Кто мы друг другу теперь?

В Санкт-Петербурге светило яркое солнце, одаряя всех жителей теплом и хорошим настроением. Август подходил к концу, но лето не спешило покидать город и приносить холодную и дождливую осеннюю погоду. Жизнь в центре уже давно во всю кипела, но некоторым нужно было проспаться после «весёлой ночки». Вася проснулся от того, что на его груди лежало что-то тяжёлое и тёплое. Открыв глаза, он увидел Хайпа, который уютно разместился в районе солнечного сплетения. Голова немного болела после вчерашнего алко-пати и парень не спешил вставать, задумчиво поглаживая кота и пытаясь прийти в себя. — Доброе утро! Я приготовил веганские панкейки, будешь? — В дверном проёме стоял Ренделл, тепло улыбаясь другу. — Если смогу встать, то да. — Звёздкин приложил тыльную сторону ладони ко лбу и болезненно простонал после попытки подняться. — Не, чел, видимо, не судьба. Даня рассмеялся,  подходя ближе и садясь на край кровати. — Я тебе стакан воды с аспирином оставил, если хочешь, то блинчики тоже сюда принесу. — Выходи за меня замуж, пожалуйста. — Вася положил ему руку на колено, смеясь и благодарно смотря в глаза. — Ноу хомо, чувак. — Конечно. Ренделл аккуратно поцеловал гитариста в нос, от чего кот вскочил с прежнего места и вместе с хозяином удалился на кухню. Парень с розовыми волосами смущённо повернулся на бок и взял с журнального столика стакан с холодной водой. Со временем в голове стало яснее и Звёздкин уже более уверенно встал с постели, отправившись вслед за другом. Корнилов размешивал сахар в кружке с чаем, не заметив чужого присутствия и очень испугался, когда на его талию со спины легли чьи-то руки. — Нам надо поговорить. — блоггер взял ладони Васи в свои, развернулся и серьёзно посмотрел в глаза. — О чём? — Я не пытаюсь оттолкнуть тебя или типо того, мне наоборот приятно твоё внимание и забота. Но тебе же вроде Саша нравится, или я ошибаюсь? Гитарист устало вздохнул, уперевшись лбом в чужое плечо. — Я не знаю. В какой-то момент появилась странная недосказанность, которая сбила меня с толку. Я теперь не понимаю, чем всё должно закончится. — А я… — Ренделл задумчиво перебирал волосы парня, пытаясь сформулировать слова. — Ну… Я тебе нравлюсь? — Наверное. Но я должен поговорить с Беличенкой, потому что я чувствую за собой огромный балласт, не дающий двигаться дальше. Только не думай, пожалуйста, что ты запасной вариант для меня! — Конечно нет! Я понимаю, что всё это тяжело и тебе нужно время, но стоит ли мне на что-то рассчитывать? Вместо ответа Звёздкин лишь чувственно поцеловал его. Это не было однозначным «да», он просто хотел дать понять Дане, что он ему очень дорог. Ведь нельзя быть таким милым, добрым и понимающим, но абсолютно одиноким и нелюбимым. Вася безусловно любил Сашу, очень тщательно скрывая это ото всех. Ровно до сегодняшнего момента. Когда они  стоят на балконе какой-то съёмной квартиры в Екатеринбурге в два часа ночи и смотрят на звёзды. Они вспоминали все лучшие моменты и думали о том, как это могло сойти на «нет»? — Саш, ты дурак. — как само собой разумеющееся, сказал вокалист. — Справедливо. — заметил Беличенко. — Прости меня, я не хотел, чтобы всё вышло так… Ужасно и странно. Думаю, я заслуживаю очень сильного удара по еблу. Если хоч- — Да залепи уже, не буду я тебя бить. Мне достаточно просто того, что ты понял меня. — парень отпил горячего чая и посмотрел на собеседника. — Мы… Мы можем начать всё заново? — неуверенно спросил Звёздкин. — Нет. — Саша серьёзно посмотрел в глаза напротив. — Извини, я не могу бросить Алису, мы слишком сильно любим друг друга. Но не замыкайся в себе, прошу, ты очень милый, добрый, талантливый. Обязательно появится человек, который будет любить тебя больше всего на свете, вот увидишь. А я просто мудак. Мне правда очень жаль. — он подошёл ближе и обнял Васю, уткнувшись носом в копну светлых волос. — Спокойной ночи. Беличенко ушёл в комнату, прикрыв дверь на балкон. А вокалист начал тихо плакать, сползая по стене вниз. Он не покажет своих слёз никому, кроме, возможно, Максима или Ренделла. Никто не должен знать, как ему хуёво. Ни один фанат не увидит его заплаканных глаз, ни один случайный бармен в клубе не услышит его историю. Потому что это слишком личное, слишком больное. Теперь ему понадобится ещё время, чтобы смириться и отпустить это. Чтобы отпустить Сашу, себя и свои мысли. Никогда больше не будет так, как раньше, смирись.

На ощупь в полумраке найди дверь, на половину искренние извинения. Кто мы друг другу теперь?