***
Группа захвата в полной мере выполнив задачу и предотвратив спуск копии новейшей атомной подлодки, возвращается на базу. Потери минимальны, учитывая количество и качество подготовки бойцов, с которыми им пришлось столкнуться, они определенно отделались малой кровью. Все живы, но много раненых. Неужели удача снова повернулась к ним лицом? Александр подходит к двери, за которой находится Ольга. Сейчас он войдет и... Руки невольно потеют в предвкушении, низ живота наполняется жаром и лицо заливает судорожный румянец. Сделав большой вдох, он распахивает дверь. В слабо освещенном только светом из коридора помещении, на полу, свернувшись в позе эмбриона, лежит Ольга. Вокруг рассыпаны какие-то щепки, судя по всему когда-то бывшие частью мебели. - Госпожа Романова. - стараясь казаться бодрым позвал Александр. - Ну что вы, ей-богу, как маленькая. На холодном полу. Теперь я с чистой совестью могу проводить вас к сыну. Операция прошла успешно. И я... Ольга? - уже неуверенно позвал он наклонившись над ней, тронул за плечо. Оно было ледяным - Охрана! - Рявкнул он выпрямляясь в полный рост. В помещение из коридора вбежали два агента. - Сюда кто-нибудь входил? - Нет, сэр! - отрапортовали оба, вытянувшись по струнке. Все знали мерзкий характер Уэверли и не хотели с ним лишний раз связываться. Попасть под раздачу было проще простого. - Быстро отнесите ее в мед. отсек. Один из парней, подхватив больше похожую на тряпичную куклу Ольгу на руки, почти бегом припустил по коридору. - Быстро уточни информацию по Сувари и доложи мне. Я буду у себя. - отдал он приказ второму и направился в выделенный ему, так называемый кабинет. Рот наполняла горечь. Пришлось сплюнуть от наполнившей рот слюны. Дичайшее разочарование свинцовой усталостью разливалось по телу. Он жаждал не такого окончания. Попав к себе, Александр откинувшись на стуле, закинув ноги на импровизированный стол и закрыл глаза. Через минуту постучали. - Разрешите? - в дверь вошел агент. - Сувари скончался четыре часа назад. - Твою ж мать... - только и смог выдохнуть Уэверли, понимая насколько это все усложняет. - Найти холодильник и тело спрятать. Информацию засекретить. И никаких разговоров между собой! Узнаю, убью! Выполнять! - похоже, что капризная фортуна снова повернулась к ним не лицом. - Есть выполнять! - четко по-военному козырнул молодой человек и исчез с глаз. Закрыв дверь за своей спиной, он облегченно выдохнул, благодаря про себя Габи, уже сделавшую всю работу за него. Тэллер не участвовавшая в операции, оставшись на базе, первой обнаружила отсутствие признаков жизни у пленника. Она же и распорядилась о морозилке и запретила открывать рты.***
- Задрал ты меня, если честно, со своими валяниями в койке. - пробурчал над ним Илья, заботливо поправляя подушку. - Не операция, а какой-то санаторий. Куда бы не попал, ты сразу в койку. - Не бубни, большевик. - усмехнулся Соло. - Зависть плохое качество. Устал, приляг рядом. - он похлопал по кушетке рядом с собой. - Ну уж нет! Увольте! Это у вас в Штатах, свобода нравов и отношений. У нас за это статья и псих лечебница. - Тогда не возмущайся. Я тебе предложил, ты отказался. Недотрога. К ним за шторку заглянула Габи. Выглядела она уставшей, но довольной собой. Заговорщицки подмигнув Наполеону, она юркой змейкой проскользнула к нему под бок и склонившись к его мгновенно побледневшему лицу, что-то быстро зашептала на ухо. Уже через секунду, Габриэлла звонко чмокнула его в щеку и выпрямившись, похлопала по руке, произнесла достаточно громко. - Выздоравливай ковбой, ты нам нужен. - и обернувшись наткнулась на обескураженный взгляд Курякина. Вот только за его спиной стоял Шеф. - О! Александр, вы здесь? - Как вы себя чувствуете, Соло. - поинтересовался он с кислой физиономией. И не дожидаясь ответа повернувшись ко всем произнес - У меня две новости, традиционно хорошая и плохая. Лодку проверили эксперты, это то что мы искали. Теперь о плохом. На ней не оказалось оружия. По словам Эргена, лодка должна была своим ходом дойти до одного английского порта, где и планировалась установка оружия. И как вишенка на торте, Сувари мертв, Романова сутки не приходит в себя. Он слишком занят своими мыслями, чтоб заметить сжатые кулаки Соло и судорожно вспыхнувшие воспаленные глаза. - Поправляйтесь Соло. Завтра на рассвете, мы вылетаем. Курякин и Тэллер со мной. - Мы еще зайдем к тебе - Габи стараясь успокоить, стиснула его запястье. И произнесла одними губами, глядя в глаза - Все хорошо. Ты мне веришь? Трудно было сказать, верит он ей или нет. Однажды она уже их предала. И пусть это оказалось предательством лишь отчасти, все как в старой поговорке про ложки, "ложки то нашлись, а осадочек то остался"... Не было выбора. Приходилось верить. Вот только если Илье он верил безоговорочно, то репутация Габи, даже несмотря на оказанную ей помощь, еще сильно смущала. Он едва кивнул, глядя прямо в глаза. Как только стихли удаляющиеся шаги, Наполеон сел на кушетке. В ушах тут же зашумело и перед глазами все поплыло. Ранение было возможно не серьезным, и вскоре о нем будет напоминать только очередной шрам, а вот потеря крови была сильной. Отчего его сейчас и штормило. Но стоя на нетвердых ногах, он точно знал, что она где-то рядом. И ему нужно увидеть ее. Определить местонахождение Ольги не составляет труда, у одной единственной двери стоят два охранника с автоматами, значит она там. И нужно терпеть, не привлекая к себе внимания. Вернувшись на кушетку Наполеон откинулся на подушку. Закрыв глаза, он увидел набросок, сделанный Олли много лет назад, птица нс краю скалы готовая в любой момент сорваться вниз. Сейчас казалось, что он был пророческим. И этой птицей был сам Соло, готовый сорваться в пекло, чтобы только спасти родных людей. Но для этого нужна холодная голова. То чем последнее время он не отличался. Он справится, больше он не подведет.***
