Загадочное прошлое Дана

1785 год Княжество Трансильвания

Загадочная вампирша не давала Дану спокойно спать, то и дело вторгаясь в его сны. Он сравнивал ее со змеей, которая вьется вокруг своей жертвы, манит и выжидает. Но так было только первое время. В какой-то момент Драгушин осознал, что его негативные чувства к красивой девушке почти иссякли. Они встречались то на берегу кровавого пляжа, то на снежных вершинах живописных гор. Когда в твой сон вторгается вампир, сложно сопротивляться, и пытаться выстроить фон сновидения своими руками. Поэтому тем, где они окажутся в следующий раз, руководила она. И, как Дан понял, Татьяна любила природные пейзажи, а еще зимние… Зимние и холодные, как взгляд ее глубоких глаз. Беседы их начали приобретать больше смысла. Дан наконец-то стал узнавать некоторые подробности из жизни Татьяны. То, что она была одним из самых первых вампиров, которых не удержала церковь. То, что она никогда не знала семьи и заботы, потому что родители буквально продали ее бесчеловечным экспериментаторам, скрывающимся за иконой Господа. То, что настоящей ее семьей стали те четырнадцать вампиров, с которыми она обратилась в чудовище. Сейчас их уже было девять: создавшая вампиров секта, как дикий волк, шла по следу, уничтожая собственных «детей». От этого и бежала Татьяна. От смерти. От охотника, которого называли Некулэй. Некулэй, рассказывала она, тоже является созданием церкви. Шестнадцатым. Только сектанты смогли его приручить. Создать его послушным, верным людям. Некулэй был вампиром, который убивал других вампиров. Более того, Некулэй слыл самым сильным из всех, кого смогла создать секта. Он орудовал ловко, находил жертв, как пес-ищейка, а убивал, как настоящий дьявол: быстро и безжалостно. Из всех чудовищ, созданных церковью, Некулэй слыл самым опасным. Но пока его держали на поводке, людям Некулэй не угрожал. Татьяна была хитра, поэтому сумела убежать от него. Другим шестерым так не повезло. Помимо первородных, Некулэй убивал и простых вампиров, поэтому Дану и прочим потомкам кровопийц тоже сулила опасность. Однако, сейчас Некулэй разгуливал далеко на востоке, не угрожая замку Драгушина. Но это было пока… — Я хочу встретиться с тобой. Не во сне, а наяву. Это ведь возможно, Татьяна? — спросил Дан в одном из их очередных совместных грез. В ответ Татьяна улыбнулась, покачав головой и опустив взгляд. — Я бегу из Трансильвании, Дан. Сейчас это главное гнездо Некулэя. Трансильвания — родина всех первородных вампиров. Еще пять из них, как минимум, передвигаются по ее территории. А значит, сейчас Трансильвания — место наибольшего скопления вампиров, в частности первых. И Некулэй будет бродить по ней, как крыса, выискивая яство. — Значит, чтоб встретиться с тобой, мне нужно покинуть Трансильванию? — спросил Дан, задумавшись. Татьяна всегда казалась ему такой загадочной и мудрой, сколько бы они с ней не общались… — Тебе все равно придется это сделать. Я говорила об этом с Надьей. Сейчас Некулэй далеко, но однажды он постучится в ваши ворота. И лучше, чтоб тогда вас и близко не было. — Я не могу понять, зачем выбирать бегство, если можно сгруппироваться и дать отпор этому Некулэю? Покончить с ним — и жить себе спокойно? Татьяна хихикнула, услышав слова графа. — О, милый Дан, ты думаешь, мы не пробовали? Ах, если бы… Он убил четверых за раз. К тому же, у нас нет гарантии, что секта не создала еще парочку «Некулэев», пока мы играли в прятки-догонялки по всей Трансильвании… — Нельзя всегда убегать, — возразил Дан. — Нельзя. Но пока что у нас нет другого выбора. Ты, все-таки, еще молодой, недавнообращенный. Ты