Ангелы Риерты

В то утро – я точно помню, это был четверг, третьего дня месяца ветров – я сидел в своем любимом кафе в Земле Славных. Компанию мне составляли мой лучший друг Максимилиан Друзе, один из ведущих полицейских детективов, и его консультант – ветеран гвардии Фрэнк Глиндре. Я, благодаря тому, что работал журналистом и вел собственную около криминальную колонку, время от времени помогал им с поиском информации и людей, а они снабжали меня нужными подробностями. В Риерте уже около трех лет орудовал самый настоящий маньяк. Случайным образом выбранные жертвы находились по всему городу. И каждый раз одна и та же картина – безлюдное место, полумрак, жертва даже не успевала заметить убийцу, когда ей перерезали горло. С тел жертв исчезали только деньги – ни одной приметной вещицы убийца не забирал с собой, даже если какие-нибудь часы стоили пару сотен, а у жертвы при себе было всего пара купюр по десять цинтур. До сего дня у полиции не было даже толковых предположений. Но последняя находка заставила следствие сдвинуться с мертвой точки. - Господин первый секретарь посольства Конфедерации выехал погулять с любовницей по каналам. Лодку прибило утром к одному из причалов. – Рассказывал мне Макс, цинично прихлебывая кофеек из изящной чашки. – Следов, как и всегда, нет, как убийца попал туда, мы пока не имеем даже представления. Но мы знаем точно, что его что-то спугнуло, недаром тело не спихнули в воду как раньше. И теперь мы имеем возможность рассмотреть не смазанный и ничем не подпорченный след от орудия убийства. - И судя по всему, это что-то необычное? – я подался вперед. - Да. Небольшой нож, с идеальной заточкой. Но это не главное. Самое интересное – у него изогнутое лезвие. Не просто согнутое, сломанное или покореженное, а именно изогнутое, как небольшая сабля. Ничего подобного через руки полиции не проходило последние лет десять точно. - А пятнадцать? – я невольно задумался о том, сколько тайн можно выловить в темном болоте недавнего прошлого. - Или даже двадцать? У вас же сохранились архивы времен правления Мергена? - Да, пожалуй, можно глянуть и там. - мужчина напротив кивнул больше своим мыслям, чем мне. – А от вас, мистер Лонглэнд, мне нужно вот что. Распространи по всем газетам, что в наших руках – важная, изобличающая преступника улика. И что мы начинаем масштабные поиски! - А вы...- я не стал договаривать. - Ну, разумеется! Начинаем прочесывать все трущобы вдоль того канала. Я кивнул, понимая логику такого плана действий. Фрэнк хмыкнул и хотел было выразиться в привычном для себя духе «ничего у вас не выйдет», но прервался – к нашему столику подошла хозяйка заведения. Тонкая, высокая, с длинными темными волосами, забранными в высокий строгий хвост – она вызывала невольную улыбку у любого заходящего в кафе мужчины. Я часто заглядывал сюда – и мы уже начали обмениваться кивками с той особой теплотой, присущей подобным местам. Иногда она даже обсуждала со мной мои статьи. Но сегодня она очень уж нервно косилась на моих спутников – мужчин в форме и при погонах. Несмотря на эти взгляды, она ловко поменяла пепельницу, поправила цветок в вазочке, отодвинутой нами на самый край стола, отошла к соседнему столику, потом резко развернулась и проговорила чуть громче чем следует: - Помогите мне! - Вам кто-то угрожает? – Максимиллиан вынул из кармана кителя блокнот, приготовил карандаш, а я отодвинул стул, приглашая девушку присесть. - Нет, что вы! Просто у меня пропала подруга. Она жила здесь, но около полугода назад она ушла и до сих пор не вернулась. Она часто так пропадала на месяц-два, иногда присылая записки о том, что все в порядке. Но вот уже три месяца как от нее не было ни единой весточки. - Так, давайте начнем сначала. Как вас зовут? – Макс кивнул, принимая серьезность повода. - И вообще, расскажите о себе. А то как-то неловко спасать незнакомок в наш безумный век. - Николь Боттичелли. – должен признаться, в этот момент я впервые услышал фамилию очаровательной хозяйки, которую все завсегдатаи звали просто Николетта. - Мне двадцать три года. Родилась и всю жизнь прожила здесь, в Риерте. Отец был владельцем этого кафе ещё при последнем короле. – Девушка нервно потеребила края