Do you want your life back, Billie?

Едва только услышав, как захлопнулась входная дверь, Александр буквально подскочил со стула на кухне, кажется, совершенно забыв о том, что на плите готовился завтрак, и помчался в коридор. Как раз, чтобы увидеть, как Билл осел на пол, выглядя совершенно выбившимся из сил. Александр выдохнул, прижимая ладони к лицу. Признаться, он сам почувствовал, как его колени подогнулись, и ему тоже захотелось сесть на пол, но он с трудом заставил себя держаться. - Господи, Билл, - пока только и смог прошептать он, и тут же запнулся. Ему очень многое хотелось сказать брату. Хотелось рассказать ему, какими адскими для него были последние несколько дней, после того, как Билл буквально исчез с пресс-конференции, скрывшись от всех, и перестал выходить на связь. Хотелось рассказать, как он подскакивал в любое время суток от малейшего шороха и думал, что это входная дверь, что кто-то пришел, что вернулся Билл. Как он вздрагивал от каждого телефонного звонка и брал трубку за несколько секунд, даже не вглядываясь, кто звонит - просто надеясь услышать голос младшего брата, ну или хотя бы какие-то новости о нем. Рассказать, как он не мог толком есть и спать, гадая, куда пропал Билл и не имея ни малейшей возможности сделать хоть кто-нибудь. Ведь если бы он нанял кого-то, чтобы отправить на поиски Билла, то пришлось бы рассказывать все - по этой же причине он даже не мог ни с кем поговорить о том, как он переживает и сходит с ума от волнения. А Билл не простил бы, если бы он рассказал всем, что творится с его младшим братом. Александр ужасно хотел рассказать, что, несмотря на то, что его брат пропал, даже не намекнув ему, куда он отправится и когда вернется, он все равно продолжал готовить еду, не переставая надеяться, что младший вот-вот придет, и все в доме уже будет готово для него. Видят боги, как же ему хотелось обрушить все это на Билла, но Александр одернул себя, напомнив, что не ему одному плохо. И что Биллу сейчас совершенно не до того, чтобы выслушивать его претензии. - Как ты? - совсем тихо спросил он, опустившись на корточки. Билл слегка дрожал, а его внешний вид мог сказать только о том, что последние несколько дней он, похоже, провел на улице. Одежда Билла была все той же, в которой он был на пресс-конференции, но вид у нее был такой, что Александр с трудом это понял. Пиджак и футболка были помятыми, даже порванными, ужасно грязными. Пятна грязи были и на джинсах, которые однажды были светлыми, а теперь угадать их первоначальный цвет можно было с большим трудом. Присмотревшись внимательнее, Скарсгард нахмурился. Ему показалось, или на ткани были пятна крови? Впрочем, черт его знает, где Билла носило все эти дни, это могли быть следы буквально чего угодно. Александр оглядел руки Билла: все в мелких царапинах, содранные костяшки - и негромко вздохнул. Во что же ты ввязался, Билли? - Я пока не знаю, если честно, - хрипло произнес Билл, чуть не вздрогнув от звука собственного голоса. Голос был непривычно хриплым и низким, словно все прошедшие сутки он провел на морозе. Ну или не переставая кричал, полностью сорвав себе голосовые связки. Несколько мутным взглядом он обвел гостиную, словно с трудом узнавал то место, где оказался, или же и вовсе не понимал, где он сейчас находится. Поймав взгляд Александра, Билл сам рассмотрел свои руки, поразившись тому, что совершенно не чувствовал боли, хотя они были такими израненными, что непременно должны были болеть и саднить. Но как он ни пытался заставить себя почувствовать хоть что-нибудь, эти руки были словно чужими, он даже на всякий случай пошевелил пальцами, чтобы убедиться, что ладони эти все-таки принадлежат ему. Но боль, которую ему так сильно захотелось ощутить, чтобы вернуться в реальность, отчего-то так и не пришла. - Ладно. Ничего страшного, главное, что