Самое дорогое, чего у меня нет

Долгими часами Сабрина сидела в оборудованной ею мастерской, местом которой стала одна из детских. Там было много света, пространства и одиночества. Она с тоской вспоминала проведенное время с Эсме и Крисом в ее уютной комнате. Настраиваясь на работу, девушка подолгу не могла собраться с мыслями. Взяв небольшой заказ на скульптуру, Бри заставляла себя начать работать: сроки поджимали. Нет, в деньгах нужды не было, это скорее желание занять себя. Неизменное творчество было отдушиной, а мастерская миром, в котором она пряталась от ужасающей реальности. Поступок Джона гневил и без того вспыльчивую Сабрину. Страх, который она испытала, плотно засел внутри. А, как правило, страх рождает ненависть. Но этого она ему не покажет. Не так она была воспитана, чтоб распускать сопли, да еще и при ком. Топя ненависть, гнев и обиду в алкоголе, девушка вставляла по свече в каждую опустошенную ею бутылку. Вино было, как правило, на завтрак, обед и ужин. А еще излюбленные ею сигареты. Она не курила прежде так часто. Бри не позволяла служанкам входить в эту комнату, ни под каким предлогом. Предпочитая сама убираться в мастерской, девушка отлично с этим справлялась. Особенно, с уборкой окурков, что тушила, где придется и, чаще всего, это был портрет ее супруга. Шелби таила злобу на мужа после произошедшего. И ей хотелось непременно отомстить ему, сделать так же больно. Терзаемая сомнениями, она размышляла над этим. Устраивать истерику было бы последним делом. Откладывая начатую работу в сторону, девушка, улыбаясь своим мыслям, достала среднего размера холст, что не так давно был покрыт белилами. Затем вытащила из коробки краски, кисти, растворитель, палитру и, затуманивая мольберт и себя сигаретным дымом, принялась рисовать. Карикатура на Джона вышла забавной. В месте, где когда-то обучалась живописи Бри, было не допустимым написание подобного. Но это невероятно веселило девушку. В далекие студенческие годы они с группой часто рисовали подобные глупости, чтоб позлить преподавателей или посмешить друг друга. Спустившись в холл их дома, Сабрина самостоятельно вбила гвоздь в стену, обходясь без помощи прислуги. И повесила свое глупое творение на самое видное место. На «картине» Джон был изображен голым, с глупейшим выражением лица, прикрывая наготу тем самым полотенцем, что стало для них в ту ночь проводником. Усмехаясь содеянному, девушка ловила улыбки служанок, что мельком поглядывали на рисунок. Выставлять мужа на посмешище было лишь малой частью, что она могла сотворить. А совсем уж раззадорившись от собственной потехи, остатками темной краски Сабрина жирно написала на лбу карикатурного Шелби «насильник», чтоб уж наверняка поддеть его поступок. Бри не могла отделаться от мыслей о произошедшем. Обида и злость съедали изнутри, а факт того, что секс с Джоном ей понравился, просто добивал. Она бранила себя за эту слабость, но не могла отрицать, что ей было с ним хорошо. Будто предавая саму себя, девушка стыдилась этих фантазий и воспоминаний, что отдавали теплом внизу живота. Он дьявольски притягивал ее к себе, и Бри это пугало. Но понимая, что злится она на человека, которого любит, Сабрина так находила этому объяснение. Искромсав добрую долю его рубашек, она сжигала их, и все его вещи, до которых добралась в камине. Вместе с пиджаками и брюками в ход шли и ботинки. Было забавно, но облегчения не приносило. Вглядываясь в пожирающее вещи пламя, ей хотелось, чтоб оно так же поглотило все ее проблемы и мысли о них. Но это было невозможно, разве что сжечь и себя следом. Нет тюрьмы хуже, чем собственный разум. -Мадам, Вам звонок, — оторвала ее от мыслей Мари. -Иду, — Бри легко улыбнулась девушке. Для прислуги улыбка Сабрины была редкостью, но, тем не менее, девица различала просто улыбку и грусть в глазах госпожи. Ада оценила взглядом новый дом