— И кто же должен был вас убить? — Тебе лучше этого не знать, — на удивление Корбин натягивает улыбку и пальцем подталкивает очки вверх на носу.
Воспоминания о разговоре с Бессоном врываются в голову сами собой, и до меня доходит быстрее, чем я успеваю что-либо спросить. Он не хотел, чтобы я знала, что демоны могли погибнуть от руки Херрона, да и он сам не хотел в этом признаваться. Ко мне приходит осознание того, что демон, который идёт рядом со мной, мог убить моего парня и всех его друзей, потому что в этом заключается его работа, и он обязан был выполнить приказ Дьявола, чтобы не оказаться на их месте. — И ты бы казнил? — не совсем уверенно спрашиваю я, боясь услышать ответ. Призадумавшись над ответом, а может, над чем-то своим, Зак опускает взгляд, длинные ресницы тенью опускаются на его бледные щёки, а губы сжимаются в тонкую линию, отчего ответ становится сразу ясным. — Да, я бы казнил, — так просто говорит Херрон, будто я спросила о продаже пончиков, выручка с которых пойдёт на благотворительность. — Сейчас — уже не уверен. — Хочешь сказать, что раньше ты был настолько жесток, а сейчас в тебе появилась частичка доброты и сочувствия? — Я шесть лет живу среди людей, Марэй, — кидает он как самый очевидный аргумент. — Мы все поддались влиянию окружения, потому что стали его частью. Естественно, взгляды на мир, на жизнь и существование в целом сильно изменились, поэтому я бы уже задумался об убийстве пяти демонов, но не точно, что я бы не смог. Знаешь ли, они тоже не святые. Я молчу, разглядывая камни на тропинке, потому что в целом понимаю, что его мировоззрение в корне отличается от моего, что пару лет назад для него убийство было самым обычным делом и что для демонов нет разницы между «добром» и «злом». Мне хочется возмутиться, говоря, что это неправильно, доказать ему другую точную зрения, но это так бессмысленно, что лучше просто промолчать. — Пару лет назад Дэниел бы тоже такое смог. Мы демоны, Майли, то, какими мы стали сейчас, случилось из-за влияния общества. Поступать «плохо» для нас совершенно нормально, а грешить для нас было смыслом жизни. Если бы я тебя встретил в день прихода на землю, мне бы ничего не стоило тебя прикончить на месте. — Ты жесток. — И что? — Ничего. Зак разводит руками, как бы говоря: «Что и требовалось доказать», и устремляет взгляд вперёд, где протоптанная дорожка становится такой узкой, что совсем исчезает, а дальше начинаются кусты, деревья уже растут плотнее, и лес выглядит мрачнее. Подняв меховой воротник джинсовки, прячу нос от холода и думаю о том, что если бы здесь был Дэниел, то он бы ни за что не дал мне мёрзнуть. Молчу, мысленно давая Херрону подзатыльник, который он заслужил, и смотрю под ноги, чтобы не споткнуться о корень дерева или ветку. Меня не на шутку пугает мысль, что сейчас Сиви могло не быть, как и его друзей, потому что Заку было сказано их убить. Я бы никогда не познакомилась с Луи и не знала его шутки и забавный сарказм, мне бы не рассказали трогательную историю Джиневры и Зейна, а Палвин бы совсем разбилась, увидев, как убивают её парня. Первый курс в университете прошёл бы спокойнее, и я бы точно не поссорилась с Эмбер, ведь она бы даже не встретила Джека. Мне бы пришлось искать другого парня, за которым можно подглядывать в столовой, потому что первую неделю учебы мы с Меган сильно интересовались Лиамом. Сейчас я бы сидела дома с Найлом и Джоной, мы бы играли в приставку, а потом заказали пиццу, чтобы вместе посмотреть фильм. Но этого не произошло, потому что Люцифер передумал и не дал Херрону выполнить приказ. Снова смотрю на демона, и меня передёргивает от того, что он хотел убить моего парня. Вдруг телефон, что лежит в кармане куртки, начинает вибрировать, а громкий рингтон эхом разносится по лесу. Я достаю мобильный и вижу на экране имя брата. — Сейчас не самое подходящее время для разговора, — прочитав имя звонящего, кидает Зак и переступает через упавшее дерево. Я ещё раз смотрю на экран и сбрасываю вызов, совсем отключая телефон. Шмыгаю носом, потому что уже совсем околела, и перешагиваю через ствол трухлого дерева, еле успевая за парнем. — Ты рядом с именем поставила фиолетовое сердечко и смайлик банана? — Да, — подбегаю к демону и иду в ногу с ним, — а что? — Ты очень странная. — Нет, — качаю головой и хмурю брови, не соглашаясь с таким заявлением. — А ты будто адекватный. — Я, — он указывает себе на грудь, — да. Хмыкнув, я сдерживаю себя, чтобы не закатить глаза аж до самой луны, и выдыхаю, отчего в воздухе образуется облако пара. Меня отвлекает неожиданный звук, похожий на треск сучков, где-то в стороне, и я с опаской оглядываюсь, обнимая себя и прижимаясь ближе к Заку. Несколько раз оборачиваюсь, пытаясь увидеть между деревьев кого-то или что-то, но всё кажется очень спокойным, а Херрон, видимо, даже не услышал этого, уверенно шагая в нужном ему направлении. — Какова вероятность, что нас убьют? — шепчу ему на ухо, следуя по пятам. — Какова вероятность, что ты заткнёшься и перестанешь задавать вопросы, от которых я устал? — Нулевая. Поджав губы, Херрон качает головой и вдруг резко останавливается, из-за чего я врезаюсь в его спину. Он щурится, осматривая местность, а я оглядываю всё вокруг в попытке найти причину, по которой мы остановились. — Нам туда, — демон указывает правее нашего курса, по которому мы шли до этого, и тут же начинает шагать в новом направлении. — Как ты вообще определяешь, куда нам идти? Семеня за парнем, я не перестаю оглядываться, потому что посторонние звуки меня чертовски пугают, ведь мы ходим по бесконечному лесу, нас окружают глубокая темнота и тишина — чего-то постороннего не должно быть. — Я чувствую мощную энергию, она появилась из-за защиты, которая поставлена на склепе. — И как долго нам ещё добираться до него? — я выглядываю из-за плеча Зака. — Хотя бы примерно. — Мы почти на месте, — он устало вздыхает, словно я задаю этот вопрос не в первый раз, как осёл из «Шрека». Перед нами открывается небольшая полянка, а затем начинается новая тропинка, которая, как я догадываюсь, ведёт к склепу со скрижалью. Херрон идёт прямо через поляну, один раз оглядываясь, чтобы убедиться, что я иду следом, а я ни не шаг не отстаю от него, всегда держась рядом. И вдруг моё сердце резко падает вниз — раздаётся громкий детский смех, который из-за эха доносится отовсюду. Замерев, зажимаю ладонью рот, чтобы не издать писк или всхлип, и в панике бегаю взглядом по деревьям вокруг нас. Глаза начинают предательски слезиться, но я и не пытаюсь сморгнуть слёзы, потому что мне страшно даже вдохнуть. Зак настороженно осматривается, по нему видно, что он ни капли не боится, и в какой-то степени это меня утешает. Он выставляет руку, прикрывая меня и не позволяя пошевелиться, и, когда тишина наконец воцаряется в лесу, делает осторожный шаг, указывая мне следовать за ним. Охренеть. Детский смех — самое страшное, что могло с нами произойти. Мы выходим на тропинку и тут же замираем, потому что смех слышится вновь. В голову лезут страшные картинки из фильмов ужасов, мне мерещится образ маленького мальчика с бледной кожей и в старой рваной одежде, которая вся испачкана кровью и грязью. Прикусив до боли губу, отчего во рту чувствуется металлический привкус, зажмуриваюсь, чтобы отогнать слёзы, а по телу пробегает неприятный холодок, от которого сводит всё внутри. Херрон ведёт себя осторожно, сканирует каждый метр и не отходит, прислушиваясь к любому шороху. Но неожиданно детский смех сменяется утробным рёвом, который граничит с истерикой и радостным визгом, из-за чего я еле сдерживаю крик и прижимаюсь к спине парня, хватая его за локоть. — Нас убьют? — я сама не узнаю свой голос: он тихий, тонкий, словно я вот-вот разревусь. — Если ты не заткнёшься, — Зак медленно оглядывается через плечо, — то убью тебя я. Сглотнув, складываю два пальца и провожу по губам, словно застёгиваю невидимый замок в знак того, что буду молчать, а затем поднимаю ладони, сдаваясь. Демон ещё раз осматривается и, прикрывая меня собой, аккуратно идёт вперёд по тропинке. Я больше не оборачиваюсь, боясь увидеть за спиной чудовище, которое издавала эти истошные звуки. Коленки подкашиваются, ладони постоянно потеют, отчего я их потираю между собой, а сердце стучит с такой силой, что пульсация в горле вызывает