своего платья цвета шоколада. – А моя подруга… Было это через два года после войны, не позже. Ну, может, быть, три. Мне было лет пять, когда она привела заблудившуюся меня домой. Её звали Анилина Риджентс. - Как, простите?! – у меня брови взлетели до челки. - Анилина. Как краска, модная в то время. Ей было около двадцати пяти, она жила здесь, по соседству. Помню, она была в тот день очень усталой, замороченной и совершенно не была настроена возвращать заблудившихся девчонок. А я сбежала из дома, бродила по округе – и потерялась. Забрела во двор какого-то из особняков, там меня облаяла огромная пятнистая собака, я бросилась бежать…Отец тогда поднял на уши почти весь квартал. И в итоге притащила меня домой именно Лина – нашла в чьей-то заброшенной беседке, под скамейкой. Отец тогда долго меня ругал…-девушка тихо вздохнула. – Потом начались война, оккупация, эпидемия и переворот, стало не до прогулок по окрестностям, но иногда я её видела – она приходила по вечерам, мы изредка болтали через окно кухни. Потом отец умер от «кровавой капели», здесь все пришло в упадок, я не знала за что хвататься. А потом в один вечер уже на парадном пороге появилась Лина. И с её появлением все стало просто и понятно. Она приходила не одна, покупала регулярно кофе – порой до двадцати чашек за раз. И постоянно охраняла меня от неприятностей, оставляла мне записки о том, что ненужно доверять тем или иным людям, нужно иногда закрывать кафе, не выходить из дома. И меня мало коснулись все эти репрессии, перевороты, революции. Потом она появилась у меня одна, попросила разрешения пожить. И вот уже почти двенадцать лет она хранит моё кафе. Я мысленно прикинул, что если она познакомилась с девушкой в двадцать пять, то сейчас этой Лине – Анилине должно быть около сорока пяти. Почтенная дама, опекающая миленькую шоколадницу? - Простите, что вмешаюсь своими репортерскими сапогами в тонкие материи, но в каких отношениях вы состояли? – я был готов к чему угодно, но только не к улыбке Николь: «Точно – не в интимных. Она вообще не любит прикосновений. Но я понимаю, вам сложно в это поверить. Просто…она как-то сказала, что я единственная с кем она может поговорить по-человечески…» - Хорошо. Вы можете что-то ещё рассказать о ней? Кем она была? Кем работала? - Ну, она насколько я понимаю, служила в армии. – Проговорила Николь, глядя на узоры на скатерти. - По крайней мере, она вспоминала какого-то Полковника, постоянно жаловалась на тупые приказы и необходимости дежурств… - Так, а она не могла просто вернуться домой? Вы сказали, она жила по соседству? - Нет, исключено. У нее были проблемы, она от кого-то скрывалась. Говорила, что украла какую-то очень важную вещь, потом её перепрятывала где-то в городе несколько раз. - Так, ну и последний вопрос. Как она выглядела? - Ну, я могу принести её фото. Правда, там она совсем молодая, сейчас чуть изменилась. Но не сильно! – Николь вскочила на ноги и метнулась куда-то за стойку. Фрэнк почесал подбородок: - Риджентс? Служил я с одним парнем с такой же фамилией. Правда, он уже лет десять как в дорогущем дурдоме отдыхает. - Возьмешься искать? – я повернулся к Максимилиану. Но тот мотнул головой: «Ещё с убийцей с каналов разобраться надо! Попробуй ты нарыть что-нибудь?» Николь вернулась раньше, чем я успел отказаться. На стол перед нами легла целая стопка тонких глянцевых карточек. На первом черно-белом прямоугольнике старой фотографии были изображены двое: парень и девушка в летних теннисках, с ракетками. - Это Лина и её брат Артур. Я вгляделся в лицо девушки, пытаясь составить представление о явно не самой ординарной личности. Крепкая блондинка с вздернутым носиком и ямочкой на подбородке. Не столько красивая, сколько милая. Не самая примечательная внешность - на улице не обратишь внимания. - Надо же...