***
–Ну почему так скуууучно, — шёпотом ноет Лёша, уткнувшись лбом в тетрадку с корявыми записями. — Пиши давай, не филонь, — шипит на него Далер, сам при этом аккуратно фиксирующий сказанное преподавателем. Лёша поворачивает голову в его сторону, проезжаясь щекой по тетрадке — та хрустит и мнётся под его щекой — и начинает рассматривать друга. Даля вечно такой правильный и аккуратный. В хорошо отглаженной рубашке и брючках со стрелочками, всегда приходящий на все лекции и сдающий все вовремя. На самом деле он совершенно не такой скучный, как на первый взгляд может показаться. У него хорошее и порой неожиданное чувство юмора, а ещё он очень отзывчивый и добрый. Поэтому он всегда помогает Лёше, который вот сейчас совершенно не понимает, почему им на втором курсе механико-математического факультета нужна очередная порция истории, теперь — истории физики. — Это общеобразовательный предмет, Алексей, — твердит Даля и, улыбаясь, тычет обратной стороной ручки Лёше в висок, — для твоего широкого кругозора, хоть чем-то голову наполнить. Даля начинает тихо хихикать. Сутормин фуркает, поднимает лицо с тетрадки (на щеке остаётся след от металлической пружинки), трёт отросшую темную щетину и смотрит на их любимого препода, Марию Юрьевну. Лёша хотел бы, чтоб она у них вела все предметы, такая она была замечательная и, самое главное, совсем не строгая. Но сейчас, похоже, она не доведет даже этот короткий курс. — Это ещё что, — бубнит Далер, кивая на круглый объемный животик преподавателя, — вот Мари наша в декрет уйдёт скоро, не дай бог, сам Палыч вести будет, вообще плохо будет. — Пло-о-охо, — вторит ему Лёша. — Так что сиди и делай всё по максимуму, пока шансы есть. Там вообще, говорят, с другой кафедры новичка взяли, зверь, а не препод, — Далер аж морщится. Лёша лишь тяжело выдыхает.***
Ливень просто ужасный. Вода с неба льётся стеной, зонтик совсем не помогает. Сергей пытается держать его так, чтобы не промокли ни причёска, ни сумка с ноутбуком. Но крупные капли скатываются с гладкого черного синтетического купола по спицам и струями впитываются в ткань сумки. Семак качает головой, расстегивает полы пальто и кутает драгоценный источник информации в них, прикрывая широким шарфом сбоку. Пока он занимается спасением техники, автобус, который должен был прийти уже минимум пять минут назад, неспешно выезжает из-за поворота, останавливается и распахивает свои дружелюбные объятия полупустого дорожного монстра. Семак морщится, аккуратно складывает зонтик, умудряясь таки попасть под струи воды и намочить тщательно уложенные утром волосы, и забирается внутрь, садясь в самый дальний угол. Чтобы отсрочить ненужное соседство, Сергей кладёт на сиденье рядом ноутбук, спасённый (он очень на это надеется) от воды. Ехать на автобусе в такую погоду было плохой идеей, но во всех приложениях такси ожидание составляло не менее получаса. Опаздывать Семак не любил, тем более на первое занятие, а идти до метро долго и уж точно в такую погоду неразумно. Он вытирает платком брызги дождя, успевшие попасть на лицо, и в уме всячески пытается придумать максимально изысканные ругательства без использования мата для одного умельца (будь у него всё прекрасно, и дети здоровы и жена красавица) Игоря_я_всё_починю_за_два_дня_доверься_мне_Смольникова. Прекрасного механика и, как выясняется, жуткого прокрастинатора не только в личном общении, но и в работе, приносящей ему доход. Машина Семака всё ещё разобрана по частям, а он сам сегодня едет на работу на общественном транспорте. Пока он размышляет, как наказать нерадивого друга, на следующей остановке в чуть не закрывшиеся двери начинающего отходить автобуса заскакивает парень. Он отряхивается от каплей дождя, снимает мягкий капюшон джинсовки, потемневший от влаги, и начинает оглядываться по сторонам в поисках свободного места. Не найдя такого поблизости, он становится рядом с центральным окном, опирается о горизонтальный поручень локтями и поправляет пальцами абсолютно мокрые темные пряди волос, зачесывая их назад. Семак смотрит на его мягкий профиль, на слегка приоткрытые губы, сложенные бантиком, на темную щетину на подбородке и острых скулах и борется с желанием окликнуть. Алексей был тогда в электричке просто очарователен. Прошло уже почти три недели, а Сергей по-прежнему помнит и имя, и всю историю жизни, рассказанную парнем, и карие задорные глаза, в которых детская непосредственность мешалась с явно не платоническим интересом. Семак после «инцидента в вагоне», как он предпочитает называть у себя в уме их встречу, пытался вытравить из памяти образ восхищенного Алексея: трогательную голую коленку, выглядывающую из прорези в джинсах; влажные и постоянно кусаемые слегка кривыми