тошноту. Я уже тысячу раз успела пожалеть, что согласилась на это — после сегодняшнего дня я не смогу спать как минимум неделю, буду бояться темноты и сидеть по ночам с ночником, а в худшем случае стану заикой и ужасно дёрганной. Пройдя бесконечно длинное расстояние, мы наконец приходим к нужному месту — перед нами открывается маленький домик, похожий на старую церковь: перед входом две бетонные ступеньки, разваленные из-за трещин, деревянная дверь покосилась и еле держится на петлях, окна заколочены досками, которые кое-где прогнили и отвалились, белая краска облупилась и посерела, стены покрылись мхом и со всех сторон обросли кустами. Древний склеп словно попал сюда из самого страшного ужастика, а атмосфера в лесу ещё больше навевает ужаса. Через щели и дырки видно, что внутри темно, и от этого появляется мысль, что там кто-то может быть. Зак кивает в сторону склепа, призывая подойти, и выводит меня вперёд, придерживая за плечи. — Сейчас ты зайдёшь внутрь, — он шепчет мне на ухо, аккуратно подталкивая к склепу, — скрижаль будет лежать на видном месте, хватаешь её и сразу бежишь ко мне. Всё понятно? Меня хватает лишь моргнуть в знак согласия, но парню этого достаточно, чтобы ускорить шаг. — А если внутри кто-то есть? — обрывисто шепчу я, останавливаясь у самого входа. — Бабадук тоже демон, ему закрыт туда ход, как и мне, поэтому для тебя внутри будет безопасно. Херрон не убирает руки с моих плеч, пока я стою на месте и собираюсь с силами, чтобы открыть дверь. Когда я делаю первый нерешительный шаг, парень остаётся на месте, давая понять, что дальше идти он не может, и ещё пару шагов ко входу я должна сделать сама. Паника окутывает меня колючим одеялом и душит, глаза слезятся, но слёзы ещё не капают, а я не могу сдвинуться с места, потому что для этого нужно отойти от демона. — Не тяни время, которого у нас нет. Набрав в лёгкие побольше воздуха и закрыв глаза, поднимаюсь по ступенькам и распахиваю низенькую дверь; она противно скрипит и дрожит, норовя слететь со старых петель или просто развалится. Застываю, когда оказываюсь внутри, и оглядываю помещение, в которое свет попадает через дырявую крышу и щели между досками на окнах, а тело пробирает дрожь из-за сырости, но в следующую секунду дверь с грохотом закрывается за моей спиной, и я, с криком отпрыгнув, удивляюсь, как она не упала. — Не обращай внимания, Марэй, — с улицы доносится голос Херрона, — найди скрижаль. Кивнув, пусть Зак этого не видит, разворачиваюсь и ищу взглядом то, что мне нужно. В углах и под потолком висит паутина, посреди склепа запечатанный гроб, и я даже думать не буду о том, что внутри может кто-то лежать; вдоль стен растянулись бетонные полочки со стеклянными банками, в которых что-то сгнило, на стене напротив висят две картины, но полотно выцвело и покрылось пылью, а под ними находится невысокий постамент. Именно на нём я замечаю камень внушительных размеров идеальной квадратной формы и догадываюсь, что скрижаль выглядит именно так. Делаю шаг — под ногами хрустит мусор и мелкие камни — и оглядываюсь на закрытую дверь, руки дрожат, и сердце ускоряет ритм, но я продолжаю медленно подходит к постаменту. Обойдя гроб, я уже могу разглядеть мелкий текст на скрижали, собранный из иероглифов, и сдуваю с него пыль, отчего кашляю в изгиб руки. Протягиваю руки и осторожно подхватываю камень, а он оказывается тяжелее, чем я предполагала, поэтому мне приходится приложить чуть больше усилий, чтобы поднять его. Прижав скрижаль из-за тяжести к груди, уже не обращаю внимание, что могу замазать свою одежду, и, сделав разворот, мчусь к двери. Меня останавливает скрежет, будто кто-то длинными когтями скребёт по стене. — Ба, — раздаётся хриплый голос, отчего у меня замирает сердце. Больше нет сил сдерживать слёзы, закрываю рот рукой и подавляю всхлип. — Ба, — снова слышится мерзкий голос, а скрежет перемещается на другую сторону, словно это существо обходит склеп по кругу. Одной рукой прижимаю к себе камень, а второй зажимаю рот и тихо плачу, стараясь не разреветься. Осознание того, что я в ловушке, приходит сразу, и от этого меня начинает дико трясти, и я задыхаюсь. — Дук! — он срывается на крик, и что-то громко бьётся об стену, а я вздрагиваю, почти роняя скрижаль, и начинаю захлёбываться в своих слезах. — Зак, ты здесь? — я ощупываю стену, чтобы прижаться к ней спиной, и кулаком вытираю мокрые щёки. — Всё хорошо, — слышен его голос, и это на секунду успокаивает. — Всё в порядке. — Нихрена не в порядке, Зак! — Выходи ко мне, — просит демон, и я впервые слышу беспокойство в его голосе. Шмыгая носом, стараюсь дышать чаще, приходя в себя, и вдоль стены приближаюсь к двери, для защиты вытянув руку перед собой. Я ещё раз выдыхаю, решаясь выйти перед тем как толкнуть дверь, и через силу касаюсь холодной ржавой ручки. Дверь стучит об стену, потому что я открываю её слишком резко, и Зак стоит всё на том же месте и протягивает мне ладонь, чтобы я побыстрее спустилась и мы вернулись домой. Но я поднимаю глаза и вижу, что у дерева в паре метров стоит он. Низкий рост, маленькое худощавое тельце одето в чёрные брюки и драную чёрную рубашку, лицо белое, словно он позаимствовал грим у Джокера, огромные глаза обведены чёрным контуром, а у глазных яблок нет зрачков, лишь белые белки; тонкие чёрные губы растянуты в самой широкой уродливой улыбке, обнажая огромное множество острых зубов, как у пираньи. В горле застревает крик ужаса, я отворачиваюсь, чтобы не видеть это чудовище, и одинокая слеза скатывается по щеке, тут же скрываясь за воротником джинсовки. Херрон понимает, на что я смотрю, поэтому оборачивается и тоже видит демона, но не реагирует так, как я. — Это не ваше, — писклявым, доводящим до полусмерти голосом отзывается чудище и заливается жутким смехом, и через мгновение скрижаль уже находится у него в руках, а я испуганно смотрю на свои пустые руки. — Лучше поиграйте со мной! Херрон дёргает рукой, и из-под рукава толстовки выпадает демонический клинок прямо ему в ладонь. Парень не двигается с места, но свободой рукой аккуратно подзывает меня к себе, пока чудовище этого не видит. Псих с отвратительной улыбкой внезапно исчезает, а Зак кричит мне: — Майли, сюда! Я подбегаю к парню, прячась за его спиной, и стараюсь подражать его смелости, но слёзы без остановок катятся по щекам, как у трусливой сучки. — Ба! — жуткий демон появляется вдалеке, поднимая вверх камень. — Ба! — он оказывается в другом месте, отчего нам приходится обернуться. — Дук! — он неожиданно появляется перед нами и тут же пропадает. Для меня это срабатывает как скример, и меня сразу же начинает лихорадочно трясти от дикого ужаса и страха. Я больше не контролирую свои эмоции, истерика полностью завладела мной, отчего слёзы не прекращаются, а горло болит из-за громкого крика. Зак оглядывается, потому что нигде не видит чудища, и крепко сжимает в ладони клинок, словно готовясь в любой момент всадить его в тело монстра. Где-то из чащи леса доносится уже знакомый детский смех, от которого мурашки, словно маленькие пауки, бегут по спине, и я чувствую, как тело парня от злости напрягается. Вдруг поднимается холодный ветер, который подхватывает с земли сухую листву и пыль, но он сразу же стихает, заставляя слегка поёжиться. — Бабадук! — оглушительный визг раздаётся у меня за спиной. Схватившись за руку Херрона, вскрикиваю, потому что вижу перед собой жуткое лицо с широкой улыбкой, и почти падаю на колени, но Зак резко разворачивается, прикрывая меня спиной, и вонзает клинок в области сердца этому чудовищу. Болезненно худое тело подсвечивается слабым оранжевым сиянием, что выходит будто из глубины души, и длинные когти разжимаются, выпуская из руки скрижаль. Парень раскрывает ладонь, выпуская рукоять клинка, и демон замертво падает на землю вместе с камнем. Белые глаза покрываются прозрачной серой пеленой, а кожа теряет цвет, становясь голубовато-белой. Отворачиваюсь, закрывая лицо руками, и с моих губ срывается едва слышный вздох. Зак опускается перед мёртвым телом, внимательно оглядывая застывшую гримасу на лице, и вынимает из груди свой клинок, а после вытирает лезвие о штаны, оставляя на ткани следи чёрной крови. Убрав клинок за пояс, он проводит рукой над телом чудовища — оно растворяется в воздухе, оставляя после себя след на мятой