До лучших времен

— Я сказала, Меган поедет со мной! — Стейси взяла с полки несколько маленьких цветастых футболок и хотела было положить их в чемодан к остальным вещам, но его крышка захлопнулась прежде, чем она успела отойти от шкафа. Закрывший чемодан Люк смотрел на жену с одним лишь раздражением, а уголок его губ дергался от сдерживаемой злости, — Она не будет сидеть тут всю неделю одна, Люк, я не собираюсь обсуждать это! — А меня в расчет ты больше не берешь? — глава семейства вспыхнул от ее слов и резко выхватил футболки дочери, отпустив чемодан, — Пусть я и занят работой, но она в это время всегда будет рядом! — И где же? — спросила Стейси, поджав сперва губы и поморщившись. Оба не заметили, как дверь в их комнату слегка приоткрылась, и в щели показалась фиолетовая макушка, — Здесь, в этой богом забытой квартирке киснуть? Или, ещё хуже, на кладбище? Что уж там, пускай прямо на могиле сестры играет! Лицо Люка скривилось в гримасе боли и гнева. С тихим хрустом он сжал кулаки, тут же отходя от жены и вытаскивая из кармана блистер с таблетками. Пока он их принимал, Стейси, не заметив, как задержала дыхание, выдохнула. Несмотря на то, что со смерти их старшей дочери прошло уже два года, и даже она сама отчасти смирилась с этим, Люк продолжал воспринимать любые слова о ней в штыки. Для смотрителя кладбища тема смерти в его семье оказалась слишком табуирована, даже если это смерть одного конкретного человека. — Зато куда лучше ей будет сидеть напротив твоей помирающей матери и слушать ее религиозные бредни, — Люк с шуршанием убрал таблетки и повернулся обратно к жене, — Ты вообще спрашивала у нее самой, хочет ли она мотаться с тобой на другой конец штата? Может, она хочет провести каникулы здесь, с друзьями, а не у полоумной старой карги. — Ты говоришь о моей матери! — громко напомнила ему Стейси, после чего дверь в комнату открылась ещё шире и заскрипела. Оба повернулись на звук и увидели в дверях мнущуюся дочь. — Опять вы ругаетесь, — пробормотала Меган, когда Стейси подошла к ней и приобняла. Стоящий поодаль Люк невольно расслабился, сел на кровать и устало протер лицо подрагивающей ладонью. За этим наблюдала его дочь, обхватившая мать за ноги, — Мам, ты опять хочешь уехать? От наивного «опять» Холмс криво усмехнулся, выразительно посмотрев на жену. Та его взгляд проигнорировала и мягко погладила дочь по голове. — Все в порядке, милая, я просто хочу навестить нашу бабушку. А ты не хочешь? Она очень соскучилась по своей любимой внучке. Подобные дешёвые манипуляции вызвали в Люке смесь брезгливости и какой-то необъяснимой обиды и оскорбления. Не для того он столько лет провел в секте, контролируя сотни и даже тысячи жизней, чтобы потом его же жена самыми простецкими уговорами увела у него дочь. Нет уж. — Солнышко, а разве Трэвис не звал тебя в гости через пару дней? — мужчина глянул на календарь, чтобы свериться с удачно промелькнувшим в голове воспоминанием о прошлом визите к Фелпсам. Даже удивительно, из-за таблеток такие вещи он порой забывал. Меган отстранилась от матери с тихим «ой» и виновато посмотрела на нее, запрокинув голову. По ее взгляду Стейси сразу поняла, что поедет к матери одна, а по взгляду Люка — пытаться увезти дочь против воли чревато. — Точно, я обещала ему, что приду! Крестный ужин хотел приготовить, достал кассету с мультиком… Папа, ты помнишь, как он называется? — обратилась Меган с вопросом к Люку, сверкая как начищенная монета. Про недавнюю ссору родителей она уже забыла, полностью переключившись на новую тему. Этого Люк и добивался. — «Черный котел», кажется. Кеннет говорил, что вышло мило. Думаю, вам понравится, Дисней всё-таки, — и, пожав плечами, обратил внимание на замершую в дверях Стейси. Сам не понимая зачем, он поднялся, подал ей чемодан и поцеловал в щеку с пресной улыбкой, — Передавай привет матери, дорогая. «Наверняка к этому ублюдку заглянет», — улыбка сошла с его лица, стоило жене отвернуться и пойти за документами. Бросив в свою сумку паспорт с кошельком и билетами на автобус, Стейси плотно застегнула зимнее пальто и обулась. Ее семья молча наблюдала за сборами. — Позвони, как доберешься, — услышала она краем уха и вскинула голову, глядя на Люка с лёгким удивлением, но тот смотрел не на нее, а в окно, — Снегопад обещали ночью, оденься теплее. С секунду Стейси просто смотрела на мужа, чувствуя в груди отголоски старой любви, после чего послушалась совета и накинула на шею плотный шерстяной платок, некогда подаренный Люком на какой-то праздник. Когда она