Утренняя прохлада освежала, не хуже чашки горячего горького кофе. Ветер доносил шум разбивающихся о берег волн и запах океана. Габи закутавшись в плащ, стояла закрыв глаза, подставляя лицо первым поднимающимся из-за горизонта лучам. Напряжение последних дней, тяжкой ношей лежало на ее плечах и сейчас хотелось только одного, поскорей попасть на борт, забиться в тихий уголок, и свернувшись клубочком уснуть, желательно до самого Лондона. Их снова ждет утомительный перелет, несколько дозаправок и новое "старое" задание. Она устала. Её раздражало все происходящее. Оно открыло ей одну неприглядную истину, что люди которых мы любим делают нас слабыми. На ее глазах, Соло из непробиваемого, почти безупречного агента, превратился в оголенный провод. Габриэлла видела какими глазами он смотрит на загнанный внутрь микроавтобус, зная что внутри Романова, но не имея возможности с ней поговорить, он был похож на битого сапогами щенка. Она спасла Сувари. Счет уже шел на минуты, когда с помощью Николая, ей удалось вывезти его "труп" с территории и фактически в последний момент вколоть жизненно необходимое лекарство. Не удержавшись, Габи улыбнулась сама себе. Ей было приятно от осознания, что она спасла эту жизнь. И хотя этот юноша почему-то вызывал у нее раздражение, она радовалась, что не упустила возможности сделать действительно доброе дело. Сейчас самолет с приходящим в себя Александром и сопровождающим его Николаем был на пути в Европу. Хорошо... Вот только для себя она не хотела такого ХОРОШО. Понимая какой беззащитной станет позволив себе слабость любить... Перед глазами мгновенно всплывает лицо Ильи. Стараясь стряхнуть с себя этот морок, она распахивает глаза. Это сложно, не думать о треклятом русском. Просто невыносимо, потому как кажется он везде, подает руку, поправляет подушку, укутает в свою куртку, и глаза... Провалиться на месте, но они всегда смотрят прямо ей в душу, видят насквозь, все ее мысли и желания. Из-за этих самых желаний, пересыхало во рту и пропадала возможность связно мыслить. А когда он открывал рот, она моментально залипала на красиво очерченных розовых губах и мягкой ямочке на волевом подбородке. Очень хотелось найти в нем изъян и разочароваться, но кроме его дурацкого акцента ничего не находилось. Чертов Курякин! В нем все было СЛИШКОМ. Слишком высок, слишком хорош как агент, слишком внимателен и заботлив, слишком хорош собой. Пока еще получалось отлипнуть от него, например удобно "случайно" во время перелета уснуть у него на плече, а проснувшись сделать вид, что ничего вроде как и не случилось. Они же коллеги.***
Обратный перелет был ужасным. Самолет нещадно трясло и болтало как игрушечный. Турбулентность и воздушные ямы, а для полного счастья они попали в сильнейшую грозу, хотя их и направлял диспетчер, стараясь обойти, но попали едва ли не в самый эпицентр. Досталось всем, и даже видавшие всякое крепкие бойцы сидели пристегнутые ремнями с лицами нежно зеленого цвета. Сильней всего страдала Габи. Почти сутки она безуспешно пряталась по всему самолету, от заботливого Курякина. Её мутило и выворачивало, хотелось провалиться сквозь землю, а он непременно находил ее в очередном кутке, не слушая никаких возражений брал на руки и нес укладывать на импровизированную кровать, обтирал лицо влажным полотенцем, поил водой и укутав в одеяло садился радом укоризненно глядя на нее. От этого взгляда хотелось провалиться сквозь землю. Никогда в жизни Наполеон так не радовался ранениям. Никогда необдуманно не лез под пули и без крайней необходимости не ввязывался в драки. Утверждение, что шрамы украшают мужчин, считал глупостью. Но сейчас, свое ранение, считал едва ли не подарком судьбы. Именно благодаря ему, он сейчас мог находиться рядом с Ольгой. Белое как снег лицо и почти бескровные губы, под глазами залегли темные круги. Она не приходила в себя и это пугало. Жизнь утекала из нее, словно вода в песок. После очередной свистопляски с турбулентностью, Соло порядком приложился о боковую стойку пострадавшим плечом так, что повязка взмокла от крови. - Вы не могли бы мне помочь ? - обратился Наполеон к врачу - Кажется немного разошлись швы. - Да, одну минуту. Только заменю капельницу бойцу. - и доктор отошел от перегородки, за которой держали Романову. - Олли... - тихо позвал он. - Олли, это я. С Алексом все хорошо. Он с Николаем. В какой-то момент показалось что она не слышит его, но спустя пару секунд, из-под густых ресниц, по бледной щеке скатилась слеза. Она услышала его. За эту слезу хотелось рвать и метать. Страшно было даже представить, какой ад все это время был у нее внутри. Но теперь он точно знал, что спасет их, даже если ему придется пойти против всего мира.