брата, отметив, что живут они довольно так роскошно. Интерьер и обстановка были мастерски продуманы до мелочей. Ее встретила улыбающаяся Сабрина, выглядела она как всегда безупречно. Увидев ее еще давно впервые, Торн сразу отметила, что Джон на ее фоне выглядит забавно, и он ей не пара. По ее мнению, сказочная красота невестки не совпадала с внешностью брата, но невероятным образом они смотрелись вместе. Может в том и был секрет, что они как красавица и чудовище дополняют друг друга. Это не поддавалось объяснению, собственно как и положительный ответ Бри на ее просьбу посидеть с Карлом. -Надеюсь, я не доставила тебе хлопот? — светски вела беседу Ада. -Какие там хлопоты, я рада помочь, — отмахивалась зеленоглазая. -Думала, Джон сегодня дома и приглядит за ним, а мне надо съездить кое-куда, — оправдывалась золовка. -Мы отлично проведем время, — Бри подняла племянника на руки. Она любила детей, как и они ее. Всегда находила к ним подход, несмотря на свой характер. Хоть ей доводилось редко бывать с ними, Сабрина неплохо справлялась, а в помощи прислуги и совсем была спокойна. -Это всего на пару часов, — протянула Ада, косясь на сожженные вещи в камине. Когда она обещала, что Джону будет весело в браке, она не шутила. И дурацкая картина, что встречала всех вошедших в дом, была тому подтверждением. Торн стыдливо посматривала на изображение, наклонив голову в бок. Сабрина же наигранно гордо улыбалась. -В общем, я скоро вернусь, — попрощалась золовка, покидая дом. -Хорошего дня, — слащавая улыбка Бри была какой-то гримасой. Артур в своей манере прошел в кабинет Джона, попутно раздавая всем указания. Его серьезное лицо было строгим и недобрым, но на деле он даже не вникал в дела компании. -Джонни-бой, — протиснулся он в дверной проем с пареньком, выходящим оттуда. -И тебе привет, Артур, — не отрывая взгляда от книги, отозвался козырек. -Какого дьявола ты делаешь? — удивленно возмутился мужчина, застав младшего брата за чтением книг. Книги занимали всю свободную поверхность стола, были сложены стопками на полу и стуле рядом. Прежде Джона можно было застать только лишь за чтением газеты. Это не было на него похоже, что крайне удивило старшего брата. -Я попросил у Ады все ее книги об искусстве, живописи и скульптуре, надо почитать, — бормотал Джон. -На хрена? — недоумевал Артур. -Хочу стать ближе с Бри, — тяжело выдохнул он. -Читать кучу талмудов из-за бабы, — фыркнул Шелби. -Да, — протянул младший, переворачивая страницу. -Томми! — окликнул Артур брата. — Иди, глянь, что делается. Томас прошел на зов, мужчине было любопытно, что там происходит. -Наш Джон ученым заделался, — подтрунивал старший Шелби. — Книжки читает. -Брак идет тебе на пользу, — поддерживал его Томас. -Я просто хочу стать ближе с ней, — раздражался козырек. -Так ты и так, по-моему, близко, — язвил Артур. — Женился и, небось, присовываешь этой красотке каждую ночь. Томми неодобрительно глянул на брата, в знак непристойной шутки. Затем перевел взгляд на младшего, зная его характер, ожидаемой была ругань. -Никогда не смей так говорить о ней, — вспылил Джон. Никто не мог говорить подобные вещи о Сабрине. Для цыгана это было оскорбительно. Ни Томми, ни Артур, ни король Англии не могли говорить о его девочке пошлости. -Я же пошутил, — объяснялся Артур. С его лица сошла улыбка, он метнул на Томаса взгляд в поиске поддержки. Но тот был на стороне Джона, так как слишком хорошо знал, как он любит и оберегает Бри. -Все правильно, Джонни-бой, — обратился Томми. — Ты женат на женщине дворянского происхождения, она образована и умна, надо соответствовать. Джона терзали сомнения и чувство вины. Он получил желаемое, но какой ценой? Сабрина не то, что говорить, видеть его не хотела. Девушка просиживала в своей мастерской все время, прячась от него. Сердце козырька сжималось от осознания ужаса произошедшего. Он был противен