***
Семь фигур сидели на поляне, их громкий смех эхом отдавался среди деревьев леса, окружавшего древние стены Конохи. Группа Анбу пряталась за тенями лесополосы, незримо охраняя их покой. Его родители сидели рядом, сцепив руки на коленях. Громкий и полный энтузиазма голос Джирайи заполнил поляну, в то время как остальные слушали его рассказы о героях Второй Великой войны Шиноби. Все были там. Его родители, Сарутоби, Джирайя, Какаши, Рин — все они улыбались и смеялись. Он был счастлив. Действительно счастлив. Минато прочистил горло и выпрямился, привлекая всеобщее внимание. — У меня есть объявление! Даже два, — он протянул руку помощи Кушине, которая тоже выпрямилась, их руки еще раз сомкнулись в сладких объятиях чистой любви. — Мы собираемся пожениться. Кроме того… я собираюсь стать отцом! Вы можете в это поверить?! Я собираюсь стать отцом! — Жизнерадостность переросла во всепоглощающую радость, а сердце Наруто чуть не выпрыгнуло из груди. Поздравления летели со всех сторон, а он только смотрел на своих родителей, все еще сидящих на земле с мягкой улыбкой на лице. Слезы чистого счастья щипали уголки его глаз, а комок подступил к горлу. Родители присели перед ним на корточки, стараясь смотреть ему прямо в глаза. — Тороку. Я хочу, чтобы ты был лучшим старшим братом для нашего ребенка. Я хочу, чтобы ты охранял его, как и обещал. Я тебе доверяю. Я доверяю тебе свою жизнь и жизнь своей семьи, — слезы радости превратились в слезы вины, снова разрывая Наруто изнутри на части. Кушина заключила его в объятия, ее теплый голос был полон любви, когда она тихо прошептала ему что-то на ухо, и его вина вырвалась наружу. Его губы бессознательно приоткрылись, и слова слетели с его сухих губ без малейшего раздумья. — Я… хочу извиниться перед всеми вами. Мне очень жаль. Я солгал вам. Я помню. Я все помню. Я же не Тороку, — веселые голоса внезапно смолкли. Все замерло, и даже природа вокруг них стала беззвучной. Наруто взглянул на своего отца, на лице которого сначала отразилось замешательство, а через секунду оно превратилось в идеальную маску предательства, гнева и чистой ярости. Кушина быстро отступила от него, ее глаза пылали болью, пронзая саму его душу. Желание убивать мелькнуло на другой стороне поляны, и в следующее мгновение он оказался на земле, мучительно придавленный охранниками Анбу. В следующую секунду до него донесся суровый голос отца: — Тогда кто же ты? — Меня зовут Узумаки Наруто. Я не знаю как, но я совершил прыжок в прошлое. Я из будущего. Я ребенок, который скоро родится у вас. Папа… Мама… простите. Мне очень жаль. Все смотрели на него глазами еще более холодными, чем ледники Арктики. Любовь и забота давно исчезли и были заменены тем же самым взглядом, который он получал в детстве. Те же острые и холодные взгляды. Те же ненависть и отвращение светились в их глазах. Сердце его дрогнуло вместе с душой. — Ты сошел с ума… отведите его в тюрьму! Я больше не хочу его видеть! — Наруто начал бороться, пытаясь избавиться от Анбу, что стоял у него за спиной, но его мышцы онемели, когда он почувствовал два пальца на своей шее сбоку, что сразу перекрыли его естественный поток чакры. — Подожди! Вы должны мне поверить! Вы в опасности! Все вы! Мадара собирается убить вас! Подождите, черт возьми! — его единственным ответом были прищуренные глаза отца, в то время как голос Джирайи эхом разносился по поляне. — Ты просто ненормальный. Кто тебе поверит? — Вы должны мне поверить! Я же не сумасшедший! Хотя бы выслушайте меня, черт возьми! — золотое пламя охватило тело Наруто, когда он в своей отчаянной борьбе потянулся к силе Курамы, заставив Анбу за его спиной отскочить, как только золотая чакра коснулась его кожи. Он двинулся было к отцу, но Минато уже повернулся к нему спиной и зашагал прочь вместе с Кушиной. Мир вокруг них внезапно ушел в сторону. Фигура в оранжевой маске появилась между его родителями, их фигуры исчезли во вращающемся вихре. Его сердце бешено заколотилось, а голова отчаянно тянулась к оставшимся фигурам, только чтобы увидеть, как они исчезают одна за другой, каждый из них навстречу своей судьбоносной смерти. Он видел шинигами позади Сарутоби, видел, как Рин упала на землю с огромной колотой раной в груди, видел, как Джирайя медленно осел, придавленный черными прутьями. Только Какаши остался нетронутым посреди поляны, медленно идя к нему, его правая рука уже была окутана электрической синей чакрой молнии. Наруто поднял руки в универсальном знаке капитуляции. — Сэнсей! Подождите! Мы должны спасти их! Мы можем спасти их! — маленький Какаши не слушал его. Он просто рванулся вперед, и в следующий момент чакра молнии ударила Наруто по ребрам, разрывая ему грудь. Он не чувствовал боли, только предательство и всепоглощающую панику, но она вспыхнула лишь на секунду, прежде чем его нервы успокоились. Это всего лишь сон. Это просто глупый сон. Наруто уронил голову на грудь, как только с его губ сорвался вздох облегчения. — Ты все еще слаб, — он резко вскинул голову, услышав голос Мадары. Там, где только что стоял Какаши, теперь были два алых красных глаза. Больше он ничего не видел, только зловещие глаза, но прекрасно знал, кому они принадлежат. Он пристально посмотрел прямо в глаза, которые сверкали зловещим алым цветом. Три Томоэ медленно вращались и трансформировались в Мангекю шаринган, только чтобы через секунду перейти в свою последнюю стадию: пурпурный Риннеган. Собрав остатки своей силы, Наруто схватил руку, все еще прижатую к груди, странная смесь ярости и решимости поднялась в нем до невыносимого уровня. — Я собираюсь остановить тебя! Мне плевать на твой Мангекю шаринган, или Риннеган, или Джуби, я собираюсь остановить тебя, Учиха! На этот раз я не дам им умереть! — Мадара только безостановочно смеялся, наполняя все своим безумием, которое эхом отдавалось вокруг него, в то время как тело Наруто начало неудержимо трястись. — Я обещаю, что остановлю тебя! — дрожь усилилась, мир снова накренился, и земля ушла у него из-под ног.***
Наруто вскочил с кровати, все еще находясь на грани сна и реальности, хватая ртом воздух. Следующее, что он заметил, было то, что он смотрел в идентичные голубые глаза, сияющие от беспокойства. — Папа… Глаза Минато на секунду расширились. Наруто долго не мог понять, что же произошло, а его тяжелое дыхание наполнило воздух вокруг них. Его затуманенный разум медленно прояснялся, а опытные глаза изучали окружающую обстановку. Оранжевые стены, мягкая кровать. Он был в своей комнате. Узумаки смутно осознал, что он сжимает руки Минато, его ногти глубоко вонзились в плоть Намикадзе, проливая кровь и окрашивая светло-голубую рубашку Йондайме. Адреналин внезапно вырвался из его организма, и он медленно ослабил свою болезненную хватку на руке отца, стараясь больше не причинять ему вреда. Без толчка его голова закачалась, и мертвецкая усталость пронзила его тело, несмотря на то, что он только что проснулся от своего тревожного сна. Наруто со стоном повалился вперед, его рубашка, пропитанная соленым потом, прилипла к телу, одеяло было полностью смято и скручено у его ног. Он был не просто измотан. Он чувствовал себя мертвым. Когда ему наконец удалось отдышаться и его быстро бьющееся сердце успокоилось, он потряс головой, чтобы прогнать последние остатки кошмара и очистить свои мысли. Но это возымело обратный эффект. Вместо того чтобы исчезнуть, перед его мысленным взором снова и снова возникал образ окровавленных тел его близких, дополненный картинами гибели его товарищей, его друзей, а также картинами бесчисленных неподвижных, безымянных тел на залитых кровью полях сражений. Почти