Пепел в ладонях

25 апреля 1992 Курлоз прокрался в собственный дом как вор. Он точно знал, как нужно действовать, чтобы не потревожить сигнализацию: достаточно подтянуться на ветке абрикосового дерева, ступить на узкий декоративный козырёк, сделать несколько осторожных, медленных шажков по нему и снова подтянуться — на подоконнике окна собственной спальни. Макара толкнул незапертое самим же собой пластиковое окно и скользнул внутрь. В комнате, конечно, было темно и безупречно убрано, прислуга у родителей вышколена что надо. Вот только Курлоз плевать хотел на них, и на горничных с дворецким, и на родителей, и вообще бы не пришёл, как не приходил две недели до этого, если бы в школе не проводили плановую дезинсекцию, так что его подвальчик пока не самое удобное убежище. Скинув пыльные ботинки возле окна, Курлоз развалился на кровати, не видя ни малейшей разницы между своей грязной норой и роскошными апартаментами единственного наследника влиятельнейшей семьи. Ни то, ни другое место не казалось ему домом, он был чужим и лишним везде, где бы ни появлялся. «Однажды они все умрут», — привычно утешил себя Макара, прислушиваясь к стуку капель за окном. Первый весенний ливень набирал силу. Проснуться Курлоза заставил раскат грома. Он приподнялся на локтях, потирая глаза кулаком. Ему захотелось посмотреть в окно. Зрелище не разочаровало. Тёмная пустынная улица, чёрные глыбы огромных особняков, деревьев и заборов, всё как в тумане за мутной пеленой капель. «Прекрасное время для того, чтобы случилось что-нибудь страшное.» Макара резко обернулся, надеясь увидеть призрака или что-то вроде сверкающих жёлтых глаз в темноте, и тут же ухмыльнулся. «Здесь нет ничего страшнее меня самого.» На сердце словно бы разлилась патока. Отчего-то приятно было представлять себя монстром. Да, жестоким чёрным магом, который просто ждёт подходящего момента, чтобы устроить кровавую баню всем своим недругам, недостойным даже стать жертвами в его отвратительном колдовстве. Курлоз посмотрел на свою ладонь, представляя в ней ещё бьющееся сердце Руфио Нитрама, а самого смазливого латиноса — своей послушной куклой, разрубающей на куски трупы Миины, Кронуса, можно ещё Канкри, Поррим, Аранеи Серкет. Последние трое ничего ему не сделали, но слишком уж увивались вокруг Руфио, это раздражало. Неожиданно сладкие мысли были прерваны мощным раскатом грома и Курлоз поневоле вздрогнул. Вот тебе и чёрный маг. Ему показалось или сверкнувшая молния высветила что-то у него на столе?.. Что-то белое... Лист бумаги или конверт — не важно, ведь единственное, чему полагалось там быть — пыль. Макара подошёл ближе и пошарил по столешнице. Пальцы и в самом деле наткнулись на хрустящую упаковочную бумагу. Лампу включать Курлоз упрямо не хотел, на свету он чувствовал себя беззащитным. Он подошёл к окну и дождался очередной вспышки, чтобы прочесть адресанта. «Латула Пайроп». Кто это?.. А вот в нижнем правом углу значилось его собственное имя. Видимо, пакет в самом деле пришёл по почте и исполнительная горничная решила отнести его не отцу, а, хоть и вечно пропадающему, но законному получателю. Курлоз хмыкнул и разорвал упаковку. Внутри была толстая потрёпанная общая тетрадь и небольшая записка. Прочитав пару неразборчивых, как у первоклассника, строк под как на заказ частыми и необычайно близкими молниями, Курлоз почувствовал, как его смелость испаряется, и что-то жуткое, старое и голодное, что-то