Эффект Бабочкина

1965 год, окрестности г. Соловца

Воздух в вечернем лесу вдруг дрогнул и заколебался, по верхушкам вековых сосен пронесся сильный порыв ветра, и неожиданно на совершенно безлюдной дороге оказался черный блестящий автомобиль. И всё стихло. Успокоилось. Даже смелая сойка рискнула подать голос, поглядывая с ближайшей сосны на возникший ниоткуда, но не выглядевший враждебно предмет. Внутри машины раздалось покашливание и чей-то голос произнёс: — Ну, по крайней мере, на этот раз не в реке... — Да уж, премного благодарен тебе за это, — немедленно отозвался второй голос, звучавший несколько раздражённо. — А что прикажешь делать, если вокруг города мощная магическая защита? — тут же вскинулся первый голос. — Это — ближайшая к барьеру точка... — Слава богу, она на суше. — Мог бы и сам взять на себя труд по переносу на материк, — огрызнулся первый. — Извини, но машина всё-таки твоя, почему я должен был... В воздухе совсем сгустились сумерки, и разобрать, кто сидит в чёрном автомобиле, не представлялось возможным. Голоса так и не прекращали пререкаться, но вскоре послышался шум заводящегося мотора. Машина двинулась по шоссе. В темноте этого разглядеть было невозможно, но все встречные колдобины словно по волшебству разглаживались, стоило чёрному автомобилю подъехать ближе, а крупные камни будто бы сами укатывались из-под колёс. — Может быть, ты всё-таки включишь фары, дорогой мой? — снова раздался голос в машине, на этот раз не столько раздраженный, сколько обеспокоенный. — Зачем? — лениво отвечал ему первый. — В этой глухомани нет ни одной живой души. И, как будто в пику его словам, на обочине тут же нарисовались в полутьме очертания другого автомобиля. Послышался резкий звук тормозов. Внезапно вспыхнул свет: фары чёрного автомобиля осветили синие, немного поцарапанные бока далеко не новой машины. Её капот был открыт, оттуда валил густой дым, а рядом сокрушённо качал головой молодой человек в зелёном пальто. Увидев остановившийся автомобиль, мужчина оживился, радостно замахал руками. А когда чёрные дверцы распахнулись одновременно с обеих сторон и на дороге показались двое человек, он буквально всплеснул руками от восторга. — Спасители! Благодетели! — завопил он, подлетая по очереди то к одному, высокому, облаченному в чёрное, носившему солнечные очки, несмотря на позднее время, то к другому, более приземистому и плотному, в светлом костюме. Он горячо потряс руку каждому, заглядывая в лицо и не переставал тараторить. — Как мне повезло! Товарищи, это неслыханно! Машина вот намертво встала, я уж думал, ночевать здесь придётся, а тут вы! Благодетели! У вас тросика не найдётся, часом? До города на буксире бы с вами, а? Меня Роман зовут, кстати, а вас? — наконец на секунду прервал энергичный поток слов темноволосый молодой человек с довольно хищным профилем. — Очень приятно, — ответил тот, что был в светлом костюме и чей голос недавно раздраженно отчитывал в машине его попутчика. — Меня зовут мистер Фелл, мы с мистером Кроули направлялись как раз в Соловец. Дело в том, что я являюсь профессором филологии, а мой спутник — искусствовед и коллекционер, известный в узких кругах... Мистер Фелл говорил по-русски с лёгким иностранным акцентом. Второй пока что молчал и недовольно хмурился, сложив руки на груди. Он больше поглядывал на сломанную машину, чем на её горе-водителя. Роман же воскликнул: — Ох, Сашка мне ни за что поверит, сам дурак, что не вовремя уехал! Подумать только! — Он восхищённо покачал головой. — Встретить в наших лесах настоящих ангела и демона! Фантастика. Мистер Фелл и мистер Кроули ошарашенно переглянулись. — Эй, ты что сказал, человек? — грубовато спросил обладатель тёмных очков, представленный мистером Кроули. — Простите, — вежливо начал второй, затеребив от волнения повязанный на шее щёгольской клетчатый шарфик. — Но вы, кажется, заблуждаетесь. Уверяю вас, мы простые люди и направляемся... Роман фамильярно положил обоим сразу руки на плечи. — Эх, граждане. Сразу видно, иностранцы, — укоризненно произнёс он. — Да в городе каждый второй вашу истинную сущность разглядит, а в нашем НИИ — каждый первый. Он отпустил руки и деловито прошел к своему автомобилю, с треском захлопнул капот. К удивлению иностранцев за рулем его машины уже кто-то сидел, при этом невероятно похожий на самого Романа. Заметив недоуменные взгляды мистера Фелла и Кроули, молодой человек легкомысленно махнул рукой. — А, это просто дубль. Копия. Давайте-ка ваш тросик сюда. Сейчас мою машинку подцепим, и пока до города доедем, я вас быстренько в курс дела-то введу? Через пять минут чёрный автомобиль уже вёз на буксире сломанную машину Романа с его дублем за рулём, а сам молодой человек разместился на заднем сиденье машины иностранцев. Он удобно расположился между их креслами и начал говорить. — Нет, Янус Полуэктович, конечно, что-то упоминал про иностранных специалистов. Но мы ждали вас в следующем месяце. И никто не знал, кто вы на самом деле! Мистер Кроули, сидящий за рулём машины, хмыкнул. Его спутник, мистер Фелл, поморщился. — Планы немного поменялись, — извиняющимся тоном проговорил он, обращаясь к Роману. — Дело вдруг стало очень срочным. — А можно полюбопытствовать, что за дело? — спросил молодой человек. — Нет, — отрезал грубоватый Кроули. — Мы поговорим о нём с этим вашим директором. Мистер Фелл осторожно коснулся его плеча ладонью, отчего тот даже вздрогнул. — Прошу извинить моего спутника, — коротко улыбнулся мистер Фелл. — Сложный день, перенос машины из Лондона, это всё требует больших усилий. Роман восхитился. — Серьёзно? Вы трансгрессировали сюда прямиком из Англии? Да ещё с машиной? А позвольте спросить, какую формулу для расчета переброса использовали? Динамическую переменную Майера-Эндельмана? Или... — Роман даже приоткрыл рот и выдохнул: — Неужели рассчитывали по Беркье?! Оба иностранца молча переглянулись. — Э-э... — протянул мистер Кроули, поднимая бровь. Но Роман уже продолжал. — Это поразительно! Так точно рассчитать массу и скорость перемещения магических потоков, да ещё без использования вычислительных машин! — восхищался он. — Да Сашка умрёт от зависти. Впрочем, сам дурак, как я уже говорил. Видите ли, — объяснил Роман, — я как раз провожал руководителя