-Фрэнк протянул тихо-тихо, беря в руки хрупкую бумагу. – Это же и в правду мой сослуживец! - Вот и первая ниточка! – Максимилиан поднял следующую карточку. Слегка пожелтевшая бумага, затрепанные уголки, но изображение было вполне читаемо. Девушка в белой блузке и черной юбке, гордо сжимающая своё военное удостоверение. Номера было не разобрать. - Отряд резервных войск связи. – Фрэнк успел сунуть нос и во второе изображение, безошибочно определив род войск, в которые поступила двадцатилетняя девушка. - Вторая ниточка. – опередил я Макса и бережно убрал в бумажник обе фотографии. Остальные фотографии мало что могли добавить – то же лицо, заснятое на фоне стандартных студийных фонов с псевдоразвалинами и плохо нарисованными видами условных морских побережий. Последней в стопке лежала открытка с невразумительным видом Риерты и текстом про победу и гордость всей страны. Подпись была неразборчивой, но размашистой. - Если верить всевозможным графологам, то эта ваша Лина либо очень торопилась, надписывая открытку, либо обладала широкой душой, волевым характером и бойким нравом. – хмыкнул я, отправляя образец подписи в тот же бумажник. Кофе в моей чашке закончился, так что я поднялся. - Я сейчас же еду в городской архив, попробую узнать больше об этой Лине. - А я свяжусь с лечебницей Артура, может, нам позволят с ним встретится. – подхватил Фрэнк. - Господа, простите, но…сколько..-Николь переводила взгляд своих орехово-карих глаз с одного на другого. И я не удержался от улыбки: - Лично я готов работать просто за ваш кофе. Назначать цену после этого никто из моих друзей не стал. А меня ждала встреча с другой прелестной девицей. Патриция была, как я и ожидал, на работе. Идеально сидящее темно-синее платье, светлые волосы забраны в строгий пучок – сотрудница Государственного архива всегда должна быть готова к визиту хоть самого дукса. Просто так попасть в это царство информации было невозможно, но у меня давно уже был оформлен бессрочный пропуск – благодаря как раз этой очаровательной мисс с синими бездонными глазами. - Здравствуй, дорогая, – поприветствовал я её. - Позволь вечером угостить тебя прекраснейшим кофе этого города? – целуя ароматную нежную щеку. Моя прелестная собеседница кивнула, признавая мое мастерство в выборе кофеен. - Какого государственного преступника ты ловишь на этот раз? - она воззрилась на меня огромными очами. Я выждал театральную паузу и улыбнулся: - Всего лишь ищу одну потерявшуюся девушку. Мисс Лина Риджентс. Сможешь что-нибудь найти о ней? - Сроки? – она записывала в блокнот-планшетку, с которым не расставалась никогда, необходимые данные. - Два-три дня. Рыть не нужно, только то, что лежит на виду у всех. А я пока съезжу со своим приятелем из жандармерии в одно место. Хочется подзаработать легких денег. – Я улыбнулся, искренне веря в то, что это частное расследование будет плевым делом. - Хорошо, давай посмотрю, что смогу найти. Но на многое не рассчитывай. – Я горячо поблагодарил её и за такую малость, как обещание. - Впрочем, могу рассказать кое-что прямо сейчас. – Она развернула ко мне свежую газету, которую читала до моего прихода. Я поморщился: «Вечерняя Риерта» была главным конкурентом издания, в котором работал я. Но заметку, указанную Патрисией я все же, мельком проглядел: «Не столь давно наш город отметил тридцать третью годовщину с момента окончания Великой Войны. В большинстве присутственных мест были даны балы – и вашему покорному слуге удалось проникнуть на прием у самого дукса. Поверьте, я чуть не ослеп от сияния эполет, наград и бриллиантов. Громких имен там было слишком много, чтобы даже просто перечислить их. Поэтому, я позволю себе остановиться только на одном госте, завладевшем моим вниманием на большую часть вечера – полковнике военно-медицинской службы, профессоре Риджентсе. Во время войны он руководил нашим лучшим госпиталем в Метели, не остановив своей деятельности и во времена оккупации, оказывая по-прежнему помощь без разбора солдатам всех сторон. Ежечасно рискуя жизнью, он и его супруга лечили и парней из Риерты, и тех ребят из Хервингема, Республики или Ордена святого Марка, что волей злой судьбы оказались в городе в то лихое время. Тем временем война пожрала его старшего сына и свела с ума младшего, сгубила старшую дочь, отметившуюся в штабе полковника Мергена как талантливая шифровальщица и криптограф. Сейчас у четы остались только две дочери, обе счастливы замужем…» - я выписал в блокнот пару фраз и вернул газету Патрисии. (Как потом я узнал от Николь эта же заметка и заставила её обратиться к нам за помощью).