из разряда детского страха перед монстром из-под кровати, что-то такое выползает из закоулков его сердца и стискивает его шею когтистой лапой. «Здравствуйте, мистер Макара! Вы меня не знаете, но мы оба знаем Митуну Каптора. Вы были его другом в детстве, он Вас часто вспоминает. Даже писал для Вас этот дневник, пока лежал в больнице и проходил реабилитацию. Сейчас ему уже гораздо лучше, он даже соглашается иногда гулять на улице. Если имя Митуны ещё что-то для Вас значит, пожалуйста, навестите его.» И подпись внизу — Л.П. Митуна. Три года прошло? Да. Три года страданий, одиночества, отчуждения. Больше у Курлоза не было друзей, кроме девочки-калеки и мальчика-шизофреника, которых он сам же и погубил. Он оттёр тыльной стороной ладони выступившую на лбу испарину и отругал себя за малодушие. Что такого, в самом деле? Почему жёлтая твёрдая оболочка школьной тетрадки кажется шершавой, как штукатурка в том грёбаном лифте? Курлоз как наяву почувствовал влажный, помойный запах шахты. «А-а-а-аргх! Кто тут, ёб твою мать, полчаса назад был самым жутким маньяком столетия?!» Затаив дыхание, Курлоз открыл тетрадь. Все до единого листка были сплошь исписаны, даже обложка. Макара прищурился, силясь разобрать хоть что-то. Во вспышке молнии он увидел, что это просто кривые символы, буквы и цифры, хаотично налепленные друг на друга, не несущие ни малейшего смысла — и так на каждой странице. Курлоз исступлённо листал, пытаясь в этой каше найти хоть что-то вразумительное. Наконец, когда он уже собирался бросить это занятие, взгляд его наткнулся на небольшой рисунок на полях. Квадрат и внутри три палочных человечка. Тут сила воли его оставила. Курлоз закрыл тетрадь, бросил её в противоположный угол и сел на пол, зарываясь пальцами в свои отросшие кудри. 7 мая 1992 — Кто, кстати, такой Курлоз Макара? Вопрос, как и ожидал Руфио, вызвал у его компании замешательство. Глаза Хорусса забегали по лицам друзей, Поррим скорчила нарочито невинную гримасу и пожала плечами, а вот Аранея словно ждала, когда он спросит: — Руфио, твоя память на имена заставляет меня тебя стыдиться. Это наш одноклассник. — Серьёзно? Ты не поверишь, куколка, но я учусь тут с четвёртого класса, и не знаю никакого Макару. — Он ни с кем не дружит, — фыркнула Марьям, только что изображавшая, что впервые слышит это имя. Руфио подмечал такие вещи машинально, может, от своей вечной привычки всем понравиться и потому всех изучать. Видно, Поррим сегодня взяла отпуск от Канкри. Ну и стоило это того, если она попала в общество Аранеи! У той свой пунктик — порядок и дисциплина, и, как и в случае с Канкри, от неё легко было поймать нотацию часа этак на два. Проведя расследование, Нитрам решил, что кроме этих троих его друзей никто не подходил к нему ближе, чем на расстояние вытянутой руки, стало быть, кто-то из них и подкинул записку. Удачно, что они так вместе собрались в кафе, можно устроить, так сказать, очную ставку. — А-а-а-а... — Руфио поскрёб себе макушку, изображая, что силится вспомнить. — Это который... который этот? — Он ссутулил широкие плечи, изображая осанку Курлоза. Это бесхитростное определение вызвало бурю восторга у Поррим и ухмылку у сдержанной Аранеи. Хорусс только как-то вынужденно растянул губы в улыбке. Что-то не так? Поразмыслив, Руфио постыдился. Странный одиночка ничего ему не сделал, а он, выходит, поднял его на смех. Стоит быть повнимательнее к словам в другой