Do you want your life back, Billie?

- Билл, ты же понимаешь, что это невозможно? - Андрес тяжело вздохнул, глядя на Билла. - Я не пойду без него, - хмуро ответил Билл, стараясь не надуваться, как маленький обиженный ребенок. Негодование Энди было, конечно, вполне оправданным, но Скарсгард собирался до последнего стоять на своем. Слишком уж многое зависело от этого. Он обернулся на стоящего рядом Александра, но тот лишь внимательно смотрел на Энди, ожидая его решения. - Билли, ты же понимаешь, что это конференция каста "Оно"? А твой брат не снимался в фильме и даже не был частью съемочной группы, чтобы мы могли хоть как-то оправдать то, что он будет сидеть рядом с тобой. Слушай, ты ведь знаешь, как я тебя обожаю, - он усмехнулся, надеясь этими словами хоть немного поднять Биллу настроение, но тот лишь сильнее нахмурился, сжимая руки в кулаки. - Билл, я бы правда хотел помочь. - Так помоги мне! - невольно от волнения Билл повысил голос, но тут же успокоился, когда Александр мягко коснулся его спины. Он шумно выдохнул и осмотрелся, чтобы убедиться, что в коридоре стояли только они. Ладно, черт с ним. Энди был его хорошим другом, так что, пожалуй, он заслужил честности. - Энди, правда в том, что я крайне хреново себя чувствую в последнее время. Из-за этого я на нервах. Сам видишь, я срываюсь на тебя, хотя я тоже тебя обожаю, - к счастью, Андрес улыбнулся. Хотя бы он не держал обиды на то, что Билл готов был наорать на него практически на ровном месте. - Александр очень поддерживает меня. Он всегда рядом со мной, и от этого мне становится гораздо легче. Чтобы ты понимал, он убедил меня приехать сюда, - сказав это, Билл нисколько не покривил душой. Еще утром он был в полной уверенности, что не поедет ни на какую пресс-конференцию, что это не стоит того. Он понимал, что этим бы подвел весь остальной каст, подвел бы Энди, но он чувствовал, что просто не способен вновь по своей воле проходить через все, что связывало его с этим фильмом. Он не был готов. Ему было слишком сложно раз за разом возвращаться к своей роли, лишний раз напоминать себе, как ужасающе он вжился в эту роль - вжился так, что образ, кажется, становился частью его самого. И только ласковые уговоры Александра и его обещание быть рядом убедили Билла все же поехать. Он верил старшему брату. И раз Александр считал, что он сумеет справиться с этим, то Билл собирался послушаться. - Я правда не смогу сидеть там без него. Да, я знаю, что ты тоже с радостью поддержишь меня и похлопаешь по плечу в трудную минуту, но сейчас нет времени рассказывать все, да и это слишком сложно, - Билл тяжело вздохнул, выжидающе смотря на Энди. Конечно, Андреса сложно было назвать чужим человеком, посторонним, но вот так обнажить перед кем-то свои чувства было чрезвычайно сложно. И в мучительные секунды ожидания ответа, лишь только то, что Александр приобнимал его за плечи, помогало Биллу снова не сорваться. - Ладно. Я скажу, чтобы для твоего брата поставили стул рядом, если тебе правда будет легче, - сдался Андрес, поняв, что его друг говорит все это полностью серьезно. В конце концов, Билл не был маленьким мальчиком, сидящим перед кабинетом стоматолога, чтобы настаивать на том, чтобы кто-то пошел с ним и подержал его за ручку. Так что у него должны были быть серьезные причины, чтобы нуждаться в такой поддержке. И Энди не мог не оценить того, что Билл решил поделиться с ним этим. - Мне жаль, что ты проходишь через все это. Все будет хорошо, Билл. - Спасибо, - Александр поблагодарил за него, и Энди поспешил пройти в зал, где уже почти все было готово для них. И уже наверняка ждали журналисты, готовые наброситься с вопросами. - Эй, ты в порядке? - он обеспокоенно посмотрел на Билла. Конечно, его младший брат не раскрыл все подробности того, что приводило к его состоянию, но уже и то, что он рассказал Энди, было очень личным. И это не могло не заставить Билла понервничать еще сильнее. - Да, все нормально. Хотя бы я не растерял свою силу убеждения, - Билл попытался улыбнуться, но вышло, пожалуй кривовато. Волнение