оделась, глава семейства кивнул и вышел из комнаты, а Меган подбежала к матери и осторожно, пока отец не видел, вручила ей маленький самодельный крестик из золотого картона. На ее лице сияла довольная улыбка, которая моментально передалась и Стейси. — Я сделала его для бабушки, передай ей от меня, — шепотом попросила Меган, помня об отношении отца к их со Стейси вере. Когда дверь комнаты Люка хлопнула, она заговорила чуть громче, — Прости, что не поехала с тобой, я правда хотела увидеть бабушку. Просто… Ее мама наклонилась, чтобы поцеловать дочь в щеку, после чего аккуратно убрала крестик в карман. Заминка Меган нисколько ее не смутила — Стейси понимала, в чем дело, и не хотела давить на дочь. — Все в порядке, милая, я понимаю. Позаботься о папе, пока меня не будет, хорошо? — в ответ Меган быстро закивала и обняла женщину за ноги, почти тут же отпустив. Стейси взяла чемодан за ручку и открыла входную дверь, — Не хулигань и будь послушной девочкой, Меган. Закроешь за мной дверь? — Хорошо, мам! Девочка прикрыла дверь за матерью только когда та вошла в лифт. Замок она закрывала основательно, шаг за шагом — как учили. Когда же с этим было покончено, Меган крикнула отцу, что Стейси ушла, и побежала к себе в комнату. Услышавший ее Люк устало вздохнул и сел напротив телефона, а пальцы его дрожали от нерешительности. «Стоит ли? Он, наверно, занят, да и чего мне звонить. Жаловаться только, — Холмс закусил кожу на костяшке пальца, пока гипнотизировал черный блестящий корпус и диск с цифрами. Мысленно он уже набирал нужный номер, едва ли не выжженный у него изнутри черепной коробки. Внутри все одновременно сводило и сладко тянуло от перспективы снова услышать голос Кеннета, даже недовольный тем, что его отвлекли, — Хотя он ведь сам просил… Блять.» Люк чувствовал себя странно. Ссора с женой вновь выбила его из колеи, а необходимость развода давала о себе знать все больше с каждым днём. Столько лет совместной жизни выработали в нем привычку, с которой не хотелось расставаться несмотря ни на какие семейные сложности — и это было неправильно. Он должен был побороть себя и наконец взяться за этот вопрос всерьез, ведь в первую очередь сложившаяся ситуация била по Меган. С ней тоже все было сложно. Кровать скрипнула под тяжестью его тела, когда Люк откинулся назад и спрятал лицо в локте. Порой ему начинало казаться, что он запутался в невидимой сети, которую сам же и сплел, и с каждым движением она затягивалась все туже. Нужен был кто-то, способный разрезать путы, но единственный возможный вариант привлекал его столько же, сколько и пугал. После всего, что произошло между ним и Кеннетом, втягивать того в их со Стейси разборки не хотелось — Фелпс пресытился подобным ещё двадцать лет назад. От воспоминаний об их скомканном разрыве Холмсу стало только хуже, и желание хоть как-то услышать Кеннета захлестнуло его с головой. Резко вернувшись в сидячее положение, Люк набрал его номер, прижал трубку к уху и начал дергать торчащую из домашних штанов нитку, от которой уже пару недель как хотел избавиться. Телефон подняли на удивление быстро. — Я слушаю, — прозвучал знакомый баритон по ту сторону, и Люк невольно улыбнулся, почувствовав разливающееся в груди спокойствие: пусть сейчас их связывал один лишь провод, он словно оказался рядом с Фелпсом в этот момент. — Кеннет! Эм, привет, — он неуверенно усмехнулся, обхватывая телефон двумя руками и заваливаясь обратно на кровать. Сейчас он чувствовал себя потерявшимся в жизни подростком, а не взрослым состоятельным мужчиной. Все перед ним рушилось, и лишь Кеннет оставался его островком спокойствия посреди катастрофы. — Что-то случилось? — Люк как наяву увидел его притворно-спокойное лицо, поджатые от беспокойства губы и вздрагивающие, прямо как у собаки, крылья носа. Даже Кеннет бывал предсказуемым, особенно когда это касалось Люка — и тот не мог не улыбнуться от подобной мысли. Это он делал Фелпса таким. — Просто побочка от таблеток, если ты о голосе. Поначалу всегда так, — устроившись на боку, Холмс подтянул колени к животу и прикрыл глаза: так было легче представить, что он не в этих проклятых Апартаментах, а у Фелпсов. Впрочем, раз Стейси уехала, с этим не возникло бы никаких проблем, — Мы снова поссорились. Она уехала к матери, хотя наверняка ещё заглянет к этой свинье перед автобусом. Вот ведь овца... Стерва. — Она только ушла что ли? — на фоне что-то громыхнуло, напоминая звон упавшего на камень металла, и Кеннет тихо выругался, — Прошу прощения, надеюсь это было не громко. — Ну