нашего вычислительного центра, Сашку... Александра Привалова, в аэропорт. К родне ему вздумалось, в Ленинград на пару недель. А тут вы к нам пожаловали. — Роман даже расхохотался. — Вот здесь поверните налево, — деловито указал он водителю. — Потом проехать пару километров, и город. Он снова повернулся к мистеру Феллу. — Я вот не водитель совсем, — бесхитростно признался он. — Машину у тестя взял взаймы, Сашенцию подвезти. А она сломалась, как назло! Что теперь делать, ума не приложу. Мистер Фелл сочувственно покивал головой. — Да и вас куда-то определить нужно, — задумчиво потёр подбородок Роман. — Эх, была не была. Наина Киевна всё равно уже привычная, — загадочно проговорил он. Автомобиль тем временем въезжал в город Соловец. Иностранцы принялись заинтересовано оглядываться по сторонам, рассматривая освещённые фонарями потемневшие срубы изб и высокие крепкие заборы. Роман командовал, добровольно взяв на себя роль штурмана, и через несколько минут чёрный автомобиль затормозил у огромных ворот. — Вот здесь переночуете, — сказал Роман, выбираясь из машины. Дубль Романа из его поломанного автомобиля уже куда-то исчез. Оба иностранца стояли снаружи, с подозрением оглядывая наглухо запертые ворота. — Простите, а что такое «Изнакурнож»? — вежливо спросил мистер Фелл, прочитав вывеску. Роман только махнул рукой. — Пойду договорюсь с хозяйкой. Она женщина привычная, но если начнет мзду просить, не давайте. Ей пенсию в прошлом месяце подняли, а она всё туда же, жадная бабка. Их энергичный спутник скрылся за калиткой. Не успела скрипучая створка закрыться, как в щель просунулась гигантская мохнатая лапа. А через некоторое время показалась и огромная круглая морда с островерхими настороженными ушами. — О, котик, — умилённо прокомментировал мистер Фелл и присел на корточки. Тем временем животное, которое меньше всего подходило под определение «котика», потому что представляло собой килограммов пятнадцать чёрно-серого меха, длинных лап и острых когтей, протиснулось сквозь щель в калитке. Кот откровенно неприязненно зыркнул на новоприбывших, помахивая длинным хвостом. А мистер Фелл всплеснул руками и посмотрел на своего спутника снизу вверх. — Кроули, посмотри, у него глаза в точности как твои! — восхищенно воскликнул он. Мистер Кроули сложил руки на груди, слегка отвернулся и сухо проговорил: — Ничего не знаю, ангел, не чувствую в этом животном ничего демонического... В это время кот внезапно встал на задние лапы и оказался даже выше сидящего на корточках мистера Фелла. Ярко-красная клыкастая пасть его открылась, и кот, шевеля густыми усами, произнес: — А вы кто будете? Туристы, что ли? Мистер Фелл поспешно вскочил и встал рядом с Кроули. — О, — коротко произнёс он. А мистер Кроули добавил: — Э... — Добрый день, — на всякий случай очень вежливо поздоровался мистер Фелл. Кот покосился блестящим жёлтым глазом на пришельца. — Вроде не глупый, — пробормотал он. — Видно же, что ночь на дворе. И неожиданно взмахнул лапами, ударяя по струнам неведомо откуда взявшегося щипкового инструмента. Мистер Фелл успел опознать гусли, не раз виденные им в музеях и энциклопедиях, как кот вдруг забасил: — Ах вы, сени, мои сени, сени новые, дубовые, решётчатые! Кот вдруг нахмурил мохнатый лоб. — Или кленовые? — Он сел прямо на землю у ворот и сокрушённо покачал длинноухой головой. Иностранцы переглянулись. Кот поднял морду вверх, в тёмное небо, и немелодично заорал: — Под дубом, дубом зелёненьким, там сидел голубь с голубкою, там они сидели, да ще... ворковали? Или гуркотали? Помню, было какое-то диалектное слово... Левым крылычиком обнимались... Или все-таки правым? Мя-а-ау! — горестно взвыл кот. — Не помню! Мистер Фелл снова опустился на корточки рядом с несчастным животным. — Бедный котик, — сочувственно проговорил он и легонько погладил животное меж ушей. — Острая senile dementia[1]. Он покачал головой, а потом вдруг улыбнулся и встал. — А попробуй сейчас что-нибудь спой? — попросил англичанин. Кот недоверчиво взглянул на него, вздохнул и вдруг хорошо поставленным голосом затянул: — Greensleeves was my delight, Greensleeves my heart of gold. Greensleeves was my heart of joy And who but my lady Greensleeves[2]. Гусли в лапах кота преобразовались в лютню, и говорящее (и поющее) животное с округлившимися от шока глазищами допело песню до конца, ни разу не запнувшись. — Это что же такое делается, а? — строго спросил кот. А потом вдруг громко и счастливо мяукнул: — Помню! Целиком помню! — И он со злостью погрозил мохнатым кулаком небу. — А сказку можешь? — ласково спросил мистер Фелл, снова поднимаясь. — Ангел, что ты делаешь? — тихо проговорил его спутник, слегка склоняясь к нему. — Это же явно магическое существо, разве можно напрямую воздействовать... Мистер Фелл приложил палец к своим губам. — Тсс! Давай послушаем сказку. Кот тем временем откашлялся и вдруг растерянно взглянул на иностранцев. — Вам какую сказочку угодно? Могу про медведей, одного лакомого до мёда, а другого с именем как у лондонского вокзала... Почему-то их хорошо помню. — А ещё что-нибудь помнишь? — участливо поинтересовался мистер Фелл. Кот задумался. Потом воскликнул радостно: — Помню! Ах ты ж зараза, помню! Про кролика Питера. И братца Кролика тоже. И про Белого кролика могу! Кот отбросил лютню и одним прыжком взлетел на ворота, а оттуда на росший во дворе огромный дуб. Судя по яростному шелесту листвы, кот взбирался по стволу наверх, скороговоркой перечисляя все названия сказок, которые он вспомнил. Мистер Фелл повернулся к своему спутнику. — Его заболевание было чересчур запущенным, — сконфуженно проговорил он. — Похоже, он вспомнил только те песни и сказки, что были написаны на Британских островах, — объяснил он. В этот момент калитка снова скрипнула и из неё выскочил растрёпанный Роман. — Вот же бабка... — ругнулся он. А потом заулыбался. — Да вы проходите, машину можете загнать во двор. А мою оставьте снаружи. Я утром за ней пару гекатонхейров пришлю. С тестем уж договорюсь как-нибудь. Когда автомобиль удалось аккуратно припарковать во дворе и мистер Кроули заглушил мотор и захлопнул дверцу, на крыльцо вышла сама хозяйка. Это была очень старая и согбенная женщина с крючковатым носом, одетая по осеннему времени в