сам себе, гневался и бранил собственную слабость. Именно из-за нее он однажды уже потерял свое сокровище. Повторять такую ошибку было непростительной глупостью, которую он, к сожалению, совершил, не сумев совладать с собственными желаниями. Шелби клялся себе разбиться в лепешку, но вернуть доверие его девочки. Его маленькая куколка должна чувствовать себя с ним в безопасности, а он сам подорвал ее доверие. Их ночь он не забудет никогда. Как и первый поцелуй, воспоминания о котором он так бережно несет сквозь года. Одна лишь мысль о любимой подогревала кровь, отливающую от мозга к совсем другому органу. В планах Джона было любыми правдами и неправдами, всеми известными ему способами, вернуть милость жены. Он понимал, как это будет сложно и что ради нее он пойдет в ад и обратно, но сделает все, что от него зависит, и даже больше. -Лиззи, — позвал он секретаря. -Да, — высокая женщина показалась в проходе. — Звал меня? -Да, я хочу, чтоб ты заказала много цветов и их доставили ко мне домой. -Каких именно и сколько?— вынув карандаш из-за уха, она приготовилась записывать в блокнот. -Смотри, — жестикулировал козырек, объясняя. — Любые сорта, главное, чтоб все были белые. -Как много? — повторила она вопрос. -Все, — бросил он напоследок. -В смысле? — недоумевала девушка. -Лиззи, — раздражался Шелби. — Все белые цветы, что есть в городе, надо доставить ко мне домой до вечера. Старк застыла с карандашом в руке, глядя на Джона. Ей еще не доводилось получать подобных просьб, и тем более, от него. Девушка отметила, как он изменился после свадьбы. Она с ноткой зависти наблюдала за этими переменами. -Ау, — помахал он рукой перед ее лицом. — Земля вызывает, Лиззи. -Я сейчас этим займусь. -Спасибо, — махнул он рукой, прощаясь. — Деньги спиши с моего счета. -С личного? — переспросила она. -Да, — закатив глаза, ответил козырек. — Да не отвлекайте Вы все меня! -Джон, — протяжно пропела сестра, войдя в помещение их офиса. Только сев за стол, Шелби закатил глаза, понимая, что почитать в этом месте ему попросту не дадут. -Я сделала, как ты просил, — деловито обратилась Ада к мужчине, проходя в его кабинет. -Спасибо, — процедил он. -Не понимаю, зачем тебе это? -Хочу, чтоб Сабрина отвлеклась от своих дел и немного побыла в роли матери, — скрещивая руки в замок, объяснял Шелби. Вспомнив сожженные костюмы брата в камине и тот глупый рисунок, она с недоверием посмотрела на брата. -Рассказывай, что натворил, — скептически произнесла Ада. Джон замялся, отводя взгляд. Но под гнетущим взглядом Торн все же начал свой рассказ. Ему было неловко такое рассказывать, но нужда облегчить совесть перевешивала. Закончив исповедь, морально цыгану стало полегче. Ада же наоборот почувствовала, как груз содеянного братом теперь перевалился на нее. Ей казалось, что она стала частью какого-то преступления. Она будто соучастница омерзительного поступка. -И ты надеешься, что Карл все исправит? — риторически вопрошала она. -Я просто хочу, чтоб она вышла из чертовой мастерской, — нервно отвечал козырек, сдерживая крик. — Она игнорирует меня, словно я пустое место, Ада, я ее муж. Уж лучше бы закатила скандал. -И ты рассчитываешь заслужить милость книжками и цветочками, — девушка указывала на говорящую по телефону Лиззи. Джон опустил голову, отчаявшись объяснить сестре, как он сожалеет о содеянном. Вспомнив увиденное в их доме, Торн усмехнулась и поняла в чем дело. Вообще, Джон отделался малой кровью за столь низкий поступок. -Так, ладно, — успокаивала его сестра. — Попробуем исправить твое положение. -Правда? — поднял он взгляд полный надежды. -Ну, надеюсь, — выдохнув, ответила Ада. — Я надеюсь, никто больше не в курсе этой мерзости? -Нет, — утвердительно заверял козырек. -Хорошо. Время, проведенное с Карлом, пролетело незаметно. Наверное, потому что Сабрина была постоянно занята и вовлечена в детские