траве — и замечает, что скрижаль разбилась на две части от падения. — Очень забавно, — вытираю слёзы кончиками пальцев и делаю прерывистый вздох, — что накосячил именно ты, а не я. — Между прочим, я спасал твою жизнь, — Херрон качает головой, не решаясь тронуть две половинки камня. — Ты как? — Супер, — натягиваю улыбку и выставляю большой палец вверх, но всхлип подтверждает мой сарказм. — Лучше сядь, — опустив ладони на мои плечи, он толкает меня назад и опускает на огромный булыжник. Уперев локти в колени, запускаю пальцы в волосы и сильно оттягиваю их, глубоко вдыхая лесной воздух и выдыхая его, чтобы прийти в себя. Зак наклоняется, упирая руки в колени, и осматривает меня. — Страшно было? — Очень круто сейчас издеваться надо мной, потому что я испугалась. — Ну извини, я тебя предупреждал, — парень вскидывает ладони. — Никто не говорил, что будет просто. Подняв глаза к небу, восстанавливаю сердцебиение и разглядываю макушки сосен, которые лениво качаются из-за ветра на фоне светлых серых облаков. — Готова возвращаться домой? — Зак протягивает руку, чтобы помочь мне подняться, и я киваю. — Бери скрижаль. С грустью оглядев обломки, в каждую руку беру по половине и прижимаю к себе, избегая вероятности уронить их вновь. Кинув последний взгляд на склеп, Херрон подходит ближе ко мне и опускает ладонь на предплечье, перемещая нас обратно в штаб Рыцарей. С непривычки ставлю шире ноги, удерживая равновесие, когда мы оказываемся в гостиной, и наконец облегченно выдыхаю, почувствовав себя в безопасности. — Оставь её на столе, — парень взмахивает рукой и перемещается к креслу в углу комнаты, — потом разберёмся. Выполняя его просьбу, кладу два куска камня на обеденный стол и сдвигаю их месте, возобновляя изображённый рисунок. Трещина, что идёт по центру, не даёт прочитать несколько символов, которые расположились прямо на месте раскола, но будем надеяться, что это не так критично и мы ничего не испортили. Тыльной стороной ладони вытираю засохшую грязь, с интересом разглядывая непонятный текст, и оставляю скрижаль в покое, направляясь к холодильнику. За белой дверцей меня ожидают полупустые полки, лишь в нижних ящиках лежат баночки пива, а над ними две пустые тарелки и баночка с непонятной жёлтой жидкостью. Вскинув брови, отхожу чуть в сторону и, развернувшись к Херрону, указываю на пустой холодильник. — У нас нет в доме еды, Марэй, — безразлично кидает он, — у демонов нет потребности в еде. — А вода есть? — начинаю по очереди открывать полки и шкафчики, в которых так же пусто. — Простая вода. — Возле кофеварки кувшин с водой. В подвесном ящике нахожу чистый стакан и наливаю в него воду до самых краёв; когда подношу стеклянные стенки к губам, по колеблющемуся уровню воды понимаю, что у меня сильно трясутся руки. Ставлю стакан на столешницу и, сжав кулаки, прижимаю их к груди. Скинув джинсовку, вешаю её на спинку стула и снова пробую сделать глоток. Жадно глотаю воду, отчего пару капель по подбородку стекают на шею, и, облизнувшись, вытираю рукавом кофты рот. — Зак, э-э-э… — в голове столько мыслей, что не с первой попытки получается сформулировать вопрос. — Получается, что тот склеп всегда там был. Люди, которые туда случайно попадали, умирали из-за этого демона, и если бы не мы, точнее ты, то они всё так же были бы в опасности. — Не думаю, — парень откладывает телефон на подлокотник кресла и потирает подбородок, — ты сама видела, что первая тропинка закончилась намного раньше, чем мы пришли к склепу — люди просто не ходят дальше. У защиты, которая там стоит, есть такой эффект, что человек никогда не сможет даже близко подойти к склепу, даже если будет ходить с картой и компасом. Люди туда не доходят, поэтому вряд ли кто-то пострадал от рук демона. — Он жуткий, — провожу пальцем по гладкой поверхности, вспоминая слова Малика, что он бы не хотел когда-либо видеть его. — Странный тип, — Зак морщится и отмахивается, — постоянно произносит два звука в определённом порядке, из-за чего ему дали такое имя, предлагает своей жертве поиграть, а затем разрывает ей лицо. Бабадук пугает своим мерзким смехом и улыбкой — другого выражения лица у него не бывает. — Как его заставили охранять скрижаль? — Он падок на такие вещи, поэтому делать особого ничего не пришлось, — Херрон пожимает плечами. — Для него она словно прелесть, которую нужно оберегать. — Как голум кольцо? — тихо усмехаюсь, ходя по гостиной со стаканом в руках. — Что? Какое кольцо? — Ты не смотрел «Хоббит» и «Властелин колец»? — Что, прости? — он непонимающе сводит брови к переносице и смотрит на меня как на умственно отсталую. — Ты о чём? — Ничего, — мотая головой, оставляю стакан на кофейном столике и подхожу к парню. — Главное, что мы справились и осталось дождаться ребят. Я протягиваю Херрону кулак в надежде, что он ударит в ответ, но демон опирается на подлокотники и встаёт с кресла, игнорируя мой жест. Поджав губы, прослеживаю за ним, пока Зак идёт к лестнице, и бью кулаком воздух от отчаяния, но делаю вид, что это меня совсем не задело — мы с ним не лучшие подружки, и он прямо об этом говорит. Вспоминаю, что оставила телефон в кармане куртки, поэтому забираю её со стула и падаю на диван. Когда мобильный включается, вижу на экране пять пропущенных от Джоны и решаю перезвонить, пока не стало слишком поздно. — Майли? — брат быстро отвечает на звонок. — Почему не берёшь трубку? — Телефон сел, — кусаю ноготь на большом пальце и, скрутившись в клубочек, прижимаюсь к спинке дивана, — только сейчас поставила на зарядку. — Ты сказала, что ненадолго сходишь к Меган, — говорит Марэй, но его тут же перебивает радостное «Ю-ху!» Хорана (кажется, они играют в приставку). — Я решила, что останусь у неё с ночёвкой, — слабо улыбаюсь, потому что у них всё хорошо. — Я приду домой завтра к обеду. — Ладно, — соглашается брат, а затем слышу шорох, перешёптывания и тяжёлый вздох Найла (думаю, они подрались), — как ты? — Я в полном порядке, Джона, — мой голос неожиданно срывается, а в горле образуется ком, но я маскирую это, прочищая горло. — Всё хорошо, а ты? — Если не считать, что меня только что замочил Найл в Mortal Kombat, то отлично. — Здорово, — выдавив улыбку, мну джинсовку, прижимая её как подушку. — Тогда до завтра? — Увидимся, — брат первый кладёт трубку, и раздаётся короткий звук о завершении вызова. — Рада за тебя, — со слабой улыбкой говорю уже экрану телефона. Я тыльной стороной ладони протираю щёки, словно они ещё мокрые от слёз, и обращаю внимание на время — осталось меньше двух часов до возвращения ребят, а это значит, что они уже шесть часов торчат в Аду, и я не представляю, что они могут делать всё это время. У меня начинает болеть голова, чувствуется усталость после неудачного приключения, отчего начинают закрываться глаза, но я борюсь со сном, чтобы дождаться Дэниела и убедиться, что с ним, как и с остальными, всё хорошо. Зак долгое время не появляется, уйдя к себе наверх, а от одиночества я накручиваю себя ещё больше, но не думаю, что Херрон может стать хорошей компанией, чтобы было спокойнее. Он спускается вниз, когда до окончания условного таймера остаётся полчаса; на улице уже стемнело, а мой телефон действительно разрядился, отчего пришлось отложить просмотр ленты Инстаграма. Обойдя диван, Херрон становится напротив, осматривая странную позу, в которой я лежу, и разводит руками. — Я бы предложил тебе лечь на кровать, — он потирает щеку, опустив взгляд в пол, — но у нас в доме нет кровати… — Потому что вам не нужно спать. — Да, — Зак кивает и присаживается на вторую часть дивана, — так и живём. — Мне и тут удобно, — подняв уголки губ, крепче обнимаю себя за колени. Кивнув, Херрон берёт со столика книгу и опускает её на колени, упирая локоть в подлокотник и подпирая рукой голову. Откладываю телефон и немного приподнимаю голову, чтобы увидеть, что он читает, но понимаю только рисунки, о которых говорили Лиам и Гарри. — Как думаешь, — я складываю свою куртку и подкладываю под голову вместо подушки, удобнее сворачиваясь на диване, — они успеют? — Ты о том, придут ли они целыми и невредимыми? — парень отрывает взгляд от книги, и я киваю. — Тебе не о чем волноваться. Если они пообещали управиться за это время, значит, так и будет. — Ты сам в это веришь? Нахмурив брови, Херрон долго смотрит мне в глаза и