***
Утро встречает Рэя ярким солнечным свечением, слепящим глаза, отчего тот морщится и тихо стонет в подушку, беззвучно матерясь. Микки спит на соседней подушке прямо перед носом, медленно выдыхая тёплый воздух ему куда-то в шею, и руками крепко прижимает Смита к себе. Как любимую мягкую игрушку. Накрыты они одним покрывалом. Оба без одежды. Рэймонд осматривается по сторонам. При солнечном свете антураж комнаты не кажется таким уж и мрачным. Излишне помпезным и кричащем о достатке, да, но тут довольно уютно. Спальня большая и светлая. В стиле Микки и его дома. Желания подниматься с кровати не наблюдается. Вчерашний вечер отдает приятной ломотой во всём теле. Рэй не помнит, когда последний раз просыпался с кем-то в одной постели. Не позволял себе подобного. Перетрахи в его жизни случались, но уж точно не совместные ночёвки, не имеющие ничего общего с банальным удовлетворением потребностей собственного тела. Не хотел привязываться, чувствовать себя зависимым. Плохо сказывается на работе. Да и времени на это не было. Небольшие кудряшки на затылке Микки слегка примялись за ночь, но всё так же задорно и по-ребячески торчат во все стороны. Смит приглаживает их рукой и аккуратно выпутывается из медвежьих объятий. Очки он оставляет на тумбочке, потому что остроты зрения вполне хватает не врезаться в дверной косяк и найти вещи, в хаотичном порядке разбросанные вокруг кровати. Одежда мятая и несвежая, поэтому надевать её не совсем приятно. Смит сомневается, имеет ли он право взять одну из рубашек из шкафа Микки. Он не сентиментален, но мысль о том, как именно на нём бы смотрелись некоторые вещи из гардероба Пирсона, доставляет некоторое удовольствие. Они хранят в себе природный запах его кожи. Терпкий и приятный. Рэй осматривает своё отражение в зеркале, висящем над туалетным столиком. На бедре красуется пятно — засос. Когда только Микки успел его поставить? Хотя они оба были в таком состоянии, что вряд ли Рэймонду удастся вспомнить эту деталь. Прошлая ночь прошла скомкано и быстро, слишком быстро. Совсем потеряли голову от желания и запала. Не хватило сил на настоящую близость с обоюдными ласками, неторопливыми прикосновениями и взаимным оргазмом. Смит оглаживает пальцами покрасневший участок кожи и, не сдерживаясь, искренне улыбается, что кажется до боли непривычным. Ему приятно, что Майкл его пометил. Оставил на нём свой след, даже если для других он был не виден, скрыт под одеждой. Смит спешно натягивает боксеры, а затем и брюки, старательно игнорируя поверхность туалетного столика. Расчёска, пара колец и несколько флакончиков с женскими духами. Он физически ощущает присутствие Розалинд в этой комнате, и это давит на него, притупляет такую сладостную эйфорию. Не остаётся ничего, кроме липкого чувства вины и злости на самого себя и Пирсона. Рэй не был дураком. Прекрасно понимал, что его чаша весов всегда будет выше. Менее важен, чем она. Заменяем. Именно он оторвал кусок чужого счастья, позволил себе замечтаться и вклиниться в полноценную семью. Чужую. Ему впору чувствовать себя паршиво. Заслужил. Микки никак не реагирует на небольшой шум, который создается от чужого перемещения по комнате. Только по старой привычке прячет голову под подушку, когда утренние лучи настигают и его. Спит крепко и спокойно. Рэймонд механически надевает мятую рубашку, застёгивая все пуговицы, но жилетку оставляет валяться на полу. Из вредности. Он пытается отгородиться от навязчивого желания близости. Хотя бы мысленно. Надо как-то отвлечься, поэтому он выходит из комнаты, аккуратно прикрывая за собой дверь.***