невыносимая тяжесть ответственности легла на его плечи, толкая и опуская его тело еще глубже в развороченную постель. Как только он почувствовал внезапный комок в горле и жжение в глазах, он немедленно спрятал лицо глубоко в ладонях, скрывая свои колеблющиеся эмоции на лице от обеспокоенных глаз отца. Он не хотел, чтобы тот видел его таким. Приглушенный, почти беззвучный всхлип вырвался из его рук, и он тут же почувствовал, как нежные руки обхватили его тело. Его мышцы на секунду напряглись от незнакомого прикосновения, прежде чем он расслабился в объятиях, нежный шепот отца успокоил его душу. — Все нормально. Отпусти это, — Наруто яростно замотал головой, все еще пряча лицо в ладонях. Он попытался совладать с последними струнами своей гордости, но с того момента, как он почувствовал объятия Минато, все было потеряно. Еще один болезненный и приглушенный всхлип вырвался из его губ, когда новая пара рук соединилась с руками его отца. меньшие и более мягкие руки погладили его спину, и Наруто бессознательно наклонился в теплые объятья своей матери. Его стены треснули, и плотина, сдерживавшая его эмоции со времен Четвертой войны Шиноби, начала рассыпаться на мелкие кусочки. Неудержимые и бесстыдные слезы начали свободно течь из его глаз, собираясь в складках его кожи, чтобы стечь на колени. Он плакал беззвучно, если, конечно, не считать одного или двух приглушенных всхлипов, которые ухитрились вырваться из его ладоней, как десятилетний ребенок, в течение долгих минут, пока не почувствовал мягкое прикосновение к двум особым точкам на задней стороне шеи. Он не сопротивлялся, только мягко кивнул, принимая предложенную отцом помощь, чтобы убежать от своих страданий. Небольшой всплеск теплой чакры пробежал через его систему от двух точек давления, и его тело расслабилось и почти сразу же погрузилось в сон без сновидений. Минато осторожно уложил его на кровать, а Кушина схватила чистое одеяло. Закончив, они молча стояли в дверях, глядя на мирно сопящего подростка. Его веки все еще блестели от слез, но расслабленное выражение лица успокоило их ноющие сердца. На лице Кушины появилась дерзкая улыбка, за которой последовало легкое хихиканье, мгновенно сгладившее тяжелое настроение. — Он называл тебя «папой». Минато ответил ей слабой, мягкой улыбкой, в то время как его глаза снова вернулись к мирной фигуре брата. Он изучал свое лицо в течение долгой молчаливой минуты, его глаза задержались на маленьких следах детства, все еще витающих на его чертах, но он уже мог видеть более резкий подбородок и намеки на скорое выздоровление человека. — Иногда я забываю, что хоть он и прекрасный шиноби, но он совсем недавно оставил свое детство позади. Мы даже не знаем, сколько ему лет, Кушина. Ему на вид около восемнадцати, но он может быть намного моложе. Да я и сам толком не знаю. Иногда он ведет себя как десятилетний ребенок, а затем в следующую минуту он излучает мудрость, как древний старец. Но это было… странно. Я никогда не слышал и не видел его таким раньше. — Пусть спит. Вы можете обсудить это завтра. Уже чертовски поздно, и я хочу спать.***
Они устроились в своей теплой постели, но до конца ночи Йондайме Хокаге больше не мог найти покоя. В голове у него эхом отдавались крики боли и отчаяния брата, а также бормотание, которое он услышал еще до того, как в комнату вошла Кушина. Его бормотание о Мангекю шарингане. В его голове всплыло воспоминание об их предыдущем разговоре в кабинете. Тороку хотел поговорить с ним. Он отчаянно хотел ему что-то сказать. Признаться кое в чем. Будь проклята его удача и все его секретарши за то, что они так неудачно выбрали время. Он мог снова начать что-то подозревать, он мог побежать к Иноичи, требуя немедленной проверки. Но он отбросил эту мысль. Даже если он и помнил что-то, счастье и любовь в глазах Тороку, когда он смотрел на них, были все еще искренними. И слабые тени печали и вины за этими лазурными океанами тоже были настоящими. Они длились слишком недолго, чтобы их можно было распознать, но если Минато действительно искал их, то смог их разглядеть. Они были настоящими. Такими эмоциями невозможно было управлять. Желтая молния испустил долгий вздох и крепче обнял Кушину. Сначала он попытается решить эту головоломку сам, прежде чем снова поколеблет хрупкое основание их доверия.***
Прошла уже неделя с тех пор, как Наруто проснулся посреди ночи от своего кошмара. Всю эту долгую неделю Минато пытался заговорить с ним, даже загнать его в угол, но мальчишка отказывался говорить об этом. Он отчаянно пытался избегать этой темы настолько долго, насколько было возможно. Наруто был расстроен, и с каждым днем ему становилось все хуже и хуже. Ничто не шло так, как он планировал; несмотря на то, что его решимость росла после этого сна, и он, наконец, смирился с тем, что никогда не раскроет свою личность, все пошло не так. Один клон непрерывно искал Обито и Мадару, спрятавшихся глубоко в лесу за барьерами, далеко от стен Конохи. Но успех ускользал от него. Он нашел всех чертовых шиноби элементарных стран, кроме тех двух, которых отчаянно искал. И он также должен был признать, что эта чертов змей также сумел ускользнуть из пределов его досягаемости. Если бы он мог хотя бы найти Орочимару и одну из его лабораторий… но нет. Этот змей не был дураком. Его присутствие исчезало в случайные моменты времени из случайных мест. Там не было ни узора, ни знака, ничего, что могло бы привести Наруто к одной из скрытых лабораторий. Но опять же, это не было так уж удивительно, учитывая, что змей, вероятно, действовал в тайне в течение длительного периода времени даже тогда. Возможно, даже в течение десятилетий никто не замечал его скрытой деятельности. Но прятаться от сендзюцу вот так — Наруто должен был признать, что змеиный ублюдок был хорош. Орочимару ведь не зря был одним из Саннинов. Наруто сердито фыркнул и разочарованно покачал головой. Его ноги автоматически двигались к месту назначения по узкой тропинке, к особняку Хокаге, располагающемуся на границе деревни. Он кивнул в знак приветствия стражнику Анбу, который прятался в тени кустарника, молча наблюдая за их спокойствием и безопасностью. После короткой цепочки ручных печатей Наруто направил немного чакры в маленькую печать, и большая дверь из красного дерева открылась с почти беззвучным щелчком. Из гостиной доносились приглушенные голоса. Прежде чем отправиться в комнату, он на секунду задумался и решил захватить что-нибудь поесть из кухни. У Минато, скорее всего, был посетитель, и, судя по подписи чакры, это был Учиха Фугаку. Наруто не хотел встречаться с этим человеком, мужчина всегда смотрел на джинчурики так, словно тот был каким-то преступником. При этой мысли он поморщился. Узумаки никогда не любил этого человека, и после того, как Тоби рассказала им правду о резне, неприязнь только усилилась. Наруто открыл холодильник, но замер, когда приглушенные голоса стали громче и яростнее. Они спорили, и печать уединения, которую он чувствовал, становилась все слабее и слабее, из-за на все более громком и яростного спора, пока она, наконец, полностью не исчезла, когда в ней не иссякла чакра. Их голоса гулким эхом разносились по всему дому. — Тороку — живой пример того, что все вышло из-под контроля! Глава клана просто скрестил руки на груди и поднял свою голову выше в знак отрицания. — Это ничего не доказывает! Это просто твоя теория о его внешности, и у тебя нет никаких реальных доказательств. У тебя до сих пор нет никаких доказательств, что он здесь из-за Учихи! — Ты же не можешь быть таким бесстрастным! Ты знаешь это так же хорошо, как и я. На