ты дома, - Александр изо всех сил старался держать себя в руках. Чем бы помогло то, что он бы накричал на Билла? Да ничем. Но ему практически непреодолимо хотелось схватить Билла за плечи, как следует встряхнуть и, посмотрев ему в глаза, спросить, каким он, блять, местом вообще думал, когда вот так сбежал. Разве мог Билл не понимать, как сильно он волновался? - Расскажешь мне, где ты был? - осторожно спросил он. - Я не помню, - Билл вздохнул, чувствуя себя невообразимо глупо. Он не смог ответить уже на второй вопрос и, должно быть, Александр теперь считал, что, шатаясь по улицам, он обронил где-то свои мозги. Скарсгард чуть откинул голову назад, слегка стукнувшись затылком о дверь и ненадолго прикрыл глаза. Он дома. Наконец-то он дома. Так почему он впервые в жизни не чувствует себя здесь в безопасности? Не чувствует, что действительно находится там, где должен находиться. - Это ничего. Ничего, Билл, все в порядке, - Александр выпрямился и подал брату руку, чтобы помочь ему встать. С кухни ожидаемо запахло паленым, но Александр даже не подумал броситься туда, чтобы спасти хоть какие-нибудь остатки еды. Билл был в разы важнее зазря испорченных продуктов. Вложив ладонь в руку старшему брату и слегка сжав его пальцы, Билл поднялся, склонив голову и растерянно осматривая себя. Пожалуй, он выглядел сейчас хуже бездомного. - Давай сделаем так: ты сейчас сходишь в душ или примешь ванну, не спеши, будь там столько времени, сколько тебе самому нужно, а я пока приготовлю тебе поесть. Ты, должно быть, ужасно проголодался? - Да, я правда очень хочу есть, - Билл даже не пытался сказать это убедительно. Он пока толком сам не знал, чего хотел и хотел ли чего-то вообще, но у него совершенно точно не было никакого желания поесть. Едва ли он перехватывал хоть что-то, пока шлялся черт знает где, но о еде ему сейчас было тошно даже думать. И все же, чтобы не расстраивать Александра лишний раз, он сказал это. - Прости меня, - вдруг тихо сказал он и судорожно обнял старшего брата, близко прижимаясь к нему всем телом. - Пожалуйста, Александр, прости меня. Мне так жаль. Прости, - сбивчиво быстро зашептал он, хватаясь за Александра так, словно тот был спасательным кругом, брошенным утопающему в штормящее море. - Все хорошо, Билл. Теперь все хорошо. Ты дома, я рядом. И вместе мы сможем со всем разобраться, я обещаю, - негромко произнес Александр, обнимая брата в ответ и мягко поглаживая его по дрожащей спине. Подсознательно он чувствовал, что произошло что-то ужасное. Биллу даже не нужно было рассказывать это, он просто знал, что что-то случилось. И все же, кем бы он был, если бы не пообещал младшему брату, что все наладится? - Прости, - вновь произнес Билл и мягко, но уверенно отстранился, тут же смутившись еще больше. - Я испачкал тебя, - он вздохнул, смотря на светлую футболку брата, которая теперь была вся в пятнах. - Это не страшно, я переоденусь, - Александр постарался ободряюще улыбнулся младшему брату, но улыбка, кажется, вышла не слишком уж искренней. - Если тебе что-нибудь понадобится, позови меня, хорошо? - Хорошо. Извини, я, - Билл снова замялся. Который раз он уже попросил прощения? Должно быть, этих извинений было достаточно, чтобы понять, что едва ли он так горячо извиняется лишь за то, что исчез на несколько дней и испачкал футболку старшего брата. Он был отвратителен сам себе. И как только у Александра еще хватало сил и терпения подбадривать его и улыбаться ему, словно все было по-прежнему? - Я пойду в душ. Скоро вернусь, - тихо сказал он и вытянул руку, чтобы по привычке коснуться ладони брата, но отчего-то в последний момент передумал и одернул пальцы. Мужчина с трудом сдержал тяжелый вздох, когда Билл так отшатнулся от него, и проводил младшего брата взглядом. Не надо было уговаривать его на эту чертову