телогрейку, тёплый шерстяной платок и валенки на босу ногу. — Это вы, что ль, ингличане будете? — неприязненно спросила бабка, окинув взглядом мистера Фелла, а потом вдруг уставилась на мистера Кроули. — Ох ты ж батюшки, что ж деется-то, — вдруг тонким голосом запричитала она и попятилась. — Да вы не беспокойтесь. — Роман махнул рукой. — Она вам уже постель приготовила в горнице. А завтра в общежитие вас определим. Мест в гостинице нет. — Он развёл руками, извиняясь. — Я утром за вами зайду, провожу вас в институт? — Да, будьте добры, — откликнулся мистер Фелл. — Эй, говорливый, — заорала вдруг бабка. — А ты не предупреждал, что вон тот-то... этот самый... — она выставила корявый палец на мистера Кроули. Он невозмутимо поправил тёмные очки, а Роман уже бочком протискивался в калитку. — Спокойной ночи! — крикнул он и исчез. Иностранцы остались с хозяйкой наедине. Старая женщина вдруг опомнилась и засеменила в дом, шаркая валенками и поминутно оглядываясь: — Проходите, проходите, гости дорогие, — говорила она почти ласково, обращаясь при этом к мистеру Кроули. Другого англичанина она умудрялась полностью игнорировать. — Тут вам и стол, и ночлег. А в баньке попариться не хотите? Она подхватила было мистера Кроули под локоток, но он отшатнулся и пропустил хозяйку вперёд. Старуха привела обоих в небольшую полупустую комнату. В ней стояли стол, покрытый скатертью, и пара стульев. На дощатом полу лежали цветные половики, а возле стены имелось пустое пространство, будто там недавно стояло нечто, судя по пятну не успевшей выцвести краски, прямоугольное и длинное, вроде какой-то мебели. Прямо посередине комнаты, на полу, были разложены матрасы и одеяла. Мистер Фелл при взгляде на эту импровизированную постель поморщился. А мистер Кроули повернулся к женщине: — Благодарю вас, леди, дальше мы сами справимся. Доброй ночи вам и можете идти. Бабка ахнула и вдруг зарделась: — Ой, батюшки! Леди! — воскликнула она и тоненько захихикала. — Ох и велеречивый ты, милок, даром, что бес. — Эй, я бы попросил! — возмущённо ответил мистер Кроули. — Простите, уважаемая хозяйка, — вмешался мистер Фелл, — вы что-то упоминали об ужине? — Для тебя Наина Киевна, — высокомерно ответила несносная старушенция, смерив его холодным взглядом. — За ужин рублик вынь да положь, оплата вперёд. Мистер Фелл с готовностью взмахнул рукой, и в руке его оказалась монета. — Прошу. — С лёгкой улыбкой он протянул деньги. Бабка с опаской взяла монету, глянула на неё и вдруг замахала руками, настойчиво впихивая её обратно: — Это что же, валюта? — вскричала она. — Я, между прочим, честная гражданка и взносы ежегодно плачу... платила... до тысяча семьсот... да чёрт с ними, со взносами! Я не фарцовщица тебе какая-нибудь! Мистер Фелл округлил глаза: — Помилуйте, какая же это валюта, это же ваши, советские деньги! Один рубль, как вы и просили! Наина Киевна подозрительно уставилась на рубль в руке, еще минуту назад бывший, совершенно определенно, британским подданным с профилем королевы на аверсе и гордо носящим название одного фунта стерлингов. Она взвесила монету на ладони, с опаской попробовала её на зуб, пробормотала что-то про себя и вышла из комнаты. Через несколько минут она вернулась, неся в руках две полные тарелки красноватого супа. — Что это? — спросил мистер Кроули, уставившись на дымящиеся тарелки на столе. — А это борщец, милок, — тем же ласковым голоском пропела Наина Киевна. — Сейчас чёрного хлебушка ещё принесу, сметанки. Кушайте, гости дорогие, — она снова обращалась только к нему одному и одновременно пятилась к двери. — Вот же черти принесли беса иностранного, — пробурчала она довольно громко, выходя в коридор. — Ангел, ты расслышал, как называется это варево? — спросил мистер Кроули, обращаясь к своему спутнику. — Кажется, боржч, — неуверенно ответил тот. Бабка скоро вернулась, принесла, как и обещала, хлеба и сметаны, а также бутылку и две стопки. — Для аппетитику вам, пожалуйте, — закивала она, разливая прозрачную жидкость в рюмки. Мистер Кроули взял стопку, принюхался. — Что это за дрянь? — воскликнул он, тут же отставляя алкоголь подальше. Наина Киевна злобно сверкнула глазом. — Лучший самогон ставишь, а оне нос воротят, — пробубнила она. — Кабы не был бы выше рангом, хрена бы тебе лысого, а не первачка... — Милая Наина Киевна, спасибо вам за боржч и спиртное, — вмешался мистер Фелл, как обычно, безупречно вежливо. — Премного вам благодарны. Бабка, кажется, немного смягчилась. — Тоже сладко стелет, хуч и — тьфу, пропасть, — ангел, — буркнула она. Затем встала и вышла, в дверях погрозив пальцем: — Ночью не шуметь, курить во дворе, с русалками шуры-муры не заводить. Утром за посудой зайду. И ушла, хлопнув дверью. Мистер Фелл коротко взглянул на Кроули и улыбнулся. — Пожалуй, я не рискну пробовать это, — указал он глазами на бутылку самогона. — Соглашусь, — кивнул Кроули. И тот, кого уже несколько раз за вечер называли ангелом, провел рукой над бутылкой и разлитым в стопки алкоголем. Жидкость мгновенно поменяла цвет на благородно бордовый. Вкус, по всей видимости, изменился соответственно. Мистер Фелл пригубил вино и довольно зажмурился. Мистер Кроули последовал его примеру. — Ну, за успех нашего предприятия, Кроули? — спросил Фелл, поднимая свою стопку. — Да. За успешные поиски, — ответил Кроули и чокнулся с ним своей рюмкой. Они отпили ещё по глотку, и мистер Фелл рискнул попробовать суп. — Хм, довольно своеобразно, но неплохо, — похвалил он. — Интересно, для чего нужна сметана? Некоторое время они молча ели. Точнее, налегал на борщ только мистер Фелл, а Кроули отдавал должное бывшему самогону, обращённому в вино. А когда Фелл разобрался со своим супом, его спутник молча подвинул ему свою тарелку. — Мне любопытно, к чему эта почтенная леди упоминала русалок? — задумчиво протянул мистер Фелл, когда насытился. Кроули пожал плечами. — У старой ведьмы не все дома, — обронил он. — Ты как знаешь, Азирафель, а я спать. Чертовски устал. Мистер Фелл снова осмотрел скудное ложе, поджав губы. — Я, пожалуй, лучше не буду сегодня ложиться. Тем временем Кроули вытянулся на матрасе, накрытом белой простыней с чёрным казённым штампом. — Неплохо, — признал он. А потом снял свои очки и убрал их под подушку. Под ними