данный момент это самая подходящая теория! Там есть кто-то еще с Шаринганом! Учиха или кто-то еще с додзюцу, который достаточно силен, чтобы разоружить его! И я думаю, что его вспышка на прошлой неделе является достаточным доказательством. Скажи мне. Ты утверждаешь, что никто из вашего клана не напал на него, и никто не владеет Мангекю шаринганом. Тогда как же он узнал об этом? Черт возьми, даже я не знал, что существует стадия Мангекю, и ты тоже не знал, пока не раскопал для меня архивы клана. Так что не пытайтесь сказать мне, что его внешний вид не связан с этим! — Наруто замер. Какого черта. Как, черт возьми, они узнали об этом?! Может, он разговаривает во сне? «Не стоит слишком беспокоиться. Они просто пытаются нащупать ответ. По крайней мере, в нужное время они будут более бдительны.» — Наруто лишь молча кивнул в ответ, он все еще был прикован к разговору, что происходил в соседней комнате, боясь упустить хотя бы одно слово. — Я здесь не из-за этого! Мы уже сто раз обсуждали эту тему с тех пор, как он появился, и никто из моего клана не нападал на этого проклятого ребенка, и никто не возвращал с передовой с шаринганом, кроме Какаши. Не переводи тему. Я пришел сюда, чтобы поговорить о твоем ученике. Старейшины обратились к тебе с последней просьбой. Додзюцу Учих — не то, что можно просто предложить. Старейшины все еще непреклонны в своей прежнем решении. Яростное фырканье эхом отозвалось в большой гостиной, и вскоре за ним последовало жажда убийства исходящая от Минато. — Мне все равно, чего требуют твои Старейшины! Я — Хокаге, и если я сказал «Нет» однажды, то и сейчас я скажу тоже самое! Скажи этим старым чудилам еще раз, что шаринган Какаши останется у него. Это было последним желанием Обито, и даже клан не может пойти против его последней воли, — Наруто снова замер, и он почти потерял челюсть. Он также видел взгляды, которые Какаши иногда получал от членов клана Учиха, но он никогда не думал, что ситуация была такой напряженной. Что они хотят вернуть глаз Обито. — Минато. Если ты пойдешь против них, то со временем потеряешь поддержку старейшин. Йондайме фыркнул еще раз и повернулся спиной к лидеру клана. — А как же твоя поддержка? Фугаку устало вздохнул. — Я думал, ты знаешь, что за то короткое время, что ты был Хокаге, тебе удалось заручится мою поддержкой, но как глава клана, я также должен принимать во внимание решения старейшин. Как глава клана я должен быть сосредоточен на интересах и благосостоянии клана, помимо моих личных предпочтений. Но я должен тебя предупредить. Клан становится все более и более отдаленным от Конохи. Новая информация ошеломила Наруто. Это уже началось. Клан уже начал ослаблять свои связи с деревней. Но что еще более важно, Фугаку, по-видимому, изначально был против переворота из-за Минато. Тогда почему же? Почему же в конце концов он перешёл на сторону старейшин? «Это произошло после моего нападение и его смерти. После твоего рождения деревня больше не доверяла Учихам. Это забило последний гвоздь в крышку их гроба. Похоже, смерть твоего отца повлекла за собой гораздо больше событий, чем мы думали изначально.» — Наруто только кивнул в знак согласия. Это означает, что если бы он мог предотвратить это, возможно, он также мог бы напрямую помешать резне. — Я уважаю тебя больше, чем Третьего. Он был хорошим лидером, но он начал становиться слишком старым, слишком добросердечным и слепым к некоторым серьезным проблемам. За это короткое время ты доказал мне, что я был неправ, думая, что ты пойдешь по его стопам. Без твоей молчаливой поддержки клана, недовольство старейшин становилось бы только сильнее и сильнее. Лояльность клана висит на волоске, и только твои молчаливые действия удерживают их от чего-то. Я вижу, что ты делаешь. Что ты пытаешься сделать? Но этого недостаточно, — Глава клана покачал головой и продолжил, — В настоящее время я единственный, кто выступает против них, и мы с тобой должны признать, что мое терпение не безгранично, если все будет продолжаться так, как есть. Один выходцев из нашего стал основателем деревни, но кажется, что все иногда забывают об этом. Клан Учиха становится отчужденным, и не только от Шиноби деревни, но и от других граждан. Они боятся нас, как будто мы какие-то преступники, а не те, кто охраняет их покой. — Ты думаешь, мне нравится эта ситуация? Где есть деревня внутри деревни? Неужели ты думаешь, что я настолько слеп, что не вижу проблем между твоим кланом и остальными? Что я не понимаю, что люди начинают бояться тебя вместо того, чтобы почтить твое имя? Что я не замечал, как некоторые из вас становятся все более и более высокомерными из-за этого? — Минато… — названный человек сразу же закрыл рот, когда их глаза на секунду встретились. И то, что он увидел в этих темных глазах, заставило волосы на его затылке мгновенно встать дыбом. Это был страх, — …Некоторые… Некоторые старейшины даже шепчутся о перевороте. Они скоро возьмут бразды правления в свои руки, если ничего не случится. Минато долго не отвечал, позволяя своим мыслям успокоиться. И когда они наконец сделали это, он испустил долгий вздох. — Как ты думаешь, сколько у нас времени до того, как это произойдет? — Фугаку не отвечал еще долго, собирая и, скорее всего, взвешивая свои собственные слова, прежде чем они, наконец, эхом отозвались в маленькой комнате. — Годы. Самое большее — десятилетие, если ничего не изменится. Большая часть клана не поддерживает этот закон. Еще. Но со временем… — А кто еще об этом знает? — Больше никто. Только ты. Даже Сандейме не было. — Отлично. Пускай так и останется Наруто наконец решил, что этого достаточно. Он много чего слышал, и если они узнают, что он подслушивает, у него будут большие неприятности. Не говоря уже о том, что если кто-то еще подслушает этот разговор, у клана будут ещё большие проблемы. Он медленно двинулся к выходу из комнаты и нерешительно откашлялся, чтобы привлечь внимание двух других мужчин. Это ему удалось, и они тут же повернули к нему головы. Минато моргнул, и суровое лицо лидера клана тут же исказилось: сначала от удивления, потом от шока. Хокаге взглянул вниз на личную печать на кофейном столике и поморщился, немедленно заменив изношенную печать, прежде чем повернуться к своему родственнику со всей властностью Йондайме Хокаге. — Ты не должен никому говорить об услышанном! Никогда. Ты меня понял? — Наруто кивнул и повернулся к лидеру клана. — Мои извинения, Учиха-сама, но если вы не согласны со старейшинами, почему бы вам просто не пойти против них? — Фугаку приподнял бровь, наблюдая за ним с тщательно лишенным эмоций лицом. Однако Наруто видел, что он едва сдерживается, чтобы не наброситься на него немедленно или не вышвырнуть из комнаты. — Ты ничего не знаешь об этой ситуации. Наруто пожал плечами. — Может быть, я не знаю всех аспектов, но даже я вижу, что это не слишком сложная ситуация. Вы должны отказаться от сегрегации и занять свою нишу в борьбе против старейшин, — бровь Фугаку поднялась еще выше, если это вообще было возможно. Его мышцы заметно напряглись, но Минато только покачал головой. — Все не так просто. Если Фугаку открыто пойдет против старейшин, они могут лишить его положения главы клана, и они поставят кого-то другого, кто стал стал бы их личной марионеткой, — Наруто прищурился и поморщился. — Тогда вам просто нужно перевернуть ситуацию с ног на голову. Он должен добиться полного уважения старейшин, чтобы повлиять на них. Это даст вам время, чтобы изменить ситуацию. Самая большая проблема — разделение, я так думаю. Минато приподнял бровь. — Что у тебя на уме, Тороку? — А что он может