Майкл шарит рукой по соседней половине кровати и недовольно хмурится, когда не нащупывает тёплое тело рядом. Это бодрит, заставляет тут же распахнуть глаза. Сколько времени прошло? Постель рядом с ним уже остыла. «Блядство», — шепчет мужчина сквозь крепко стиснутые зубы, приподнимается на локтях и осматривается по сторонам. В комнате действительно никого нет. Слишком тихо. Ещё и горло дерёт от сухости. Казалось, язык прилип к нёбу. Пить хочется зверски. Микки перекатывается на живот и утыкается лицом в чужую подушку на другой половине постели. Делает глубокий вдох. Чувствуется стойкий запах парфюма Розалинд. Привычно. Он мысленно прокручивает прошлую ночь в голове и приходит к одной закономерной мысли. Ему понравилось. Даже слишком. Остаётся надеяться, что теперь Рэймонд не станет его избегать, и их отношения не испортятся окончательно. Кровь словно напитана негой и эйфорией. Знал бы себя чуть хуже, подумал бы на секс, но нет. Это влюблённость. Майкл спускает ноги с кровати, цепляется пальцами за брюки и натягивает их на голое тело, не уделяя должного внимания нижнему белью. Есть ли смысл делать уборку самому перед приходом Розалинд, хотя бы спрятать покрывало на антресоль в шкафу, чтобы не привлекало так много лишнего внимания, или горничная успеет прибраться после их ночного приключения? Заниматься этим чертовски лень. Пирсон решает бездействовать. На тумбочке он замечает очки. Не свои. «Хм, Рэймонд всё ещё где-то в доме». Без них бы точно не вышел. Зрение не позволяет, а линзы носить он принципиально отказывается. И это плюс. Он горяч в них. В меру строг. Можно принять за преподавателя в университете или сексуального ботаника со старшего курса. Мысли заставляют член заинтересованно дёрнуться, а мошонку поджаться, несильно натягивая брючную ткань. Словно пятнадцатилетний подросток в разгар пубертата. Занимательная картина. Надо вернуть очки, но отдать их просто так было бы совсем тоскливо. Нет никакой состязательности, элемента борьбы. Выиграть бы время и заполучить поцелуй. Уверен, что Рэймонд опять начнёт ломаться. Тот всё ещё слишком правильный. И тот факт, что Микки выиграл один бой, не даёт ему права быть уверенным, что победа в этой войне будет на его стороне. «Будет пялиться, как на пацана, или оценит?» — хмыкает и натягивает очки на нос. Приходится зажмуриться. Всё довольно сильно увеличено и размыто. От этого начинает кружиться голова.***
Когда Микки, наконец, просыпается, Смит уже допивает свою порцию чая и доедает педантично разрезанную на ровные кусочки яичницу. Уходить не стал. Решил позавтракать и накормить Майкла. На часах всего лишь семь утра. Розалинд наверняка вернётся не раньше девяти. Рэй посчитал, что имеет на это полное право. Он даже сгружает всю использованную посуду в посудомоечную машину, потому что его прямо-таки раздражает беспорядок как явление энтропии. — Яичница или жизнь? Рэй даже не вздрагивает, хоть и ощутимо напрягается от неожиданности. — Доброе утро, босс, — стоит вполоборота спиной и придирчиво осматривает ассортимент кофейных зёрен в ящике. Выбрать действительно есть из чего. У Пирсонов кофе едва ли не больше, чем чая на кухне у Рэймонда. Сонный мозг почему-то излишне концентрируется на этом незначительном факте. — Кофе будете? — Чёрный. Без сахара и молока. Они убивают истинный вкус. Вредно для здоровья и сердца. Горчит на языке, но бодрит. В стиле Микки Пирсона. Рэй оборачивается к столу и застывает. — Ты надел мои очки, — его лицо перекосило. Не ожидал. Констатация факта. Микки подошли бы очки, но явно другой формы, и определённо те, что не принадлежат Смиту. Даже не потому, что они его собственность. А как минимум, из-за разной остроты зрения. — Я не мог отказать себе в удовольствии их примерить. Да и потом, можешь меня наказать, если хочешь, — улыбается лукаво, прикусывая щеку с внутренней стороны. — Очки, — вздыхает Рэймонд, вытянув перед собой руку раскрытой ладонью вверх, — я предупреждал, чтобы ты даже не