пресс-конференцию. Конечно, никто из них не мог знать, чем все это кончится, и все же Александр чувствовал за младшего брата такую ответственность, что не мог не винить себя в том, что сейчас происходило. Хотя, должно быть, кто угодно сказал бы ему, что он был совершенно ни в чем не виноват, а его совесть не должна была с аппетитом грызть его долгими ночами. И все же хотя бы ради Билла Александр готов был взять всю вину на себя. Что бы ни сделал его младший брат, он готов был поклясться перед кем угодно, что именно его неудачное решение привело к таким последствиям. Билл прошел в ванную и, несколько секунд посомневавшись, все же запер за собой дверь на замок. А после вновь открыл, подумав, что Александр не заслужил того, чтобы он запирался. Он прижался лбом к двери, на несколько мгновений закрывая глаза, и тяжело вздохнул. Не надо ему было возвращаться сюда. Лучше ему было сбежать навсегда и никогда больше не появляться дома. Уж точно не надо было возвращаться, когда Александр был здесь. Ему было тошно от поддержки Александра, в которой старший брат никогда не отказывал ему, тошно от осознания, что мужчина действительно всегда будет на его стороне, что бы он ни натворил. И это лишь сильнее злило его. Ему было чертовски стыдно за одни лишь эти мысли, и он жутко злился на себя за то, что не может быть благодарным. Ему было бы проще, если бы Александр ударил его, накричал бы на него, сорвал на нем все свои эмоции, но старший брат никогда бы не позволил себе этого. Он был слишком идеальным. Слишком хорошим для него, и Билл знал, что этого не заслуживает. И осознание этого заставляло ярость в нем кипеть все сильнее. Биллу захотелось с размаху врезать кулаком по стене, по зеркалу, по стеклянной дверце душевой кабины, смести все флакончики с шампунями, гелями и прочей ерундой с полок, разбить ебаный стакан из-под щеток, изранить себя осколками, кричать так громко, как он только мог. Он так явно представил это, что уже даже замахнулся, но вдруг передумал. В его голове мелькнула мысль о том, что от этого ему не станет легче, и Билл знал, что это правда. Он уже столько раз ранил себя, столько раз срывался на крики, но облегчило ли это хоть раз его страдания? Черта с два. Вновь вздохнув, Билл стал медленно снимать с себя одежду. Сперва он хотел закинуть вещи в корзину для грязного белья, но рассмотрев их внимательнее, понял, что это совершенно бессмысленно - теперь их даже не отправишь на тряпки для мытья полов, только на выброс. Он бросил вещи на пол и, мельком взглянув в зеркало, забрался в душевую кабину. Отвратительно. Он выглядел просто отвратительно. Билл включил воду и сел на пол, опираясь спиной о холодную стену и вытягивая ноги, благо размеры кабины позволяли ему комфортно устроиться. Некоторое время он просто внимательно смотрел на то, как стекающая с него вода становится мутной и грязной и стекает в слив. Если бы смыть следы последних нескольких дней было так же просто, как оттереть с кожи грязь. Билл солгал Александру, сказав, что ничего не помнил о том, как провел те несколько дней после злосчастной конференции. Воспоминания в его голове были отрывистыми, мелькали в его мозгу вспышками, и только теперь он сумел сосредоточиться и попытаться восстановить полную картину того, что произошло. После того, как он сбежал из зала, он просто бродил по улице. Обычно гулять одному ему было ужасно скучно, и все же в этот раз он шел, шел и шел, пока не понял по наступившей темноте, что пропустил приход ночи. И он совершенно не устал, ему хотелось идти дальше, словно это помогло бы ему уйти от всех проблем и от того, что не переставало преследовать его и кусать в любой удобный и неудобный момент. Ему было по-настоящему плохо. Плохо от того, в какой кошмар он превратил свою жизнь и жизнь тех, кто его окружает. И он четко понимал, что теперь не