Письмо

Он гнал коней, людей, себя. Подгонял обозных - живее, живее, ну сколько же можно? Да блохастая трехногая собака, мол, шевелится быстрее. Гектор фыркал на хозяина сначала понимающе, потом негодующе, потом - откровенно возмущённо. Ты, мол, дорогой, конечно, у меня на спине сидишь, но не зарывайся, не зарывайся. Строптивая коняга в ответ на это получала промеж ушей, в отряде понимающе шептались, мол, ах, тяжко переживают господин посол разлуку с государем, что срывается на ни в чем неповинных. Господин посол молчали, мрачно хмурились и всячески ненавидели. И шепотки эти, и фырканье Гектора, и слишком медленный обоз, и собственное здоровье. К последнему, впрочем, господин посол прислушиваться не желали вовсе, загоняя куда-то вглубь мерзкий внутренний голос, упорно твердивший, что осипший, сопливый и ослабевший он при дворе без надобности. А ещё... В голову почему-то ударила совсем уж больная блажь: вернуться в столицу и, отправив Неарха с депешами во дворец, остановиться где-нибудь на постоялом дворе, не привлекая лишнего внимания и ожидая официального вызова. Господин посол отсутствовали в Пелле два долгих года, погода у трона могла перемениться, да и вполне могло случиться, что, отчитавшись и получив новое задание, он будет вынужден снова уехать. В Афины, например. Или в Фивы. Или, упаси и не допусти боги, в Спарту. Спарта не далась Филиппу, и стало почти вопросом чести сделать так, чтобы она открыла ворота перед Александром. Но, положа руку на сердце, можно было откровенно признать, что этой, без сомнения почётной, миссии, хотелось бы избежать. Оставалось решить, как воплотить затею в жизни: лететь впереди и обоза, и миссии и вернуться в город глубокой ночью? Или отстать? Дать горожанам полюбоваться на трофеи и диковинки, дать празднику подхватить все и вся в свои объятия и прибыть на день позже? Под утро. Когда все с похмельем валяться будут. Никто и не вспомнит в таком случае, что кого-то не хватает. Решено. Это, однозначно, самый верный вариант. Но у судьбы были, похоже, свои планы, потому что подъехавший корабельный врач Неарха глянул на господина посла, поцокал языком и вынес однозначный вердикт: тот просто обязан сменить верного Гектора на телегу. И это, мол, не обсуждается и вообще в дороге главные кто? Верно. Разведчики и врачи. Поэтому извольте, милостивый государь, остановиться, дойти до... Вот, то-то же. Какое там верхом, если на ногах еле стоит? До крытой повозки его несли. Трое. В повозке было душно. Неудобно. Жарко. Потом холодно. Потом снова жарко. Потом у него затекли ноги, спина, шея. А потом показалось, что на горло легла невидимая плотная удавка, мешающая сделать даже малейший вдох. Весь мир сосредоточился вдруг на кожаном куполе повозки, будто бы втянулся в лёгкие, уменьшился до невероятных размеров. А потом с таким же усилием вытолкнулся обратно с выдыхаемым воздухом. Господин посол бредил. Цеплялся за несуществующие корабельные ванты, бранился шёпотом на то, что шторм разыгрался слишком сильный, кого-то звал, кого-то умолял. Дважды вывернулся наизнанку, словно морской огурец - организм отказывался принимать и снадобья, и простую воду. Единственным, что было неизменным даже в таком состоянии – отсутствие приказа остановиться. Так и сказал, стуча зубами в ворохе чужих плащей и одеял: никаких задержек. Моё состояние не должно послужить причиной нарушения приказа. То, что в приказе не значилось привезти главу посольской миссии мёртвым, оный глава, кажется, не подумал. Сунувшемуся было за полог Неарху гневно сверкнули запавшими синими глазищами и возмущённо раскашлялись, всячески стараясь выразить свое порицание относительно промедления. К концу второго дня такой дороги господин посол даже