игры, чтение сказок и прочие занятия с малышом. Она не заметила, как наступил вечер. И она уставшая задремала с племянником под боком на кушетке на террасе. Инстинктивно укутав Карла пледом, сама Бри свернулась калачиком, съежившись от холода. Звонок в дверь слышался на заднем дворе очень слабо, но, тем не менее, пробудил Шелби. Тело ломило от неудобной позы, в которой она отключилась, а неприятный осадок в горле давал первый звоночек о простуде. Подняв племянника закутанного в плед, как в кокон, Сабрина старалась не тревожить его сон. Девушка направилась в дом, аккуратно занося ребенка. Ада уже ждала ее в холле, среди несчисленного количества цветов. Цветы были повсюду: в гостиной, на всех ступенях лестницы, в вазах, просто на полу, мебели. Служанки переносили часть на второй этаж, так как на первом не возможно было пройти. Бри ступала по белым бутонам, что перегораживали путь. Ее удивление невозможно было скрыть никакими масками высокомерия или безразличия. -Ну как провели время? — полушепотом произнесла золовка, забирая сонного сына. -Да, весело, — рассеянно отвечала девушка, рассматривая цветочный хаос. — Уснули с книжкой, а проснулись в оранжерее. Ада улыбалась, одевая на малыша пиджачок. Весь дом окутывал аромат цветов, он сумел перебить запах табака и жженых вещей. -Мари, а что происходит? — окончательно отходя от дремы, вопрошала Сабрина. -Доставка цветов на Ваше имя, — ответила девушка, не сумев разглядеть госпожу из-за букетов, что были в ее руках. -Ничего себе, — подыгрывала Ада плану брата. — Что ты сделала с моим братом? — шутила Торн. Она, конечно, слышала, как Лиззи по распоряжению Джона заказывала цветы, но не представляла в каких масштабах. Она забрала назад слова о «цветочках». Надо признаться, он удивил их обеих. -Я… — мямлила Бри. — Какого черта? -Кстати, спасибо за приглашение на твою выставку, — перевела тему Ада, исходя из плана. — По правде, я ничего не смыслю в искусстве, но творчество именитых художников люблю, обязательно приду. -Что? — изумленно произнесла Шелби. — Какую выставку? -До встречи, — Торн чмокнула невестку на прощание и оставила ту в недоумении. Сабрина потерла переносицу и красные от усталости глаза. Она не понимала, что вообще происходит, какая выставка, какие именитые художники, что делать с этими цветами, что белым ковром устилали весь пол. -Госпожа, — мягко обратилась Мари. — Заварить Вам чай, может, набрать ванную? -Спасибо, — по-доброму улыбнулась Бри, положив руку на плечо девушки. Раньше она и не замечала заботу Мари, которая искренне, старалась помочь. -Не откажусь ни от ванной, ни от чая, — прощебетала девушка. -Сию минуту, — улыбалась служанка в ответ. День прошел неплохо и Бри почти не думала о плохом. Не хотела. Не грузила собственные мысли тяготами обид. Ей было приятно думать, что Ада доверила ей сына, приятно было провести с Карлом весь день, он довольно-таки смышленый парнишка, и развит не по годам. Приятно было сжечь вещи мужа, эта маленькая месть грела душу. Приятно было проснуться среди такого количества цветов. Бри выросла в роскоши, но такого для нее еще никто не делал. Даже отец до одури любивший их мать не совершал таких жестов. Но ему, разумеется, она в этом не признается, Сабрина уже четко решила вести себя равнодушно и не проявлять эмоций. Джон ругал себя за вечные задержки на работе. Вот и сегодня он хотел приехать домой пораньше, но Томас со своими делами. Войдя в дом, он не стал зажигать свет, полагаясь лишь на ночники. Вся прислуга уже спала, да и он не нуждался ни в ком… кроме. Цыган был доволен проделанной работой Лиззи. Он, конечно, представлял себе большой объем белоснежных цветов, но не на столько. Как и Ада, он был приятно удивлен. Оглядывая все вокруг, внимание его привлекла новая картина на стене. Подойдя ближе, чтоб разглядеть, Шелби вскинул брови. То, что было на ней