знать о политике? Он всего лишь подросток, — глава клана фыркнул, но Хокаге медленно покачал головой. — Я бы с этим не согласился. Он хорошо умеет воздействовать на людей, чтобы они шли в нужном направлении. И он часто способен видеть аспекты, которые были упущены из виду. Наруто бессознательно выпрямился после похвалы отца. — Ну, ты знаешь… если возможно… — Наруто замолчал, — люди уважают власть, и это определенно более верно для самого могущественного клана в Конохе, — его мысли вернулись к высокомерному и всемогущему Учихе Саске. Он никогда не выкажет ему никакого уважения, по крайней мере до тех пор, пока Наруто не докажет, что по крайней мере равен ему. — Я имею в виду, что вы двое доверяете друг другу. Ну, если я правильно понимаю. Я имею в виду, что иначе ты не поделился бы такими мыслями, — названные мужчины быстро переглянулись и кивнули. — Ну что ж, Минато, тогда почему бы тебе не дать ему положенного авторитета и власти? Это понравится старейшинам, и он сможет свободно действовать как глава клана. Если Фугаку покажет, что у него есть твое уважение, они успокоятся, и вы можете более спокойно работать над корнем проблемы. Я знаю, что стены нельзя просто снести бульдозером, но если вы дадите людям больше информации о клане, это может послужить неплохим стартом. Например, что стать полицейским — круто, — Минато нахмурился и обернулся, погрузившись на долго погрузившись в тишину своих мыслей, не замечая, что двое других мужчин в комнате настороженно смотрят на него. — Они также могут стать жадными до этого. Есть шанс того, что они попросят больше власти, и все еще будут пытаться пойти против воли Фугаку, — На этот раз Учиха отрицательно покачал головой. — Приманка действительно может сработать. Мальчик был прав. Старейшины уважают власть превыше всего остального. Это могло бы успокоить их разочарование и дать нам больше времени для работы над сегрегацией. Мы как клан должны стать более открытыми для деревни, — Он посмотрел на Наруто прищуренными глазами. — Вопрос в том, откуда ты так хорошо знаешь мой клан. Наруто лишь небрежно пожал плечами и ткнул себя в висок. Тогда он впервые был по-настоящему благодарен Кураме за его скромное вмешательство. Он мог многое списать на свою амнезию. Минато издал короткий смешок и, наконец, повернулся к остальным, его лицо снова стало серьезным. — Я уже договорился о большой перемене с группой личных советников, но я хотел подождать, пока Совет не подпривыкнет ко мне, прежде чем я начну координатные изменения. Я планировал сделать этот шаг в следующем году, но я думаю, что сейчас самое подходящее время, — Минато скрестил руки на груди и нахмурился, погрузившись в свои мысли. — Ты ничего такого не говорил. — Нет, потому что это не имеет отношения к делу, Фугаку. В настоящее время они спокойны, но это дало бы нам прекрасную возможность, — Минато небрежно пожал плечами. — И каков же твой план? — Личные советники Хокаге не удовлетворяют мои потребности, — объяснила Минато, — я им не доверяю. Они были выбраны Сандейме много лет назад, и с тех пор они набрали слишком много власти и стали слишком высокомерными. Я уверен, что они не будут долго молчать. — Я не могу позволить им набраться сил для того, чтобы они смогли спокойно действовать за спиной Хокаге. За моей спиной! Я знаю, что один из советников особенно сильно пытается повлиять на двух других в свою пользу в более мелких вопросах, но я не могу просто отменить все. Личных советники имеет важное значение в случае, если требуется быстрое решение. Мне также нужна помощь и Совет. — Особенно это касается одного человека. Но сначала мне нужно успокоить другие секции личных советников. Только после этого я могу попытаться избавиться от него. Постепенно. Я боюсь, что если я просто вырежу его из системы, он сделает что-то радикальное, — на лице Минато появилось глубокое хмурое выражение, его глаза потемнели до королевской синевы. — Данзо… он может стать большой проблемой в будущем. Минато принялся расхаживать взад-вперед по комнате, надолго погрузившись в свой собственный мир, и его движения сопровождались любопытными взглядами двух спутников. — Я полагаю, что он действует от имени деревни. Я искренне верю, что его намерения не направлены против ее благополучия, но я действительно верю, что он идет в неправильном направлении. Он направляется в ту самую темноту, которую оставил ему Сарутоби. Я боюсь, что со временем он будет действовать более решительно, отказываясь от морали, если он, конечно, еще не сделал этого. Хотя я действительно верю, что он любит Коноху так же сильно, как и я, есть черта, через которую я никогда не переступлю. Но у него нет таких ограничений. Он сделает для Конохи все, что угодно. И я даже боюсь подумать о том, что это может быть. Он будет убивать и манипулировать людьми, если сочтет это необходимым для будущего Конохи. Я должен вмешаться, прежде чем что-то пойдет не так. Я знаю о его… — он взглянул на брата, — … игрушке, — нахмурился Наруто. Значит, его отец действительно знал о Корне. — А что ты хочешь делать с личными советниками? — Минато остановился и посмотрел на Фугаку, чтобы ответить на его вопрос. -Как я уже говорил, у них слишком много власти, и я им не доверяю. Я хочу, чтобы вокруг меня были надежные и сильные люди, когда нет времени собрать весь Совет. Кроме того, в настоящее время у них нет знаний, чтобы полностью поддержать Хокаге. Вместо этого, они — три старых пердуна, которые не в курсе последних событий. Хорошо, я должен признать, что Данзо в курсе событий, но двое других… — Минато снова медленно покачал головой. — В первую очередь я хочу переизбрать трёх членов личного Совета. — А кого ты хочешь взять на их место? Минато повернулся лицом к Фугаку. — Командира джонинов, Нару Шикаку, как мозга и как представитель шиноби. Он знает наших ниндзя вдоль и поперек, и из-за миссий он также знает, что происходит за пределами стен, — Наруто подавил смешливое фырканье. Во время войны и после смерти Шикаку именно Шикамару действовал как тактик и мозг, удерживая Наруто бездумных поступков. Если бы Узумаки тогда не отказался от такой должности, как Хокаге, он определенно хотел бы, чтобы сын Шикаку был рядом с ним, — Одна открытая вакансия, для того, кто будет избран нынешним генеральным советом. Я предоставлю им полную свободу действий в этом вопросе. И последнее, но не менее важное, третий член, который также будет выбран мной лично, будет тем, кто знает, что происходит внутри деревни, как обстоят дела как у гражданских лиц, так и среди шиноби, а также в курсе безопасности деревни. Кто-то, кто будет взаимодействовать и уже присматривать за мирными жителями. Кто-то, кто будет сотрудничать с ними в некоторых случаях. Может быть, тогда его люди смогут наладить с ними более тесные связи, — легкая улыбка появилась на лице Минато, когда он наблюдал за лидером клана с веселым блеском в глазах, замечая, как понимание медленно появляется на лице Фугаку, заставляя маску спокойствия, которую он всегда носил, треснуть, когда его черты превратились в идеальный пример неверия. — Я…я… я не знаю, что сказать… — Минато широко улыбнулся своему нерешительному спутнику. — Просто прими это. Ты более чем достоен быть одним из моих личных советников. Я заслужил твое уважение со временем; ты не просто отдал его мне сразу же, как другие. Кроме того, ты не боитешь сказать мне о глупостях, которые я совершаю. Я собираюсь поговорить с этим ленивым Нарой, и я подниму вопрос об изменениях на голосовании на следующем заседании Совета. Предполагаю, что если они пройдут, мы не только поможем проблеме сегрегации Учиха, но