может смотреть Александру в глаза. Пока не может. Он не может вернуться домой, пока не исправит все, пока не поймет, что все его секреты в полной безопасности, но как это сделать? И Билл шел дальше, думая о том, что может сделать для того, чтобы начать все налаживать. Одна внезапная мысль, вдруг возникшая у него в голове, теперь казалась ему такой безумной, но в тот момент он вцепился в нее так, словно это было единственное средство спасения. Так ему тогда казалось. Выдать то, что он окончательно сошел с ума, мог только один человек (ну, кроме Александра, который, разумеется, ни за что бы так не поступил). Тот самый паренек, которого Билл чуть не придушил. Кажется, Джордж? Так вот Джордж был опасным свидетелем помешательства Билла, и мог просто уничтожить его, если вдруг все-таки узнал актера и в один день решил бы заговорить о том, что произошло в подворотне тем ранним утром. Внезапно, едва только эта мысль пришла ему в голову, его разум словно бы полностью очистился, и он стал мыслить так ясно, как будто не было ни бессонных ночей ни изматывающей его нервотрепки. В телефоне он нашел историю поездок на такси, чтобы вспомнить, откуда он тогда так стремился выбраться. Ведь машина забрала его в какой-то паре кварталов от того места, где все случилось. Должно быть, парнишка был местным, не мог не быть, и наверняка все еще ошивался там, ведь таким людям обычно больше некуда пойти. Значит нужно всего-то вновь найти то место и подождать там немного, пока он не появится вновь. И что дальше? Что ты собирался делать, Билл? Скарсгард нахмурился, проводя ладонями по мокрым щекам. И продолжил продираться через лабиринт своих мыслей, пытаясь логически заполнить пробелы памяти, которые никак не желали восстанавливаться. Стоило предложить Джорджу денег. Большую сумму, по-настоящему большую, о которой житель такого места не мог и мечтать, чтобы у него была хорошая мотивация молчать. Но разве это хорошая идея? Оправданный ли это риск? Обычно такие люди старались извлечь для себя как можно больше выгоды, их мозг был заточен под это, они старались выживать всеми способами. Поняв, что Билл может заплатить, разве не захотел бы этот паренек тянуть из него деньги всю жизнь? Черт, ладно. Он вроде собирался решить на месте. Ведь, в первую очередь, ему надо было найти этого мальчишку. Выследить его и оказаться с ним там, где никто бы не смог стать свидетелем их разговора. Биллу не нужно было еще больше проблем, он и так уже натворил достаточно, и не хотел еще глубже завязнуть в том дерьме, которое так усердно пытался разгрести. Билл бесцельно бродил всю ночь и утро по тому району, куда его занесло в прошлый раз, вглядывался в лица прохожих, преследовал мальчишек, которые казались ему похожими, но это ни к чему не привело. Могло ли все же быть так, что весь тот кошмар привиделся ему? И не было никакого пацана, шею которого он чуть не раздавил своими пальцами? Да нет. Не могло такого быть. Это было слишком явственным, слишком реальным, он словно бы все еще чувствовал, как его пальцы сжимаются на тонкой прохладной шее, а его жертва хрипит и отбивается. Это было слишком для обычного видения. Он должен был найти этого Джорджа, чего бы ему это ни стоило. Днем Билл старался особенно никому не попадаться на глаза, чтобы потом, в случае чего, никто не мог сказать, что видел его в этом районе, а с наступлением темноты вновь выходил на охоту. А как это еще назвать? Он буквально охотился на человека и весь был сконцентрирован на этом, словно какой-то хищник, который просто обязан был поймать свою жертву. К тому же, пока он был так занят своей целью, клоун совершенно не мучил его, не пытался заговорить с ним или раздразнить его. И тем с большим усердием Билл отдавал себя этим поискам. Кажется, совершенно не осознавая, что соблазн хоть немного передохнуть