Белый свет неприятно резал глаза. Очнувшись, Чонгук не сразу понял, где он находится. Рядом с ним сидел грустный Хосок.
— Ты как?
— Думаю, в порядке. - он попытался привстать на кровати, но мышцы рук отказывались слушаться. Внезапная головная боль накатила с новой волной.
— Лежи. Тебе нельзя вставать. - эти слова были сказаны слишком громко, ведь Чонгук так привык к той тишине, которая стояла тут... Сколько Чонгук тут был.
Погодите, в Хосоке что-то изменилось. Наверное, это были глаза. Да, заплаканные глаза. Где же та солнечная улыбка, которую он всегда дарил младшему?
— Почему ты не улыбаешься?
— А над чем тут улыбаться... Когда ты прочитал ту записку, ты упал и ударился головой о шкаф. Я не знал, что делать. Что ж, я побежал вниз с тобой на руках. Твои родители были злыми, ведь они никогда не разрешали подниматься тебе наверх. Тебя отвезли в больницу и... Ну вот.
— С-стоп, сколько я здесь нахожусь?
— Ты был в коме 2 года. - Хосок запнулся, когда произносил число. 2 года, это ужасно много. - Это из-за травмы головы.
— Мне 15?
— Да... Мне 19, Юнги 26.
— Господи. - жизнь отлично поиздевались над младшим. Сначала его кинул любящий (как он понял) брат. Потом он встретил Чимина – человека, над которым можно дружески поиздеваться. Но и поцеловать его тоже можно. Далее, он понял, что он приёмный, и, блять, из-за этого трахнулся головой об шкаф.
— Ах, да, я забыл добавить, что сейчас ты будешь жить со мной и Юнги. Твои родители, м-м, как бы это сказать... Какой-то идиот заложил мину за прилавок, и когда твоя мама решила взять молоко...
Скупая мужская слеза покатилась по щекам обоих ребят. Да, за эти пару лет они настрадались. Конечно были и счастливые моменты, но их было намного меньше. Например, Хосок нашёл свою любовь, Намджун стал знаменитым рэппером.
— Чонгук~а! Привет, любимый. - вот ещё один пример. Чимин, забежавший в палату, начал рассматривать Чонгука, как в первый день их знакомства. Когда его мама привела Пака в садик, к тому сразу же начал приставать один мальчик. Чимин смотрел на него, как на ненормального, хотя, позже выяснилось, что тот просто влюбился, ведь думал, что Чимин девочка. Это одна из самых неловких ситуаций породила любовь и заботу друг к другу. Конечно же, тот ненормальный и был нашим Чонгуком. - Ты как, зайчонок?
— Ч-чимин? - младшему не верилось, что тот до сих пор его любит. Хосок незаметно вышел, чтобы не мешать паре ласкаться и няшиться. - Ты...
— Да, я... Я люблю тебя. - он наклонился, чтобы полностью видеть заплаканные глаза Гука. Губы медленно соприкоснулись, и немного прикусывая чужие, как обычно делал Чимин. Эта близость не была возбуждающей. Это было просто чувство радости, при виде любимого человека. Особенно, когда тот продолжает тебя любить спустя два года комы. - Ты не представляешь, как я долго тебя ждал!
— Господи, ты здесь... - на глаза опять начали наворачиваться слёзы. - Я тоже, очень-очень сильно тебя люблю! - они продолжали обниматься и разговаривать. Например, Чимин стал трейни и уже скоро дебютирует. Он нашёл много замечательных людей, но Чонгук всё равно занимает первое место в списке друзей.
Хосок решил не мешать парням, и пошёл в отель. Там его уже ждал Юнги.
— Привет, любимый.
— Я так соскучился, зачем ты ушёл? - Юнги надул губки. За эти два года Хосок успел перерасти Юна, так что младший находился почти на четверть головы выше.
*флэшбек*
За день до дня рождения Хосока, Чонгука отвезли в больницу. Родители ужасно перепугались за
своего сына. Они кормили, одевали, любили его, и Чонгук вырос как
их ребёнок. Какая разница, чей это отпрыск по ДНК, если его
любят совершенно чужие люди, и растят как своего собственного сына?