да, буквально минут пять назад ушла. И нет, все отлично, что там у тебя гремит? — спросил Люк с усмешкой в голосе, на что Кеннет хмыкнул в трубку. — Собирался мясо заготовить для нашего ужина, но уронил нож. Только помыл ведь, зараза. Люк тихо рассмеялся, но смех его прервал протяжный зевок — ещё один эффект от успокоительных. Захотелось спать, о чем он сразу же сказал Фелпсу. — Так ложись, ты явно устал, — услышал он в ответ и протер глаза, чтобы немного сбить сонливость. Помогло мало. — Я же только позвонил, Кеннет, или ты так хочешь меня спровадить? — Люк сказал это в шутку, прекрасно понимая, что и правда отвлекает друга от готовки. Докучать ему было плохой идеей, даже Люку, которому он всегда делал поблажки, — И ты собираешься готовить за два дня до ужина? Вот это предусмотрительность. — Мне захотелось замариновать мясо, так оно будет нежнее. Нашел недавно один рецепт маринада на красном вине и подумал, что тебе понравится. — Звучит и правда вкусно, — на секунду он представил будущий ужин, и рот сразу наполнился слюной от предвкушения. Давненько они с Кеннетом не ели вот так, вместе: конец года выдался тяжёлым для них обоих. Встретиться получалось только в стенах храма, где Кеннет мог украдкой коснуться его пальцев своими, проходя мимо по коридору и глядя сквозь пустые глазницы маски. Один раз вышло поймать Фелпса одного. Люк тогда подбежал к нему, побоявшись упустить возможность, приподнял ненавистную неведомо отчего маску и быстро поцеловал, после чего сразу убежал, будто его преследовали. На повороте только обернулся, чтобы увидеть довольное лицо Кеннета под ещё не опущенной маской, и врезался в какого-то культиста, который от страха упал перед ним на колени. — Я только не знаю, какое мясо взять, — выдернул Люка из воспоминаний голос Кеннета, звучащий будто из-под толщи воды. Внезапно он понял, что едва не заснул, — Тебе хотелось бы баранины или свинины? — Маринад с бараниной звучит неплохо, хочу попробовать, — пробормотал Холмс после очередного зевка. Кеннет стал говорить немного тише. — Значит баранина. Я тебя понял, свет мой. Его сердце сжалось от того, как Кеннет произнес это. Обыденно, не задумываясь, словно они были вместе не один год, а всю жизнь. Хотя в какой-то степени так и было, жаль только потраченного впустую времени. Именно в такие моменты Люк понимал, сколько на самом деле потерял — а Кеннету только и дай повод напомнить, даже если делает он это ненарочно. Не то чтобы Люк в чем-то его винил. Он сам был виноват. «Хотел бы я все исправить, Кеннет, правда, — Холмс вздохнул и мягко провел пальцами по черной трубке телефона, будто человек по ту сторону мог это почувствовать. Попрощался неловко: бросил напоследок, что скучает, и быстро положил трубку, испугавшись возможного ответа. Люк знал, что Кеннет любил его — Фелпсу даже не нужно было говорить этого, чтобы он понял — но все равно боялся, — Все бы отдал за такую возможность.» Он просил Стейси позвонить, когда она доедет до родного городка, но ждать ее звонка хотелось меньше всего. Прошло то время, когда Люку было дело до местонахождения жены, и сейчас она могла уехать хоть в другую страну, главное чтоб без Меган — ещё одну дочь он не потеряет. А раз уехала Стейси без нее, то и ждать особого смысла нет, очень уж ему спать хотелось. Проснется, когда позвонит, послушает короткую неинтересную историю о поездке, если таковая будет, спросит про дальнейшие планы, на которые ему плевать, и ляжет спать дальше. Так Люк и решил сделать, просто накинув на себя край одеяла. Нормально разбирать кровать, на которой он всегда чувствовал себя лишним, не было ни сил, ни желания, равно как и снять с себя одежду. Даже звук собственного дыхания больше не давил на него, позволив спокойно заснуть. Телефон молчал всю ночь.

***

Весь день до запланированного ужина Люк был как на иголках, сам не понимая отчего. По ощущениям он словно вернулся на двадцать лет назад, когда волновался от первых свиданий со Стейси или прогулок с Кеннетом до озера. Он не знал, можно ли влюбиться в одного человека дважды, однако внутри все трепетало от переполнявших его давно забытых чувств, и Люк соврал бы, сказав, что это ему не нравится. Чувствовать себя влюбленным по уши в Кеннета было намного приятнее. Возможно дело было в том, что в первый раз, от воспоминаний о котором его непременно окатывала волна жгучего стыда, в их отношениях не было одного важного элемента — страсти. Вернее, не было со стороны Люка, Кеннету энтузиазма на двоих хватало, и оттого Фелпс наверно и не