скрывались, как оказалось, совершенно нечеловеческие глаза кошачьего жёлтого цвета с узким вертикальным зрачком. Сейчас эти удивительные глазища устало щурились. Мистер Кроули похлопал рукой по соседнему матрасу. — А, может, передумаешь, ангел? — спросил он негромко. — Нет-нет, — поспешно ответил мистер Фелл. — Я совершенно определенно не собираюсь спать сегодня ночью. — Твой матрас можно перенести в другой конец комнаты... — предложил Кроули. — Спасибо, Кроули, — мягко ответил тот, которого его спутник именовал Азирафелем. — Ты спи, а я... — Тут его взгляд упал на книгу, забытую на подоконнике, и он просветлел. — А я почитаю! — радостно закончил он. Кроули что-то хмыкнул, скинул пиджак и ботинки, накрылся одеялом и, кажется, моментально провалился в сон. А Азирафель осторожно взял книгу с подоконника, взглянул на обложку. «Кентервильское привидение» — значилось на ней. Мистер Фелл улыбнулся. Он поудобнее расположился на стуле и налил себе ещё вина, открывая книгу. Голая лампочка под потолком светила не слишком ярко, и он не стал её гасить, надеясь, что тусклый свет не помешает сну его спутника. С полчаса он спокойно читал, как вдруг услышал явственный громкий зевок. Мистер Фелл взглянул на спящего Кроули. Тот лежал совершенно неподвижно, глаза его были закрыты, грудь мерно вздымалась во сне. В этот же момент раздалось деликатное покашливание. — Кто здесь? — оглядываясь, негромко спросил Азирафель, стараясь не разбудить спящего Кроули. — «Соблюдение добровольных религиозных обетов — есть ограничение внутренних чувств», — вдруг раздался в комнате незнакомый голос. — Простите, что? — переспросил мистер Фелл, закрывая книгу и поднимаясь с места. Голос с готовностью продолжил: — «Наставление об освобождающей мантре приводит к эффективности телесных усилий и ума ради обретения божественной умиротворенности и сдержанности». — Ах, «Упанишады», — понимающе закивал головой мистер Фелл. Он уже понял, что голос исходит от висящего на стене мутного зеркала. — Прекрасный образчик ведийской мудрости! Не теряют актуальности и поныне. Какие прекрасные строки можно найти в них: «Когда развязываются узлы, удушающие сердце, смертный становится бессмертным». Со стороны зеркала снова послышалось покашливание. — Но сказано, что «мудрый предпочитает благо удовольствиям. Дурак же от жадности выбирает удовольствия». — О! — с восторгом произнёс мистер Фелл. — На это можно возразить таким стихом: «Зная, что чувства отличны от истинного „Я“ и чувственные переживания мимолётны, мудрые не грустят». Зеркало помолчало. Потом произнесло с почти надрывной интонацией: — Очнулись наши души лишь теперь, Очнулись — и застыли в ожиданье; Любовь на ключ замкнула нашу дверь, Каморку превращая в мирозданье. Кто хочет, пусть плывет на край земли Миры златые открывать вдали — А мы свои миры друг в друге обрели. — Восхитительно! — прокомментировал мистер Фелл, становясь напротив зеркала. Поразительная вещь не показывала его отражения, как и отражения спящего на полу Кроули. Все остальные предметы в комнате были видны в мутном стекле. — Вы знакомы с поэзией Джона Донна! Какое гениальное изобретение... Чьих же рук это дело? — задумчиво пробормотал он, разглядывая зеркало. А оно, словно воспрянув духом, продекламировало: — Моя любовь ни с чем не схожа, Как странно в мир пришла она, — У невозможности на ложе Отчаяньем порождена! — Хм... А теперь элегии Эндрю Марвелла, — произнёс мистер Фелл. — Хорошо, я могу и продолжить. — И азартно проговорил нараспев: — И вот он нас томит в разлуке, Как полюса, разводит врозь; Пусть целый мир любви и муки Пронизывает наша ось, — Нам не сойтись, пока стихии Твердь наземь не обрушат вдруг И полусферы мировые Не сплющатся в единый круг. Некоторое время зеркало не издавало никаких звуков, только негромкое жужжание. А затем разродилось поучительной цитатой: — «Философия жарки заключается в том, что жидкости, подвергнутые воздействию огня, не все получают одинаковое количество тепла. Будучи по-разному устроенными в своей природе, они обладают различной теплопроводностью. Например, вы можете безнаказанно окунуть палец в кипящий винный спирт, но очень быстро вытащите его из кипящего бренди, и еще быстрее из воды; в то время как о последствиях самого быстрого погружения в кипящее масло не нужно рассказывать». — Да не может быть! — снова восхитился мистер Фелл. — Не ожидал услышать выдержку из энциклопедии миссис Битон! Взгляд его упал на книгу, которую он до сих пор держал в руках. Том стал намного пухлее и увесистее, чем был раньше. На его обложке золотыми тиснёными буквами значилось: «Книга ведения домашнего хозяйства. Новая редакция. Цветные иллюстрации. 1861 г.». — Послушайте, я не знаю, разбираются ли зеркала в еде, но мой любимый рецепт из этой книги — про квази-черепаховый суп! О нём даже Льюис Кэрролл упоминал в своё время. Зеркало умолкло, то ли обиделось, то ли не нашло ответа. Мистер Фелл прождал несколько минут, но оно больше не подавало признаков жизни. — Надеюсь, не сломалось, — озабоченно произнёс мистер Фелл, оглядывая его со всех сторон. Он заглянул даже под зеркало, но так и не смог определить, в чём проблема. — Что-то случилось, Азирафель? — раздался негромкий голос у него за спиной. Мистер Фелл оглянулся. Его спутник проснулся, и, полулёжа на матрасе, рассматривал копошащегося у зеркала Фелла. — Да нет, кажется, ничего. — Он смущённо улыбнулся. — Это прозвучит несколько странно, но я разговаривал с зеркалом. А потом оно умолкло. — А, так вот что за голоса я слышал сквозь сон, — проговорил Кроули. Он хотел добавить что-то ещё, но в этот момент за стеклом посыпались листья. С толстой ветки огромного дуба, что рос посреди двора, вдруг свесился зеленоватый рыбий хвост, покрытый крупной чешуёй. Мистер Фелл от неожиданности отпрянул от окна, а Кроули сел на своей постели. За окном послышался женский голос, немного приглушенный стеклом: — Опять туристы приехали. Иностранные на этот раз. Видела? За окном рядом с первым хвостом показался второй, потоньше и поизящнее. И другой голос, тоже женский, но более молодой, вдруг хихикнул: — А то! Рыженький — просто душка! Мистер Фелл приподнял брови и, едва сдерживая улыбку, поглядел на Кроули. Его спутник закрыл лицо ладонью и покачал