и немного встряхнем Данзо. Наруто нахмурился, смущение пробежало по его лицу. — Этот парень, Данзо, он имеет возможность влиять на совет, верно? Если ты хочешь удалить его, ты должен убедиться, что они не будут избирать его на открытую позицию снова и снова. На лице Минато появилась дерзкая улыбка. — Будет введено новое правило: тем, кто уже выступал в качестве личных советников, будет запрещено занимать эту должность в течение десяти лет после первых выборов. С этим правилом все члены Совета получат шанс стать личным советником Хокаге. Кроме того, это исключило бы возможность того, что кто-то наберет слишком много власти в течение длительного периода времени. Я думаю, что Совет поймет мою точку зрения, — Наруто только замычал в ответ и почесал щеку. — Тем не менее, очень вероятно, что Данзо будет третьим членом, — пожал плечами Минато, — но я не буду слишком беспокоиться, если Данзо получит свое место обратно. Его присутствие было бы хлопотным, но есть два других советника на решение которых трудно повлиять, поэтому это не будет проблемой. Вот в чем сейчас главная проблема. На Хомуру и Кохару легко влиять, и все трое вместе легко могли бы управлять моими решениями. У меня нет никаких сомнений, что с Фугаку и Шикаку на моей стороне он потеряет большую часть своей власти. Возможно, это временное решение до следующего раунда, но оно всегда будет зависеть от других сторон Совета. Я держу пари, что следующими членами совета будут Хиаши Хьюга и глава клана Инузука. На них очень сложно повлиять, они лояльны к Хокаге и имеют поддержку других кланов. Если моя интуиция верна, а в большинстве случаев так оно и есть, то не имеет значения, кто является третьей стороной, пока остальные двое верны и заслуживают доверия. В таком случае Данзо не в состоянии радикально повлиять на процесс принятия решений я смог бы спать спокойно в течение длительного времени. — Наш следующий шаг — сделать военную полицию Конохи открытой для любого шиноби, а не только для Учиха. Мы позволим им присоединиться к вам. Позвольте им увидеть и испытать вашу повседневную жизнь и смешаться с членами клана. Это поможет. И со временем стены, которые сейчас отделяют ваш клан от остальной деревни, могут рухнуть, — Фугаку сделал удивленное лицо, а затем, в конце концов, кивнул, немного ниже с благодарностью, чем было необходимо. Минато слегка улыбнулся главе клана, прежде чем повернуться к брату, и снова войти во вкус власти Хокаге. — Ты уже знаешь, но я повторю еще раз. Все, что ты слышал сейчас или раньше — это деревенская тайна. Ни при каких условиях ты не должен повторять ничего из этого! Если эта информация дойдет до ушей Данзо… Я даже не хочу думать о том, что он сделает, чтобы предотвратить будущий переворот. — Я понимаю, Хокаге-сама. Я действительно ценю ваше доверие, — Наруто сделал небольшой поклон головой, добавляя веса своим словам. Минато внимательно следил за каждым движением своего брата, за каждым подергиванием его мускулов, за каждой переменой в его глазах, но когда он не нашел в них лжи, то кивнул. — Хорошо. Фугаку, мы поговорим завтра, — Названный человек слегка поклонился и вышел из дома, оставив двух блондинов наедине. Лазурные глаза Минато наблюдают за родственником с непроницаемым выражением, пока его черты не изменились до лёгкой улыбки. — Знаешь, немного практики — и ты станешь отличным кандидатом на должность Хокаге. Сердце Наруто екнуло, а глаза расширились, когда он взглянул на отца. — Ты серьезно? — Да. Серьезно. Твой дипломатический стиль может показаться немного грубым, но к этому можно со временем привыкнуть. Еще немного хороших манер и внимательности, и ты сможешь им стать. С твоей личностью ты был бы хорошим лидером. Решительный, иногда покладистый, даже глупый, но с этим ты легко выстроишь всех позади себя со временем. И сколько ты здесь живешь? Пять месяцев назад? И ты уже успел обвести вокруг пальца четверть деревни, — Минато усмехнулся и продолжил, — Иногда ты ведешь себя как идиот, но ты также можешь быть смертельно серьезным и мудрым, словно старец, когда это необходимо. Ты непредсказуем, что также хорошо в политике, и у тебя есть тенденция бросать камень в тихую воду. Твой героический комплекс — просто бонус ко всему остальному. Даже если иногда это делает тебя безрассудным. Ты не боишься пожертвовать своей жизнью ради своих близких, и это то, что настоящий лидер сделал бы для деревни, — сияющая улыбка появилась на лице Минато, его руки все еще лежали на плечах Наруто, который молча смотрел на него с недоверием, кончики его ушей пылали малиновым цветом, — Если ты станешь намного сильнее, я действительно начну беспокоиться за свою шляпу, — лицо Минато смягчилось в нежной улыбке, когда он продолжил, — Я не знаю, откуда ты пришел, но Воля Огня горит внутри тебя, даже ярче, чем у некоторых местных коноховских шиноби, — казалось, что все тело Наруто воссеяло от гордости. Но он также чувствовал некоторое сожаление. Он отказался от должности Рокудайме. Может быть, это все-таки было неправильным решением. Минато слегка сжал его плечо, чтобы привлечь внимание, и Узумаки тут же взглянул в встревоженные глаза отца. — Послушай, я знаю, что ты не хочешь говорить о том, что случилось на прошлой неделе, но если ты когда-нибудь передумаешь, я буду здесь. Я очень ценю твое доверие, — Наруто почувствовал, как его тело напряглось, и почти сразу же отвел взгляд. Он облизнул губы, чтобы избавиться от их сухости, и широко улыбнулся в ответ. — Спасибо, но это был просто глупый сон о том, как я падаю с неба, — Минато нахмурился. Даже когда улыбка Узумаки выглядела искренней, даже когда голос мальчишки был веселым, Намикадзе мог видеть ложь в его глазах. Йондайме видел, что даже когда джинчурики изо всех сил старался выглядеть счастливым, его глаза не искрились той же жизнерадостностью. Они были затемнены, они были в тумане. Снова омраченные чувством вины. А потом все исчезло. Минато устало вздохнул и покачал головой. — Пожалуйста… не лги мне. Наруто вздрогнул, и его глаза от стыда метнулись в сторону, хотя голос отца едва можно было назвать шепотом. Вот и все. Он действительно не мог лгать прямо в лицо своему отцу. Его голос был мягким, когда он пробормотал свой искренний ответ. — Вы… Вы были мертвы… все вы были убиты. Кушина, Джирайя… Все, о ком я забочусь, — Минато нахмурился, всем своим существом следя за глазами брата. Теперь они казались искренними. Четвертый снова вздохнул. — Это как-то связано с Мангеке Шаринганом? Наруто нерешительно кивнул. Он не смел оглянуться на отца, боясь увидеть в его глазах подозрение. — А, понятно. Но не беспокойся. Мы все более чем способны надрать задницу Учихе, если это понадобится, — на лице Минато появилась широкая и уверенная улыбка. Наруто наконец собрался с духом и посмотрел на своего улыбающегося отца, но смог выдавить из себя лишь тень настоящей улыбки. — Верно, — «Но не тогда, когда у него есть Курама в качестве прикрытия, » — добавил он про себя.***