от Пеннивайза толкает его на какое-то безумие. Биллу повезло лишь на третий день. Когда он уже почти было отчаялся и был готов признать это нелепой идеей, вернуться домой и просто попытаться жить дальше. Он нисколько не сомневался, что это именно тот парень. Почему-то едва только завидев его, Скарсгард понял, что это он, хотя до этого момента с трудом припоминал, как Джордж вообще выглядит. И Билл последовал за ним, все еще толком не зная, что именно будет делать, как только парень обратит на него внимание. А он не мог не обратить. Поэтому Билл старался как можно скорее сократить расстояние между ними и не дать мальчишке и шанса убежать от него. Благо улицы были почти пустыми, и на них никто не обращал внимания. Впрочем, едва ли здесь хоть кто-то обращал на кого-то внимание. Парень явно что-то чувствовал. Пусть он и не оборачивался, старался не слишком заметно ускорять шаг, но по нему было заметно, что он вытягивался как струна и становился все более и более напряженным. Поняв, что если слишком затянет, он может упустить свой единственный шанс, Билл выбрал удачный момент и, схватив мальчишку за шкирку, увлек его за собой за угол в очередной грязный переулок, точно такой же, как и все остальные в этом районе. Он прижал мальчишку спиной к стене, сильно нажимая ладонями на его плечи и уставился на него, не понимая, что дальше. - Ты! - а парнишка явно узнал его. Запомнил своего обидчика, и теперь затрепетал в его руках с удвоенной силой. А Билл с удивлением поймал себя на том, что явственный страх Джорджа странным образом заводит его. Он невольно даже подался чуть вперед, ведь казалось, что он может почувствовать, вдохнуть тот ужас, аурой которого была окружена его жертва. - Да успокойся уже, - не сдержавшись, Билл встряхнул паренька, кажется не рассчитав силы. Тот тихо ойкнул, больно стукнувшись о стенку, и пока притих, напряженно смотря на Скарсгарда. - Ты знаешь, кто я? - Какой-то чокнутый, - прошипел Джордж, вновь рванувшись в руках Билла. - Ты знаешь, кто я? - практически прорычал Билл, стискивая плечи парнишки так, что лицо того исказилось от боли. - Да не знаю я! Что тебе от меня нужно? - парень явно паниковал. И оттого Биллу было лишь приятнее сжимать в руках его хрупкое тело и знать, что это создание сейчас полностью в его власти. Понимать, что Джордж тоже прекрасно осознает свою беспомощность и загнанность в ловушку. - Ты кому-то рассказывал о том, что произошло? - Билл пристально смотрел в глаза Джорджа, не контролируя то, что старается как можно сильнее стиснуть его плечи, наслаждаясь гримасой боли на его лице. - Нет! Тут всем насрать, - мальчишка стонал от боли и слабо дергался. Он был так трогательно растерян, что невольно Билл улыбнулся. - Я никому не скажу. Только отпусти меня. Отпустить его? Кажется, он совершенно искренне сказал о том, что в этом месте всем совершенно похуй на заявления о нападении. Парень, похоже, действительно не знал, кто он такой, и едва ли захотел бы сам приходить в полицию с тем, что кто-то приложил его о стенку в переулке. Да кому до этого было дело? Билл ведь пришел сюда, чтобы убедиться, что ему ничего не грозит, и, похоже, так оно и было. Этот парнишка, как бы он себя ни накручивал, не был для него угрозой. - Да отпусти ты меня уже, чертов психопат! - воспользовавшись его замешательством, Джордж вновь извернулся в его руках, стараясь вырваться, но Билл отреагировал быстрее и вновь приложил его о стену. Слова парня рассердили его. Как смеет совершенно незнакомый человек, который понятия не имел о его жизни, не знал, через что он проходит, называть его психом? Как смел он бросать такие вещи ему в лицо? Он нормальный. Нормальный, черт побери. - Я не псих, - выдохнул Билл. - Я не псих! - прокричал он, схватив парня удобнее и стукнув его головой о стену. И Билл уже не смог остановиться. Его