замечал апатичности партнера (а думать о том, что Кеннет доверял ему настолько, чтобы не обращать внимание на отстранённость, было попросту страшно). Сейчас же Холмс не знал, куда деваться от мыслей о любовнике, и чем дольше они не виделись, тем сильнее ему хотелось на стенку лезть или грызть многострадальные ногти. «Видимо карма работает именно так, — подумал он, стоя в одной футболке перед шкафом с одеждой. Набит он был в основном свитерами всех оттенков зелёного, но в дальнем углу нашлась и пара рубашек — на удивление белых. Люк уже и не помнил, по какому случаю приобрел их, а надевал за последние пару лет от силы раза три, если не меньше. Повода не было, да и желания тоже, — Может и сейчас к черту? Это просто ужин, тем более с детьми рядом. Потом устроим полноценное свидание.» Рубашка отправилась обратно в шкаф, а вместо нее Холмс вытащил один из любимейших свитеров с крупной вязкой цвета темной хвои. Он был особенно мягким и не висел мешком, как некоторые другие: отчасти потому, что надевал его Люк нечасто, сделав его почти что парадным. На чужой взгляд никаких отличий между этим и другими свитерами не было, но Кеннет должен был подметить. — Папочка, ты ещё долго? — услышал он из коридора крик дочки, которую попросил подождать его минут десять назад. Та уже давно собралась, так как поход к Фелпсам был для нее рядовым явлением, но для Люка этот вечер был сродни празднику. Полноценная встреча с Кеннетом после напряженного рабочего месяца. Люк хотел показать своим видом, что ему не все равно, хотя возможно он просто с возрастом становился излишне сентиментальным. — Уже бегу, малышка! — громко отозвался он, на ходу запрыгивая в черные джинсы и натягивая свитер. Волосы из-за этого оказались в беспорядке, а потому из комнаты выходил Люк причесываясь. Меган стояла у входной двери уже полностью одетая и обутая, разве что шарф держала в руках, и, заметив отца, уперла руки в боки, — Что, запарилась меня ждать, да? — Могло быть и лучше, — с деловым видом отчитала она отца и фыркнула. Люк вздохнул. Пусть Меган и выглядела очаровательно, в такие моменты она сильно напоминала свою мать, мысли о которой последние два дня не вызывали ничего, кроме злости. Стейси так и не позвонила. Люк, конечно, не рассчитывал, что она точно позвонит ему, как доберется до матери, но подобное пренебрежение откровенно выводило его из себя. Утром Меган начала задавать вопросы, хотела позвонить маме, и мужчине пришлось просто соврать дочери, что та пока не сможет ответить. Когда же Люк вызвонил-таки мать Стейси, он ещё сильнее уверился в том, что жена плевать хотела на семью — о ее желании навестить мать в отчем доме никто не знал, а сама Стейси там уже несколько месяцев не появлялась. Навязчивая мысль о ее побеге не хотела покидать голову Холмса, но часть его удивительно быстро смирилась с подобным раскладом. Если она и правда сбежала с этим фермером, то пускай — скатертью дорожка. Другая же часть болезненно сжималась. Пока Люк думал о жене, он успел собраться и криво завязать шарф на Меган — у нее самой получалось лучше. С юных лет у него была такая проблема, и все бы ничего, если бы в то же время он не умел завязывать с десяток разных узлов с закрытыми глазами. Даже Кеннет порой подкалывал его на этот счёт, перевязывая его старые, но любимые шарфы, которые ещё бабушка вязала для его отца. Кажется, комментарии про сентиментальность пошли прямиком от Фелпса. — Папа, может мы пойдем? — тихо спросила Меган, будто не хотела вырывать отца из размышлений. Люк бросил короткий взгляд в зеркало и понял, что улыбался, оттого дочь и смутилась. Он всегда старался улыбаться в ее присутствии, даже если не хотелось, но обычно она сперва давала ему какой-то повод: говорила нечто забавное, по-детски наивное, или спрашивала какую-то глупость, кажущуюся очень важной для ребенка. Почему небо голубое? Почему поют птички? Почему мама снова пьет? Старший Холмс резко встряхнул головой и осторожно проверил, на месте ли его таблетки. Как всегда, в кармане. Ему не хотелось привлекать внимание Меган к этому, для нее вечер должен был пройти хорошо и без мыслей о матери, которой она хотела позвонить незадолго перед уходом. Люку вновь пришлось ей отказать, но с каждым разом отмазки его становились все более натянутыми. Даже доверчивый ребенок понимал это. — Да, конечно, папка снова витает в облаках, — вместе с девочкой он вышел из квартиры, спустился вниз и сказал выглянувшему сквозь почтовую щель Терренсу, что вернётся неизвестно когда. Покинув здание, Люк взял