неохотно отвечает: — Нет. Он поднимается вместе с книгой, берёт карту и уходит за стол, вновь оставляя меня со своими мыслями. Разблокировав телефон, смотрю на время — ещё двадцать шесть минут — и снова его блокирую, убеждая себя, что этого времени достаточно, чтобы вернуться. Сон беспощадно атакует меня, заставляя закрывать глаза, но я упорно отталкиваю его и часто зеваю, обещая себе, что я обязательно дождусь их возвращения. Специально ворочаюсь, ложусь на другую часть дивана, затем ухожу за стаканом воды и хожу вдоль панорамного окна, разглядывая освещённый двор с парковкой, на которой стоят две машины неизвестных хозяев и авто Зейна. Мой организм кричит о том, что я должна поспать: голова жутко раскалывается, виски пульсируют, а ноги трясутся от усталости и подкашиваются, так что мне трудно стоять без опоры. Когда ещё раз смотрю на экран мобильного, остаётся восемь минут, отчего паника неконтролируемо наполняет меня, вынуждая кусать ноготь на большом пальце и заплетать косу, дёргано перебирая пальцами пряди. Они должны были уже договориться с Люцифером, избавиться от меток и прийти сюда с новостью, что наш план состоится. Я успокаиваю себя тем, что Дьявол не мог так просто убить их, оставив людей без защиты, но в голову так же лезет идея, что он убил демонов, чтобы отправить тех, кто остаётся верным ему. Если когда-то Херрону не составляло труда убить демона, то что может остановить Люцифера. Он мог догадаться, что много лет назад совершил ошибку, отпустив демонов с мыслью, что здесь им будет хуже. Но я массирую виски и мотаю головой, отгоняя эти мысли. Я совсем теряю счёт времени, Зак полностью погрузился в чтение книг и изучение информации о древних оковах, в огромной комнате царит тишина, и это действует на меня не лучшим образом. В конечном итоге, когда демоны задерживаются на пятнадцать минут, я отрубаюсь, полностью погрузившись в глубокий сон, словно теряя сознание.***
— Майли? Я резко подскакиваю, разрезая воздух взмахами руками, и испуганно бегаю глазами по комнате, пытаясь понять, где я. Помню, что мне снился жуткий кошмар, но меня так неожиданно разбудили, что последние воспоминания о сне тут же вылетели из головы, оставив меня недоумевать. Пытаюсь отдышаться, словно пробежала марафон, и протираю кулаками глаза, больно вдавливая их, чтобы понять, насколько всё реально. — Майлс, тебе снился кошмар, — ощущаю на плече большую тёплую ладонь, а голос кажется до боли знакомым, но я не могу вспомнить его обладателя. — Ты в порядке? Часто моргая, чтобы привыкнуть к дневному свету, всматриваюсь в силуэт, потому что перед глазами всё плывёт, и встречаю взволнованные зелёные глаза, которые внимательно изучают моё лицо. — Гарри? — спрашиваю, потому что мне кажется, что я могу ещё спать. Чувствую, как тянущая боль в спине сковывает движения, потому что уснула я на неудобном кожаном диване, всё тело затекло, а особенно шея, и виски сильно пульсируют, из-за чего я не могу долго фокусировать взгляд на чём-то одном. — Ты кричала во сне, — Стайлс осторожно касается тыльной стороной ладони моего лба, будто проверяя, есть ли у меня температура, — я принёс тебе успокоительное. Он разворачивается, берёт со столика стакан и, придерживая меня за талию, протягивает его мне. — Жара нет, но ты вспотела. Непонимающе смотрю на стакан в руке парня, затем поднимаю глаза на милые кудряшки Гарри и ещё больше хмурю брови, не осознавая до конца, что происходит. У меня будто похмелье, хотя я не уверена, что оно проходит именно так, потому что у меня его никогда не было. — Гарри, что случилось? — осторожно обхватываю пальцами прохладное стекло, но не спешу пить. — Видимо, случившееся в Вегасе тебя сильно потрясло, — он накрывает мои пальцы своими и подносит стакан к моим губам, чтобы я наконец сделала глоток. — Ты точно не пострадала? Херрон почти ничего не говорит. Воспоминания обрушиваются на меня, как ведро холодной воды со льдом. Я вмиг опустошаю стакан, смачивая горло, и лихорадочно оглядываюсь, убирая назад падающие на лицо волосы. — Где Дэниел? — бегаю взглядом по гостиной и вижу рядом на диване Корбина, который безучастно смотрит на нас. — Ты здесь, — осознание ситуации слишком медленно до ходит до меня. — Вы вернулись. Я кидаюсь на Стайлса с крепкими объятиями, обвивая его шею, и мимо своей воли прижимаюсь щекой к его мягким волосам. Одной рукой крепко сжимаю стакан, боясь выронить его из-за сильных эмоций, а второй глажу по спине парня, чуть сильнее зажимая в тисках, совсем не задумываясь, что могу задушить его. — Я тоже очень рад, — слышу в его тёплом голосе улыбку, — очень рад, что ты цела. — Со мной обниматься не стоит, — Бессон поднимает ладони и, улыбаясь, поправляет очки в квадратной оправе. — И не буду, — усмехаясь, отстраняюсь от Гарри и только сейчас замечаю, насколько парни счастливые. В глазах обоих горит огонь, на лицах привлекательная свежесть, а улыбки не сходят с лиц ни на секунду. Значит, всё прошло даже лучше, чем мы могли предположить, намного лучше. — Вы такие довольные, — не сдерживая ответную улыбку, вытягиваю затёкшие ноги и болтаю ими в воздухе. — С нас сняли метки, — объясняет Корбин, в качестве доказательства поднимая рубашку вверх и оголяя место, где раньше я видела огромный ожог. — Я чувствую себя по-настоящему живым, столько силы и энергии, что я получаю кайф, находясь в своём теле. — Это очень здорово, но… — кидаю взгляд на пустую кухню и снова на ребят. — Где остальные? Где Дэниел? — Нужно немного подождать, — говорит Стайлс. — Они задерживаются, — продолжает за ним Бессон. — Но вас и так не было целую ночь, — развожу руками, ужасно возмущаясь, — почему вы так долго? Поджав губы, Гарри лишь пожимает плечами, а Корбин делает вид, будто не участвует в разговоре. Я прожигаю их требовательным взглядом, но парни отворачиваются и прячут глаза, давая понять, что им нечего сказать. Из глубины коридора доносится шум, а затем чьи-то быстрые шаги в сторону гостиной. Мы все синхронно оборачиваемся на звук и терпеливо ждём нарушителя тишины в доме. — Ой, переборщила с перемещением, — сначала слышится радостный голос Джиневры, а затем сама девушка появляется в проходе. — Так много силы, что меня немного заносит с её использованием. Случайно переместилась в ванную. — Я уже и забыл каково это, — мне приходится развернуться в другую сторону, чтобы посмотреть на Луи, — вы тоже балдеете от этого? Вытянув руки вперёд, Томлинсон с удивлением разглядывает ладони и предплечья и сжимает кулак, после чего лампочка в маленьком настенном светильника у входа лопается. — Чёрт бы всех побрал, — радуется парень, оглядывая результат своей проделки, — я будто заново родился. — И не говори! — рядом с холодильником появляется Зейн, он сжимает и разжимает ладонь, отчего на руке выпирают рельефные вены. — Как я скучал, — Малик вздыхает полной грудью и с тихим стоном выдыхает. Я нетерпеливо жду, когда в гостиной окажется Дэниел и так же радостно согласится с друзьями, что он доволен приобретением силы, которые отнимала метка, но проходит секунда, затем ещё одна и ещё, а его всё нет. Луи широкими шагами измеряет комнату, переполненный энергией, а Джен налетает на Зейна и, повиснув на его шее, громко шепчет о том, что она очень счастлива, что они все живы. Сердце предательски ускоряет ритм, ладони потеют, поэтому я вытираю их о джинсы, а губы начинают дрожать, отчего мне приходится прикусить уголок. Отталкиваюсь руками от спинки дивана и, поднявшись на ноги, прохожу по гостиной, надеясь найти Сиви в любом уголке дома — а вдруг он переборщил и переместился не туда. Гарри только открывает рот, чтобы что-то сказать, как рядом с лестницей появляется Дэниел, и я срываюсь с места и бегу к нему, врезаясь в широкую грудь парня. Поднимаюсь на носочки, чтобы быть ещё ближе, и от удовольствия закрываю глаза, вдыхая запах его байки. Он обнимает меня в ответ, отрывая от пола, и покачивает со стороны в сторону, ничего не говоря. К горлу подступает ком, но я его сглатываю и растягиваю широкую улыбку, просто потому, что он снова рядом. — Я так счастлива, что ты здесь, — чуть отстраняюсь и перемещаю ладони на его щёки. — Что-то случилось? — Мы немного задержались, — его красивые тонкие губы трогает мягкая улыбка, а бархатистый голос кажется беззаботным, — уговоры, немного воспоминаний