раз. — Он, говорят, немой, — добавила Аранея. — И извращенец. — Гомосексуализм — не извращение! — тут же пылко встряла Поррим. Руфио и Аранея многозначительно переглянулись. Вопросы взаимоотношений полов были для Марьям особо болезненны, она всегда открыто заявляла о своей нетрадиционности и порой разжигала нешуточные словесные баталии с каждым инакомыслящим. Да, пожалуй, в этом и есть разгадка странной дружбы между ней, Вантасом и Серкет. — Нет, конечно, нет, — терпеливо согласилась Аранея. — Я имею в виду не это. Он совсем извращенец. Извращенец-извращенец. — Аранея, сколько раз тебе говорить! Ничего нельзя считать извращением! Проявление сексуальности может быть каким угодно... Эта дискуссия Руфио абсолютно не привлекала, спор между двумя законченными идеалистками мог продолжаться вечность, а ему нужна была информация, ну или хотя бы сплетни, которыми Серкет владела в совершенстве. Вообще, Нитрама всегда удивляло, откуда Аранея столько про всех знает. — И-и-и, он немой, говорите? — перебил он грозящую вот-вот взорваться новой гневной тирадой Поррим. — Да, не разговаривает. Даже не смеётся никогда. И никто ничего про него не знает, — охотно перевела тему Серкет. — Вроде он даже откусил себе язык... — Нет, — вдруг сказал Хорусс. Нитрам, да и обе девушки взглянули на него почти с удивлением. Хорусс сопровождал Руфио на правах чего-то вроде официального лучшего друга, так же как Поррим — Аранею, но по своей природе был не болтлив, так что обычно не участвовал в беседах. Руфио даже думал, иногда косясь на своего флегматичного спутника, что тот только терпит общество подружек и одноклассников Нитрама и просто ждёт, когда они смогут побыть только вдвоём. По этому поводу Руфио чувствовал что-то вроде...азарта? Он с удовольствием играл в эту игру: ненароком касался шикарных светлых волос рослого Заххака, невинно шутил насчёт его силы и прекрасных, к слову, манер, но никогда не допускал «скользких» тем в разговорах с ним и пресекал прочие попытки Хорусса сблизиться. Да, Нитрам признался себе, что обнажённые мужские тела привлекательны для него, и не раз фантазировал на эту тему, даже о Хоруссе, но к настоящему опыту готов пока не был. — Он не откусывал себе язык, — пояснил Хорусс, досадуя на внимание и пряча взгляд в кружке с молоком, единственным напитком, который Заххак признавал. — И он ни с кем не дружит, потому что Миина всех настроила против него. Он нормальный. — Да? А почему он немой? — небесно-лазурный взгляд Аранеи за стёклами очков стал пытливым, она готова была добавить в своё внутреннее досье новую информацию. Поррим же смотрела на Хорусса с подозрением. — Не знаю, — ответил Хорусс.

***

Руфио прекрасно понимал, что Хорусс отлично всё знает, просто не хочет распространяться при Аранее, что вполне оправданно. Так что Нитрам, всё ещё не до конца удовлетворивший своё любопытство, поспешил спровадить девушек на их факультативный испанский. — Ну, теперь, когда этого, хм, сарафанного радио в двойном экземпляре с нами больше нет, банга-ранг, расскажешь мне что-нибудь о том парне, Макаре? Хорусс, сперва окрылённый тем, что Руфио так запросто предложил проводить себя до дома, от просьбы немного помрачнел. — Ну... возможно, кое-что я могу. Ты же никому не расскажешь? Руфио пообещал, что никому. Он уже готов был что угодно пообещать, любопытство переходило все возможные границы. — Мой отец, ну, я говорил, я не общаюсь больше с