«Ты действительно в этом уверен?» — Наруто решительно кивнул в своем мысленном пространстве. «Не сомневаюсь.» </b></i>«Это может навредить ему.»</b></i> «Он чертовски гениален. Он может с этим справиться.» — Эй, ты собираешься показать мне то, о чем говорил раньше, или ты притащил меня сюда, чтобы я посмотрел на то, как ты мечтаешь? — Наруто поднял глаза и встретился взглядом с раздраженными, но все еще любопытными голубыми глазами отца. Сморщив нос с гримасой, он парировал: — Блин, ты со своей должностью Хокаге мне напоминаешь стационарного больного, — путешественник во времени неодобрительно покачал головой и указал на край тренировочной площадки. Хокаге, который секунду назад был назван нетерпеливым закатил глаза, но послушно отошел в сторону и скрестил руки на груди, даже начал непрерывно постукивать ногой по земле, как маленький ребенок, ожидая, когда его брат наконец продемонстрирует то, ради чего он без всяких объяснений притащил его сюда через всю деревню. Минато застывшим взглядом наблюдал, как рядом с его братом возникли два клона. Один из них заговорил, пока они двигались на позиции, образуя треугольник. — Весь фокус в командной работе. Но как только он настигает вас, вы должны бежать хватаясь за свою жизнь, или вы также попадете в ударную волну. Если это произойдет, это может быть смертельно опасно, — настоящий Наруто бросил последний взгляд на своего отца и широко ухмыльнулся. — А теперь просто смотри! Молодой Хокаге фыркнул и открыл рот, чтобы раздраженно возразить. Но его рот остался открытым, глаза расширились, а руки расслабились, когда мощная чакра начала с безумной скоростью вращаться между ладонями его родственника и клонов, и он понял, что сейчас произойдет. Сияющий лазурный шар, сделанный из чистой энергии, появился между руками, затем он медленно переместился. Воздух наполнился визгливым звуком бритвенно-острой ветровой чакры. Четыре белоснежных лезвия чакры появились по бокам расенгана, сделанные чакрой Ветра. Уши Минато медленно онемели от резкого звука, когда миллионы невидимых лезвий начали непрерывно рассекать пустой воздух, и подросток медленно поднял законченную технику над головой. — Футон-Расенсюрикен, — сказал Наруто тихим голосом, но его губы сложились в самую широкую ухмылку, которую он только мог изобразить, не разрывая своего лица на части, видя выражение лица своего отца. Он позволил шарк вращаться все медленнее и медленнее, пока тот не исчез в пустоте. Шаг за шагом визжащий звук затихал, оставляя после себя неестественную тишину. Глаза молодого Хокаге все еще были прикованы к пустому месту, где еще секунду назад он мог видеть технику, которую он отчаянно пытался закончить в течение многих лет. И там стоял его брат, возможно, на десять лет моложе его, и он сделал ее так, словно для него это было обыденностью. В ушах у него все еще звенело, глаза были все еще широко раскрыты, зрение все еще было приковано к тому месту, откуда исчезла техника. Даже его разум онемел от абсолютной силы этой техники. Наруто медленно встал перед ним с довольной улыбкой на лице. — Так… Ты хочешь этому научиться? — лазурные глаза резко вернулись к реальности, когда Намикадзе моргнул, прогоняя свой страх. Затем в следующую секунду Минато ухмыльнулся. — Можешь держать пари, Отото.***
Взволнованный, удивленный и даже сердитый ропот распространился по рядам деревенского Совета после объявления Минато. Вышеупомянутый человек наблюдал за членами с прямым лицом, его подбородок покоился на сложенных пальцах, но когда члены, казалось, не успокоились после двух минут непрерывного спора. Вена начала пульсировать на виске Йондайме, подражая ритму его сердцебиения. — Молчать! — Он ударил кулаком по твердой поверхности деревянного стола, отчего шепот тут же стих. — Не ведите себя как дети малые. Вы слышали мое предложение. Теперь я жду каких-либо разумных вопросов, касающихся его. — Ты не можешь этого сделать, — Данзо был первым, кто зашипел сквозь стиснутые зубы в сдержанном гневе, и послал очень нехарактерный направленный взгляд в сторону Минато. — Я бы хотел поправить вас, Данзо-сан. Я могу это сделать, если Генеральный Совет и дайме согласятся с моим предложением. Я уже получил одобрение дайме несколько месяцев назад, и я не думаю, что наши члены будут возражать против этого, услышав подробности. Нынешний персональный консультативный орган недостаточно компетентен для поддержки принятия решений во многих аспектах. — Да как ты смеешь! — Хомура и Кохару немедленно и вместе с этим синхронно встали, с такой быстротой, чтобы выдать свой возраст. Минато только молча поднял руку, заметив поднятую бровь третьего человека следящего рядом с ним. — Прошу прощения за грубость, но личные советники Хокаге должны быть в курсе всего, что происходит в деревне и за ее пределами. Хотя я не ставлю под сомнение ваши знания и опыт в других аспектах, вы определенно не компетентны в этой очень важной части. Скажите мне, Кохарс-Сан. Какова сейчас ситуация между Кузой и Такигакуре? — Мы ничего не знаем об их нынешних отношениях, и ты это прекрасно знаешь. — Шикаку-Сан. Каково Ваше мнение в данном случае? — Нара закрыл глаза, собираясь с мыслями, прежде чем открыть их и ответить. — Минато… Ах ты, хитрый лис. — Это правда, что мы не получили никакой прямой информации, но во время выполнения заданий в этом районе наши войска заметили несколько патрульных групп из обеих деревень. Активность росла до тех пор, пока две недели назад мы не получили запрос на убийство. Целью был один из дворян Такигакуре. Клиент был официально анонимным, но ясно, что это была Куса. После покушения патрулирование прекратилось, и наши войска заметили несколько небольших групп с одним или двумя посланниками, которые ходили взад и вперед между двумя маленькими деревнями. После смерти этого дворянина они, очевидно, начали мирные переговоры друг с другом. — Вы могли бы получить всю эту информацию, если бы прочитали отчеты о миссии, Кохару-Сан, — Минато кивнул, и довольная улыбка появилась на его лице, когда он увидел подергивающиеся глаза старухи. — Это ничего не доказывает. Минато закрыл глаза и посмотрел на Хомуру. — Хомура-Сан. Что-то случилось два дня назад в шестом округе селения, на рынке. Не могли бы вы просветить нас насчет этого дела? — названный человек прищурился и пренебрежительно фыркнул. Минато уже победил. — Учиха-Сан. Если вы будете так добры… — Фугаку кивнул. — Три дня назад в деревню прибыла новая небольшая группа странствующих торговцев. Они работают с невероятно низкими ценами. Наши продавцы не слишком хорошо это перетерпели. — Спасибо, Учиха-Сан, — Минато кивнул. — Есть ли еще какие-то вопросы, учитывая необходимость нового состава личного совета? — единственным ответом было молчание, и он снова кивнул в знак согласия. — Если вопросов больше нет, я открою голосование. Те, кто согласен с моими предложениями относительно персонального консультативного органа, пожалуйста, поднимите руки, — почти сразу же поднялось несколько рук, и сторонники явно доминировали. Ему даже не пришлось считать поднятые руки. — И наконец, есть еще одна проблема, о которой вы должны знать. Со следующей недели силы военной полиции Конохи будут принимать новобранцев не только из клана Учиха, — Минато оглядывал членов совета одного за другим, ожидая реакции или сопротивления, но их не было.