резцами губы; взгляд, безотрывно устремлённый на него, Сергея. Лёша что-то говорил, не переставая, премило картавя. Голову не покидала мысль о родителях, которые совершенно не занимались ребенком, чтобы исправить дефект речи — Сергей был им за это безмерно благодарен. Вот это прекрасное мягкое «ррл» будило в мужчине какие-то глубоко запрятанные желания: он получил такое безмерное удовольствие, просто слушая говор мальчишки. Сергей помнил острое желание дать парню свой номер телефона и одновременно накрывающий его с головой стыд. Он — уже немолодой мужчина — и юнец, пока совершенно не разобравшийся в себе. Такое легкомыслие для Семака неприемлемо. Они разошлись тогда, как случайные попутчики, и сейчас снова встретились на одном маршруте, забавно и грустно, если в один и тот же вуз. Сергей выдыхает через ноздри и отворачивается к окну. Он едет так некоторое время, перебирая в уме планы на сегодня, пытаясь отвлечься, а когда снова (случайно, совершенно случайно!) переводит взгляд на парня — застывает под удивлённым взглядом темных глаз. Они смотрят друг на друга нескончаемое количество времени, по крайней мере, так кажется Сергею. Лёша удивлённо хлопает глазами, открывает и закрывает рот и, тряхнув головой, как маленький щенок, без тени сомнения направляется к мужчине. Тот смотрит на приближающегося парня, который глядит почти умоляюще, и убирает с сиденья рядом ноутбук. — Я уж думал, что никогда тебя не увижу, — садясь рядом, улыбается парень, протягивая руку для рукопожатия. — Я, если честно, тоже, — жмёт в ответ влажную ладонь Семак. Он не может сдержать ответной улыбки. — Судьбааа, — тянет Лёша, подмигивая, обрывая внутри мужчины ещё одну нить прочности, связывающую желания. — Я не верю в судьбу. Это больше похоже на случайность, — парирует мужчина. — Счастливая случайность, — сияет парень. И Семак не может с ним не согласиться. Где-то глубоко внутри ещё одна нить с тихим шелестом рвётся. Сергею везёт — Алексей первым выходит из автобуса, комично отдавая честь. Внутри Семака после встречи пляшут чертики, громко требующие продолжения. И почему-то мужчина им поддаётся. ____ На следующий день, так и не дождавшись машины из ремонта, Сергей идёт на автобусную остановку, игнорируя такси и метро. Он совершенно не удивляется, когда с ним рядом садится Лёша, берёт из рук мужчины смартфон и, записав в контакты свой номер, звонит на него. Раздается отвратительная попса, заслышав которую, Сергей лишь морщится. На что парень поднимает руки в знаке капитуляции и говорит: — Я поменяю. Что ты хочешь? «Тебя» — думает про себя мужчина, но ничего не произносит, пожимая плечами, отдавая на откуп парню мелодию звонка.***
Эти странные поездки продолжаются почти месяц. Сергею уже возвращают машину, но он упорно ходит утром на автобусную остановку, чтобы по дороге снова встретить своего юного знакомого. Сергей не понимает, почему делает это. Парень, с одной стороны, такой же, как и множество других. Семак повидал в своей жизни достаточно молодых и дерзких, слишком красивых и совсем несимпатичных. Он всегда был равнодушен к юности, в отличие от некоторых своих коллег, но Лёша подкупает своей искренностью. И вниманием к нему. К Сергею. Парню ничего не нужно от него: мужчина не видит в нём стремлений получить какую-то выгоду, будь то материальную или связанную с работой Семака. Правда, второе скорее связано с неосведомлённостью юноши о роде деятельности мужчины. Но именно факт бескорыстной радости при каждой встрече показывает Сергею истинное отношение парня к себе. Лёша с живым интересом общается с мужчиной средних лет, ничем на самом деле не примечательным, просто потому что Сергей ему… Что? Нравится? Сексуально привлекает? Но Лёша не делал никаких попыток сближения, только иногда признавался, как-то неловко и очень мило, что считает Сергея красивым. Каждый раз подобное признание вводило мужчину в ступор. И разжигало внутри огонь, который надо тушить. Но, если честно, он не особенно-то и пытался. Когда Сергей смотрит на Лёшу — как тот кусает губы, или восторженно что-то рассказывает — он понимает, насколько ему хочется сохранить на подольше то хрупкое между ними, что возникло так внезапно в дачной электричке.***