шёпотом говорить не могли. Но зубами стучали гневно и выразительно. Правда недолго, то и дело впадая в забытье. К концу третьего дня его перестало устраивать такое положение вещей. И в разуме, замутненном горячкой, родился план. Паршивый, можно даже сказать отвратительный, но план. Оставалось дождаться ночи. Найти сменный хитон удалось без труда, пару плащей тоже. При мысли о еде замутило так, что стало ясно - лучше не рисковать. А вот вода пригодится. И пара пузырьков из личного запаса Неарха. И... Нет, не Гектор. Верный друг, конечно, ему подобного не простит. Но уж больно приметный конь. Ожидать нападения в этих землях было не от кого, но все равно юноша не мог (мысленно!) не выбранить остолопов, что даже часовых не оставили. А нет, оставили. Вон, сидят у костра, в кости режутся. Ну, тем лучше. Непривычная по ширине уздечка легла в руку, палевый тонконогий жеребчик уставился на нового хозяина взглядом "парень, ты кто?! Я тебя первый раз вижу! Паника!" Пришлось скормить яблоко, чтобы успокоить. Оттолкнуться от земли... Ох, Боги! Ну, во всяком случае, он не рухнул мешком с другой стороны лошадиного крупа. На том спасибо. Так. Теперь выпрямиться. Что ж так все плывёт? Темно, вроде, а щуриться все равно приходится. Проклятье! Закутавшись в плащ и нагнув голову, господин посол, одной рукой вцепившись в конскую гриву, решительно развернул скакуна в сторону небольшого лесочка Его будут искать? Несомненно. Однако, это не повод задерживаться: Неарх умный парень и подобного не допустит. Даст потом в зубы, душу вытрясет - ну и пусть. Заслужено все же. Хотя мог бы и понять. Карты у господина посла с собой не было, да он в ней и не нуждался. А нуждался он в попытке разобраться в самом себе. Отчего же так страшно вернуться? Что он боится увидеть в столице? Или не увидеть. Может, плюнуть на все, махнуть рукой и - привет, Афины? А кому он там нужен? Демосфену что ли? Так тот только порадуется. Да ещё и перебежчиком назовут. Спокойной жизни точно не предвидится. Да и нужна ли она? Спокойная жизнь. А Александр? "А что Александр?" - услужливо подсказал разум. - "Жил же твой Александр без тебя два года - проживёт и ещё двадцать два. В чем беда-то? Птолемей справится. Он мозговитый, да и брат к тому же. Кассандр, хоть и дерьмо ослиное, но тоже с разумом. И уж явно вокруг них не нужно носиться как вокруг золотого яблока. Сами себя защитить способны, да и персону царскую". За этими размышлениями прошло около парсанга. Господин посол вяло стекли с конской спины на мягкий мох, кое-как примотали повод к какой-то ветке и, завернувшись в один плащ и подложив под голову другой, отбыли к Морфею, часто-часто и коротко дыша. Конь смотрел на это все сверху с выражением на морде: "Ну и идиот ты, парень. Ну ладно уж, просмотрю за тобой, так и быть". А потом длинно фыркнул и демонстративно отвернулся. Кап. Господин посол досадливо отмахнулись, словно от надоедливой мухи, попытались посильнее завернуться в плащ. Кап. Не спасло. На этот раз пострадало ухо. Кап. Кап. Кап... Ливень не заставил себя долго ждать. Небеса разверзлись так, как будто весь сонм богинь, нимф, муз и к ним причастных решил одновременно пролить слезы. "Угу. Над чьи-то идиотизмом. Не будем показывать чьим, да?" Его снова трясло. На этот раз сильнее, чем пару дней назад. Но хотя бы не тошнило, на том спасибо. Идиотский поступок. Порывистый, юношеский и идиотский поступок! Но, задним умом, как говорится, все крепки. Оставаться на месте было опасно - это и такому... горячему уму понятно было. Верхом? Он даже пытаться не стал. Намотал на руку повод, стараясь не смотреть на безумно ехидную морду, закутался поплотнее и, осторожно выбирая куда наступить, направился на север. Во всяком