На его лице появилась широкая улыбка. — Идеально. На следующем заседании Совета обсудите, кого вы собираетесь назначить третьим советником. Все свободны. Минато наблюдал, как члены Совета один за другим покидали комнату, большинство из них с веселым выражением на лицах. Только Третий Хокаге остался сидеть рядом с ним, стоически попыхивая своей неизменной трубкой и наполняя комнату для переговоров ароматом смеси трав и табака. Когда последний член совета покинул комнату, Минато позволил себе облегченно вздохнуть и опустился на стол. Он наслаждался холодной поверхностью дерева, прижатой к его пульсирующему виску с закрытыми глазами. Сандейме откашлялся, чтобы привлечь его внимание. — Просто позвольте мне еще немного насладиться своей победой в тишине. Пожалуйста, — хмыкнул Намикадзе. — Ты сделал опасный шаг, Минато. Ты не просто толкнул, ты пнул спящего тигра в морду, — названный блондин испустил долгий и усталый вздох и выпрямился, чтобы протереть глаза. — Опасный, но необходимый шаг. И вы это прекрасно знаете. Он имеет слишком большое влияние на Хомуру и Кохару. Может быть, вы могли бы игнорировать это в течение многих лет, но я не могу пожаловаться на дряхлость, в отличие от вас. Сарутоби весело фыркнул. — Я не настолько стар. — И все же вы закрывали на это глаза, просто чтобы не видеть проблем, — Третий потер переносицу и устало вздохнул. В следующую секунду тени вокруг его морщин стали глубже, его спина, казалось, слегка сгорбилась под внезапным весом, как будто он внезапно стал старше на десять лет в течение этой секунды. — Может быть, ты думаешь, что я позволил ему действовать самостоятельно, и я отвернулся от всего, но позволить ему делать это так долго было частью долгосрочного плана. Пока Данзо остается в тени, он не предпримет ничего радикального. Но теперь я действительно не знаю, каким будет его следующий шаг, — Минато фыркнул и скрестил руки на груди. — Вы играли в азартные игры, как Цунаде. Я знаю, что Данзо делает за кулисами, и я знаю, что вы позволяете ему заниматься самыми темными миссиями. Я понимаю, почему вы оставил его и Корень Анбу в покое. Но мы разные. — Может быть, ты и прав. Возможно, я стал слишком стар, чтобы иметь дело с препятствиями, и, возможно, я верил, что если я притворюсь, что проблемы не существует, она просто исчезнет со временем. Шодайме и Нидайме тоже предупреждали меня об этом, — Минато слегка улыбнулся. — Возможно. Но у всех нас есть свои слабости. У меня есть друзья, к которым я могу обратиться, если мне понадобится помощь. И вы тоже. Вы просто иногда забывали об этом и несли это бремя в одиночку. — Возможно. Но я думаю, что принял по крайней мере одно хорошее решение: отдать тебе свою шляпу, — ответил Третий с легкой улыбкой на лице. Они сидели молча, наслаждаясь обществом друг друга в пустой комнате для совещаний. Третий выдохнул немного голубоватого дыма, наблюдая, как он танцевал в воздухе, отвлеченно кружась только для того, чтобы полностью раствориться в воздухе секундой позже. Сарутоби внимательно посмотрел на молодого лидера, его старые опытные глаза наблюдали за ним с небольшим беспокойством. — Как ты думаешь, это была хорошая идея-научить его Расенгану? Не говоря уже о том, чтобы снять наблюдение? — Минато повернул голову из стороны в сторону, чтобы ослабить напряженность мышц и скрыть свое раздражение. Он не ответил, только пожал плечами. Молчание повисло над ними еще на одну долгую минуту, пока Йондайме не открыл рот, чтобы наконец ответить. — С тех пор как он появился, он не сделал ничего плохого. Он хороший мальчик, Сарутоби. Все его действия принесли этой деревне только пользу, а не вред. Казекаге благодарен нам, он спас жизнь своей жены и рассудок своего сына. Союз между Конохой и Суной сильнее, чем он был бы без него. Каждая страна согласилась принять участие в экзаменах чунина впервые со времен Второй Войны Шиноби. Все пять Каге встретятся впервые в истории. Может быть, мы действительно сможем заключить союз. Или, по крайней мере, сделать первый шаг к этому. И я также получил последний толчок, чтобы сделать необходимые шаги, чтобы изменить Совет и помочь Учихе. Какаши медленно начинает выбираться из своей скорлупы благодаря Тороку. Черт возьми, я слышал, как он хихикал на прошлой неделе! И, он дал мне мощное дзюцу, — Сарутоби не ответил; его старые глаза все еще были прикованы к своему преемнику, который просто продолжал без паузы, — Я вовсе не идиот. Я знаю, что он изменился, но я действительно верю, что он не хочет причинить вред деревне, и мое мнение не изменится, пока он не сделает что-то, чтобы изменить его. Я прекрасно знаю, когда он лжет. Усталый вздох слетел с мягких губ Минато, затем на его лице появилась заботливая улыбка, — Он член моей семьи и действительно заботится об этой деревне. На самом деле, он заботится обо всем мире Шиноби. Я также хочу мира между всеми народами, но по сравнению с его решимостью и усилиями, мои выглядят как детские потуги, — рука пробежала по его золотистым локонам, успокаивая растущее разочарование, — Ты можешь спать спокойно, Хирузен. Если мы заметим что-нибудь, что указывает на то, что он представляет угрозу, мы вмешаемся. Но не раньше. Я все еще знаю свои обязанности. Тебе не нужно напоминать мне о них. Если придется, я уничтожу свое сердце за эту деревню. Я бы умер за эту деревню. Но пока я ему доверяю. Глаза Хирузена пронзили Минато насквозь, заглядывая в самую душу стоящего перед ним человека. И когда он нашел то, что искал, Третий удовлетворенно кивнул.***
Отдаленные звуки капающей воды заполняли черные коридоры, в то время как слабый свет ламп рисовал абстрактные фигуры с тенями на полу. Потусторонние теневые существа танцевали на пустых стенах, и единственной вещью, которая прервала их борьбу, была одинокая фигура в черных одеждах, которая тихо скользила к гигантской деревянной двери, словно змея. Петли вообще не скрипели и не издавали никаких звуков, и дверь открылась так же легко, как бесшумные и грациозные движения посетителя в коридоре. Он подошел ближе к деревянному столу в центре комнаты, и худощавая фигура посмотрела на очень опустошенного Данзо, сидящего за ним. Боевой Ястреб помедлил, прежде чем обратиться к посетителю с оттенком раздражения в голосе. — У тебя есть какая-то новая информация, чтобы доложить Орочимару? — Нет. Ничего нового, что стоило бы упомянуть. — Понятно. Значит, у него нет ни кровного предела, ни других особых способностей, которые могли бы вызвать у нас головную боль? — Тень зловещей улыбки мелькнула на бледном лице, но не настолько долго, чтобы ее можно было разглядеть. — Он обладает сильным дзюцу, продвинутым пониманием фууиндзюцу и улучшенными сенсорными способностями, но они уже перечислены в предыдущих докладах. Ничего нового, с чем не могла бы справиться большая группа элиты. — Тогда почему ты вызвался выполнять это задание? Любой из моих элитных шиноби мог бы сделать такую разведку, — Саннин долго молчал, тщательно взвешивая свои слова, прежде чем открыть рот, обнажив хищные острые зубы за своими губами. — Скажем так, у меня есть небольшая обида на Минато-куна и некоторая личная заинтересованность в Тороку-куне.***
Джирайя наблюдал из-за спины, как его бывший сэнсей уставился в окно своими старыми и опытными глазами. Его пристальный взгляд метался по людям, которые живя своей собственной, невинной жизнью, не подозревали о скрытых проблемах, постоянно висящих над их головами. Саннин отхлебнул чаю, ожидая, что Сарутоби наконец повернется к нему лицом и сядет перед ним. Ему не пришлось ждать слишком долго. — Я хочу, чтобы ты были искренен! Как обстоят дела с Тороку-куном? Ты нашли что-нибудь новое, что указывает на то, что он представляет угрозу для деревни? — хотя Сарутоби больше не был Хокаге, он все еще присматривал за некоторыми делами. И новообретенный родственник Минато был одним из таких особых случаев. Жабий мудрец сделал еще один глоток, а затем медленно поставил свою чашку и откинулся назад, позволяя вопросу повиснуть в воздухе в течение долгой напряженной минуты к раздражению Сарутоби, прежде чем ответить. — А ты недавно с ним разговаривал, старина? — Сарутоби медленно покачал головой. — А следовало бы. Если да, то посмотрите ему в глаза. Загляните глубоко в них поглубже, и вы найдете там свой ответ. Потому что его глаза отражают саму его душу. Всегда. — Не ходи вокруг да около, Джирайя! — Наконец рявкнул Сарутоби, потеряв терпение. Названный человек испустил долгий вздох. — Ладно, — пробормотал он, — думаю, он помнит. Возможно, не все, но по крайней мере некоторые части своего прошлого, — Сарутоби прищурился, а Джирайя продолжал: — Он что-то скрывает? Определенно. Он представляет угрозу для деревни? Определенно нет.