— Может прогуляемся как-нибудь вечером? — тихо произносит Сергей, глядя на Алексея, который настороженно хмурится на предложение мужчины. — Если ты, конечно, не против, — добавляет Семак, видя на лице парня удивление и настороженность. Они только что обсуждали планы Лёши на выходные, Сергей поделился своими, и судя по всему, у них есть свободное время. Мужчина понимает, что они видятся только в автобусе, и это становится просто глупо. Он ещё раз смотрит на парня, который пытается осознать ситуацию. — Ты. Сейчас. Пригласил меня… — Лёша не договаривает, он просто начинает улыбаться, не веря в происходящее. — Да, — подтверждает его догадку Сергей, — нам нужно расширить рамки, — он обводит рукой стоящих рядом людей, — и увеличить границы общения. Сегодня им не удалось сесть, и они стоят боком друг другу, держась за один поручень. Когда Сергей придёт на работу, он обязательно вымоет руки несколько раз, но сейчас наслаждается близостью парня и пытается абстрагироваться от наличия других людей рядом. Лёша кивает, как болванчик, соглашаясь на предложение о встрече. И Сергей добавляет: — Насколько ты свободен в пятницу вечером? — Абсолютно. Как и в субботу, — отвечает Лёша, понимая, что он отменит любые планы ради этой встречи.***
— Это похоже на любой из недоделанных мною чертежей. В чем вообще смысл? — Лёша обходит конструкцию из металлических пластин, висящих под разными углами на леске. Дует на верхнюю из них, та слегка шевелится, но больше ничего не происходит. Он разочарованно добавляет: — Она даже не звенит. Сергей не может сдержать смешок, рассматривая озадаченного парня. Тот ищет какую-нибудь табличку с указанием названия или предназначения «предмета искусства», но ничего не находит, смотрит грустными глазами на Семака. — Я не думаю, что, прочитав название, ты что-то поймёшь. В таком искусстве не в этом суть. Главное, что ты чувствуешь, когда смотришь на это. — Я не уверен, что это что-то приятное, — произносит Лёша, подходя к следующему экспонату. Это металлическая конструкция, очень похожая на противотанковый ёж. Она блестит своими отполированными боками. Семак смотрит на конструкцию, на Лёшу, который пытается сфотографировать скульптуру, и понимает, что на всей выставке самое приятное глазу — это Сутормин. Парень сегодня даже умудрился причесаться, уложив волосы на один бок, и подровнять щетину, которая выглядит сейчас, как ухоженная короткая бородка. Если бы не открытый наивный взгляд, Лёше можно дать не менее двадцати пяти лет. Но сейчас перед Семаком «пятилетка, штаны на лямках», любопытно снующий по залу и сующийся в каждый угол выставки. –Вот эту штуку, — Лёша указывает на «противотанкового ёжа», — можно было в наш огород поставить, рядом с забором, чтобы соседские козы не лезли. Услышав эту реплику, Сергей начинает смеяться. Он прикрывает ладонью рот, но хохот рвется изнутри. Лёша глазам своим не верит. Сергей достаточно часто улыбается, он может немного приподнимать уголки губ, или открыто улыбаться какой-то шутке Сутормина. Но такого искреннего задорного смеха Алексей не ожидал от достаточно строгого и сдержанного мужчины. Лёша смотрит на него и чувствует, как сердце начинает биться всё чаще и чаще. Сияющие карие глаза с лучиками морщинок в уголках и широкая улыбка — как энергия солнца, дающая жизнь росткам, которые пробиваются всё их время знакомства в груди у парня. Теперь эти ростки всё больше крепнут, и каждая их встреча с Сергеем, как глоток силы для них и для самого Алексея. Смутные чувства, ворочающиеся внутри всё это время, обретают сейчас совершенно четкие очертания. — Лёша, ты прелесть, это просто… — А чё, это всё просто хлам и металлолом, от этого «искусства», — Сутормин показывает в воздухе пальцами кавычки, — никакого толка. Даже эстетического. А так, хоть какая-то польза будет, — довольно заканчивает тираду парень. Сергей изучающе смотрит на Алексея, обводит взглядом открытый лоб и широкие дуги бровей. Он заглядывает в ореховые глаза парня, чувствуя какой-то странный порыв прямо сейчас обнять Лёшу, чтобы хоть как-то передать ему благодарность за всё то, что сейчас чувствует мужчина. За те радостные открытые эмоции и ощущение лёгкости в их общении. Лёгкости, которую Сергей давно ни с кем не чувствовал. Только сейчас Сергей понимает, что искал всё это время людей максимально похожих на себя — рациональных и взвешенных. И как же он в этом ошибался. Сейчас. рядом с простым незамороченным парнем, Сергей чувствует себя намного счастливее, чем с любым из множества «подходящих» кандидатур. — Пошли на выход, я думаю, больше тут смотреть нечего. Они подходят к последней экспозиции. На белой стене, двумя языками, написана фраза: «Должно быть, этот печальный опыт необходим искусству». Лёша замирает, перечитывая ее несколько раз. И поворачивается к Сергею с выражением догадки на лице: — Это же не про искусство, да? Это про человечество? — Искусство создаёт человек, — добавляет Сергей. — Но вот эта вся бессмыслица, все эти ненужные никому и некрасивые формы — это как отражение времени. Как опыт, который мы должны пройти. — У каждого свой взгляд на подобное, — улыбается парню Сергей, — но мне очень нравится твой. Правда. — А мне ты, — зачем-то произносит парень, и немного смутившись, добавляет, — спасибо за сегодня. «Спасибо за тебя» — проносится в голове Сергея, но вслух он это не произносит. Он только смотрит на задумчивого, слегка улыбающегося парня, когда они бредут по тротуару, уже выйдя из здания выставки, и думает — это однозначно не ошибка. То, что между ними, — это нечто важное.***