дочь за маленькую ладошку и несильно сжал. На улице уже было темно, а от ударившего в лицо мороза щеки сразу начали краснеть и слегка щипать; оба Холмса почувствовали это и довольно поежились, начиная недолгий путь по неширокой дорожке. До церкви и дома Фелпсов было всего ничего, минут десять неспешным шагом, но за это время они легко успели бы замёрзнуть: зима выдалась на редкость холодной. — Папочка, смотри, как могу! — Меган высунулась нос из-под шарфа и сильно выдохнула, отчего в воздух взметнулось густое облачко пара. Немного погодя, Люк сделал также, после чего тихо закашлялся и вернул шарф дочери в прежнее положение, — Эх ты, не получается у тебя. — Моя беда, — с улыбкой ответил он и завернул на тропинку, ведущую мимо церкви к дому. В окнах одноэтажного дома горел свет, и, стоило Холмсам выйти на финишную прямую, занавеска одного из окон дернулась кому-то вслед. Вскоре они уже стояли на пороге, а за дверью глухо раздалось недовольное «Хватит бегать по дому, Трэвис!» вместе с топотом детских ног. Открыли им дверь в ту же секунду, как Люк нажал на дверной звонок. — Вы прямо как черепахи, мы уже заждались! — выпалил Трэвис с порога и окинул обоих взглядом. Почти сразу к ним вышел и Кеннет, сдвинувший сына с прохода. — Трэвис, не груби гостям, лучше проводи их в гостиную, — а после обратился к Люку и его дочери, — Входите, не мерзните. Прежде чем вернуться на кухню, Кеннет странно посмотрел на Люка и дёрнул губами в усмешке. «Рад видеть тебя» сумел прочитать Холмс в его взгляде, хотя мог и ошибиться. Наверняка ошибся. Лучше переспросить, когда дети займутся своими делами. Когда Кеннет ушел, а Холмсы сняли верхнюю одежду, Трэвис повел их в гостиную. Для них в том не было необходимости, даже Меган после многочисленных визитов знала строение их небольшого дома. Так чем этот вечер отличался от всех предыдущих?.. — Отец столько наготовил, вы бы видели! Хотя, скоро увидите, да, — Трэвис махнул рукой в сторону дивана, тем самым предлагая гостям сесть, а сам принялся копаться в тумбочке под телевизором в поисках заветной кассеты. Глаза Меган загорелись от предвкушения и интереса, она слезла с дивана и стала разглядывать обложки других кассет, подмечая те, которые прежде не видела. Пока дети копались в небольшой фильмотеке Фелпсов, состоящей в основном из кассет Трэвиса, Люк решил заглянуть на кухню. Дети сами разберутся. Кеннет выглядел очень уютно в своей темной флисовой рубашке и фартуке. Это было первым, что бросилось Люку в глаза. Он мог сперва обратить внимание на заставленный всякой снедью стол, или на приятный полумрак, который обычно присутствует в дорогих ресторанах, но взгляд все равно цеплялся только за хозяина дома. Всё-таки не еда была причиной его визита. — Я тоже скучал, — сказал Кеннет вместо приветствия, а Люк на мгновение замер от непонимания, прежде чем вздрогнуть. Точно, их последний телефонный разговор, — Теперь, когда мы закрыли предыдущий диалог, что надо сказать? — Привет? — Люк фыркнул неловко и подошёл ближе. Обнимать не стал — дети могли забежать в любой момент, — Или лучше «здравствуйте, мистер Фелпс»? — Остановимся на первом варианте, — он закатил глаза и вернулся к сервировке, перекладывая куски уже прожаренного маринованного мяса со сковороды на тарелки. Закончив с этим, Фелпс расставил две большие тарелки на столе по его противоположным концам и снова поднял взгляд на Люка, — Привет. С замиранием сердца Холмс смотрел на любовника, в голову не приходило ни единой мысли о том, что нужно сделать. Не будь в соседней комнате детей, он бы уже давно прижался к Кеннету со спины, которая обязательно напряжённо выпрямилась бы на мгновение, и ткнулся лбом в едва заметный горб. В последние годы Фелпс перестал следить за осанкой, хотя все равно сидел намного прямее, чем Люк. Ходил он и вовсе так, словно шпагу проглотил: гордо, с разведёнными плечами и вздернутой слегка головой — иногда даже руки за спину убирал. Скорее всего от такой ходьбы он больше всего и уставал — трудно ходить с тяжестью судьбы всего мира на плечах. Люк захотел сделать ему массаж. — Я… — Холмс уставился на стол, рассматривая тарелки с мясом, салатницу и гарнир. Он будто разучился говорить с Кеннетом за последний месяц, и сорок лет знакомства по его ощущениям внезапно куда-то исчезли, оставляя наедине с переполнявшей его влюбленностью. Интересно, чувствовал ли Кеннет то же самое? Он раньше не замечал, не до того было. Идиот, — Я скучал. Совсем рядом раздался вздох, и Люк не успел поднять голову, как почувствовал почти