из прошлой жизни, старые знакомые… Если мы здесь, значит, всё хорошо, Майлс. Киваю, доказывая, что я ему верю, и снова прижимаюсь щекой к его груди, прислушиваясь к биению сердца, которого больше нет. Это пугает — внутри всё холодеет, а затем в памяти всплывают слова Корбина о том, что у демонов не бьётся сердце. Отсутствие метки даёт о себе знать громче, чем я могла представить, и даже не хочется знать, что ещё может быть без её наличия. — Снова все в сборе, — вниз по лестнице спускается Лиам, закатывая рукава толстовки вверх, и останавливается, преодолев последнюю ступеньку. — Продолжаем свершение нашего плана: нам нужно прочитать текст скрижали. — Есть те, кто знает этот язык? — следом за Пейном спускается Джек, держа в руках внушительных размеров сундук, а затем перемещается за мгновение через всю гостиную и ставит его на стол. — Мы умеем читать, — отзывается Кобрин, и они с Гарри поднимают руки. — Тогда пора приступать, — Дэниел целует меня в макушку и, не выпуская из своих тёплых и родных объятий, ведёт к скрижали. — Как всё прошло? Понимая, что он имеет в виду, я только натягиваю края губ вверх и показываю большой палец, но по хмурому выражению лица Сиви понимаю, что он почти мне не верит. — Не хочешь по ночам составлять мне компанию? — Всё-таки соглашаешься на лезгинку? — демон удивлённо поднимает брови. — Так быстро? — Нет же, — усмехаясь, качаю головой, — теперь мне будет страшно засыпать одной. — Поэтому я не хотел отпускать тебя туда, — Дэниел заправляет волосы за ухо и целует меня в висок. — Что было? Ты не пострадала? — Я в порядке, а вот моя нервная система — нет. — Майли, это был первый и последний раз. Я обещаю, что никогда в жизни больше не позволю тебе пройти через такое. Я ненавижу себя за то, что дал на это согласие. — Эй, — я одной рукой приобнимаю парня за талию, — я жива и цела. Я испытала огромный стресс, но я знала, зачем туда иду. Сиви поджимает губы в виноватой улыбке, словно просит у меня прощения, и я несколько раз киваю, чтобы убедить его, что я в порядке. — Там точно ничего не случилось? — Нет, Дэни, меня всего лишь напугали, потому что я думала, что такое может быть только в фильмах ужасов. — Здесь довольно всё просто, — упираясь руками на стол, Гарри нависает над скрижалью, — только информации слишком много, непонятно, где то, что нам нужно. С другой стороны стола подходит Корбин и касается пальцем камня, ведя вдоль строчки, которую хочет прочитать. — Вы же говорили, что демоны не могут касаться скрижали. — Это так, — подтолкнув очки вверх, Бессон кивает, — но после того как скрижаль треснула, защита спала. — Значит, не зря Зак налажал, — посылаю парню улыбку, и Херрон, который сидит на стуле, сложив руки на груди, закатывает глаза. — Что вообще написано на этом камне? — Луи упирает бедро в стол и скрещивает руки. — Всё про демонов, — отзывается Стайлс, — как убить, как вызвать, как изгнать, тут рассказывается про клинок и ловушки, немного о Дьяволе и Абаддон. Тут есть всё, поэтому скрижаль читается по горизонтали, вертикали, диагонали, слева на право и верх тормашками. — Мы можем сидеть здесь до завтрашнего утра, — опираясь на кухонный гарнитур, говорит Зейн, — читая древнюю писанину. — Ты можешь предложить что-то другое? — совсем без наезда спрашивает Корбин, развернувшись к Малику, но тот мотает головой. — Будем читать, тем более нас двое. Чтобы не мешать демонам перекрёстков, все отвлекаются на что-то другое; Джек отпечатывает замочек на огромной шкатулке, вытаскивая засов, и поднимает крышку. Открывается ряд с семью отсеками, в которых лежат оковы разных цветов и с отличающимися символами на них, только одно место пустует — не хватает оков чёрного цвета, которые принадлежат Асмодее, потому что, как я догадываюсь, они уже надеты на ней. Два широких кольца исписаны золотыми иероглифами, а соединены они толстой цепью. — Работают они просто, — рядом со мной и Дэниелом стоит Лиам и, проведя ладонью по задней части шеи, осматривает шкатулку Дьявола, — когда оба кольца закрываются на запястьях греха, их уже не снять без заклинания, поэтому демоны останутся без сил. Нам нужно лишь надеть. — Нас десять, их шестеро, — говорит у меня над ухом Сиви, — кто-то останется без дела? — Некоторые, как демоны перекрёстков, — Пейн кивает на стоящего рядом Гарри, — которые изначально не было созданы для битв, будут действовать вдвоём. На Маммона однозначно нужно два демона, учитывая его размеры, поэтому мы с Заком возьмём его на себя. Вы с Луи берите Бельфегора, Зейн и Джиневра возьмутся за Бегемота, а остальные справятся по одиночке. — Но мы всё равно должны друг другу страховать, — вклинивается в разговор Томлинсон, отодвигая стул напротив нас. — Конечно, Томмо, — соглашается Сиви, — но мне нельзя оставлять Майли одну. — Я буду просто сидеть дома, — возражаю я, не претендуя на место в первых рядах битвы. — Зачем мне нянька. — Кто знает, как будут обстоять дела, — неловко говорит Лиам, опуская крышку шкатулки, — тебе дополнительная защита не помешает. — Именно, — Дэниел зажимает меня в тисках, — придётся пожертвовать одним из нас. — Есть предложение, — Лиам переплетает пальцы перед собой и кидает взгляд на Херрона, который с недоумением с смотрит на нас. — Мы можем оставить Зака с Майли. — Но ты сказал, — Луи подаётся вперёд, упираясь руками на столешницу, — что вы вдвоём возьмёте на себя Маммона. — Я уверен, что могу справиться один, в любом случае, когда вы наденете оковы на других демонов, вы поможете мне, если я вдруг не справлюсь. — С чего вы взяли, что мне нужна охрана, тем более в лице Зака? — Майли, не спорь, — выпустив меня, Сиви отодвигает стул и усаживает меня на него, — так нужно, потому что ситуация очень неоднозначная. Грехи пытались до тебя добраться один раз, значит, попытаются ещё. — Но опять же, почему с ним? — Логично, Марэй, — Зак отодвигает от себя книгу и складывает ладони на столе, — что будет лучше, если я останусь с тобой, потому что обычному демону будет сложнее противостоять греху в случае его появления. — Я бы хотел быть рядом, — Дэниел сжимает моё плечо, с мягкой улыбко глядя на меня сверху вниз, — но я должен думать о твоей безопасности. Вздохнув, опускаю голову на руки и мотаю головой. Сиви опускается на корточки рядом со мной и кладёт на колени руки, разворачивая меня к себе. — Что? Он смотрит на меня совсем по-доброму, губ касается тёплая улыбка, а на щеках появляются маленькие очаровательные ямочки, от которых сложно оторвать взгляд. — Ты, наверное, ничего не ела, — парень специально сжимает моё колено, — у Рыцарей даже чая нет. — Когда вернусь домой, тогда и покушаю, — ласково касаюсь его щеки и провожу большим пальцем по скуле, — не волнуйся. — Нет, ты не ела со вчерашнего дня, а я знаю, что такое испытывать голод, — Дэниел поднимается на ноги и окидывает всех вопросительным взглядом. — У нас есть немного свободного времени? — У тебя будет минимум двадцать минут, — отвечает Гарри, неотрывно читая по иероглифам. — Я добуду тебе поесть, — Сиви гладит меня по голове и, послав улыбку, исчезает. — Вот да, — щёлкнув пальцами, Зейн уходит в гостиную на диван, — по вкусу еды я буду скучать. Демоны вновь собираются на диване, чтобы обсудить тактику их действий, а Гарри и Корбин остаются на кухне разбирать символы, выписывая некоторые факты на лист бумаги. Дэниел возвращается через минут пятнадцать с пакетом из KFC и, когда я противлюсь еде, заставляет меня съесть картошку фри, макая палочку в соус и протягивая мне. Я также возражаю, когда Сиви вынуждает меня запить всё газировкой, рассказывая что-то про углеводы, но в итоге я соглашаюсь, потому что, попробовав колу, парень морщится от того, что не чувствует вкуса. Мы продолжаем баловаться, пытаясь накормить друг друга куриными крылышками, и я окончательно пачкаюсь соусом. — Готово! — радостно заявляет Бессон, поднимая в воздух лист бумаги. — Что ж, — начинает Стайлс, пробегаясь кончиками пальцев по волосам, — ингредиенты довольно простые… — Но их нужно найти, — задумчиво кивает Корбин, — думаю с морской солью проблем не будет, а вот с святым маслом нужно попыхтеть. — Священный грааль у нас есть, а вот кровь девственницы… — Думаю, это тоже не проблема, — подытоживает парень за друга. — За что всем девственницам так не повезло? — я салфеткой вытираю