–Ну всё, мы влипли. Ну... как «мы». Ты влип точно, — морщится Далер и открывает один глаз, посматривая на Лёшу. — Чё? — непонимающе моргает Сутормин, глядя на Далю. — Смотри, дурень, — кивает на вход Кузяев, а Лёша поворачивает голову, следуя его совету. Сутормин чувствует, как отвисает его челюсть, долго так, медленно, того и гляди, выпрыгнет из суставов. Лёша ощущает ладонь на подбородке (Далер помогает ему закрыть рот, давя ладонью вверх) и пытается поверить своим глазам. На пороге аудитории стоит его Сергей. Ну, как его… — Сергей Богданович Семак, — представляет шёпотом преподавателя Далер. Словно староста, он всегда знает всё, и продолжает, угрожающе понизив голос, — никакой халявы, пропусков и ненаписанных лекций. Ответишь за все свои косяки, но узнаешь сверх программы кучу всего самого интересного. Лёше на самом деле плевать на подробности их учебной программы. Всё, о чём может он сейчас думать — это как потрясающе идёт Сергею (Богданычу, добавляет он в уме) темно-синий костюм-тройка. Явно подогнанный по фигуре, подчёркивающий стройные ноги и — боже! — на этом мысли Лёши спотыкаются. Семак пишет на доске свои ФИО, полы пиджака задираются, и брюки совершенно не скрывают аппетитной упругой задницы. Лёша тихо скулит и опускает голову, стукаясь лбом о парту, чувствуя, как звенит в голове от одновременной доступности и недостижимости желаемого. А может, всё-таки от удара об парту. — То-то же, — торжественно шепчет Далер. Но вряд ли он догадывается о причинах страданий друга, который именно вчера до конца осознал весь масштаб своего внезапного интереса к Сергею. Вчера, когда был у него в гостях. — Прикинь, я переделываю чертежи уже второй раз, а ей хоть бы хны, неправильно, говорит, и всё! И самое главное, — Лёша почти кричит, и на него оборачивается несколько пассажиров почти битком набитого автобуса, — объяснять не объясняет, в чём ошибка! Сергей, улыбаясь, качает головой, смотрит на раздухарившегося парня: — Может, смысл в том, чтобы ты сам догадался? — Да я понимаю, но хотя бы объяснить-то можно, где искать проблему. — Какой предмет? — Сопромат, ты же доктор, тебе не понять, — уныло качает головой парень. — У меня два высших, первое техническое, — видя изумление в глазах парня, Сергей щурится от удовольствия. Он не знает, зачем продолжает эту тему, ему бы сейчас не акцентировать внимание на своих знаниях, но внутренние демоны толкают его продолжить. — Я, может, и смогу помочь, но мне нужно видеть чертеж и тему. Лёша мотает головой, смотрит на тубус с чертежами и опять на Сергея. Тот продолжает: — Я сегодня поздно закончу. Если у тебя будет немного времени, принеси задачу и это, — он указывает на тубус, — часов в девять. Я живу один, ты никого не потревожишь. Семак достает телефон и пишет в вайбере Лёше свой домашний адрес. Не адрес ресторана, кафе или иного общественного места, где можно пообщаться, сохраняя дистанцию. Он пишет реальный свой адрес. Смотрит на несколько строчек и жмёт «отправить». В голове понимание ошибки, но полное ощущение неизбежности. Когда он поднимает глаза на парня, то видит, что тот просто пожирает его взглядом, полным восхищения. — Приду обязательно, — хриплым голосом произносит Сутормин, — ведь это мне нужно в первую очередь, — добавляет Алексей и нервно хихикает. Сергей чувствует, как дёргается его ладонь в желании коснуться щеки парня. Он отворачивается к окну автобуса и произносит: — Ну, вот и договорились. *** –Проходи, — Сергей открывает дверь и смотрит на нахохлившегося, как воробей, парня. Тот переступает с ноги на ногу и неверяще смотрит на мужчину, как будто опасается, что его не ждут, и всё сказанное утром было лишь шуткой, адрес — фейковым, и тут — жена Семака со скалкой наперевес, а не сам Сергей в домашних светлых штанах и черной футболке. Мужчина отступает, давая пройти. Парень шагает внутрь и оказывается в просторном длинном коридоре, из которого открываются двери в жилые комнаты. Пока Лёша рассматривает высокие потолки сталинки и ухоженную, явно недавно отремонтированную прихожку, Сергей закрывает за ним входную дверь, указывая прямо по коридору: — Вон там ванная, я пока поставлю чайник, — он забирает из рук парня тубус с чертежами. — Тебе чай или кофе? Лёша морщится, вспоминая время, кофе пить поздно, но… — Наверное, кофе, а то я как-то туплю, — скороговоркой, как всегда слегка картавя, проговаривает парень, и