что невесомое касание губ к уху. Оно тут же вспыхнуло, покраснело, прямо как щеки, но дыхание Кеннета все равно было куда горячее. — Все хорошо, — единственное, что произнес Фелпс. На секунду он накрыл ладонь Люка своей, практически делясь своей уверенностью, и тут же отстранился на пару шагов. Спустя несколько секунд на кухню влетел Трэвис. — Когда ужин? Мы не можем смотреть, пока не поедим, ты сам так сказал, — недовольно проговорил мальчик. Его отец кивнул и вытащил из холодильника коробку сока. — Все уже готово, можешь садиться — только руки помой, — сразу добавил старший Фелпс, как только Трэвис схватился за свой стул. Мальчик поморщился, но послушно пошел к раковине, — А куда ты дел Меган? — Она в ванной, видимо тоже руки моет, — Люк кинул заинтересованный взгляд на дверной проем, ожидая возвращения дочери. Стоило Трэвису сесть за стол с чистыми руками, она осторожно заглянула на кухню. На приглашение войти она отреагировала не сразу, помявшись на пороге, но всё-таки села за стол напротив Трэвиса. Ее поведение смутило Люка. Старший Холмс устроился между ними, быстро ополоснув руки, а Кеннет крутился вокруг стола, раскладывая забытые приборы и посуду. Когда на его взгляд все было готово, Фелпс устроился напротив Люка. Ужин начался. Люк потянулся к вилке, но его резко прервала Меган, посмотревшая на него как на предателя нации. Свой закономерный вопрос он не озвучил — дочь заговорила сама: — А помолиться перед едой? От подобного требования Люк попросту опешил. Меган знала об его негативном отношении к религии и прежде всегда держала это при себе. Стейси научила ее молиться перед каждым приемом пищи, что неимоверно раздражало Люка, но ни к чему кроме ссор его попытки пресечь это не приводили. Сейчас же дочь почему-то решила, что ему необходимо поблагодарить Господа за еду. Единственное, что он сделал бы, последовав требованию дочери — потешил бы комплекс бога Кеннета. Или разозлил, тут одно из двух. — Меган, это абсолютно не обязательно, даже у нас дома, — перенял их внимание на себя Кеннет, который уже отрезал кусочек мяса. Сидящий справа от него Трэвис давно набил щеки жареной картошкой и курой, — Ты можешь помолиться, а можешь и нет — от этого ничего не изменится. Господу нет дела до нашей еды. — Но мама говорила… — теперь уже Люк прервал дочь, аккуратно взяв за руку. Смотрел он только на нее, но улыбка предназначалась и для Кеннета тоже. — Малышка, работа дяди Кеннета — говорить с Всевышним. Он знает намного больше, чем мама, — чтобы поддержать Меган, он погладил ее по голове. Девочка неуверенно посмотрела сперва на отца, а после на Фелпсов, которые спокойно ели и без молитвы. Немного подумав, она взяла вилку. «Выкуси, стерва», — мысленно обратился Люк к жене, отправляя в рот первый кусок мяса. Вкус был бесподобный. Осознание того, как на самом деле долго он не пробовал такой еды, накатывало медленно, но неумолимо. Кеннет сделал действительно хороший маринад, даже по его меркам это было потрясающе: красное вино только подчеркивало вкус мяса и приправ, не перетягивая внимание на себя, а баранина практически таяла во рту. — Люк, может быть картошки? — Кеннет с лёгкой улыбкой наблюдал за тем, как Холмс наслаждался ужином. Вскинув голову, он более осмысленно осмотрел стол и наткнулся на небольшую кастрюльку с чем-то жидким. После жареного захотелось чего полегче, о чем он и заявил, — Это минестроне. — Чего? — Лёгкий овощной суп, итальянский. В нем фасоль, морковь, помидоры, немного риса и лука, — пояснил Кеннет с таким лицом, будто ему пришлось разжёвывать самые очевидные вещи. Люк в ответ многозначительно кивнул и протянул глубокую тарелку. Суп был горячим, давая понять, что его Фелпс готовил последним. На вкус он сильно не выделялся, ярче всего чувствовались овощи и немного сладкая специя — может какой-то вид перца, Люк не разбирался в этом. Внутри было тепло не только из-за супа. Несомненно, Кеннет любил кулинарию, для него это было практически хобби, но Люк сомневался, что он стал бы готовить это все просто так. В каждом блюде — даже в простой жареной картошке, которую он всё-таки попробовал вместе с ещё одним куском баранины — чувствовалось то, по чему он так соскучился. Внимание. Все это было приготовлено для него. Он чувствовал себя дома. — Отец, я все съел, можно я включу телевизор, пока Меган доедает? — Трэвис отложил приборы на пустую тарелку и вылез из-за стола, когда его отец согласно кивнул. Меган доела вскоре после друга, но уходить из-за стола пока не спешила. — Милая, ты чего-то