губы и кидаю комок в пакет. — У них чистая кровь, — пожимает плечами Стайлс. — Масло можно найти в Иерусалиме, Израиль, соль — Осака, Япония, и ещё остаются кости демона. Оттянув пальцами нижнюю губу, Гарри хмурит брови, а в комнате повисает тишина, которая тяжёлым грузом ложится на плечи каждого. Я чувствую, что все напряглись, и сама ёжусь, зажимая ладони между коленей. — Уточню, — Томлинсон поднимает вверх указательный палец, — кости живого демона? — Нет, — Бессон тут же качает головой, — точнее кости абсолютно любого демона, но вряд ли кто-то хочет пожертвовать своими. Нам нужно найти кладбище Михаила — по слухам раньше там хоронили всех погибших демонов, ступивших на землю. Если, конечно же, — он усмехается, — их тела не сжигали. — Я знаю одно место, — Лиам подаётся вперёд, упирает локти в колени и потирает подбородок, — когда мы путешествовали по миру, то наткнулись на старое кладбище в Германии… — Там было старое сожжённое дерево у могилы с разрушенным надгробием? — Да, Гарри, но несмотря на этот факт, оно росло. — Это то самое кладбище, чёрт побери, — Корбин ухмыляется, запуская пальцы в светлые волосы. — Значит, осталось найти подходящий монастырь и выбрать одну девственницу. — Обязательно мучить бедную девушку? — я поднимаюсь со ступенек, на которых сидела с Дэниелом. — Как много крови вам нужно? Вы же не хотите её убить? — Не мы хотим её убить, — уточняет Луи, — а так требует скрижаль. — Кровью всего лишь нужно заполнить грааль, — Гарри ведёт пальцем вдоль ряда символов на скрижали, — так что никто никого не убьёт. Кинув на Дэниела короткий взгляд, пока он сидит на лестнице и мнёт пальцами салфетку, я уверено выхожу вперёд и скрещиваю руки на груди, будто принимая защитную стойку. — Тогда возьмите мою кровь. На лице Стайлса вижу непонимание, а остальные то ли с удивлением, то ли с недоверием смотрят на меня, а реакцию Сиви я вообще видеть не хочу, потому что опасаюсь того, что мне может влететь за такой самоотверженный поступок. — Что? — первое, что говорит демон, и я слышу, как он встаёт. — Я могу дать свою кровь, чтобы вы не трогали и так несчастных монашек, — повторяю я, будто демоны могли не понять меня с первого раза. — Оу, — тихо выдаёт Эйвери, — ты девственница. — Ты девственница? — Малик поднимает брови и указывает на меня пальцем. — Бро, — он подходит к Дэниелу и хлопает его по плечу, — беги от неё. Зажав пальцами переносицу, сдерживаю смешок и, выдохнув, серьёзно смотрю на Сиви. На его лице читаются сразу многие эмоции: он и зол, и встревожен. — Я действительно могу дать свою кровь. Мне что, жалко каких-то пол-литра? — Майли, тебе не нужно ради это чем-то жертвовать, — как ожидалось, Дэниел упрямится. — Если у нас есть другой вариант, то мы выберем его. — Но это даже не жертва, — развожу руками и разворачиваюсь к ребятам, чтобы найти в них поддержку, — я же сдавала кровь раньше, так что… — Майли права, Дэниел, — Гарри в знак одобрения кивает мне, зажимая в кулаках рукава байки. — Думаю, так даже будет проще. Схватившись за затылок, Сиви проходит вдоль лестницы туда-сюда, резко останавливается и смотрит на меня, на что я улыбаюсь, чтобы убедить его, что всё будет в порядке. — Я просто не хочу, чтобы ты через это всё проходила, чтобы всё это видела. Ты и так уже насмотрелась ужасов. — Всё нормально, — выставляю ладони, а затем поворачиваюсь к Стайлсу. — Когда нужно будет сдать кровь? — Так, — он расставляет руки по бокам, — сначала нужно разделиться и отправиться за ингредиентами. Когда всё будет собрано, мы наполним грааль. — Предлагаю так, — Корбин встаёт и обходит стол, — Луи отправляется в Германию за костями, ты знаешь, что делать. Зейн, отправишься в Израиль за маслом, и, Дэниел, найди в Японии эту чёртову соль. — Пейно, скажи точные координаты, — Томлинсон обращается к парню, выставив в его сторону раскрытую ладонь. — Недалеко от аэропорта Бремена. — У вас будет день на то, чтобы собрать все составляющие. — Хорошо, Стайлс, — Луи хлопает себя по карманам, — значит, в новый путь.***
Опустив на колено конспект, переписываю параграф, по теме которого скоро будет тест, и заставляю себя запомнить хотя бы малую часть, но в голове не откладывается ни одно слово. Вдруг карандаш ломается из-за сильного напора на лист тетради, и я устало вздыхаю, откидываясь на стену позади меня. Кидаю взгляд в окно, на подоконнике которого я сижу, и наблюдаю за студентами, что собрались отдельными группками на дворе университета, потому что пары уже закончились. Дэниела нет второй день, отчего мне становится дико скучно, потому что раньше он присылал мне странные сообщения или ловил в коридоре, чтобы украсть у меня немного времени перед парой. Да и без ребят всё кажется другим, это их последний год, и я не представляю жизнь универа без их участия в ней. До конца учебного года осталось два с лишним месяца, а затем настанет время экзаменов и перевод на новый курс. Вместо того, чтобы усердно готовиться, мы боремся с приспешниками Ада, спасая человечество, ведь, если так подумать, никаких экзаменов может и не быть. Нахожу в портфеле другой карандаш и возвращаюсь к конспекту, создавая иллюзию нормальной подростковой жизни. — Слышала о вечеринке для первокурсников? Подняв голову, окидываю Стайлса оценивающим взглядом: слегка завивающиеся волосы привычно убраны назад, на парне большой светло-коричневый свитер, из-под которого выглядывает белая футболка, и узкие чёрные джинсы, он держится одной рукой за шлейку рюкзака и демонстрирует ямочку на щеке. — По-моему, её каждый год устраивают после экзаменов, — откладываю тетрадь и опускаю ноги. — Не слишком рано об этом подумали? — Сейчас только набирают желающих, которые хотят отвечать за организацию. Угадай, кто записался. — Ты? — Нет, — усмехаясь, парень качает головой, — Малик и Томлинсон. — А Дэниел? — недоумевающе свожу брови к переносице. — Наверное, ему не интересно такое. Гарри пожимает плечами, опираясь на стену рядом со мной, и смотрит так долго и пристально, что мне становится неловко. Потянувшись за портфелем, складываю свои вещи, потому что к конспекту я явно не вернусь, и бездумно перебираю тетради, будто мне действительно это нужно, хотя я просто пытаюсь занять себя, пока Стайлс стоит настолько близко. — Почему сидишь здесь? — Не хочу идти домой, — честно признаюсь, не видя смысла лгать. — В последнее время я слишком много вру своему брату, и если я приду домой, то он начнёт спрашивать, а мне снова придётся врать. — Так скажи ему правду. — Я не могу, Гарри, — выдохнув, мотаю головой, — Джона и так очень волнуется за меня, а если я ещё расскажу это, то он сойдёт с ума. Родители оставили меня под его опекой, поэтому Марэй чувствует большую ответственность. Он будет готов об этом узнать, когда всё закончится. — Но это всё равно может быть для него потрясением. — Зато переживать будет не о чем. Стайлс соглашается коротким кивком и пробегается по густым волосам — он будто хочет что-то сказать, но не может решиться. — Пойдём, — вот так вот резко выпаливает Гарри и протягивает раскрытую ладонь, — чего ты будешь тут сидеть. — Куда идём? — Узнаешь, — он осторожно обхватывает моё запястье и помогает спуститься с подоконника. Я не сильно сопротивляюсь больше из-за непонимания того, что происходит. Гарри ведёт меня, не выпуская мою кисть, а я не нахожу в себе сил вырваться, потому что его хватка слишком крепкая. — Не говори, что мы идём на стадион, — прошу его, когда мы подходим к гардеробу. — Не буду. По слабой ухмылке понимаю, что мы направляемся именно туда. Стайлс забирает мою куртку и накидывает мне на плечи, как бы я не противилась, чтобы одеться самой. Опустив руки в карманы, семеню за парнем и кидаю взгляд на экран телефона, надеясь, что Дэниел мог вернуться в любой момент и сейчас сообщит, что ждёт меня. Как я и предполагала, мы выходим на стадион, Гарри ведёт нас через футбольное поле, но в конечном итоге просто садится на мягкую траву и хлопает ладонью рядом с собой, чтобы я тоже села. — Ты издеваешься? — сдерживая смешок, я вопросительно поднимаю бровь и развожу руками. — Что происходит, Стайлс? — Майли, — он кидает на землю свой рюкзак и тянет меня вниз, усаживая рядом, — нет ничего такого в том, что я хочу провести с тобой немного времени. Какая разница — ты будешь скучать на подоконнике