вздумал их надевать? — Он склоняет голову, окидывая взглядом Пирсона с ног до головы. Хорошо, ему действительно идёт. — Впредь так не делай. — Ох, ты такой тошный, Рэй, — Микки не отказывает себе в удовольствии накрыть чужую шею ладонью и несильно сжать. — Я вырубился практически сразу же вчера. Ты лучшее успокоительное. Надо почаще засыпать с кем-то в обнимку. — Хочу, но не могу. Ты же знаешь, — спокойно отвечает Рэймонд, прищурившись в ответ на откровенный флирт Микки, что ведёт эту игру удивительно честно. Не пристает, улыбается, выглядит счастливым и не тащит его обратно в постель, что сейчас было бы совсем неуместным, ведь в любой момент может вернуться Розалинд, а глупые ситуации здесь никому не нужны. Зато то, как Пирсон сжимает его шею на короткий миг, заставляет по инерции поднять голову выше и глубоко вдохнуть. Вот это уже совсем незаконно. Зато удаётся внимательнее рассмотреть Микки: ворот джемпера съехал, кудрявые волосы не уложены и часть свисает на лоб, что придаёт Майклу каплю странной трогательности. Он аккуратно подцепляет дужки очков за ушами, снимает их с чужого носа. — С кем-то? — пожевав губами, переспрашивает Смит и надевает очки на себя. Пространство вокруг становится более чётким, совсем не размытым. — У тебя, помимо меня, есть ещё два кандидата. Розалинд и Джеймс. Ты всегда можешь заснуть с кем-то. — Он выделяет это слово, потому что именно оно прозвучало из уст Майкла и резануло по ушам, — Составить тебе график? — Всё время забываю о том, что ты воспринимаешь вещи слишком буквально. — Хм… — Рэй средним пальцем правой руки поправляет очки на переносице и аккуратно заправляет рубашку за пояс брюк. — Оставь мысли о Джиме в покое. Он не имеет для меня абсолютно никакого значения. Пирсон обхватывает чужую ладонь рукой и прижимается губами к самым кончикам пальцев. Уже успел несколько раз пожалеть о том, что сорвался и переспал с этим пацаном. — Сейчас я поеду домой. Нужно привести себя в порядок к вечеру. Если ты помнишь, у твоего товарища по университету сегодня праздник. — Я не помню имён всех своих старых знакомых. Кто из клиентов решил урвать меня к себе на вечеринку? — Пальцы тёплые не отпускает, ему и так удобно. Смит не имеет никакого желания отдёргивать руку и строить из себя самого правильного на этом празднике жизни. Но для удобства демонстрации фотографии клиента, что решил собрать едва ли не самых влиятельных людей Лондона, он наклоняется вперёд, практически обнимая Пирсона за плечи, и свободной рукой лезет в карман, чтобы вытащить телефон и за пару этапов по экрану найти необходимые сведения. — Томас О`Коннел, — Рэй кладёт телефон перед его носом на стол, увеличивает фото, чтобы босс хотя бы постарался вспомнить того сквозь прошедшие года. — Он один из тех, кто всегда берёт большую партию и соглашается на установленную цену без торгов. Лично ты с ним за последние года вряд ли встречался, но тем не менее ты приглашен. Считаю это желанием поцеловать тебе задницу. Лицо мужчины Микки знакомо, конечно, но лично дела с ним он и правда не вёл уже очень давно. — Пойдёшь со мной? — Да, я пойду с тобой. В костюме. Осталось только выбрать его, — хмыкает Смит и блокирует экран телефона, отправляя его обратно в карман. — Туда приглашены трое, Микки. Ты, Розалинд и я, как человек, который контактирует с ним. — Смит тепло касается губами его виска, отстраняется и мягко забирает свою ладонь. — Мне уже пора. Заеду в восемь. — Кофе так и не налил. — Дверь сам закрою. До вечера, Майкл, — безукоризненно четко и тошнотворно вежливо говорит Рэймонд, закрывая за собой входную дверь. Забытая жилетка остаётся лежать под кроватью в спальне. Говорят, что даже такая мелочь, как взмах крыла бабочки, может, в конце концов, стать причиной тайфуна на другом конце света.