не знаешь, сколько лет мы пытались предпринять что-то, уничтожить и его, и эту секту. Бесполезно… Церковники на славу постарались. Сейчас мы можем только затаиться. Затаиться, ждать и думать. Думать, как выиграть эту войну, не исчезнув с лица этого мира… Они стояли в белом саду. Под ногами Дана хрустел чистый блестящий снег, Татьяна перебирала пальцами замерзшие гроздья винограда, налитого кровью. Какой же виноград будет расти зимой? К счастью, сновидениям законы логики и природы не писаны. Поэтому виноград пух, переливаясь алыми оттенками и покрываясь маленькими хрупкими снежинками. Она сорвала одну из виноградинок, откусив и наслаждаясь соком. Дан ощутил резкий запах, внутри ягоды действительно созревала человеческая кровь. Татьяна повернулась к нему лицом, ее губы снова алели, тонкая струйка сочилась из уголка, по подбородку, и стекала на чистое белое платье. Как та ночная рубашка, в которой он видел ее при первой встречи. — Я принял решение, — сказал Дан. Татьяна заинтересовано на него посмотрела, срывая еще одну ягоду с грозди. Она подала ее Драгушину. Плод блестел между окровавленных пальцев. — Мы с Надьей немедленно покинем замок и поедем за тобой. Обгоним этого Некулэя, — он улыбнулся, губами взяв виноградинку из ее руки и раскусив клыками. Ягода лопнула и растеклась вкусным соком. Внезапно за виноградными кустами мелькнула тень. Проскользила быстро, как стрекоза, и исчезла. Татьяна заметила это, прищурившись. Дан удивился тому, как неожиданно она напряглась. — Что такое? — Пытаюсь понять. Ты же это видел? — Мимолетно. Что в этом странного? — То, что сном управляю я. А эта мелочь… Она выбивается. Неужели это ты, Дан? Отголоски твоих страхов или желаний сюда проникли? — Понятия не имею, — искренне признался Драгушин, пожав плечами. — Может и так. Я чертовски мало знаю о вампирских сновидениях, Татьяна. — О, мир сновидений вампиров огромен… — сладко протянула она, внимательно созерцая кусты, где недавно пробежалась тень. Снежинки покрыли ее плечи, волосы, застыли даже на ресницах. Но Татьяна, как и Дан, не мерзла, и в своем зимнем одеянии походила на Снежную королеву, — Вампиры могут проникать в чужие сны, выстраивать в них и своих снах целые миры, они могут выгонять и принимать в сны посторонних собратьев… В общем, многое, очень многое… — Забавно. У меня в этом опыта никакого. Надья почти не рассказывала о снах. Я думал, что когда ты приходишь сюда, я становлюсь беспомощен в своей же голове. — Так и было. Когда я впервые сюда пришла, ты был ужасно беспомощен. Ты не смог бы удержать сновидение или построить в нем нечто свое. Но сейчас ты настолько свыкся с этим миром, что сумел впустить в него часть себя. Крохотную, как мелькнувшая тень, но собственную. Поздравляю, граф Драгушин, будешь тренироваться — и вскоре сможешь брать все под свой контроль, — рассказала Татьяна. — Ладно, хватит об этом. Так ты собрался бежать из замка. Верно? — Верно. Я возьму Надью, и вскоре мы будем у тебя. — Прекрасно. А как же твоя милая семья? — с толикой сарказма спросила Татьяна, уже знающая о прохладном отношении Дана к супруге и малышу Костину. — Марии будет лучше и безопаснее без меня. Как и нашему сыну. Конечно же, я не брошу их насовсем. Это временная мера, пока мы разбираемся с Некулэем. Татьяна как-то насмешливо усмехнулась. — Ты должен понимать, что вопрос с Некулэем может очень сильно затянуться. — Я понимаю. Это мое решение. — Тогда я не буду его оспаривать. До встречи наяву, Дан, — она протянула перепачканную кровью руку. — До встречи, Татьяна, — сказал он, переплетя с ней липкие влажные пальцы.