ним, он дворецкий у Курлоза дома. — Дворецкий? Что, как у английских лордов? Овсянка на завтрак, сырое яйцо на ужин? — Да, почти. Вечно всё из него клещами вытаскивать приходится! — Ты знаком с ним? — Да, в детстве его родители хотели, чтобы мы с ним общались почаще. Моя родословная им весьма импонировала, — это Хорусс уточнил не без гордости. — Но Курлоз больше любил гулять со своими друзьями, мальчиком и девочкой, я видел их, когда они заходили позвать его на улицу. Он был очень к ним привязан, пропадал где-то всё время с ними. Пока их всех троих не нашли на дне шахты лифта. — Боже мой. Как они туда попали? — Не знаю. Только Курлоз не разговаривает с тех пор, то ли не хочет, то ли не может. Мои родители к тому времени развелись, и общаться с отцом я перестал. Руфио задумался. Прежде Курлоз действительно был для него незаметным, блеклым пятном на заднем плане его солнечной жизни. После таких подробностей Нитрам невольно станет следить за мрачным аутсайдером, жалеть, как всех тех несчастных брошенных кошек и собак, с которыми всё так же возился украдкой. А тем временем загадка, почему этот тип следит за ним, остаётся неразгаданной. Хорусс, кажется, затосковал. Видно, надеялся, что они с Руфио будут обсуждать что-то более личное. И как раз собирался с силами, чтобы перевести разговор в это русло. Ох, нет, Хорусс. Прости. — Слушай, я тут кое-что вспомнил. Ты не против, если я тебя покину? Неотложное дело, банга-ранг. Нитрам отсалютовал опешившему приятелю и, игнорируя пешеходный переход в ста метрах дальше, перебежал улицу, направляясь куда-то в сторону новостроек. 28 марта 2018 Кurlozmakara online Кurlozmakara изменяет ник на DEADUNDEAD DEADUNDEAD изменяет ник на Кurlozmakara Кurlozmakara начинает диалог с G4l4xy G4l4xy: привет! я тебя знаю? Кurlozmakara: ПРИВЕТ. ДА. Я ХОЧУ СВЯЗАТЬСЯ С МИТУНОЙ. G4l4xy: что??? Кurlozmakara: Я ОШИБСЯ? ТЫ БОЛЬШЕ НЕ ЕГО ДРУГ? G4l4xy: ух как же моим глазам больно от капса! убери его прошу. Кurlozmakara: Так лучше? G4l4xy: намного. G4l4xy: понятия не имею о чём ты. Кurlozmakara: Тогда извини, я, видимо, не туда попал. G4l4xy: подожди! ладно я помню тебя. но откуда у тебя мой контакт??? и где ты был столько времени? я просила тебя увидеться с ним ещё в школе! Кurlozmakara: Я не мог. G4l4xy: да чем же ты таким ты был занят что не хватило времени на своего бро??? G4l4xy: ох извини. G4l4xy: забыла что ты тоже тогда покалечился. G4l4xy: ты в порядке? Кurlozmakara: Да. Я надеюсь, Митуна простит меня. Я боялся сделать ему ещё хуже, поэтому и избегал. G4l4xy: ещё хуже??? твоё присутствие только поддержало бы его! Кurlozmakara: Я изменился. Я не тот, кто был его другом. Я тот, кто покалечил его. G4l4xy: о чём ты? он легко отделался. только синяки и ссадины. он не винит тебя! G4l4xy: кстати, он хочет подключиться к беседе. G4l4xy: а нет. не хочет. Кurlozmakara: А как же его... здоровье? Я имею в виду... Его письма... И ещё я слышал, он отказывался выходить из дома и плохо говорит. G4l4xy: ну да. Кurlozmakara: Он сошёл с ума из-за меня? G4l4xy: нет! G4l4xy: Митуна не псих! Кurlozmakara: Я не понимаю. G4l4xy: ну ты даёшь, парень! G4l4xy: ты всё это время думал что он чокнулся после того лифта? G4l4xy: и не замечал, что он и до этого был ТАКИМ? G4l4xy: ну немножко особенным! G4l4xy: он аутист! G4l4xy: КУР/\03!!!!!!!678778757677орщ9ш7смкуцнщ-86214*/л88екпс/\3п0кнуар090*+ Кurlozmakara: (: Кurlozmakara: Привет, Митуна.