Его мать понимала, что он мог выжить 50/50, но, всё же, надеялась на лучшее. Она не хотела терять столь близкого человека.
Хосок, идя в палату Гука, услышал разговор родителей Чона через приоткрытую дверь:
— Вот и почему мы не сказали ему это ещё пару дней назад? - мать сидела около Чонгука. Его давление и пульс были стабильны – это уже что-то хорошее.
— Ему рано было знать... - отец всё же настаивал на своём. - Он бы всё равно начал искать своих настоящих родителей. Как думаешь, он бы смог понять нас?
— Мы 11 лет прожили с ним. Я знаю, он бы понял наши чувства к нему.
— Если бы не этот Чон Хосок, Гук бы ничего бы не узнал. - м-да, Хоби решил, что пора отойти, кабы не накликать беды.
— Нет, это не он. Гук бы всё равно когда-нибудь об этом узнал! - после ещё недолгого разговора родители ушли. Хосок конечно же следил за ними, и когда они вышли из больницы, Чон зашёл к младшему.
— Хей, Гук, ты как? Прошло пару часов без тебя, а Чимин уже сходит с ума. - его усмешка вышла грустной. - Юнги тоже неважно себя чувствует. Это всё из-за меня. Он решил поцеловать меня, а я просто испугался.... И убежал. Господи, так стыдно. Ведь, понимаешь... Он и вправду мне нравится.
Придя домой, он увидел Юна, продолжающего сидеть на диване. Глаза были красными из-за слёз, лицо припухло.
— Слушай, Юнги... - Хосок хотел извиниться, но тот поднял палец, перебивая младшего.
— Ничего не говори. Я прекрасно понимаю, что это неправильно – любить несовершеннолетнего племянника. Это глупо.
— Да, я не об этом! Я... я тоже люблю тебя.
— Тогда п-почему убежал?!
— Потому что испугался... Мне так стыдно. - он прилёг на диван рядом с дядей. - Ты мне нравишься.
— Тогда докажи.
Хосоку было ужасно стыдно. Тот неловко приобнял Юнги за талию и потянулся за поцелуем. Мин не сопротивлялся, даже наоборот: вскарабкался на коленки к Хосоку. Юнги казался таким маленьким и хрупким, сидя на ногах Хо. Старший ёрзал от нетерпения, этим возбуждая самого себя и племянника. Хосок начал накручивать на палец и подтягивать прядки волос Юна.
— М-м-м... - старший застонал в поцелуе. Видимо, это была его эрогенная зона. Своей упругой попкой, он чувствовал, как Хосок становился твёрдым. Кажется, он этого и добивался. - Ах! - младший запустил руки в джинсы и начал мять и щипать половинки Юна. Теперь, когда Мин опрокинул голову назад, Хосоку открылось целое поле для засосов.
— Какой прекрасный кадык у моего дяди. Жаль, что скоро он будет весь в кровоподтёках. - Чон начал царапать зубами эту нежную кожу.
Юнги, в свою очередь, запустил руки под майку племянника, продолжая тереться. Они не торопились менять позы, парням хотелось растянуть эти драгоценные моменты. Юнги начал снимать свою кофту, чтобы предоставить Хосоку ещё большее место для удовлетворения.
— Сделай мне так же приятно, как сделал Чонгуку. - с отдышкой произнёс Юнги. Поэтому Чон начал снимать дорогие джинсы от Гуччи, которые взял у Тэхёна на время. Оставшись в боксёрах, Хо нагнулся над затверделым Мином.
— Чего застыл? Любуешься что-ли? - жалобно прохныкал старший. Сейчас он был похож на милую шлюшку, с которой можно было бы делать всё, что душе угодно. - Ты не понимаешь, как я хочу тебя, да? - он поджал нижнюю губу.
Хосок неожиданно заглотил до основания, и это выдавило из Юна громкий стон. Чон сразу же взял быструю скорость, что порождало всё новые и прекрасные звуки из грязного рта дяди.
— А-ах, стой... Давай меняться. Я буду активом... - ну да, ну да, такой расклад никак не мог оставаться в голове Мина. - Становись на четвереньки.
Хосоку не надо говорить дважды, и он, как послушный мальчик, оттопырил ягодицы назад. Юнги естественно знал, где находится смазка – при просмотре видео, он запомнил, что она под кроватью.