Семак не может сдержать улыбку умиления. «Туплю» — произносит он одними губами и, качая головой, идёт на кухню. Лёша выходит из ванной, помыв руки и заодно плеснув водой в лицо, чтобы освежить голову, а то в ней, кроме повторяющейся на репите мысли: «Я у него дома», ничего больше нет. Сергей встречает его в коридоре с чашкой кофе в руках, кивает головой по направлению к одной из комнат, и Лёша следует за ним. Он идёт, как привязанный, глядя на прямую спину и тёмный затылок, стараясь не опускать взгляд ниже. В большом зале с книжными шкафами и высокими окнами на круглом столе, стоящем на середине комнаты, разложен его чертёж. Сергей протягивает ему кофе, держа чашку на блюдце. Лёша залипает на его тонкие пальцы, так аккуратно прикасающиеся к явно дорогому фарфору. — Кофе растворимый — варить слишком долго, — Сергей смотрит, как взгляд парня перемещается с чашечки на мужчину и обратно, и добавляет, — тебе явно нужно быстрее взбодриться. Лёша сначала кивает головой, потом мотает ею из стороны в сторону, сам не понимая, что хочет этим показать, и протягивает руку в сторону кофе. Он касается рукой горячего блюдечка и пальцев мужчины. Это такой контраст — на фоне обжигающего тонкого фарфора кожа мужчины кажется ледяной. Сергей смотрит на растерянного парня и вместо того, чтобы отпустить чашку и отдать кофе Лёше, он зацепляется за его пальцы, как будто хочет продлить контакт. Парень глядит долго и изучающе, глаза его из ореховых становятся почти черными, будто по ним плывут разводы нефти, которая, того гляди, вспыхнет, опаляя их обоих. Сергей сглатывает и отпускает посуду, отходя на несколько шагов. Лёша переводит взгляд на него, на кофе и подносит, наконец, чашку к губам, делая глоток. Сутормин практически не чувствует ни вкуса, ни запаха напитка. Он смотрит, не отрываясь, на мужчину, отошедшего от него подальше, на появившийся у того на щеках лёгкий румянец, и невольно начинает улыбаться. Сергей как будто немного смущён: он касается рукой челки, зачёсывает её назад, открывая высокий лоб и направляется к столу. Лёша делает последний глоток, оглядывается по сторонам, видит маленький компьютерный столик с ноутом и ставит пустую чашку туда. Он подходит к мужчине, что наклонился над чертежом, и заглядывает за его плечо. Тот водит своими тонкими пальцами по линиям, качает головой и останавливается на правом верхнем углу. — Если я всё правильно понял, тебе нужно обратить внимание на этот участок, — произносит Сергей, чувствуя спиной близость парня. Тот, как будто нарочно, не обходит стол с другой стороны, а становится сзади, нависает над мужчиной. Сергей разгибает слегка ссутуленную над столом спину, расправляет плечи, чувствует тепло парня позади себя и его дыхание на затылке. Они не прикасаются к друг другу ни одной частью тела, но того, что есть, сейчас слишком много. Мужчине кажется: ещё чуть-чуть, ещё ближе — и он задохнётся от чувств и эмоций. Лёша смотрит на напряжённые плечи перед собой и решается протянуть руку. Желание прикоснуться перекрывает здравый смысл, и он кладёт ладонь на лопатку Сергея: — Серёж, — практически шепчет Алексей, — Се… — В общем, я подсказал и пока оставлю тебя подумать, разбирайся. Здесь в шкафу можешь взять справочники, — протиснувшись между ним и столом, мужчина уходит из комнаты. Лёша трёт лоб руками, шепчет в ладони: «Как глупо, глупо, глупооо» — и отнимает их от лица. Он смотрит на место на ватмане, на которое указал Сергей, и всячески пытается отогнать не нужные сейчас желания и мысли. _____ — Ну, как дела? — через полчаса возвращаясь в комнату, спрашивает Сергей. Он смотрит на унылого парня, который сидит за столом с ватманом и книгами, уложив на руку подбородок. Тот водит обратным концом карандаша вверх-вниз по бумаге и поднимает взгляд на Семака. Сергей не знает почему, но сегодня этот взгляд срабатывает — Лёшу становится действительно жалко. Он берет стул, подвигает к столу и садится напротив. — Давай, ты же умный парень. Ну? Посмотри под другим углом… Алексей мнётся, поджимает губы и берётся за стирательную резинку. Он трёт по одной из линий, примеряется пару раз и чертит новую. — Может, так? — бубнит он и глядит на мужчину. Но глядит он при этом так неуверенно, что Сергей не может сдержать улыбку. Он смотрит, как уныние на симпатичном лице Лёши сменяется задорной улыбкой, и сам чувствует какое-то неимоверное ощущение свободы и полёта. Просто глядя на этого парня, Сергей испытывает больше эмоций, чем со многими партнёрами за несколько лет. Он открывает в себе нечто новое, дарящее силы и желание жить. — Вот и молодец. Я думаю, ты заслужил настоящий кофе, — говорит мужчина и, встав, направляется на кухню. Ему не дают пройти мимо. Лёша уже на ногах, он