хотела? — слегка обеспокоенно спросил Люк. Весь ужин его дочь была на удивление тихой, даже с Трэвисом не переговаривалась. Девочка посмотрела на Люка так, будто он заставлял ее ответить, когда она того не хотела. Видимо, при отце ей было не так просто, а значит дело его не касалось. В следующую секунду она повернулась к хозяину дома и положила перед собой самодельный крестик. — Дядя Кеннет, откуда он у вас? — и, заметив непонимание на лице отца, объяснила, — Я дала его маме, когда она уехала. От улыбки Кеннета в Люке зашевелилось что-то скользкое и холодное, а по спине прокатилась капля пота. Эта улыбка была самой обыкновенной, какой он всегда улыбался приятной погоде, хорошей новости или успеху сына. В уголках полуприкрытых глаз собрались морщинки. Простая улыбка, естественная. Почему тогда ему вдруг стало так не по себе? — О, Стейси заглянула ко мне минут на пять. Сказала, что перед автобусом ей нужно воспользоваться ванной и, видимо, забыла его у меня. Это было что-то важное, да? — Мама должна была отдать его бабушке. Как она могла забыть об этом? — обиженно спросила Меган сама себя, покрутив картонный крестик в руках. Кеннет сочувственно похлопал ее по плечу. — Мне жаль это слышать. Ты сама его сделала, верно? Чудесная работа, ты молодец, — после этих слов девочка смущённо улыбнулась и после недолгих раздумий протянула крестик Фелпсу. — Тогда возьмите, он вам нужнее, дядя Кеннет! Я для бабушки потом ещё один сделаю. Фелпс с благодарностью принял поделку крестницы и сразу надел на себя, и та, удовлетворившись этим видом, со спокойной душой побежала к заждавшемуся ее Трэвису. Над столом повисла тишина, нарушаемая лишь скрипом приборов о тарелку — Кеннет вернулся к еде. Люк пилил его взглядом и упорно игнорировал свою вспотевшую спину. — Говоришь, заглянула к тебе? — недоверчиво протянул он, переключая внимание с крестика дочери на лёгкую полуулыбку любовника. Ладонь, которой он сжимал вилку, взмокла, — Зачем? Ты опять ей что-то наговорил? Знаешь, где она? — Тебе понравился ужин, Люк? На мой взгляд вышло жирновато, но это проблема самого мяса, — внезапно сказал Кеннет, и от неуместности вопроса Люк на мгновение потерял нить разговора. — Да при чем тут ужин! — он откинул от себя вилку и замер. Посмотрел на Кеннета, на тарелку. Недоеденный кусок мяса в соусе. Стейси сбежала. Улыбка Кеннета. Тебе понравился ужин, Люк? Не позвонила. Кусок мяса. Ужин. Волосы на затылке встали дыбом. Ему не хватало воздуха, воротник давил на горло. Мир сузился до тарелки с бараниной, его бросило в жар, а в ушах оглушающе зазвенело. — Люк. Люк! — Холмс резко открыл глаза и уставился в потолок кухни. Дышать стало проще — свитера на нем больше не было, — а сам он оказался в метре от стола. Перед ним прямо на полу сидел Кеннет, держась за его колени и обеспокоенно заглядывая в глаза, — Дыши со мной. Давай, вдох. Люк послушно набрал воздух в лёгкие, больше не чувствуя давления на шее. Внутри все горело, но он сдержался и выдохнул только когда ему сказал Кеннет. Снова вдох, пауза. Выдох. Горячая ладонь сжимала его влажную, подрагивающую от недавнего обморока. Кеннет прижимался к его коленям, готовый в случае чего поймать Люка. Он даже не заметил, как Фелпс оказался перед ним. Когда Кеннет убедился, что Люк снова может дышать без его помощи, он поднялся, придвинул второй стул вплотную к Холмсу и сел напротив в ожидании. Теперь в тишине звучало лишь свистящее дыхание Люка и стук сердца о ребра. — Я думал… — он вцепился в лежащий на коленях свитер, не зная, что ещё делать с дрожащими руками. С каждой секундой его начинало колотить все сильнее, — думал, она сбежала. Бросила нас. М-меня. Свитер не спасал, и руки его ходили ходуном от пробившего насквозь осознания. Выронив его из рук, Люк то ли неудачно наклонился, то ли специально упал в руки Кеннету. Стоило ему почувствовать чужую ладонь между лопаток, поглаживающую влажную спину, как плотину прорвало. Люк до треска сжал флисовую ткань, упёрся головой в острое плечо, ощутив подступающий к горлу ком — и обмяк. — Я не люблю ее, — признал он не особо тревожащую истину и отпустил черную рубашку, вместо этого обнимая Кеннета за пояс. Шанс того, что в этот момент к ним могут заглянуть дети, не пугал. Пускай, от кого теперь это скрывать? От Стейси? Смешно, — Уже давно разлюбил, понял только недавно. Она пропала, а меня это нисколько не волновало, только злило. Я думал, что она сбежала с этим фермерским выродком. А оно вот как. — Я поймал их вместе, так что ты не сильно ошибся, — тихо