случае, хотелось так думать. Идти было... тяжело. Но что поделать. Принял решение - так отвечай за последствия. Сначала он пытался считать шаги. Потом - встречающиеся на пути деревья. Потом - кусты поздней черники. Потом просто шёл. Шёл, не думая ни о чем, впустив в сознание гуляющий в кронах деревьев ветер, сжав зубы и стараясь не упасть. Потому что понял - не встанет. Идиот. И поступок идиотский. И выглядит это по-идиотски. К ночи, когда сил уже не осталось совсем, юноша почти наткнулся на добротный забор. Точнее почему почти? Он на него и наткнулся, вписавшись в потемках. Над головой ехидно заржали. Сил отвечать не было. - Эй! Эй там! А ну вставай! Пшел отсюдова, нам тут побродяжки не нужны! - Да погоди, Аристарх, ты погляди сначала, потом бранись. Ну вот что ты как не человек прямо. Эй! Добрый человек? Чего тебе там надобно? - Воды, - пробормотал юноша. - Гля, грек что ли? Да он еле на ногах держится! Говорившим оказался крепкий молодчик, похоже крестьянин. Второго, Аристарха, Гефестион даже разглядеть не смог - перед глазами поплыли разноцветные круги. - Где я?.. - Гостивар, добрый человек. Ну и занесло ж тебя. "Блять..." успел огорченно-зло выдать разум. "Пара часов от столицы". Господин посол хотели было поблагодарить за помощь, но открыли рот и повалились прямо в услужливо подставленные руки. - Это все я виноват. Обещал же, что глаз с него не спущу! Раздался такой звук, как будто кого-то ободряюще хлопнули по спине сквозь линоторакс. - Да ладно вам. Ничего не случилось, оклемается. - В самом деле, обошлось ведь. Ну будет, будет. - Обошлось?! Вот эти птичьи кости - обошлось? - Не кричи, разбудишь. Воды подай, компресс сменить надо. Уйди из-под рук, богами прошу, не мешай. - Я уж подумал грешным делом... - А головой ты думать не пробовал? Этот ехидный вальяжный голос Аминторид узнал бы из десятков тысяч. Бесит ибо. - Заткнись, Парменетид. Без тебя тошно, - прошелестел юноша и сглотнул воду, пролившуюся на губы. - В самом деле, уж помолчал бы... - Очнулся?! - Рядом кто-то сел. Нет, не кто-то. - Таааак, ребят, выйдем. А то... Нехорошо получается. Точно не "кто-то". - Государь, - Гефестион сумел разомкнуть губы снова. - Прошу простить. Сейчас встану. Не Александр, не Лесандр, не Ксандре. Государь. Впрочем, ничего другого в сложившейся обстановке и не предполагалось. - Настоялся уже, - голос правителя тоже немного изменился. - Лежи. Это приказ. - Я... Где? - А сам не помнишь? В Гостиваре. Достойных людей вот стесняем. - Я оплачу постой... Боги, о чем они говорят?! Серьёзно? "Государь", "приказ", "оплачу постой"... Серьёзно?! Мысль, похоже, настигла их одновременно. - Тион. Это было... - Глупо. Знаю, мой царь. Молчание. - Ещё раз назовёшь меня царём - двину в ребра. - Прости, государь, больше не буду. Вывернулся, козий сын. И тут вывернулся. Вот что ты с ним будешь делать?! - Я завтра должен быть в столице. - Значит будешь. Разговор не клеился. Определённо. Пара лет разлуки давала знать о себе все отчетливее. В комнате повисло неловкое молчание. - Тион? - Что, Ксандре? - Он ответил раньше, чем сообразил держать себя в руках. - Пить хочешь? - Хочу. - Не холодно? - Нет... Уже нет. - Ты нас напугал. - Даже спрашивать не буду, как нашли. - Тиииихо. Ты не спеши так, обратно ж все вернётся, спокойнее. Вот так. "Я скучал", - сказали мутные синие глаза. "Я знаю. Прости", - виновато ответили встревоженные карие. "Ты... Останешься со мной?" - синий взгляд стал растерянным и смущенным. "Ты не прогонишь меня?" - спросил в ответ умоляющий карий. - Завтра, значит, в столице?.. - Дурак. Без меня переживут пару дней, не дети малые. Ты спи. А не поправишься через неделю, смотри - велю перенести столицу сюда. И пусть тебе будет стыдно!