смотрит серьезно и держит Сергея за запястье левой руки. Выдох — и поцелуй обжигает губы, вдох — и мужчина обнимает крепкое молодое тело, сжимая в руках ткань толстовки, чувствуя на губах горький вкус кофе и юности. Щетина колет щёки, а за грудиной рвутся нити, удерживающие сердце в оковах. — Лёш, Лёша-Лёша-Лёшечка, — Сергей отстраняет от себя парня, — это ошибка, пойми. — Что ошибка, это? — парень кусает мужчину за угол челюсти. Тот аж шипит, чувствуя, как дёргается в штанах напрягшийся член. — Всё ошибка. Всё, — Сергей смотрит в тёмные, горящие нефтяными факелами глаза. — И то, что я вообще на тебя повелся, и то, что ты здесь. Пропасть. Между нами огромная пропасть — возраста, опыта, статусов, всего. И мы ещё очень много проблем получим от этого. В первую очередь ты. — Я не вижу пропасти, Серёж, я вижу только тебя, — парень снова притягивает к себе отстранившегося мужчину и целует плотно сомкнутые губы. — Давай так, — тяжело дыша произносит мужчина, отходя от парня, — давай мы подождём до завтра, а завтра примем решение. Оба. — Что это даст? Что произойдет завтра? Какая разница? — Завтра, Лёш. Только так, — металлическим голосом произносит Семак, вспоминая список студентов его новой группы. Группы второго курса механико-математического факультета МГУ, который ему скинула секретарь лишь двадцать минут назад. Ещё сутки назад, зная Лешин факультет, он был уверен, что у них не должно быть предметов Семака. Они всё должны были пройти на первом курсе. Но преподаватель предполагает, а природа располагает — Мария Юрьевна уходит в декрет, и родная кафедра по старой памяти попросила Сергея Богдановича помочь, взять её часы в свою нагрузку. Внезапные изменения в расписании — и этический вопрос встаёт перед Семаком непробиваемой стеной. Встанет ли он перед Лёшей?***
Когда первая лекция заканчивается и Сергей (Богданович, запомни, Лёш, БОГДАНОВИЧ!) уходит, парень, не сдержавшись, пишет ему сообщение в вайбер:Доктор, серьезно?
14.49
Достаточно быстро ему приходит ответ:Доктор экономических наук;)
14.56
Лёша уже не спрашивает, причём тут тогда история и физика, вспоминая, что у Семака два образования, а может и больше, кто его знает, этого «Бонда». И судя по всему, он намного более эрудирован, чем Сутормин мог себе предположить. А ещё Лёше обидно, что его держали за лоха, кормили «завтраками» и окружали ореолом таинственности. Он вспоминает фразу Сергея про пропасть и дистанцию, будь она неладна, и понимает, что лично ему на всё это пофиг, по большому такому барабану. Но, похоже, что Сергею — нет. Он слышит пиликанье смартфона, смотрит на экран и видит сообщение.Я думаю, нам стоит всё обсудить.
15.08
Лёша нажимает на кнопку блокировки смартфона.***
–Алексей, дорогой, мне понадобится твоя помощь, — как всегда бабушка не спрашивает, бабушка ставит перед фактом, — я думаю, тут трюмо не смотрится, его нужно поставить к окну. — Баааа, — стонет Лёша, — оно же там и стояло! Мы его недавно переставили! Сутормин разводит руками, но, глядя на невозмутимое лицо бабы Лёли, осознаёт всю безысходность своего положения. Он смотрит на кружку с чаем — бирка от пакетика давно утонула, успела размокнуть, наверняка испортив вкус. Лёша произносит печальное: «Эх», ковыряясь в чашке, пытаясь достать злополучную бумажку, и спрашивает удручённо: — Когда? Сейчас? На самом деле, он, наверное, будет рад, если бабушка займет его сегодня, тогда ему не придётся ехать на встречу. Встречу, которую он переносит уже неделю как. Он сам написал время и место, после того сообщения Сергея. Лёша ходил на лекции, слушал спокойный голос Семака, записывал всё, что надо, и даже читал записи, готовясь к зачёту в конце короткого, никому особо не нужного курса, но личную встречу постоянно переносил. Сначала искал оправдания — занятость и прочее — на что Сергей отвечал лишь коротким «хорошо» или «я тебя понимаю». Потом Лёша просто писал, что не придёт, снова и снова. На самом деле это было глупо, ведь Алексей сам просил встречи, он хотел уже расставить все точки над «i», но понимал, что итог их общения с Сергеем, может быть совсем не в его пользу. На автобусе Сутормин перестал ездить, предпочитая метро и пешие прогулки. Он смотрел, как Семак интересно и уверенно ведёт курс лекций, как восхищённо смотрят на него студентки и некоторые студенты, сам растекался сладкой лужицей, слушая желанного (в этом сейчас Сутормин был полностью уверен) мужчину, и понимал — ему откажут. Лёша желал слишком многого, ещё с первой встречи в электричке, но вряд ли можно это всё получить. Слишком безукоризненна репутация мужчины, и тот вряд ли хочет её запятнать. Поэтому парень всячески отодвигал их окончательную, как он себя уверил, личную встречу, чтобы ненадолго