Вернувшись через минуту, он вылил немного смазки на ладонь и аккуратно начал проникать внутрь Хосока. Белый туман обволакивал голову младшего. Но были ещё цветочки...
Хосок довольно быстро растянулся, поэтому в него уже можно было войти.
— А-ах! - внезапный толчок внутри Чона ощутился довольно сильно. Мин двигался быстро, так быстро, что Хосок мог бы кончить, но...
— Хосок, мы вернулись!
— Блять, это Чевон. - агрессивно прошептал Юнги. - Притворись, что спишь.
Они накрылась пледом, лежащим рядом. Хосок инстинктивно придвинул Юна к себе. Потная пара «спала» в обнимку. Мама Хосока зашла в комнату и включила свет. На полу валялась грязная одежда парней, а её сын заботливо обнимал Юнги. Хорошо, что смазка была бережно спрятана под этой горой одежды.
«Мам, ты не подумала, что мы спим в это время, да?» - Хосок искренне надеялся, что мать не увидит голого Юнги. Вообще, это было невозможно, ведь оба парня полностью спрятались под пледом. Кажется, плед грел сильнее, чем обычно. Приоткрыв глаза, Чон увидел, что у старшего стекает капелька пота по лбу.
— М-м, привет мам... - он приподнялся на кровати, чтобы увидеть родителей. На их лицах не было никаких эмоций.
— А-а, вы спите... Что ж, не будем вам мешать. - голос, холодный как сталь, отрезвил разгоречённый разум Хосока. - Только, выйдите из комнаты, нам надо поговорить. И проветрить не помешало бы.
«Когда мама так говорит, возможно подразумевается, что мой труп поедет в детдом». - а если родители видели ту видеозапись? Кажется, это был риторический вопрос.
— Ага, сейчас. - из-за гор, ты хоть беги, вылезает Мин Юнги. Если разбудил дядю Юна, то тiкай з городу – тобi пiзда. Но в нашем случае – с кровати.
Родители вышли из комнаты, дав повод одеться. Парни не сказали ни слова, пока собирались. Мама сидела за столом на кухне. Папа стоял в сторонке. Видимо, он боялся попасть под горячую руку своей жены.
— Ну, давай, рассказывай. Какого хрена?
— Что? - Хосок начал строить из себя полного идиота. Юнги это заметил, и начал брать вину на себя:
— Это была моя идея.
— Смотри, что дурной несёт. - Чевон посмотрела на отца. - В дурку его.
«Если ваш брат гомосексуал, то у него беды с башкой...» - отправлять брата в психбольницу за то, что он
как бы изнасиловал вашего сына – то это довольно разумное решение. Но не гуманное. Может его полить святой водой и перекрестить слева направо?
— Мы просто играли в «Правду или действие»... - красноречивое многоточие говорило о многом. Ведь есть ещё то, что не удостоено внимания матери.
— Так пускай выметается! - Чевон кинула старый тапок в брата. Тот успел сделать поворот вокруг Чевон на 180°, и спрятаться за папу Хосока. Незаслуженно, но оправданно, тапок звонко ударился о лоб мужчины. - Уходи!
— Я уйду, если не будете трогать Хосока! - он облокотился на плечо отца. Тот невольно шелохнулся, ведь, а что, если гомосексуальность передаётся воздушно-капельным путём? Сюда бы подошла шутка «Прощай, Чевон, теперь я гей». А может это не шутка?
— Встал и вышел быстро!
— Дай, блядь, вещи собрать! - он назвал Чевон блядью. - Всё, ухожу.
Он реально собрался и ушёл. «Его имя Юнги, а фамилия – кидала!» - было обидно, ведь теперь будет бой с
мымрой матерью один на один.
— А ты, думаю, можешь собирать вещи. Ты едешь в закрытую школу. - конечно, Хосок мог бы поехать сразу в детдом, но родители всё равно его любят. Даже за те вещи, которые он вытворял с друзьями пару дней назад.
***
Прошёл год. У Хосока завтра день рождения, и ему исполняется 17. Время пролетело быстро, даже казалось, что родители отвезли его сюда только на прошлой неделе. Как же Хосок убивался, ведь он не мог не только обнять или поцеловать Юнги, он не мог даже поддержать любимого человека.