никуда не исчезло, но, по крайней мере, совсем рядом с ним сидел бы его старший брат, готовый в любой момент прийти ему на помощь. - Билл, если тебе станет хуже, мы просто уйдем, хорошо? Неважно, что подумают все остальные, что напишут журналисты. Главное, чтобы ты чувствовал себя хорошо, - Александр посмотрел ему в глаза, надеясь, что он звучал убедительно. Билл всегда слишком много брал на себя. Даже если он начинал заболевать, если ему было совершенно ни до чего, его младший брат обычно слишком волновался, что если все отменит, то просто подставит всех. И абсолютно никто, даже он, не мог убедить Билла в том, что иногда давать себе передохнуть и заботиться в первую очередь о себе, а потом уже о других - совершенно нормально. - Не переживай. В обморок я падать не собираюсь. Но если что, я знаю, что ты меня поймаешь, - Билл улыбнулся Александру уже более искренне, и они прошли в зал, усаживаясь на свои места. Какое бы удивление ни вызвало внезапное появление Александра, Энди удалось быстро уладить все, отшутившись, что это был задуманный сюрприз, да и вообще два Скарсгарда куда лучше одного. Невольно Биллу подумалось, что лучше бы Скарсгард был один, и точно не он. Казалось бы, ну что ему грозило в комнате, полной людей, когда он спокойно сидел на стульчике, отвечал на вопросы, а рядом с ним был его старший брат? Но он совершенно упустил то, в какой обстановке он окажется. Ему стоило напомнить себе, что Энди никогда не любил что-то простое и скучное. Поэтому конференц-зал, где они собрались, разумеется, был обставлен так, чтобы как можно глубже погрузить их в атмосферу "Оно". Скарсгард прекрасно понимал, что в этом не было ничего личного, и никто не мог знать о его проблемах, но все это казалось издевкой над ним и его израненным подсознанием, которое, несмотря ни на что, продолжало сражаться из последних сил. На каждом стуле для журналистов и для каста был закреплен красный шарик, и Билл буквально чувствовал себя в ловушке, краем глаза постоянно замечая этот блядский шарик совсем рядом с собой. Ему не переставало казаться, что вот-вот в его голове зазвучит мерзкий голосок, который спросит у него, не хочет ли он шарик. А он, в общем-то, не то чтобы слишком хотел. Словно, чтобы добить его окончательно, рядом с их панелью стояла здоровая фигурка Пеннивайза в полный рост. Что ж, хотя бы ее установили сбоку, а не прямо перед ним, и, если вычесть тот факт, что Билл знал о том, что она здесь есть, он хотя бы мог это игнорировать. Стены комнаты, как и на премьере второго фильма, были оклеены постерами, и теперь клоун вновь взирал на Билла со всех сторон. Как будто мало ему было омерзительного ощущения, будто Пеннивайз вечно находится в его голове, отслеживает каждое его движение, знает, о каждом его вздохе, читает каждую его мысль, так теперь он еще и получал подтверждение этому. Несмотря на то, что десятки плакатов и постеров были расклеены по всем стенам, у Билла была полная уверенность в том, что все глаза клоуна обращены непосредственно на него. Он чувствовал эти взгляды на своем лице - взгляды, отслеживающие каждую его мельчайшую эмоцию; на своем теле, чтобы в любую секунду заметить дрожь в его пальцах, мурашки, проходящие по всему его телу; на своей спине, чтобы заметить, как только холодный пот дорожкой побежит от основания шеи вниз. И все это лишь для того, чтобы воспользоваться его слабостью и ударить в тот момент, когда Билл будет наиболее уязвим. Ведь к нападкам этого клоуна он был готов буквально каждую секунду, так что едва ли они могли стать для него неожиданными. И Пеннивайзу оставалось лишь выжидать. Подбирать момент, когда он будет наименее стабилен, чтобы Билл среагировал как можно более остро. Итак, он заперт в комнате с тем, что пугало его в последнее время сильнее всего. О его страхе целиком и полностью знал лишь один человек. И сильнее всего Биллу хотелось лишь придвинуться ближе к Александру, уткнуться лбом в его плечо и закрыть глаза, чтобы не видеть то, что так сильно нервировало его. Но он не мог себе позволить