побыть в сказке, веря, что у них с Сергеем может что-то получится. Нечто большее, чем разговор случайных попутчиков и взаимодействие преподаватель-студент. — Нет, Лёш, зачем же сейчас, — перебивает его мысли бабушка, — я трюмо даже ещё не разбирала. Там банки всякие, склянки. Я сегодня разберу, а завтра утром всё и передвинешь. Лёша поднимает взгляд на неё, смотрит на довольное выражение лица и удивлённо хлопает глазами, не веря тому, что слышит дальше: — А ты сегодня собирался вроде куда. Суббота, выходной. Иди, проветрись, — она отбирает у него кружку, вылавливает пакетик чайной ложкой и выбрасывает его в мусорное ведро, — а то оскомину набил уже своим печальным видом. Она подходит к холодильнику, достает тарелку начатого холодца и ставит перед Лёшей: — Но сначала поешь. — Баааа, — ноет Лёша, — утро же, вообще не хочется. — Это даже не обсуждается, — повелительным тоном произносит она и добавляет к холодцу картошку, хлеб и вилку. Он смотрит на её прямую осанку, светлые, когда-то голубые глаза, короткие волосы, выкрашенные в темный цвет, упрямо сжатые губы и начинает послушно есть. *** Выставленный из дома Лёша идёт к ближайшему парку. Утром субботы людей не так много, в основном собачники и бегуны. Погода на самом деле не располагает к прогулкам. Небо хмурится, того гляди разразится дождем, влажная листва налипает на подошвы кроссовок, а ветер продувает куртку насквозь. Когда с ним равняются, Лёша даже не поворачивает голову — он узнаёт и поступь, и аромат. Кажется, даже ощущения внутри от идущего рядом человека становятся совсем другими. — Ты быстро сдался, — посмеиваясь, произносит Сергей. Лёша выдыхает воздух через губы, с характерным звуком «пффф» и косится на слегка улыбающегося мужчину: — На самом деле это не я, это ба, она практически выгнала меня из дома. — Ты не выглядишь несчастным и обездоленным, — уже смеётся Семак. — Зачем это всё? — перебивает его Сутормин. — Зачем мы вообще разговариваем? — Идём, — Сергей жестом зовёт его за собой. Они уже добрели до пустой одинокой беседки, решётчатые стены которой симулируют защиту от пронизывающего ветра, мужчина заходит внутрь и садится на ближайшую скамейку. Смотрит на садящегося чуть поодаль от него Лёшу, на его ссутуленную спину, втянутую в воротник куртки шею, и больше не тянет время, спрашивает: — Что ты сам думаешь обо всей этой ситуации? — Я? — нервно посмеивается Лёша. — Мне-то чё думать. Ты скажешь сейчас этика-хуетика… — Не матерись, — жёстко прерывает его Сергей. Лёша удивлённо хлопает глазами и согласно кивает, а Семак жестом предлагает продолжать. — Как ты там говорил: пропасть, нам нельзя, все дела? Ты меня сейчас ласково кинешь, до этого провоцируя почти месяц, и сделаешь вид, что это всего-навсего моя бурная фантазия и гормоны. Вот что я думаю. И давай уже, говори всё это — и я пойду. Он дёргает плечами, пихает ладони в карманы куртки, а Сергей чувствует неимоверное облегчение. Лёша раздражён, а Семака отпускает, слабнет всю неделю закручивавшаяся всё туже и туже пружина. Он выдыхает и начинает говорить совсем не то, что планировал: — В отношениях студента и преподавателя красной нитью всегда идёт неравенство. Не только статус в вузе, но и тип личности, и разница в возрасте определяют эти отношения. Часто в таких парах формируется состояние абьюза, когда идёт насилие над личностью и волей. Манипулировать могут оба: преподаватель — оценками, студент — общественной оглаской. Что может привести к краху карьеры, а иногда и жизни старшего. Правда в том, что я не хочу этого для нас. Да, это так. Сергей тяжело выдыхает, смотря на прищурившегося Алексея, и продолжает, стараясь вложить в свои слова чувства, чтобы тот поверил: — Но это не значит, что ты мне не нужен, и я готов отказаться от тебя. Лёш, — он подвигается ближе, кладёт, как давно хотелось, ладонь парню на щеку (щетина колется, а кожа обжигает холодом — парень, похоже, действительно замёрз) и тихо произносит, — мы можем попробовать, но без огласки, максимально нивелируя риски, если ты, конечно, захочешь этих отношений. Лёша кивает головой, как болванчик, оглядывается по сторонам, и, не найдя людей поблизости, рывком двигается вперёд, впиваясь в губы мужчины. По телу проходит дрожь от контраста температур (от Сергея, как от печки, идёт тепло) и схлынувшего внутреннего напряжения. Его всего трясёт, он целует влажно, хватается за плечи мужчины и не может поверить. Ни в происходящее, ни в собственные чувства. Никогда прежде не было так ярко и… по-настоящему, что ли. Он увлекался, и не раз, но всегда это было как лёгкий ветерок, едва затрагивающий, даже не треплющий хоть чуть-чуть нервы и ощущения. Сейчас его сносит ураганом желаний и эмоций. Парень отрывается от губ мужчины и утыкается тому лицом в шею. Кончик его носа холодный, как у щенка, и Сергей ощущает полное внутреннее удовлетворение. Его мальчик рядом, и всё обязательно получится. Но есть одна небольшая проблема. Сергей обнимает парня за плечи и произносит тому в ухо: — Но, дорогой, есть одно условие. — Алексей отрывается от него и заглядывает в глаза, он опять хмурится, Семак продолжает. — Никаких личных встреч до сдачи зачёта у вашей группы. — Что?! — Лёша резко вырывается из объятий мужчины и возмущается. — Это же почти до Нового года! Так не че-е-е-стно! Сергей смотрит на обиженного парня и качает головой: — Вот как раз именно так честнее некуда. Никаких поблажек. Все равны.***
