Глубоко

Шум разговоров вокруг сливался в единый фон, глухо гудевший в ушах и мешавший сосредоточиться хоть на одном из его источников. Это напоминало Штефану выходные с родителями в аквапарке – те несколько коротких мгновений, когда вылетаешь из горки в голубую, вспенившуюся брызгами воду, и погружаешься на глубину с головой. Музыка, детские радостные вскрики и недовольный плач разом схлопываются в сдавленный далёкий гомон, оставляя тебя один на один со своими мыслями. Можно сразу всплыть на поверхность, улыбаясь от плещущего внутри адреналина и хватая ртом воздух, а можно толкнуться ногами и нырнуть глубже, продлевая этот странный, зовущий побег от реальности. Штефан так увлёкся, что теперь ему казалось, будто он тонет. Маркус, который в течение продолжительного времени щёлкал пальцами у него перед носом, слегка усмехнулся: – Первый-первый, даю пробу, как слышно? Приём? Ляйе отмер и, смущённо моргнув, рефлекторно улыбнулся. По растянувшимся губам, но по-прежнему равнодушным, словно затуманенным глазам, Айзи догадался, что что-то не так, но спрашивать не спешил. Стоявший рядом Карл незаметно проследил за взглядом Штефана, и уткнулся в мило беседовавших у стены напротив Веллингера и Ванка. Младший Андреас смеялся и сверкал глазами, как бы невзначай касаясь руки альфы. Гайгер быстро догадался, что происходит, и попытался хотя бы частично изменить эту кажущуюся самой обычной на первый взгляд, но всё-таки тяжёлую, давящую изнутри обстановку. – Может, нам пойти взять чего-нибудь выпить? Маркус сразу же впился в него лукавым, озорным взглядом: – Я думал, ты уже и не предложишь, – он нежно ущипнул омегу сквозь брюки за кожу на бедре. Карл, игнорируя Айзенбихлера с его неиссякающей потребностью позаигрывать с собственным парнем, мягко, но довольно решительно, взял Штефана за локоть. – Идём с нами, Штефан, – он с сожалением посмотрел ему в глаза, как бы пытаясь сказать больше, чем мог произнести вслух. – Пожалуйста. Карл бросал ему круг, и Ляйе уверенно за него схватился. Он согласно кивнул и пошёл с ними к специально организованному бару. Всё его существо молило его обернуться, но он не стал. Сегодня он выбрал поверхность: тоскливый, но зато такой привычный и знакомый берег.

***

Андреас любил взгляды. Жаркие, томные и раздевающие, затянутые мазутной плёнкой желания. Пленительные, мучимые сладкой жаждой, полыхающие от страсти. Он не чувствовал себя грязным. Не жалел. Просыпаясь в разных постелях, бесшумно выскальзывая за дверь, растворяясь в свежем утреннем воздухе. Иногда его провожали, вызывали и оплачивали такси, предлагали кофе. Иногда он задерживался, собирая по полу свою одежду, рассматривал фотографии в рамках на деревянных комодах. Поездка с друзьями в Альпы, отпуск на море, Диснейлэнд. Андреасу было неинтересно, но он почему-то всё равно пробегал по снимкам глазами. Просто, без цели. Бывало и так, что он просыпался один. Ему оставляли смс или милую записку: кофе на столе, ключ брось в почтовый ящик. спасибо! и спасибо за ночь ххх Альфы, беты, молодые, зрелые, бледные, смуглые, голубоглазые, темноволосые, серьёзные, улыбчивые, женатые, одинокие. Любые. Они все были такими разными, но все они смотрели на него одинаково. Все они хотели притвориться кем-то, кем они не являлись. В этом они все были с Андреасом похожи. Он тоже притворялся – любимым. Несколько раз ему предлагали встретиться ещё раз, но он отказывался. Несколько раз он пытался остановиться, но выдерживал не больше пары недель. Несколько раз обещал себе начать жить по-другому, но снова и снова натыкался на неодолимую тягу. Андреас любил взгляды. И чтобы ничего не чувствовать, он был готов сгореть в них дотла.