изображено, вызвало неприятные эмоции. Это была не обида из-за рисунка, а скорее огорчение. Но он понимал, почему она это сделала, и продолжал винить себя. Немного помешкав, все же снял полотно со стены, чтоб убрать его в шкаф. Тот самый, что располагался у камина. Груда непонятного хламья в камине привлекла его внимание. И, присмотревшись, в ней он узнал остатки своих вещей и обуви. Козырек тяжело вздохнул, устало прикрывая глаза. Злиться на нее не представлялось возможным, он это заслужил. Все его дорогие костюмы были сожжены оправдано. Поднявшись в их спальную, Шелби не ожидал застать жену бодрствующей, так как час был довольно поздний. Пройдя вглубь комнаты, он устало развязывал галстук, снимал пиджак, попутно разуваясь. Дверь в ванную была приоткрыта, и из нее лился теплый свет свечей. Ступая осторожно как вор, мужчина заглянул в то малое пространство, что было позволено. Вся ванная комната, что была не малых размеров, была заставлена цветами, а в центре нее, в воде, нежилась Сабрина. Он, как заколдованный, не моргая, вглядывался в увиденное. Золотистое освещение, что давали свечи, создавало какую-то нереальную и даже сказочную обстановку. Бри лежала неподвижно, идеальная гладь воды не отдавала ряби. Ее темные волосы змеями плавали на поверхности, глаза были прикрыты густыми ресницами. Лицо девушки было умиротворенным и казалось, что она спит. Козырек не мог наглядеться. Это все напоминало сцену из волшебного романа. А он как мальчишка, подглядывающий за наготой женского тела, прячется за дверью, боясь громко дыхнуть, чтоб не обнаружить себя. Было в этом и что-то магическое. Например, тени, что вытягивались от флаконов и баночек на туалетном столике, как-то зловеще возвышались к потолку. Полумрак и пар от воды тоже поддерживали атмосферу. -Так и будешь стоять в дверях? — ее мягкий голос разрезал тишину. — Ни туда ни сюда. Джон часто заморгал, сбрасывая с себя чары, коими она его удерживала. Он сделал неуверенный шаг внутрь. Не смея поднять глаз, он как пацан, застуканный за подглядыванием. Внешне взрослый мужчина и глава самой опасной банды Бирмингема, перед ней мальчик Джон, тайно влюбленный. -Бри, — со страхом он произнес самое любимое имя в мире. — Я хотел… -Даже боюсь представить, что ты там хотел, — перебила его девушка. -Хотел извиниться, — вставил реплику козырек, усаживаясь на пуфик у ванной. На него обычно садилась Бри, чтоб обтереть влажное тело. -Прости меня за мою несдержанность, — с надеждой в голосе обращался к жене Джон. — Я так виноват перед тобой. Я не хотел… -Оказывается, не такой уж и волшебный у тебя член, да, Джонни, — насмехалась она над ним, не открывая глаз. — Ты думал, я, как и все остальные девицы, кинусь на тебя после первого же траха? Брось, меня этим не удивить, как и деньгами и цветами, и прочим барахлом. -Могу ли я рассчитывать на прощение когда-нибудь? — продолжал козырек, игнорируя ее язвительность. -О какой выставке говорила Ада? — ответила вопросом на вопрос девушка. -Я договорился с владельцем крупнейшей галереи, — оживился Джон. — Твои работы будут в одном зале с работами Уолтера Сикерта. Сабрина распахнула прикрытые веки, одарив его взглядом зеленых глаз. От огня, что плясал в ее зрачках, внутри Шелби все пульсировало. Наконец-то она посмотрела на него. На большее он и рассчитывать не смел. Сабрина как русалка, чьи тяжелые от воды волосы прикрывали грудь, приподнялась из воды. Ее идеальное тело в свете свечей было более привлекательным, чем когда-либо. Струи воды, что стекали по коже, завораживали, повторяя все его изгибы. Рельефный живот, у которого заканчивалась длина волос, возбуждал фантазию козырька больше, чем все остальное. Хрупкая фигурка девушки возвышалась над гангстером, что, как каменный, сидел на пуфе, устремив взгляд вверх. Он как раб, что смотрит на богиню в надежде на милость, как земледелец, жаждущий