головой. — Да ну, мрачный какой-то, — отвечал тем временем первый голос. — Мне пухленький понравился. В костюмчике, с платочком на шее, сразу видно — интеллигент! И глаза такие добрые! Теперь прыснул уже Кроули, а мистер Фелл залился ярким румянцем. — По крайней мере, теперь стало ясно, о каких русалках шла речь, — пробормотал он. — Понять бы еще, что они делают на дереве... Русалки за окном поболтали ещё о том о сём, затем хвосты их исчезли в густой кроне дуба, пока даже не начавшей желтеть. Мистер Кроули откинулся на подушку и сонно смежил веки. Азирафель немного помедлил и вдруг произнёс: — Пожалуй, я всё-таки прилягу ненадолго... Кроули сразу открыл глаза. — Ангел... боюсь, постель разделить не выйдет. Матрас всего один, я уже проверил, — тихо сказал он. — Но я выспался, так что могу уступить... Он попытался подняться, но мистер Фелл уже сел рядом с ним, аккуратно останавливая его порыв. Он положил ладонь на руку Кроули. — Не стоит, — мягко сказал он. — Места здесь достаточно. Тебе нужно восстановить силы, Кроули. Тот кивнул и, похоже, расслабился. Мистер Фелл, тем временем, снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула. Он остался в жилете, голубой рубашке и брюках. Развязал клетчатый платок, вытянулся на матрасе. Кроули вдруг прищёлкнул пальцами, и свет в комнате погас. Стало очень тихо. В полутьме раздался неловкий смешок мистера Фелла: — Чувствую себя персонажем легенды о Тристане и Изольде. Только меча не хватает. — А кем именно, если не секрет? — послышался чуть хриплый голос Кроули. Мистер Фелл повернулся на бок, спиной к нему, и проговорил: — Давай спать, Кроули. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Азирафель. ...Утром их разбудили сердитый топот и звон посуды. Мистер Кроули и мистер Фелл, словно сговорившись, одновременно подскочили на матрасе. В комнате у стола вовсю хозяйничала Наина Киевна, сердито бормоча под нос: — Ойра-Ойра, балабол, клялся, что утром съедут. Утро, а они дрыхнут. У-у, погань нерусская. И сам не торопится... Гремя тарелками и шаркая валенками, старуха вышла из комнаты. И, словно почувствовав, что речь зашла о нём, во двор зашёл Роман. Англичане услышали, как гулко бухнула калитка ворот, и во дворе послышался бодрый голос молодого человека: — Наина Киевна! Как гости? Проснулись? Оба иностранца при этих словах быстро встали и оделись. — Ты мне что обещал, окаянный! — накинулась с руганью на него хозяйка. — Что утром ноги их тут не будет! Ладно бес-то, персона важная. А ежели наши с Лысой горы прознают, что я дружка евойного привечала да кормила? Тьфу, позора не оберешься! Роман что-то успокаивающе забормотал, и тут на пороге показался мистер Фелл. За ним маячила высокая фигура Кроули. Он снова нацепил чёрные очки, а на вид казался ещё более хмурым, чем вчера. — Не беспокойтесь, Наина Киевна, — вежливо произнёс мистер Фелл. — Мы уже покидаем ваше славное жилище. Спасибо за ночлег. — Спасибо в карман не положишь, — буркнула вредная старуха. — Наина Киевна! — вскричал Роман укоризненно. — Что мы с вами говорили о мздоимстве? — А что, а что? — не растерялась бабка. — На слёт за свой счёт добирайся, взносы плати, продукты на ужин тоже, чай, не казённые. Амортизация мебели, опять же! — Да вам пенсию подняли! ­— бессильно вздымал руки к небу Роман. — Эй, леди. Мистер Кроули вмешался в разговор, грозящий перерасти в свару, и Наина Киевна сразу умолкла. Он подошёл, нависнув над ней, и сразу бросилась в глаза разница в их росте. Приезжий иностранец был выше старухи чуть ли не наполовину. Он сдвинул очки на нос и проговорил, проникновенно глядя ей в глаза: — Если у вас с вашими людьми возникнут проблемы из-за... — Кроули помедлил, потом кивнул в сторону мистера Фелла, — ангела, отправляйте всех недовольных ко мне. Наина Киевна, кажется, потеряла дар речи и смогла лишь молча кивнуть. Тем временем Роман опомнился, засуетился. — Граждане, чего мы ждём! Рабочий день начинается, нам ехать пора! В институте вас уже заждались! Через пару минут они уже сидели в чёрном автомобиле Кроули и выезжали за ворота. Наина Киевна восхищенно покрутила головой и проговорила им вслед почти ласково: — Вот же бес проклятый! В машине Ойра-Ойра успевал показывать дорогу и болтать без умолку. — А машина у вас солидная, мистер Кроули. Только староватая. На довоенную «Победу» похожа. — Это «Бентли», — сухо ответил Кроули. — Теперь направо, а потом по проспекту Мира прямо до института. А за «Москвич» мне вчера от тестя влетело знатно. Ничего, сегодня его перегоню, в ремонт сдам. Вот только провожу вас в институт, сразу дубля за ним отправлю... Работы там немного. Машина затормозила у глухого забора, окружающего двухэтажное здание. — Да вы в ворота заезжайте, — показал рукой Роман. — Позвольте, тут нет никаких... А... — сказал мистер Фелл. — Занятная иллюзия. Действует даже на нас. Уважаю ваших специалистов. Роман расцвёл. — Это вы ещё нашего Фёдора Симеоновича не видали! Орёл! Едва они прошли через проходную и оказались в просторном вестибюле перед огромной парадной лестницей, мистер Кроули запнулся. Внимательно осмотрелся кругом, зачем-то задрал голову к недосягаемому потолку, украшенному лепниной и свешивающимися с элементов декора летучими мышами. Высота потолка явно превышала два этажа. — Поразительно, — проговорил он. — Это здание внутри больше, чем снаружи! Ойра-Ойра кивнул. — Технология сжатия пространства. Полезная вещь! Очень экономит площадь. Я вас сейчас проведу к Янусу Полуэктовичу. Сегодня в институте только У-Янус, думаю, вы быстро решите с ним все ваши вопросы. Перед кабинетом руководителя Роман одёрнул полы пиджака и постучал. Услышав в ответ «Войдите», он просунул голову в дверь и сообщил: — Янус Полуэктович, к вам иностранные специалисты пришли. Я буду у себя, если понадоблюсь, телефонируйте. И он кивнул мистеру Феллу и Кроули, приглашая их к директору института, а сам поспешил удалиться. Англичане вошли в кабинет руководителя. — О, а вот и наши эфирно-оккультные гости! — ласково поприветствовал их седовласый мужчина с удивительно глубокими тёмными глазами. Он пригладил аккуратный чёрный ус и мягко пожурил вошедших. — Что же вы, уважаемые, сразу в письме не сообщили о своих истинных сущностях? — Видите ли, — замялся мистер