«Что, если, закончить всё прямо здесь и сейчас?» - на столе у Хосока стояла миска с вишнями. Он решительно начал бить кулаком по столу, чтобы расколоть вишнёвую косточку. Хорошо, что в комнате кроме него никого не было, и никто не мог видеть горьких слёз Чона.
— Я люблю тебя, дядя Юнни. - сказал Хосок и проглотил содержимое. Яд начал постепенно распространяться по телу, и он бы умер, если бы его сосед по комнате не вошёл внутрь. Хосок обмяк на кровати, а его друг позвал педагогов, чтобы нашего главного героя откачали.
Юнги в это время смотрел новости, до сих пор страдая по младшему. И вот, знакомая физиономия показалась на экране – его Хосок, лежащий на больничной койке.
— Ебануться. Вспомни лучик – вот и солнышко. - хоть снаружи его лицо было совершенно спокойно, внутри Юнги бушевала буря. За эти два года он успел довольно таки хорошо поплакать. Та ошибка не давала Мину покоя – когда он не забрал Хосока с собой. Да вообще, все те ошибки, которые он совершал всю свою жизнь, давили на больное. - Моё солнышко.
***
Прошёл ещё один год. Сейчас январь, но на улице до сих пор +5°. Класс закрытой школы уже готовился к отбою. Хосок вёл себя не так, как в первый год, но и не забывал о том, что было.
— Пс-с, Хосок. - знакомый голос позвал откуда-то снаружи, Открыв окно, он увидел человека в маске, который как-то стоял на стенке второго этажа. Возможно алкоголика, и подтверждение этому: большие синяки под глазами и запах самого алкоголя.
— Кто ты?
— Не важно. Хочешь отсюда уйти?
— Очень хочу...
— Назови хоть одну причину, чтобы сбежать.
— Я не уверен, что могу тебе доверять.
— Ты можешь.
— Я хочу вернуться к родным... - наивность Хосока, конечно, как всегда бесподобна. - Но это не родители.
— Конкретней.
— Ладно. Их зовут... - завыла сирена и везде замигало красным. - Блять, кажется, тебя засекли.
— Давай! - он протянул руки, чтобы Хосок без проблем прыгнул. - Прыгай!
Чон не стал терять ни минуты, и полностью доверился этому человеку. Тот, как человек-паук, спрыгнул с пятиметровой высоты. Видимо, план был идеально спланирован, потому что там стоял батут. Итого: парни не разбились, как предполагал Хосок.
— Теперь бежишь сам.
Чон никогда не планировал, как будет убегать из школы. Наверное, это как побег из тюрьмы. Да, думаю да. Они со скоростью стрелы пронеслись до ограды, пока...
— Ай-й, блять! - пуля попала в плечо неизвестного. Оглянувшись, Хосок увидел, как школьная медсестра стреляла из дробовика.
«Я не удивлюсь, если она углём стреляла». - ведь уголь, которым пичкают больных учеников, лечит от всего – от боли в животе, в голове, даже при переломе руки можно вместо льда приложить уголь.
— Давай, продолжаем бежать! - в железном заборе была, аккуратно прорезанная, дыра. Человек в маске пролез идеально, но размеры Хосока не были учтены. - Постарайся пролезть!
Стоял гул из выстрелов и пришлось кричать. Кажется, те, кто стрелял, даже не знали, что такое «целиться». Медсестре просто повезло. Но все остальные пули летели мимо.
Бах! Человеку с той стороны удачно зарядили в спину второй раз. Повезло, что он позаботился об этой перестрелке и надел бронежилет. Машина стояла рядом, поэтому, как только Хосок пролез, неизвестный завёл фургон, и рванул в город (зак. школа находилась за городом).
Вести автомобиль было трудно, ведь медсестра всадила пулю прямо в рабочее плечо.
— Так ты скажешь, зачем помогаешь мне? - Хосок сидел на заднем сидении фургона. Человек спереди всего лишь усмехнулся.
— А ты до сих пор не догадался? Забыл меня что-ли? - тот снял маску. Прекрасные ониксовые глаза посмотрели в зеркало заднего вида.
— Н-нет... Это невозможно!