Он действительно заботится об этой деревне, о Минато и Кушине. Он заботится обо мне и двух гаки. Он даже заботится о вас. Вы бы послушали его — он говорит о вас с уважением и любовью, как будто вы были ему каким-то дедушкой или кем-то в этом роде, — Сарутоби нахмурился, глядя на палец Джирайи, который указывал прямо ему в грудь. — Как ты думаешь, Минато тоже подозревает об этом? Джирайя закрыл глаза и кивнул. — Конечно. Он очень наблюдательный малыш. Он всегда был таким. Теперь он ждет точно так же, как и я, — Сарутоби прищурился. — Тогда почему бы тебе не вмешаться? Джирайя фыркнул и покачал головой. — А что потом? Запереть его? Пытать его, пока он не сознается, или заставить Иноичи атаковать его разум, пока он не сойдет с ума? — Джирайя снова покачал головой. — Это не принесет нам никакой пользы. Этот сопляк упрямее, чем Минато и Кушина вместе взятые; он не признается ни под пыткой, ни на простом допросе. По старинке мы бы ничего о нем не знали. Но если мы позволим ему действовать свободно и начнем наблюдать за ним со стороны, то вскоре он либо ускользнет, либо мы поймем его истинные намерения, если у него вообще будет нечто подобное, — Мудрец отхлебнул своего чая, а затем продолжил, — Но я так не думаю. Он ужасный лжец. Он может играть и даже посрамить настоящего актера, но как только ложное слово слетает с его губ, вы видите это в его глазах. Вы можете почти прикоснуться к его позору. Он слишком честен для шиноби. Поэтому вместо того, чтобы полностью лгать, он говорит полуправду или просто не отвечает. Он определенно не шпион и не секретный агент, он не относится к этому типу людей. Вы можете быть спокойны. Его внезапное появление не связано с какими-либо плохими намерениями по отношению к Конохе, и со временем мы можем собрать вместе кусочки его пазла. Но мы оба — Минато и я — думаем, что он пытается избавиться от своего прошлого. Он изо всех сил старается заслужить наше признание и быть ценным членом Конохи. Сарутоби пыхнул трубкой и медленно выпустил успокаивающий дым в пустой воздух и заговорил с оттенком раздражения в голосе. — Минато слишком доверяет этому мальчику. Легкая улыбка появилась на лице Джирайи. — Это чувство взаимно. Тороку доверяет Минато, и именно поэтому он не сказал нам о том, что помнит. Он не хотел, чтобы эти узы ослабли. Сарутоби закрыл глаза и нахмурился. — И ты ему тоже доверяешь, — Джирайя не отвечал в течение долгой, молчаливой и напряженной минуты, взвешивая свои собственные слова, прежде чем ответить, — И я знаю это, — Третий испустил долгий и усталый вздох и потер переносицу в надежде, что это развеет его сомнения, но слабый голос Джирайи вырвал его из задумчивости. — Великий жабий мудрец вызвал меня за два дня до того, как я вернулся домой и стал джонином-сенсеем старой команды Минато… — нахмурившись, Сарутоби ждал продолжения рассказа своего ученика, — Он… Он сказал мне, что у него было новое видение. Я думаю, это из-за Тороку, — глаза Третьего расширились, когда он наклонился вперед, нетерпеливо ожидая, когда Джирайя закончит, — Он сказал так: «в твоей жизни появится мальчик, пытающийся сойти с пути своего прошлого. Он принесет новый шанс и новое завтра.» Это все, что он сказал. Загадочно, как всегда. На лице Сарутоби появилось хмурое выражение, и он снова закрыл свои старые глаза, чтобы взвесить эту новую информацию. — Новый шанс для чего? Джирайя покачал головой. — Новый шанс исполнить пророчество? Я не знаю. Но я хочу думать, что дело именно в этом. Когда Тороку говорит о мире Я… Я верю в него, старик. Я искренне верю, что он способен обрести этот покой. Что он может разорвать круг ненависти, — медленно произнес жабий мудрец, прежде чем его серьезность исчезла, и он широко улыбнулся своему бывшему лидеру. — Ты хочешь встретиться с ним в будущем? — Саннин на секунду задумался, а потом покачал головой. — Только не в ближайшем будущем. Он мне доверяет. Я думаю, что со временем он признает это. Однажды он почти признался Минато. — Я очень надеюсь, что вы оба правы. Ради моего здравомыслия и ради всей деревни. — Эй, старик, ты же на пенсии. Пусть Минато возглавит эту деревню. Он знает, что делает. Я больше не глупый незрелый генин, — Джирайя дерзко ухмыльнулся в ответ и одним глотком осушил свою чашку. Саннин скривился, как ребенок, когда горячая жидкость обожгла ему горло, заставив лидера испустить еще один долгий вздох и отечески покачать головой, в то время как его повзрослевший ученик старался выглядеть как можно взрослее, пока тот задыхался и кашлял.***
Громкий крик эхом отозвался внутри особняка Хокаге, и в следующий момент Наруто уже был на ногах, мчась к его источнику с безумной скоростью. Только последняя логическая часть его разума удержала его от того, чтобы активировать чакру Курамы, для увеличения своей скорости. В следующую секунду он пинком распахнул дверь и прыгнуть на нападавшего, но ничего не нашел, хотя его разум застыл от открывшегося вида. Он уставился на колени матери, где ее одежда была пропитана темно-красной жидкостью. Широко раскрыв глаза, она смотрела на Минато, который стоял на коленях на полу рядом с их кроватью, и его лицо было таким же красным, как испачканные колени Кушины. Он посмотрел на брата с явным раздражением. Мозг Наруто перебрал несколько ужасающих сценариев, пока он прыгал рядом с матерью, отталкивая отца в сторону и тряся ее за плечо. — Кто тебя обидел?! Где же этот ублюдок?! — Кушина быстро вышла из своего временного оцепенения и, наконец, стряхнула с себя руки Наруто, но не отвела взгляда от его лежащего на земле отца. Однако вместо того, чтобы просто смотреть, она разразилась истерическим смехом. Запах алкоголя ударил Наруто в нос, и это был тот момент, когда он решил, наконец, оглядеться по-настоящему, чтобы оценить ситуацию. Рядом с их ногами стоял разбитый бокал для вина, еще один был рядом с его отцом, а на земле посреди растущего багрового пятна стояла наполовину полная бутылка. Его отец вдруг взвизгнул и сразу же начал искать что-то на полу, пока наконец не оттолкнул Наруто с его пути. С возбужденным и облегченным вздохом он схватил что-то с пола и откашлялся, когда истерический смех Кушины перешел в тихое хихиканье. — Так. Опустим это маленькое… недоразумение. Кушина. Я все еще жду твоего ответа, — названная красноволосая женщина сглотнула, и на ее прекрасном лице появилось странное выражение. Она шагнула ближе к Намикадзе, осторожно избегая осколков стекла на полу, и опустилась на колени перед Минато. Тихие слезы текли из ее глаз будто с эмоциональных американских горок. Мышцы Хокаге напряглись во время долгого ожидания, его взгляд на мгновение переместился на все еще смущенного брата, возможно, чтобы найти какое-то ободрение. В следующее мгновение Кушина бросилась в его объятия, непрерывно бормоча что-то на ухо Намикадзе между почти беззвучными рыданиями. Но выражение лица Минато сказало Наруто, что мужчина находится в эпицентре разрушительной радости и экстаза. Широкая улыбка расплылась по лицу Наруто, когда он, наконец, заметил маленькое серебряное кольцо на пальце своего отца. Два маленьких серебряных листочка обнимали пурпурный драгоценный камень, удерживая его в центре украшения, как это делают родители для ребенка. Подросток сразу же молча вышел из комнаты с самой широкой улыбкой на лице, на которую только был способен. И вдруг вся его прежняя тревога исчезла. Будущее уже не казалось таким мрачным.