— Я даже не сразу поверил, что ты сдал, думал, прикалываешься… — весело лепечет Далер, он хлопает Сутормина по плечу и начинает смеяться. — Видел бы ты своё выражение лица! Казалось, что ты отвечаешь за косяки всего курса, так он тебя мучал. — Ха-ха-ха, обхохочешься, как смешно, я думал, что живым не выйду. — Зато успешно сдал, и — прощай, Семак! Лёша начинает счастливо улыбаться на эту новость, вспоминая последнюю неучебную их с Сергеем беседу. Про зачёт вообще пока вспоминать страшно, Сергей выглядел очень кровожадно, видимо, решил убедиться, что Лёша точно не пользуется своим положением и выучил билеты. Но зато теперь они могут наконец… — Только вот секретарь в деканате, — прерывает его мысли Даля, — поделилась, что кафедра не хочет расставаться со своим выпускником. Прикинь, он здесь учился, а потом в экономику ушёл? Планируют, чтоб он там опять кого-то подменял, так что не удивлюсь, если увижу его на нашем третьем курсе. Улыбка тут же сходит с лица Сутормина. Он морщится, дёргает головой отгоняя дурные мысли. Они идут вместе с Кузяевым к автобусной остановке, на которой тот и остаётся, а Лёша решает прогуляться до метро. Внутри у него смешанные чувства, он понимает, какое время наступает для них с Сергеем — возможность видеться, возможность бОльшего. Но он пока не представляет, во что это бОльшее выльется для них в дальнейшем. Вся эта тайна и неприемлемость отношений с точки зрения общества, и невозможность проявлять себя и свои чувства открыто — проблемы были последним, о чем думал Лёша, заводя близкое знакомство с Семаком. Он не думал, что его привязанность зайдет так далеко. И что он значит для мужчины? Его мысли прерывает сигнал машины. Он аж подскакивает, оглядывается по сторонам, боясь, что мог спровоцировать аварию, хотя уже перешёл дорогу, но сигналят с обочины. Окно черной Ауди опускается, и за ним видна знакомая лисья улыбка — у Лёши дыхание перехватывает. Сергей смотрит на него своим темным взглядом, и это так разнится с изучающими глазами на зачёте. В его глазах сейчас обещание всех удовольствий мира, и почему-то Лёша верит: всё так и будет. Сергей кивает ему в сторону пассажирского сиденья и снова поднимает окно. — Неравенство, вот теперь я его очень остро ощущаю, — бубнит Алексей, садясь вперёд и ощупывая приборную панель руками. Приоткрыв рот, изучает салон. Сергей разглядывает его, такого сейчас смешного и славного, с этим его ужасным проглатыванием звуков и «ррллр», вечным кошмаром на голове, и чувствует полную уверенность в своём выборе. — Ты меня между прочим сегодня уже… Как это, а… Абьюзил, вот, — смущённо улыбаясь, произносит Лёша. — А теперь ещё и тачка. Какого хрена ты ездил на автобусе? Сергей поджимает губы, слыша ругательство. Лёша, замечая это, поправляется: — Почему электричка? Автобус? — Я иногда люблю романтику общественного транспорта, — он смотрит на неверяще приподнявшего бровь парня.– Но, по большей части, из-за тебя. Лёша качает головой и начинает улыбаться. Сергей смотрит на него и добавляет: — Я изучил всю программу вашей группы до последнего курса и постараюсь сделать так, что моих предметов у тебя не будет, при условии, конечно, что ты закончишь. — У меня выбора нет, — произносит Лёша и, поняв, что сказал мужчина, начинает светиться от счастья. — До последнего курса, говоришь? Он наклоняется к Сергею, нависает над ним, кладёт свою ладонь на внутреннюю сторону бедра — у Семака бегут мурашки по затылку, опускаясь ниже, принося за собой горячий поток возбуждения. Лёша смотрит на него, прожигает тяжёлым взглядом и хриплым голосом, разбивающим последние внутренние оковы мужчины, произносит: — Какой долгий план у вас на меня, Сергей Богданович, — он касается носом щеки мужчины, ведёт им к уху и шепчет, — но я совершенно не против. Совершенно. Сергей сглатывает комок в горле, притягивает Лёшу к себе за затылок, смотрит в темные колодцы зрачков, поглотившие радужку, и целует, ставя точку в их окончательном решении. Или многоточие. Всё зависит, под каким углом посмотреть…