Фелл, — мы не ожидали встретить такого понимания... Мистер Кроули кивнул, соглашаясь. — Да-да, в нашем НИИ весьма понимающий и прогрессивный коллектив, — ответил директор. — Меня зовут Невструев, Янус Полуэктович. Он встал из-за стола, пожимая руки поочередно сначала одному, потом другому гостю. — А вы, должно быть мистер Фелл и мистер Кроули? Хочу выразить вам свою горячую благодарность за участие в спасении мира. Оба иностранца уставились на него с недоумением. Янус Полуэктович умолк. — Так, — сказал он. — Садитесь, прошу. Все уселись, директор за свой стол, гости — в кожаные кресла. — Чаю? Кофе? — предложил Янус Полуэктович. — Если можно, чаю, — улыбнулся мистер Фелл. — Кофе, — ответил Кроули. Директор кивнул, и у каждого гостя в руке тотчас оказалась дымящаяся чашка. — Кстати, мистер Кроули, — обратился к нему Янус Полуэктович, — не мог не обратить внимание на ваш вид. Я тоже большой поклонник творчества «Битлз»! — восхищенно признался он, оглядывая стрижку и очки мистера Кроули в стиле Джона Леннона. — Жаль, пластинок их у нас почти не достать, даже магам некоторые административные препятствия не под силу... — У меня завалялась пара кассет в «Бентли», — ответил Кроули. — Напомните мне, я вам их отдам. А сейчас, если вы не возражаете, я бы хотел поговорить о деле. — С удовольствием послушаю, — кивнул Янус Полуэктович. Кроули сделал глоток кофе из своей чашки и отставил её на небольшой столик между креслами. — Раз уж вам известно, кто мы на самом деле, не буду ходить вокруг да около, мистер Невструев. Я здесь, потому что слышал, что в вашем институте можно достать почти всё, что угодно, а чего нет в ваших запасниках, с успехом создается в здешних лабораториях. — Слухи подтверждаю, — кивнул Янус Полуэктович. Мистер Кроули продолжил: — Если говорить откровенно, мне необходимо оружие. — Оружие? — переспросил директор. — Эффективное средство против демонов, — кивнул Кроули. — Не такое опасное, как святая вода, — вставил мистер Фелл. Кроули поморщился. — Но не менее грозное, — сказал он. — Но что это может быть, я не имею представления. Надеялся, что в вашем НИИ знают больше и смогут помочь... — Мы буквально приехали к вам в поисках того, не знаю чего, — смущённо улыбнулся мистер Фелл, — как в ваших прекрасных сказках. — Погодите, а разве вам недостаточно святой воды, той, что у вас в сейфе... — Где? — поднял брови Кроули. — В том и проблема, что её нет, — глухо проговорил он и косо посмотрел на мистера Фелла. Его спутник поднял подбородок. — И не будет, пока я жив. Это чересчур опасно, — возразил он с непреклонным видом. — Так, — произнёс директор и опять пригладил усы. — Отдел оборонной магии мог бы вам помочь... Но он давно распущен за ненадобностью. Возможно, пара джиннов решила бы... Да нет, что я говорю! — оборвал сам себя Янус Полуэктович. — Ну, конечно же! С эффективными средствами против, прошу меня извинить, нечистой силы, вам сможет помочь наш Кристобаль Хозевич. Он заведует отделом Смысла Жизни, и если уж он не справится, то, боюсь... — Янус Полуэктович сочувственно развел руками. Мистер Кроули хмуро кивнул и поднялся. — В таком случае, мы пойдём... Мистер Фелл тоже встал с кресла. — Одну минутку, — произнёс Янус Полуэктович. — Один из наших уважаемых магистров очень хотел бы с вами пообщаться лично. Директор поднял трубку телефона. — Лилечка? Ах, простите, Светочка. Будьте добры, Фёдора Симеоновича... Да. Фёдор! Это Невструев. Поднимись ко мне в кабинет, будь добр. Да, ждут. Передам. Он положил трубку. — Сейчас он подойдет. Ещё по чашечке? Гости отказались. В это время вдруг из угла кабинета послышался глухой скрип. Затем раздался клёкот. Янус Полуэктович заулыбался. — Фотончик проснулся! Он выставил вперёд указательный палец, и с высокого шкафа вниз плавно слетела птица. Это был небольшой зелёный попугайчик с ярко-красным хохолком. Он сделал круг над столом директора, но не сел на заботливо подставленный палец, а вдруг опустился на плечо мистера Фелла и крепко вцепился в ткань его пиджака чёрными лапками. Янус Полуэктович и мистер Кроули одновременно повернулись к мистеру Феллу с одинаково удивлённым выражением на лицах. Попугай на его плече несколько раз качнулся, словно кланяясь, а потом осторожно, почти нежно, ухватился клювом за ухо англичанина. Мистер Фелл издал нервный смешок. — Какое дружелюбное создание, — произнёс он, пытаясь изобразить на лице вежливую улыбку. Невструев усмехнулся. — В том-то и дело, что Фотон к чужим никогда не идёт... В это время попугай открыл клюв и громко проскрипел довольно внятным голосом: — Азир-рафель пр-релесть! Сахар-рок. Пир-рожное. Тор-ртик! В кабинете директора воцарилась тишина. — Так, — произнёс Янус Полуэктович. — Кр-роули хор-роший! — выкрикнул Фотон, так и не дождавшись угощения от мистера Фелла. Лицо мистера Кроули вытянулось. Янус Полуэктович открыл ящик стола, вытащил небольшую коробочку рафинада. Он достал кусочек сахара, постучал по столу. — Фотончик, сюда. Сахар. Здесь сахар, — ласково проговорил он. Птица перепорхнула на ладонь хозяина. — Сахар-рок! Сахар-рок! — проворковал попугай и принялся за угощение. Янус Полуэктович нежно почесал ему перышки на шее и улыбнулся обоим озадаченным гостям. В этот момент раздался стук в дверь, и в кабинет вошёл новый посетитель. Невструев встал из-за стола ему навстречу. — Фёдор! Вот и ты, — произнёс он. — Наши гости тебя ждут. Я бы попросил проводить их к Кристобалю Хозевичу. — Д-добрый день! — дружелюбно поздоровался вошедший. Обернулся к обоим иностранцам. — К-киврин, Фёдор Симеонович, — представился он. Невструев обратился к гостям. — Прошу любить и жаловать, Фёдор Симеонович. Заведует отделом Линейного Счастья. Наш магистр. Корифей! Столп, не побоюсь этого слова! Киврин заметно смутился и, заикаясь больше обычного, неловко проговорил: — Янус П-полуэктович, б-будет в-вам. — Затем он обратился к гостям: — П-рошу вас, пройдёмте за мной. Из кабинета директора Фёдор Симеонович повёл иностранцев по коридору. По пути он рассказывал об устройстве НИИЧАВО, немного об истории, вкратце упомянул о каждом наиболее выдающемся деятеле института. Оба гостя слушали его с большим интересом. — К-кристобаль Хозевич, безусловно, один из наших т-титанов, — говорил Фёдор