сделать это. Раз уж он собрал себя, стиснув в кулак всю свою силу воли, приехал и уже сидел здесь, то он должен сдерживаться. Раз уж он был актером, ему сейчас стоило сыграть новую роль - притвориться, что он полностью здоров, что у него все в полном порядке, что этот гребаный клоун не заставляет его чувствовать себя так, словно он сидит на раскаленных углях. Ты ведь сыграл уже столько ролей, Билл. Настало время сыграть самую важную и сложную. - Билл, что было самым сложным для Вас на съемках? - вот и первый вопрос к нему. И сразу тот, на который ему ну очень уж не хотелось отвечать искренне. Впрочем, по правде сказать, самое сложное было далеко не на съемках, а после. - Свыкнуться с мыслью, что в реальной жизни нельзя расхаживать по улицам с красным шариком, жуткой ухмылкой и пугать детей в желтых дождевиках, - негромко произнес Билл, склонившись чуть ниже к микрофону. Судя по смешкам журналистов, ему даже вполне успешно удалось пошутить. Ну ничего себе. После всего, через что он проходил, он еще мог хоть кого-то развеселить. - Ну а если серьезно? Было ли что-то такое, что вызывало у Вас трудности? - вот же дотошный... человек. Должно быть, можно догадаться, что если кто-то отшучивается в ответ на не самый сложный вопрос, то это потому, что он слишком хочет говорить об этом. И можно проявить хоть немного такта и закрыть эту тему. - Придумать, как сыграть Пеннивайза наиболее убедительно. Для этого мне пришлось очень глубоко погрузиться в образ, - боги, опять одни и те же вопросы и одни и те же ответы на них. Должно быть, его присутствие все же было не так уж и обязательно - если его и дальше собирались пытать как по сценарию, спрашивая у него то, на что он отвечал уже на сотне интервью, его ответы могли просто смонтировать. - Как говорится, чтобы понять, куда пойдет Пеннивайз, надо думать как Пеннивайз. Пожалуй, это было самым сложным, потому что я нисколько не склонен к насилию над кем бы то ни было. Спасибо за вопрос, - Билл постарался произнести это как можно более уверенно. Ведь насилие это и в самом деле то, чего он всеми способами старался избежать всю свою жизнь. До недавнего времени. Как услужливо напомнил ему ехидный голосок в его голове - то ли его собственный, то ли Пеннивайза: Билл уже совершенно не различал их. Перед его глазами, разумеется, тут же встала картина того, как его собственные руки сперва засунули несчастную кошечку в холодильник, а потом сомкнулись на тонкой шее худенького паренька. И Билл бы задушил его. Непременно бы задушил, если бы Пеннивайз не решил вновь поиграться с его подсознанием. Интересно, и зачем только клоун остановил его? Ведь для него, должно быть, было бы куда веселее, если бы Билл довел задуманное до логического завершения. Он даже немного вздрогнул, когда его колена осторожно коснулась рука Александра. Похоже, он так сильно погрузился в воспоминания о том, что происходило с ним той проклятой ночью, что его напряжение стало слишком уж заметным. И правда - стоило ему обратить на это внимание, как он заметил, что его руки дрожали так, будто он проснулся с диким похмельем, а сам он был весь натянут, словно тетива, вот-вот готовая к спуску. Билл тихо выдохнул, буквально заставляя себя хоть немного расслабиться, и с благодарностью посмотрел на Александра, показывая ему, что он снова берет себя в руки. Он чуть откинулся на спинку стула, ненадолго прикрывая глаза. Билл пытался найти хоть что-то, на что он может смотреть, помимо этих жутких постеров и шариков, но не мог. Пялиться на кого-то из журналистов ему не слишком хотелось, чтобы несчастный человек под таким пристальным взглядом не подумал, что Билл ждет от него чего-то особенного. А на стенах не было ни одного зазора или пятнышка, на котором Билл мог бы сосредоточить все свое внимание, чтобы хоть сколько-нибудь отвлечься от ухмыляющегося ебала Пеннивайза. Конечно, он бы мог смотреть на Александра, но проблема была в том, что тот сидел сбоку, и было бы странно, если бы Билл то и дело скашивал взгляд вбок. А посади он брата в зал, напротив себя, у