или мы посидим здесь? — Ладно, — поглядываю на демона с недоверием, ставлю на траву портфель и опираюсь на вытянутые назад руки. — Но ты же что-то задумал, я права? — Нет, — согнув ноги в коленях, он опускает на них локти и качает головой, — осталось совсем немного и наконец произойдёт битва, поэтому сейчас я хочу лишь побыть рядом с тобой. — Кошмар, — прикладываю пальцы к губам, — ты что, Гарри, вздумал прощаться? — Я не планирую умирать, как и все мы, но всякое может случиться, — парень видит замешательство на моём лице, потому спешит добавить: — Пока всё относительно хорошо, никто не знает, что будет после битвы. Может, это последний раз, когда мы можем спокойно посидеть и поговорить ни о чём. — Я даже не хочу, чтобы ты думал о таких вещах. Всё будет хорошо, вы продумали план до мелочей, поэтому победа будет на нашей стороне. Да ради всего святого, никто не умрёт. Усмехаясь, Гарри поднимает взгляд к небу и некоторое время рассматривает облака, а затем и вовсе ложится на спину, кладя ладони под голову. — Нет, Гарри, вставай, потом одежда будет зелёная из-за травы. — И что? — он широко улыбается, отчего ямочка на щеке становится более заметной, пока я смотрю на него сверху вниз. — Что ты выдумал, — тяну парня за руку, пытаясь поднять, — ведёшь себя как ребёнок. Он мягко смеётся, сопротивляясь мне, а у меня не получается даже сдвинуть его с места, потому что демон очень силён. Обхватив его руку, тяну парня на себя, но это только больше его веселит, а я и не знаю, зачем вообще пытаюсь его поднять с холодной земли. — Майлс, у меня будет просьба к тебе. Замерев, заглядываю в зелёные глаза и неосознанно сжимаю пальцы на предплечье демона. — Мне это не нравится. Отталкиваясь руками, Стайлс поднимается и оказывается напротив, садясь по-турецки. Он поджимает губы, которых слабо касается смущённая улыбка, и перебирает на пальцах серебряные кольца, по очереди прокручивая их. На мгновение моё сердце замирает в ожидании какого-то громкого признания, которое уничтожит меня — ведь каждый раз, когда дело до ходит до серьёзного разговора, я думаю, что Гарри наговорит лишнего, и это происходит. — Давай заключим сделку? — его голос почти срывается на шёпот от того, что он волнуется. — А в конце мы должны закрепить её поцелуем? — пытаюсь перевести всё в шутку, усмехаясь, но мне самой на самом деле не смешно. — Нет, — Гарри проводит рукой по траве, — поцелуя в руку будет достаточно. — Но я же могу не соглашаться, если ты хочешь забрать мою душу. — Я так много не попрошу. Гарри опускает взгляд, пряча его за ресницами, и вырывает травинки, а моё сердце ускоряет темп, словно готовится выпрыгнуть из груди. Протираю ладони о колени, накидывая маску непринуждённости, и с диким волнением жду, когда парень озвучит мысль, которая мучает его изнутри. — Я дам тебе защиту, буду всегда оберегать и стану тем человеком, — Стайлс делает акцент на последнем слове, — которого ты заслуживаешь, а ты пообещаешь, что мы всегда будем друзьями, несмотря ни на что. — Гарри, такое у людей не просят, — выдавливаю улыбку, а внутри сражаюсь с паникой, — это просто невозможно. — Давай попробуем сделать невозможное. Я не могу оставаться спокойной, когда он смотрит на меня вот так. В огромных зелёных глазах я вижу мольбу, которая медленно оставляет на теле невидимые царапины. Я не могу обещать ему таких вещей, потому что они мне не подвластны: неизвестно, что будет, когда мы закончим этот учебный год, что будет после университета, и даже не представляю, куда занесёт меня в будущем. Как можно пообещать то, что ты, даже если захочешь и постараешься, можешь не сдержать? — Пожалуйста, Майли, — он берёт мою ладонь и сверху накрывает своей, — это самая простая сделка. — Гарри, — на выдохе вырывается его имя, и я высвобождаю руку, но Стайлс не даёт мне этого сделать. — А если я не смогу сдержать своё общение? — Тогда я перестану выполнять свою часть договора, и это будет на твоей совести. Это реальная сделка, которую нельзя нарушить, так что после нарушения своего обещания тебя будет мучать совесть, даже если у тебя её не было. По одному его взгляду понимаю, что Гарри нужен положительный ответ, потому что другой он не примет, словно моё согласие может спасти его жизнь. Меня поставили перед серьёзным выбором: либо дружба с Гарри, либо чистая совесть, потому что я уже знаю, что такое обещание сдержать невозможно. — Хорошо, — выпаливаю, не задумываясь, — что нужно для сделки? Вскинув брови, Стайлс удивлённо смотрит на меня пару секунд, а затем его лицо озаряет самая счастливая улыбка, которая на мгновение заставляет меня подумать о том, что я сделала правильный выбор. — Просто пообещай мне, а затем мы скрепим сделку. — Гарри Стайлс, обещаю тебе, — мы глупо держимся за руки, а моё сердце сходит с ума, — что мы всегда будем друзьями, несмотря ни на что. — Майли… — демон запинается, смущённо улыбаясь. — Подскажи своё среднее имя. — Оливия. — Майли Оливия Марэй, — он сжимает мои пальцы и смотрит прямо в глаза, — наш договор заключён и расторгнуть его будет невозможно. Сердце пропускает удар от того, как серьёзно он это говорит, на секунду появляется мысль, чтобы отменить всё это и убежать. Но Гарри осторожно подносит мою ладонь к губам и мягко целует тыльную сторону, на что я смотрю с удивлением и испугом. Можно сказать, что я продала душу дьяволу? Не сразу понимаю, что губы парня слишком долго касаются моих костяшек, и чересчур резко отдёргиваю руку, заправляя волосы за уши. Поджав губы, поднимаю уголки губ в подобии милой улыбки и отвожу взгляд, чтобы не видеть лица Гарри. — Я тоже волнуюсь, — шёпотом говорит Стайлс. — Но я… — Ты же знаешь, что я могу настроиться на волну твоей души, — его ладонь опускается на моё колено, отчего всё тело вмиг напрягается. — А теперь тебе это не нравится. Он убирает руку, неловко потирая запястье, и, опустив голову, переплетает свои пальцы. — Прости, я… — Всё нормально, Майлс, — Гарри показывает лживую улыбку, в которой отражается его боль. — Я же всё понимаю. А я понимаю, что я не должна тут находится, что мне лучше быть где угодно, но только не со Стайлсом, делая вид, что всё хорошо и так должно быть. Любой наш разговор приводит к глупым извинениям и выяснениям того, что у него есть ко мне чувства, а мне нравится совершенно другой парень. Ему больно, а я чувствую себя чертовски виноватой. Не знаю, зачем я вообще согласилась идти сюда, когда могла отказаться и не мучать Гарри смущёнными взглядами и извиняющимися улыбками. Но мне всегда трудно ему отказать, потому что мне кажется, что так я его обижу. Больше всего на свете я не хочу делать ему больно, но я делаю это изо дня в день, уже как по привычке. — Я кое-что тебе расскажу, — у Стайлса быстро меняется настроение, он устраивается поудобнее и хлопает себя по бёдрам. — Ты меня заинтересовал, — поставив локоть на колено, подпираю подбородок кулаком и выгибаю бровь. — Древние индейцы верили, что ностальгия напрямую связана с запахами, поэтому всегда носили с собой маленькие баночки с маслами разных растений. Когда они находили красивое и впечатляющее место, которое вызывает много эмоций, они вдыхали запах масла. Спустя несколько лет они брали это масло, и запах вызывал ностальгию, напоминая о том времени и месте. — Ого, это как флешбэки. — Наверное, — Гарри хмурится, потому что, скорее всего, не знает этого слова. — Это всё потому, что отдел мозга, который отвечает за эмоции, расположен там, где проходит путь, проводящий запахи. Если коротко, то от вкусных и приятных запасов выделяется дофамин, как и от ностальгии. А если испытывать ностальгию от вкусных запахов, то дофамина будет вдвое больше. — Чёрт, это очень интересно, — потирая щеку, задумчиво смотрю вниз. — Вот почему некоторые запахи напоминают детство или родительский дом. — Именно, — Стайлс с довольной улыбкой кивает. — Я бы хотел, чтобы у нас с тобой тоже был такой запах. — Что? — Мы возьмём что-нибудь вкусно пахнущее, и каждый раз, когда ты будешь слышать этот запах, ты будешь вспоминать этот момент, когда мы просто сидели на траве и болтали обо всём на свете. — Это ты много болтаешь, а я тебя просто слушаю, потому что иначе буду выглядеть глупой. — Ты совсем не глупая, Майли, — парень заводит руку за спину и интригует меня, выдерживая паузу и ухмыляясь. — Просто