Симеонович. — Характер у него, конечно, т-трудный. Это понятно, тяжёлое наследие. — Киврин доверительно понизил голос. — П-по мне, Кристо так и не отошёл от своего инк-квизиторского прошлого. Вы уж при нём не поминайте Толедо, мой в-вам совет. — Инквизиторского? — Мистер Кроули с сомнением поднял бровь. — Д-да. Кристобаль Хозевич был Великим Инквизитором. Б-боюсь, эта страница его истории оставила слишком з-заметный след... — Да уж, не сомневаюсь, — пробормотал Кроули, поправляя на переносице тёмные очки. — А вот вы, д-джентльмены, осмелюсь спросить, к нам по к-какому вопросу приехали в НИИ? — Мы ищем... точнее говоря, мистер Энтони Кроули ищет эффективное орудие против демонов, — ответил мистер Фелл. Кроули выглядел таким задумчивым, что, похоже, пропустил вопрос мимо ушей. Киврин понимающе закивал. — Тогда вам, б-безусловно нужно к Кристобалю Хозевичу. Его к-кабинет на шестом этаже. — Позвольте поинтересоваться, Фёдор Симеонович, а чем именно занимается ваш отдел? — спросил мистер Фелл, пока они шли к лестнице. — Уж очень интригующее название — Отдел Линейного счастья. — Да, как раз по ангельской части, — вполголоса прокомментировал мистер Кроули, шедший позади них. Фёдор Симеонович заулыбался. — Да мы с вами, п-похоже, коллеги! — радостно проговорил он. — Мы з-занимаемся счастьем человеческим во всех его п-проявлениях. И знаете что, г-голубчик мистер Фелл, вы заглядывайте к нам в отдел. Мне только что п-пришла в голову одна идея. О п-пассивном влиянии присутствия небесных сил на уровень с-счастья населения. — Голос Киврина с каждым словом обретал всё больше энтузиазма. — Это же какое г-грандиозное исследование может п-получиться! Только нужно в-вывести силу ангельского в-влияния на людей... Д-да помножить на относительную массу используемых чуд-дес. Само собой, учесть кривую п-помех Гуассона, да про п-переменную обратной зависимости счастья-несчастья не з-забыть... Киврин горячо схватился за руку англичанина. Глаза его лихорадочно блестели. — Мистер Фелл, обещайте, что до отъезда об-бязательно зайдёте к нам! Мистер Фелл аккуратно высвободил кисть из крепкой хватки загоревшегося новой идеей магистра. — Непременно, мистер Киврин. Это будет любопытно, смею предположить. — Д-договорились! — пророкотал довольным басом Фёдор Симеонович. Тем временем они поднялись на второй этаж, и Киврин небрежно махнул рукой вдаль коридора. — Здесь у нас Отдел оборонной магии и К-книгохранилище. Жаль, что отдел почти п-полностью расформирован. В былые в-времена он г-гремел, да, гремел. Вам б-бы тут живо подыскали то, что вы ищете. Но ув-вы! Фонды распущены, к-кадры распределены по другим отделам. К-кристобаль Хозевич зд-десь тоже б-блистал в своё время. И Киврин намеревался продолжить путь на третий этаж, но мистер Фелл остановил его. — Постойте, вы упомянули Книгохранилище? — спросил он. — Д-да. Оно как раз тут расположено, — кивнул Фёдор Симеонович и довольным тоном проговорил: — Хранилище у нас, к-конечно, отменное. Миллионы к-книг, м-миллионы! Всё, что д-душе угодно. Эх, вот п-помнится, когда я свою п-первую д-диссертацию писал при Николае, мне такого п-подспорья сильно н-не хватало... — Киврин мечтательно закатил глаза. — Миллионы книг? — переспросил мистер Фелл с выражением благоговения на лице. — Да их н-никто не считал, г-голубчик! — махнул рукой Фёдор Симеонович. — П-последний раз пытались в начале века, да п-плюнули, не дойдя до половины хранилища, а счёт уже доходил до д-десятка. — Миллионов? — ахнул мистер Фелл. — Именно. П-по хорошему, их бы каталогизировать всех, учёт организовать, п-порядок навести. Да кому это нужно? М-молодёжь нынче предпочитает в в-вычислительном центре п-пропадать, а у магистров р-руки не доходят, — вздохнул Киврин. Но мистер Фелл, зачарованный мыслью о такой обширной библиотеке, не отступал: — Скажите, Фёдор Симеонович, у вас здесь и книги пророчеств имеются? — А к-как же, — важно подтвердил магистр. — Сотни, на любой в-вкус. Н-начиная с глиняных т-табличек и заканчивая откровением матроны Серафимы, это наша местная соловецкая п-прорицательница. Мерлин её к нам в НИИ рек-комендовал в Отдел предсказаний. Ч-читал, ничего нового. Всё, как у всех, к-конец света не за горами, скорое п-пришествие Антихриста и п-прочие ужасы. — Позвольте, а книги пророчеств Агнессы Псих у вас случайно нет? — Мистер Фелл смотрел на Киврина широко раскрытыми глазами. Фёдор Симеонович снова закивал: — Есть, есть, такая, г-голубчик. Мистер Фелл схватился за сердце, а Киврин продолжал: — П-помню, успели д-добыть экземпляр сразу после выпуска. Жиан Жакомо лично за ним в Европу летал. — В семнадцатом веке? Летал? — скептически поднял бровь мистер Кроули, тоже внимательно прислушивавшийся к разговору. — Так я же г-говорю, лично! — невозмутимо ответил ему Киврин. — А вы, мистер Фелл, что-то разволновались, г-гляжу. Книги любите? — Очень, — признался мистер Фелл. — Так, может, взг-глянете? — спросил Фёдор Симеонович. Мистер Фелл с сожалением покачал головой и посмотрел на Кроули. — Не сейчас. У нас есть дело поважнее. — Азирафель, — произнёс мистер Кроули, сердито зыркнув на спутника. — Я мог бы и сам дойти до шестого этажа. — Ваш друг д-дело говорит! — поддакнул Фёдор Симеонович. — Да не друзья мы вовсе! — всплеснул руками мистер Фелл. — В любом с-случае, вы можете п-пойти в Книгохранилище, взглянуть на нужные вам к-книги. А мистера Кроули я сам провожу к К-кристобалю Хозевичу. — О, правда? — обрадованно спросил мистер Фелл. Мистер Кроули усмехнулся. — Увидимся позже, ангел. И они с Кивриным продолжили подниматься по лестнице, а мистер Фелл поспешил в сторону Книгохранилища. Фёдор Симеонович продолжал рассказывать теперь уже одному мистеру Кроули. — На т-третьем этаже у нас Отдел п-предсказаний. Я бы вас туда проводил, но сейчас у них как раз соб-брание авгуров. Благовониями на д-два пролета тянет, а на их этаже хоть т-топор вешай. — Предсказания меня не интересуют, — ответил мистер Кроули. Они поднялись выше. — На ч-четвёртом этаже у нас в-вычислительный зал. Электронный мозг нашего института! Если у вас есть нерешенные зад-дачи, мистер Кроули, смело несите сюда. Саша, то есть П-привалов, пока в отъезде, но он так своих д-девочек натренировал, что они любую задачу, как орешки