дождя у небес в засуху. Бри смотрела на Джона с презрением. Он на нее как на идола. Она осознавала свое превосходство, идеальность своего тела, свою красоту. И знала, что именно сейчас она владеет ситуацией, она ось этого мира, она гравитация, притягивающая его мысли, сердце и душу. -Не сотвори себе кумира, малыш, — надменно шептала она, слегка склонив к нему голову. -Бри, ты для меня все, — вторил козырек, не отрывая взгляда. Немного осмелев, Шелби неспешно встал, не делая резких движений, но главное, не отрывая взгляда от ее глаз, в которых утонул уже давно. Сунув руку в карман, мужчина достал бархатную коробку, из которой изъял кулон. Цепочка из холодной платины легла на влажную кожу девушки. Большой ограненный изумруд, в витиеватой подложке, был массивным, но роскошным, идеально подчеркивающим ее глаза. Нагая, влажная, безоружная Сабрина была похожа на чародейку, чья красота и жизненная сила покоится в волшебном изумруде. Живи они на семь сотен лет назад, ее бы сожгли как ведьму, за сказочную красоту, талант и умение затуманивать разум мужчин. Она околдовала Джона много лет назад, а сейчас он как ручной пес, готов идти и делать все, что пожелает его госпожа. Козырек обернул ее хрупкую фигурку полотенцем, замечая, как жена мерзнет, покрываясь гусиной кожей. Его сильные руки подняли девушку из воды и переместили на нагретый им пуф. Теперь она возвышалась над ним на целую голову. Джон необъяснимо притягивал к себе. Ей хотелось прикоснуться к нему, почувствовать его запах, тепло. Ледяное сердце Бри забилось чаще. Его нежный взгляд, как у ребенка, напоминал ей того мальчика, с которым она впервые поцеловалась к Гаррисоне. Он не был похож на того Джона, что овладел ею без проса, хоть это и отзывалось обидой. Бри все же положила руку на его лицо, заставляя покорно подчиняться себе. Джон прикрыл глаза, боясь шелохнуться. Он не хотел, чтоб она убирала руку. Шелби был готов отдать все имущество, статус и деньги, ради продления этого момента. Он как морфинист, получивший дозу, наслаждается действием наркотика. Сабрина склонилась к его лицу так близко, что ее ресницы щекотали кожу козырька. Она мягким поцелуем коснулась его губ, заставляя цыганское сердце отплясывать квикстеп. Шелби не верил в происходящее. Он активно отвечал на поцелуй, стараясь успеть насладиться ее порывом. Впервые она целовала его сама, не назло, не потому что так было надо. -Это за Уолтера Сикерта, — шептала она над его ухом, переведя руку на затылок мужа. — За то, что ты со мной сделал, я тебя не простила. Она резко отпустила его. Для Джона это было как пощечина, что привела его в чувства. Волшебство момента закончилось вместе с поцелуем. Сабрина покинула ванную, скрывшись во мраке спальной. -Надеюсь, ты оценил твой новый портрет? — мелодично пропела девушка. -Да, любимая, — хрипло ответил козырек. — Как и все мои сожженные вещи! Гангстер улыбался, он был счастлив сожженным вещам, глупому рисунку, любой другой ее выходке. Ведь сейчас она поцеловала его, она заговорила с ним. Ада была права, и весь их план срабатывал. Джон быстро принял душ, смыв с себя усталость за день. И как щенок последовал за Сабриной в надежде, что она пустит его под одеяло. Цыган долгими минутами смотрел на спящую девушку, наслаждаясь близостью. Она как звезда, такая красивая, и такая далекая, холодная. Его пальцы играли с темными локонами, пока она спит и не видит. И Шелби незаметно придвигался все ближе, а когда это будило Бри, то он прикрывал глаза, делая вид, что спит. Он находил это забавным, как опасный головорез из козырьков мнется рядом с хрупкой девочкой. Но только эта самая девочка и делает его счастливым и живым. И пусть сейчас она злится и обижается, он все равно добьется ее прощения. Он так решил и сделает для этого все, что может и что ему не подвластно, купит, кого угодно, и продаст, что будет необходимо.