я живу чуть дольше. — Чуть, — усмехаюсь, акцентируя на сказанном слове, — ты как скаже… Он достаёт из-за спины пышную красную розу — его самый любимый цветок — и, бережно обхватив стебель с шипами, с лаской смотрит на роскошный бутон. Демон дарит мне очаровательную улыбку и крутит в пальцах розу. — Держи, — он протягивает мне цветок, и я неохотно его принимаю, — а теперь вдохни, думая обо всём хорошем, что было на этом стадионе. Смотрю на красивый бутон, затем на Гарри и снова на розу, вопросительно поднимая брови, на что Стайлс кивает, призывая меня к действию. Выдохнув, подношу розу к носу, прикрываю глаза и осторожно вдыхаю запах. Насыщенный цветочный аромат ощущается сразу, приятно щекоча рецепторы, и я наслаждаюсь мягкостью запаха. В голове сейчас добрый взгляд зелёных глаз, широкая улыбка розовых губ и милая ямочка на щеке, вьющиеся волосы прядями падают на лоб, на длинных пальцах серебряные кольца, и мягкий свитер, к которому хочется прикоснуться. Мотнув головой, открываю глаза и ловлю на себе заинтересованный взгляд Стайлса, а затем он улыбается. — Теперь она твоя, — он коротко кивает в сторону розы. — Я уверен, что это сработает. — Проверим через время. — Со мной это сработало, — демон пробегается пальцами по волосам, — от запаха попкорна я всегда вспоминаю наши встречи в кинотеатре. — Только не говори, что от меня всегда им воняет. — Нет, ты не воняешь, — Гарри усмехается, — попкорн вкусно пахнет. По-моему, это приятная ассоциация. — Возможно, — опустив взгляд, дёргаю шнурок на кроссовках. — Теперь попкорн связан с самым приятным чувством. Зажимаю пальцами переносицу, мысленно ударив себя по лбу, и завожу руки за спину, запрокидывая голову назад с тяжёлым вздохом. Я знаю, о каком чувстве говорит Гарри, и это самое ужасное, куда мог зайти наш разговор. Сжимаю пальцы, вырывая травинки, и смотрю на небо, не в силах взглянуть на парня. — Иногда мы влюбляемся не в тех людей, — тихо говорю я и перевожу взгляд на большие ворота, сеткой которых мне хочется задушить себя, чтобы избавиться от этого дурацкого чувства неловкости. Смотрю в сторону, а Стайлс разглядывает мой профиль. На его лице играют смешанные чувства, левый уголок губ дёргается в слабой улыбке, а у меня разбивается сердце на миллионы осколков. — Ты о себе и Дэниеле? — спрашивает он, чем вынуждает повернуться. — Нет, Гарри, — виновато смотрю на него исподлобья, покачивая головой, — о тебе. Нахмурив брови, парень перестаёт перебирать кольца и переплетает пальцы, опуская из на колени. — Думаю, ты ошибаешься, — его голос звучит раздражённым, — вернее я не думаю, а знаю. — Ты не понимаешь, Гарри, — как же неловко смотреть ему в глаза, — я просто не заслуживаю тебя и такого отношения к себе. Ты слишком хороший. Сам посуди, тебе было бы проще. — Думаешь, что Сиви достоин тебя? Он и волоска твоего не стоит. — Гарри, давай не будем… — Он не такой святой, каким ты его представляешь, Майли, — Стайлс фыркает. — Я всегда был честен с тобой, да, я мог скрыть какую-то правду, чтобы уберечь тебя, но я никогда тебе не врал, никогда. А ваши с ним отношения построены на лжи и недоверии, и я не понимаю, как ты можешь это терпеть. — Пожалуйста, Гарри, не лезь в это, ты ничего не знаешь. Меня постепенно наполняет злость, будто в чайник наливают воду, а затем ставят закипать. — Я всё вижу, Майлс, ты прицепилась к нему, словно от него зависит вся твоя жизнь, но ты даже не замечаешь, как Сиви ломает тебя. — Ты так говоришь из ревности, — от злости на Гарри я уже не в состоянии подбирать правильные слова, — тебя это задевает, поэтому ты так говоришь, но у меня к нему есть чувства. — Чувства к тому, кто тебе лжёт, — он разводит ладони. — Он ведь даже не сказал тебе про метку, ведь так? Ты знаешь, что у нас был договор, и после битвы нам вернут метки, чтобы мы дальше жили без демонической силы? — Мы это не обсуждали, но… — Но Дэниелу её не вернут, — с грустной усмешкой он пожимает плечами. — У него был договор с Люцифером, перед ним стал выбор, и Сиви выбрал друзей. — Он бы обязательно об этом мне рассказал, — я протестующе выставляю ладонь и мотаю головой, — Дэниел не стал бы такое скрывать. — Майли, я говорю тебе как есть… — А у меня складывается впечатление, будто ты просто хочешь нас поссорить, ведь это не твоё дело и мы сами должны с этим разбираться. Сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в мягкую кожу ладони, чтобы физической болью перекрыть злость, и глубоко дышу, убеждая себя, что Гарри делает это не нарочно, но это, чёрт возьми, не работает. Не понимаю, как ему хватает совести говорить такие вещи мне прямо в глаза, когда он знает, что между мной и Дэниелом есть сильные чувства, которые мы сами не в силах объяснить. — Я всего лишь не хочу, чтобы тебя обманывали, — Стайлс вскидывает руками. — Если бы я хотел вас поссорить, я бы давно это сделал. — А не слишком ли много ты о себе возомнил? — подрываюсь на ноги, ужасно возмущаясь, кажется, у меня сейчас пар пойдёт из ушей. — Хватит лезть в мои отношения, Гарри, тебя это не касается и волновать не должно. Я встречаюсь с Дэниелом, а не с вами двумя! Окончательно сорвавшись, кидаю розу парню в лицо и, подхватив свой портфель, покидаю стадион так быстро, как это возможно. Самое главное не оглядываться. Обида и злость застряли комом в горле, от этого досадного чувства щиплет глаза, отчего мне приходится часто моргать, а я так сурово шагаю, что пятки начинают болеть. Из-за гнева не вижу перед собой ничего, я иду, даже не задумываясь о направлении, ноги сами меня несут — я просто злюсь на Гарри, на его слова и поступки, злюсь, потому что он указывает на то, что его чувства невзаимны, что он не хочет, чтобы ситуация складывалась так, а было так, как он хочет. Наверное, моё тяжёлое дыхание слышно за километр — настолько жадно я вдыхаю и выдыхаю воздух. — Майли, стой, — демон материализуется передо мной, выставляя ладони, и тормозит меня. — Уйди, Стайлс, — пытаюсь обойти его, но парень делает шаг в ту же сторону, что и я. — Дай пройти. — Подожди, Майли, куда ты уходишь? — Мы с тобой всё выяснили, — даже не смотрю на него, шагая то влево, то вправо. — Я хочу домой. — Дай мне всё объяснить, я же не это имел в виду. — Гарри… Сжав челюсть, кидаю на него грозный взгляд и пытаюсь прожечь в его лице дыру, чтобы он почувствовал моё раздражение на своей шкуре. Сделав шаг навстречу, Гарри зажимает меня в крепких объятиях, утыкаясь носом в мои волосы, а я замираю, прижав руки к себе, и изумлённо смотрю вперёд. Мы стоим так пару секунд, которые кажутся для меня целой вечностью, пока Стайлс не начинает поглаживать ладонью между лопаток. — Обними меня, — тихо шепчет он, отчего внутри всё холодеет. — Нет, — я не отвечаю ему на неожиданные после спора обжимания на стадионе. — Пожалуйста, Майлс. — Нет, Гарри. — Обними, — его шёпот становится умоляющим, а мои руки и колени начинают дрожать. — Давай, протяни руки. — Я не обниму тебя. Нарочно он прижимается щекой к моей макушке и обнимает ещё нежнее, обхватывая плечи. От парня пахнет карамелью, пряниками и домом, это облако его аромата окутывает меня, и от этого становится ещё хуже. Теперь я ненавижу себя, Гарри и весь мир. Ненавижу эту ситуацию, этот разговор и то, что я когда-то случайно позволила ему верить в высокие чувства между нами. — Майли… — его голос ломается, и я не сдерживаюсь, поднимая руки и смыкая их за его спиной. Слышу его облегчённый вздох, тело парня чуть расслабляется, и я могу представить умиротворение на его лице. Прикрываю глаза и опускаю подбородок на плечо Гарри, отгоняя мысль расплакаться. — Прости меня, — Стайлс поглаживает моё плечо. — Я наговорил глупостей, прости. Прикусив щеку изнутри, молчу, потому что не хочу ничего говорить, да и не знаю что. А для Гарри это как сигнал продолжать. — Не знаю, что на меня нашло. Чёрт, Майли, я дурак, влюблённый идиот. Прости, что я вообще начал эту тему. — Гарри, лучше просто молчи, — похлопываю ему по спине. — Скажи, что между нами всё хорошо. — Боже, — я вздыхаю, а Стайлс страдальчески стонет от боли. — Ой. — Майли? — Да? — Пожалуйста, скажи, что всё хорошо. Не в силах выдерживать этот напор, я сдаюсь — сдаюсь, стоя в его объятиях, сдаюсь, ощущая его дыхание рядом с моим ухом, сдаюсь, совсем не чувствуя его сердцебиение. — Да, Гарри, всё хорошо.