сщёлкают. — Угу, — кивнул Кроули, и они поднялись ещё на один пролёт выше. — А вот п-пятый этаж д-давайте пройдем побыстрее, г-голубчик... — успел сказать Киврин, как вдруг раздался визгливый голос: — А что это вы, Фёдор Симеонович, такого гостя и мимо моего этажа ведёте, значить? — Н-не успели... — тихо проговорил Киврин. Он сухо поздоровался с новым для Кроули человеком и представил его. — Выбегалло, Амвросий Амбруазович, д-доктор наук. А это мистер Энтони Кроули, специалист из Лондона. Выбегалло, плотный бородатый мужчина, впился маленькими острыми глазками в лицо гостя. — Ба! — воскликнул он. — Настоящий демон! В нашем НИИ! Поразительный момент, исключительный. Редко вашего брата здесь встретишь, так сказать, ун персон[3]. Мистер Кроули скривился. Он явно был не настроен на разговор и торопился дальше. Но от Выбегаллы так легко было не отделаться. — А куда же, вы, мил человек... пардон, не человек же, ха-ха, торопитесь? Вы, значить, ко мне заглядывайте. Мы с вами такую сенсацию произведём, переворот в науке! Вы мне только согласие черканите, мол, так и так, доверяю почтенному Выбегалле А. А. честь, значить, фер дезисе[4]. У мистера Кроули даже брови полезли на лоб от наглости этого неприятного типа. — Амвросий Амбруазович, — негромко произнёс Киврин, — вы бы постеснялись иностранного специалиста. — А вы, Фёдор Симеонович, мне демагогию не разводите! — запальчиво ответил Выбегалло. — Вы мне тут, значить, возмутительные реплики в нос тычете, а я ведь знаю, что гостей двое было, нес па[5]? Одного, чай, уже в свой отдел прикарманить успели? — Да как вы выражаетесь? Вы — хам! — побагровел Фёдор Симеонович, сжимая кулаки. — Мы, товарищ Киврин, выходцы из народа, значить. По интеллигентному выражаться научены, но простая речь ближе и доходчивее. А я прав, вижу по глазам, прав, мон шер[6]. Одного уже в своём Отделе счастья оприходовали! А этот не подошёл? А нам всё с первого взгляда ясно! — кричал Выбегалло. — Вот вы, демон, — начал тыкать он в грудь мистера Кроули, — сразу видно, существо сугубо несчастное. — Это почему же? — сложил руки на груди Кроули. — Да разве ж счастливый человек будет, значить, волосья такой длины отпускать, да в таких узких штанах ходить, тьху. А ещё глаза за тёмными стёклами прятать. — Вот эти? — спросил мистер Кроули, приподнимая двумя пальцами свои очки. Выбегалло отшатнулся со сдавленным вскриком. — Свят... Вот до чего докатились! — заорал он, пятясь назад и потрясая кулаком. — Средь бела дня нечисть по коридорам разгуливает! Я буду жаловаться! — Он отступал всё дальше по коридору, и поток его ругательств постепенно затухал. — Вы уж не д-держите на него з-зла, мистер Кроули, — аккуратно взял его под локоть Фёдор Симеонович. — Выбегалло здесь терпят, но, надеюсь, недолго ему осталось... А мы уже почти пришли. Шестой этаж. Вторая дверь слева — кабинет Кристобаля Хозевича. — Благодарю вас, мистер Киврин. — Не стоит, — улыбнулся магистр. — Я, пожалуй, вернусь к мистеру Феллу, вдруг ему нужна помощь в хранилище. Фёдор Симеонович вернулся к лестнице, а мистер Кроули постучал в добротную дубовую дверь кабинета заведующего Отделом Смысла Жизни. Он услышал оклик: «Войдите!», и, не успев перешагнуть порог, запнулся. У его носа вспыхнула огненная вязь древних слов заклинания, защищающего от злых духов. Мистер Кроули поморщился, и услышал голос хозяина кабинета. — Прошу меня простить, давние привычки неистребимы, — искреннего раскаяния в тоне этого голоса было столько же, сколько тепла в зимнем солнце. — Кристобаль Хунта, к вашим услугам. С кем имею честь? Мистер Кроули, наконец, вошёл в полумрак просторного кабинета. Быстрым взглядом окинул многочисленные закрытые шкафы вдоль стен, массивный стол и монументальные кресла, хмыкнул на чучело смутно знакомого нацистского офицера в углу и оценивающе осмотрел самого Хунту. Бывший Великий Инквизитор сидел за столом, поэтому насчёт его роста сказать было нечего. Но черты лица, осанка и манера держаться выдавали в нём человека благородных кровей, обладающего болезненной гордостью и вспыльчивостью. Его внешность, безусловно, была запоминающейся, но Кроули готов был поклясться, что не встречался с этим инквизитором в прошлом. Возможно, это было и к лучшему. — Кроули, — коротко представился иностранец. — У меня к вам есть дело, мистер Хунта. — Присаживайтесь, — ответили ему, и Кроули опустился в удобное кресло напротив стола. А Фёдор Симеонович Киврин тем временем стоял в Книгохранилище рядом со вторым иностранным гостем. Мистер Фелл держал в руках твёрдую обложку книги, на которой было написано «Превосходные и Недвусмысленные Пророчества Агнессы Псих, Ведьмы». Собственно, от неё осталась лишь одна обложка, вся книга была безвозвратно испорчена мышами и крысами. Мистер Фелл выглядел даже не расстроенным, он казался абсолютно разбитым. Он перебирал пальцами бумажную труху, смешанную с помётом грызунов, и сокрушенно качал головой. Киврин развел руками. — А я д-давно г-говорил Камнеедову, в Книгохранилище п-полный бардак, а он все б-бюджетные средства на фонтаны с-списывает. Мистер Фелл вдруг встрепенулся. В пальцах его оказался клочок бумаги, чудом уцелевший после мышиного нашествия. Он с волнением поднёс к носу обгрызенный по краям листок. Быстро пробежал глазами. Вот, что он прочитал: «Ты ищешь то, что у тебя уже есть, глупый херувим. Но развлекайся, пока время ещё не вышло». — Что это? — удивлённо пробормотал мистер Фелл. — Предсказание Агнессы... лично для меня? — Захватывающе, г-голубчик! — подхватил не менее удивлённый Киврин. — Это что же получается, предсказательница из семнадцатого века предвидела, что я... что мы с Кроули приедем сюда в поисках... И что значит, «у тебя уже есть»? — говорил сам с собой мистер Фелл. — Неужели это о святой воде? — воскликнул он. Фёдор Симеонович, улыбнувшись, склонил голову к плечу, внимательно осмотрел англичанина с головы до ног. — Всё может быть, — произнёс он в конце концов всё с той же понимающей улыбкой. Мистер Фелл поднял на него взгляд, полный надежды. — Фёдор Симеонович, а вы позволите мне задержаться ещё немного в вашем Книгохранилище? — Т-так оно не моё, г-голубчик, а общественное. П-пользуйтесь на здоровье! И мистер Фелл воспользовался. Но это уже совсем другая история.