Александра не было бы никакой возможности поддержать его или одернуть в необходимый момент незаметным мимолетным жестом. Черт, как же все сложно. Как же он устал от того, что все так запутанно, трудно, и он буквально не видел ни то что конца этого всего, но даже финишной прямой, до которой оставалось добежать совсем немного. Пожалуй, помимо того, что у него совершенно очевидно съезжала крыша, Билла ужасно удручал тот факт, что он так сильно завяз в этом дерьме, что уже действительно совершенно не понимал, по какому пути идти, чтобы выбраться из него. Он не знал, что ждет его за очередным поворотом, что случится с ним в следующую секунду, что он сам сделает в следующее мгновение. И это давило на него в сто раз сильнее, чем все те жуткие вещи, что уже произошли. И с огромной вероятностью произойдут. К счастью, несмотря на то, что он был исполнителем главной роли, он был не основной звездой в касте, поэтому ему не было посвящено все внимание. Вопросы сыпались один за одним и, что он считал огромной удачей чуть ли не впервые, по большей части они были обращены не ему. Поэтому у него было хоть немного времени выдохнуть и прийти в себя. Он старался не думать о том, что приходить сюда изначально было отвратительной идеей, но просто не мог отогнать от себя эти мысли. Ведь это действительно было отвратительной идеей. И Билл знал об этом еще утром, когда все же позволил уговорить себя приехать. Его живое воображение охотно подкинуло ему образы того, как из-за красного шарика появляется мерзко улыбающийся клоун и, как Билл ни пытался, он уже не мог от этого отделаться. В каждом долбанном шарике он видел клоуна. Хоть и прекрасно знал, что никакого Пеннивайза за ними не скрывалось. - Билл, это правда, что Вы спите со своим братом? - этот вопрос раздался настолько внезапно, что Билл оторопел, стараясь понять, кто его задал. Судя по милой улыбке и выжидающему взгляду, ответа ожидала журналистка, сидящая в первом ряду прямо напротив него. - Простите, Вы не могли бы повторить вопрос еще раз? - Биллу пришлось приложить немалые усилия, чтобы его голос не задрожал, пока он произносил это. Он мельком оглядел всех остальных присутствующих, их лица были совершенно спокойными, что говорило о том, что вопрос в действительности не мог быть таким, каким его услышал Билл. Иначе хоть кто-нибудь бы наверняка удивился. - Конечно. Правда ли, что Вы спите со своим братом? - с по-прежнему невозмутимым лицом повторила девушка, и Билл почувствовал, как со щек, которые сперва обдало жаром, постепенно сходит краска. Как кому-то вообще в голову мог прийти такой вопрос? - Что... - совсем тихо переспросил он, но Александр под столом вновь чуть сжал его колено, склонившись к его микрофону. - Билл, пока не хочет распространяться о новом проекте. Давайте не будем смущать его, - Александр сопроводил это самой обворожительной из своих улыбок и, кажется, это подействовало. Во всяком случае, следующий вопрос на эту тему, к счастью, не был задан. Билл мельком взглянул на старшего брата, и тот, несмотря на искреннюю обеспокоенность во взгляде, мягко улыбнулся ему. Как же хорошо, что Александр был здесь для него. Но теперь успокоиться было сложнее. Он уже облажался. И, раз уж это началось, то дальше будет только хуже. Пеннивайз определенно знал, на что именно нужно давить. У Билла было не так много секретов, но если бы кто-то знал о них, это было бы самой настоящей катастрофой. В частности, если бы кто-то узнал об этом. Кажется, клоун уже пытался провернуть с ним такое. Да, точно, пытался. И очевидно запомнил, к какому взрыву привели его угрозы рассказать всем о том, что происходит между ним и Александром. Только вот теперь сорваться было куда опаснее. Билл тихо выдохнул и потер щеки ладонями, пока все внимание было обращено не на него. Ладно. Надо только потерпеть еще немного. Скоро это закончится, и они с Александром поедут домой, где он будет в полной безопасности. - Вы уже слышали о том, что Билл недавно убил беззащитную уличную кошку? - Билл зажмурился, стараясь взять себя в