проговорил Кеннет ему на ухо, вынуждая вздрогнуть уже по другой причине. Тонкие пальцы переместились со спины в волосы, едва надавливая на кожу головы и вырисовывая неведомые узоры. — Ты же сказал, что она была здесь. Как тогда?.. — Люк прервался на середине фразы. Подробности он знать не хотел, — Ты накормил этим и детей тоже? Если бы Люк поднял голову, то увидел бы, каким оскорбленным выглядел Кеннет. — За кого ты меня принимаешь? Я бы не стал кормить детей мясом на вине, — у Люка прямо от сердца отлегло. Следующий вопрос волновал его не меньше. — Почему крестик лежал в ванной? — Он мне понравился. Мне сразу стало понятно, кто его сделал, и я специально оставил его на видном месте, чтобы Меган его заметила и подняла эту тему. — Но зачем это все? — Так было проще всего направить тебя на нужные мысли. — Ты мог просто рассказать, — Люк поднял голову и посмотрел на замершего Фелпса, который, видимо, даже не рассматривал такой вариант. Кеннет всегда был таким, не искал лёгких путей. Или тоже боялся, в этом они с Люком были удивительно похожи, — Кеннет, могу я попросить? Фелпс чуть заметно кивнул и смахнул с чужого лба налипшие от пота волосы. В благодарность Люк слегка улыбнулся, после чего вернул голову обратно на его плечо. — Не делай этого со мной. Не бросай. На секунду Кеннет под ним ощутимо напрягся, стал будто острее, отчего Холмс неуверенно поежился. Он уже давно хотел поднять эту тему, но то повода не находилось, то смелости не хватало. Сейчас же все словно шло к тому, чтобы Люк наконец разобрался с этим — и желательно раз и навсегда. — Я знаю, что много ошибался в своей жизни. Делал неправильные выборы, хотя думал, что поступаю правильно. Очень много раз, — он сглотнул и зажмурился, крепче обняв Кеннета. Наконец, спустя практически месяц, он дорвался до нормального физического контакта, и оторвать Люка от любовника в этот момент смогла бы только смерть, — Сейчас жизнь заставляет меня платить за эти ошибки, и я не хочу, чтобы ценой этого стал ты. Я был таким херовым другом для тебя, и партнёр из меня просто дерьмо — и мне так жаль! С каждым разом я думаю, что ты не сможешь сделать для меня больше, но нет! Ты сделал этот грёбаный ужин, для меня! — Конечно для тебя. Люк, я не понимаю, тебе не понравилось? — Холмс не видел его лица, но знал, какое оно: все то же притворно-спокойное выражение, поджатые от беспокойства губы и вздрагивающие крылья носа — все тот же настолько предсказуемый в своем беспокойстве Кеннет. Его Кеннет. Люк резко закусил губу, чтобы не вдохнуть резче обычного — Фелпс бы сразу это почувствовал и только сильнее заволновался. Заданный им вопрос задел что-то внутри Люка. — Это был лучший ужин в моей жизни, — он вновь затрясся, когда Кеннет внезапно отстранил его от себя, полез в карман джинсов, вытащил оттуда блистер с успокоительным и выдавил для Люка две таблетки, сразу же после подавая стакан воды. Точно, он совсем забыл про прием. Быстро приняв лекарство, Люк протер покрасневшие глаза и выдавил из себя улыбку, — Спасибо. Кеннет со вздохом вернул его обратно в объятья и зарылся носом во вьющиеся волосы. На макушке они были чуть реже, чем у того же уха, но для него это не было проблемой — это все ещё был Люк. — Ты правда за сорок лет не понял, что я всегда буду рядом, какую бы хрень ты не творил? Я не брошу тебя, — Люк в его руках осторожно зашевелился и пробурчал что-то неразборчиво ему в грудь, — Я тебя не расслышал. — Я спросил, — повторил он, слегка приподняв голову и глядя на выделяющийся на черной ткани картонный крестик, — почему? — Ты сам знаешь ответ, — и, прежде чем Люк начал отрицать, Кеннет поцеловал его в макушку, — Знаешь, но пытаешься найти в этом что-то большее. И кто из нас теперь все усложняет? Холмс сам не заметил, как широко улыбнулся. Большая часть тревоги ушла, а оставшаяся была столь незначительной, что ее он просто не замечал — скоро и она должна была исчезнуть. Ему хотелось, чтобы этот момент длился как можно дольше, и Кеннет, словно прочитав чужие мысли, спросил: — Хочешь остаться на ночь? Меган может спать в комнате Трэвиса, думаю они оба будут рады ночёвке. Задумавшись не столько об ответе — он сразу решил, что согласен, — сколько о планах на завтрашний день, Люк повернул голову в сторону стола. Недоеденный кусок мяса все так же лежал на его тарелке, скорее всего уже холодный. В голову закралась мысль, от которой он улыбнулся и поднял взгляд на Фелпса. — А что будет завтра на ужин? Кеннет провел горячей ладонью по его щеке и улыбнулся в ответ. — Свинина.