захлестнула такая ярость, обида, такое безумие, что он бил, бил и бил несчастного парня. Джордж уже давным-давно окончательно перестал дергаться в его руках и затих, а Билл никак не мог перестать швырять о стену его тщедушное тело. Даже когда он окончательно выбился из сил, он еще несколько раз приложил Джорджа о стену и лишь после выпустил его из рук, отшатнувшись и пытаясь понять, что только что произошло. Мальчишка лежал на земле, весь в крови. Билл с таким усердием прикладывал его о стену, что в этой кровавой массе с трудом можно было узнать не то что именно Джорджа, но и человека в целом. Совершенно очевидно, что он уже давно перестал дышать, и Билл уже ничего не мог для него сделать. Скарсгард удивленно посмотрел на свои руки, испуганно вскрикнув, словно не понимал, откуда на его ладонях взялась кровь. Словно никак не мог логически связать тело паренька и то, что он был весь в крови. И Билл побежал. Постарался убежать как можно дальше, а весь следующий день просидел в каком-то заброшенном доме, боясь выйти на улицу. Боясь, что стоит ему показаться где-то, как все поймут, что он сделал. Черт, он даже не мог сменить грязную одежду. Ему негде было отмыться от следов, которые свидетельствовали бы о том, что он натворил. Кажется, он даже сумел немного подремать. Во всяком случае, хоть немного он пришел в себя только следующей ночью и пошел домой, скрытый темнотой улиц. Он бездумно шел по улице, даже не пытаясь хоть как-то убедиться, что идет в верном направлении. Кажется, глубоко в душе Скарсгард даже надеялся, что пошел не туда, что уже не один километр прошел не в ту сторону, и уже никогда не выйдет к своему дому. Он убил человека. По-настоящему убил, а не как в кино. И это нельзя было отмотать, переснять неудачный дубль или вырезать из киноленты его жизни. Как ему теперь быть? Как смотреть в глаза всем, кто старался видеть в нем лишь лучшее? Он совершил то, что нельзя исправить, и, кажется, впервые в жизни, действительно не понимал, не имел ни малейшего представления о том, что ему делать. Билл оказался у дома ближе к утру, но так и не заставил себя сразу зайти. Как показаться на глаза старшему брату, выглядя вот так? Что сказать ему? И все же, побродив вокруг дома, он заставил себя шагнуть внутрь. Чтобы сразу попасть в объятия взволнованного старшего брата и теперь чувствовать себя еще более виноватым - ведь он не заслужил, чтобы Александр так крепко обнимал его и поддерживал. Не заслужил после того, что он сделал. Билл сидел под струями воды, упорно гоняя у себя в голове лишь одну мысль. Он сделал то, что никак нельзя оправдать ничем. Ни нервным срывом, ни аффектом. Ничем. Он отнял жизнь у невинного человека, и никакое его помешательство не могло стать достойным оправданием. Черт, а было ли помешательство? Куда вдруг так внезапно делся клоун, что тенью следовал за ним так долго? Почему последние несколько дней он не слышал ни смешка, ни замечал ни одного подозрительного шороха или отблеска на стекле? Все это время, в действительности, преследовал ли его чертов клоун, или он просто так убедил себя в этом, что сам же и сделал Пеннивайза реальным для себя? Потому, что так было удобнее. Потому, что это помогало ему оправдывать те темные, мрачные порывы, что вырвались наружу. - Билл? - он немного вздрогнул, поворачивая голову. Рядом с душевой кабиной стоял Александр, встревоженно смотря на него. Он выключил воду и открыл дверь кабинки, после чего старший брат сел рядом с ним прямо на мокрый пол. - Прости, я обещал, что не буду тебя трогать, пока ты не выйдешь сам. Но ты сидел тут так долго, и я начал волноваться, - кажется, он собирался сказать что-то еще, но Билл так посмотрел на него, что невольно Александр замолчал. - Александр, я убил человека, - почти неслышно произнес Билл, смотря старшему брату в глаза.