руки. Нет. Такой вопрос точно не мог быть задан. Об этом никто не мог узнать. Тот чертов парнишка в подворотне же не мог узнать его... или мог? Да даже если и мог, кто бы послушал какого-то нелепого паренька? Кто бы поверил, что он, Билл Скарсгард, оказался в этом отвратительном районе среди ночи и набросился на какого-то незнакомца, пытаясь его придушить? Да никто. Его подсознание вновь игралось с ним. Точнее, Пеннивайз игрался с его подсознанием, подталкивая его к очередному срыву. - Да, конечно. Об этом уже все знают, разве нет? - кажется, это ответил Джеймс. Так, Билл, успокойся. Просто кто-то задал Джеймсу вопрос, а Джеймс ответил на него. И слова были совершенно не теми, которые ты слышал. - А Вы знаете, что после этого он пытался задушить мальчика? Нет, это невозможно. Билл беспомощно посмотрел на Александра, не зная, как намекнуть ему, что все становится слишком плохо. Хотя, должно быть, по нему это и так с легкостью можно было сказать. Старший брат мягко погладил его по бедру, смотря на Билла даже несколько виновато. Александр и сам нервничал из-за того, что не мог сделать больше, не мог поддержать Билла разговором или простыми объятиями. Все, что ему оставалось, это наблюдать за тем, как его брат начинает нервничать все больше, и молиться про себя всем известным богам, чтобы Биллу не стало настолько невыносимо плохо, что он вновь начнет причинять себе вред или кричать на то, что видел только он. Старший Скарсгард и сам уже понял, что тащить сюда Билла было огромной ошибкой. Уж лучше бы его младший брат пару вечеров помучился из-за того, что всех подвел, чем сидел как на иголках в комнате полной посторонних людей. Но, к сожалению, отмотать время назад было не в его власти. - Бедный парень чудом спасся. Никогда бы не подумал, что Билл захотел бы лишить кого-то жизни. Если бы я раньше знал, что он способен на такое, я бы не смог с ним работать, - Финн? Черт, да какая разница, кто это ответил. Точнее, не ответил. - Но Биллу это очень понравилось, - этот мурчащий голос раздался откуда-то сбоку. И Билл уже интуитивно чувствовал, кто именно говорит эти слова. Ну не мог же просто так этот Пеннивайз безучастно стоять в уголке, пока больное воображение Билла пытало его. Скарскард осторожно подался чуть вперед и повернул голову вбок. Фигурка Пеннивайза улыбнулась ему и помахала рукой, убедившись, что Билл обратил на нее внимание. Ебаный клоун. Билл едва не заскулил, догадавшись, что для него все самое интересное только начинается. - Ведь так, Билл? - клоун двинулся на него, комично передвигая абсолютно прямые ноги и помахивая точно такими же выпрямленными руками. - Тебе же так понравилось душить того мальчика? И откуда только это взялось в тебе, мм? - клоун оказался прямо перед ним и с жутким скрежетом согнулся, вглядываясь прямо в лицо Билла. - Тебе понравилось душить его и смотреть, как он умирает? Признайся, ты бы хотел разорвать его на части? Ты бы хотел оторвать ему руку, посмотреть, как по его боку полилась бы кровь. Ты ведь уже представил себе это, Билли? Ты ведь по-настоящему хотел его убить, - тихо произносил Пеннивайз, склоняясь все ниж. С него хватит. Билл ненадолго плотно зажмурился, чтобы не отпрянуть назад и не перевернуть свой стул. Он больше не мог выносить этого. Пеннивайз бы не остановился, а его терпение уже было на исходе. Еще несколько слов, несколько фраз, которые Билл боялся услышать сильнее всего, боялся признать, и он не вытерпит. Он накричит на эту гребаную фигурку, которая ехидно смотрела прямо на него, с нетерпением ожидая, когда же он уже испугается настолько, что перестанет себя контролировать. - Придумай что-нибудь. Увидимся дома, - совсем тихо произнес Билл, отодвигая стул. - Извините, - совсем тихо произнес он и поспешил выйти из конференц-зала, слыша у себя в голове ужасный мерзкий хохот клоуна. Кажется, с каждым его шагом, как бы он ни пытался отойти подальше, этот хохот становился все громче, и Билл, наконец, сорвался на бег, стремясь бежать как можно дальше, пока этот смех не затихнет. Или это смеялся он сам?