Аббатские булочки

Эдит Кроули была сильной, независимой женщиной. У неё была карьера, друзья и фантастическая новая квартира. Ей не нужен был мужчина. И ей не нужно было жить дома у мамы и папы. И ей не нужен был отец, чтобы купить квартиру в жилом комплексе с закрытой территорией, настолько безопасной, что мужчины в фургонах здесь на самом деле просто хотели угостить вас конфетами. Она твёрдо стояла на ногах. Правда, в её новой квартире немного сквозило. А если ей нужен был сигнал сотового, приходилось высовываться из окна ванной. И да, один или два раза приезжала полиция. Но в конце концов это оказалось самоубийством, так что всё было хорошо. Все вещи были распакованы. Кровать застелена, телевизор установлен. И Эдит осталась одна. Свою новообретенную свободу она отпраздновала с теликом и мороженым, наслаждаясь ощущением полного одиночества. Так и было, пока солнце не село и не стало темно. Эдит никогда раньше не оставалась одна в доме. Не на ночь. Ей было двадцать восемь, и она никогда не оставалась одна в темноте. Сначала она не придала этому значения — так была поглощена телевизором, но когда прервалась, чтобы взять ещё мороженого, поняла, насколько стало темно. Она стояла в дверях кухни, внимательно прислушиваясь к тишине, и отмечала каждый скрип и шипение труб. Краем глаза Эдит увидела, что дверь в ванную слегка приоткрыта, а свет выключен. С колотящимся сердцем она быстро включила свет, запрыгнула на диван и включила телевизор на полную громкость. Она только начала успокаиваться, как услышала стук в дверь. Она никого здесь не знала, так кто бы это мог быть? Вместо того, чтобы встать и ответить, Эдит крепко приросла к дивану, отчаянно молясь, чтобы посетитель, кем бы он ни был, ушёл. Стук раздался снова, на этот раз громче. — Давай, открывай! — проорал мужской голос. Боже! Почему она просто не осталась в Даунтоне? Какой смысл в свободе, если тебе перережут горло? Стук становился всё громче и громче. Эдит вцепилась в одеяло и уставилась в экран, не в силах сосредоточиться на истории. — Слушай, у меня нет на это времени. Впусти меня! — продолжил раздосадованный голос. Определенно стоило остаться в Даунтоне. Пусть это значило до конца жизни слушать язвительные замечания Мэри и наблюдать разочарование в каждом взгляде матери. Или что Эдит никогда не потеряет девственность, потому что все парни в деревне решили, что она не стоит того, чтобы злить её отца? В конце концов, в ужастиках девственница умирает последней. — Я в последний раз повторяю: впусти меня! Вот и всё, Эдит нужно было что-то предпринять. Пытаясь звучать храбро, а вовсе не так, будто она сейчас описается, она крикнула в ответ: — Если вы сейчас же не уйдете, я вызову полицию! Последовало короткое молчание. Эдит в страхе ждала ответа. — О чёрт! Мне очень жаль. Вот хрень! Я ошибся квартирой. Я правда очень извиняюсь. Эдит снова начала чувствовать свои руки. Он ошибся дверью. Слава богу, он не хотел её выпотрошить! Какое облегчение. — Пожалуйста, извините меня, — продолжил голос. — Боюсь, я перепутал номер квартиры. Эдит ошеломленно кивнула. — Всё в порядке, — ответила она дрожащим голосом, не зная, что ещё сказать. Ещё одно короткое молчание. — Тогда ладно, — прозвучал крайне смущенный голос. — Спокойной ночи. Эдит отрицательно потрясла головой. — Спокойной ночи, — ответила она. — И эммм… добрых снов. Она слушала, как шаги неизвестного мужчины стихли, а потом откинулась на подушки с широко раскрытыми от шока глазами. — Добрых снов? — повторила она. — Чёрта с два! <div align="center">***</div> В конце концов, она заснула на диване перед телевизором и с телефоном под рукой. К тому времени, как Эдит проснулась, уже взошло солнце, и даже ванная перестала казаться пугающей. Она как раз закончила одеваться, когда снова услышала стук в дверь. На этот раз она открыла её и увидела смущенного молодого человека, судорожно сжимавшего форму для выпечки. — Привет, — сказал он нервно. Она мгновенно узнала его голос. — Не знаю, помните ли вы меня… Эдит натянуто улыбнулась. — О, я вас помню, — подтвердила она. — Я просто… я хотел бы извиниться за прошлый вечер. Видите ли, мы с моим соседом живем через несколько дверей, ну, и у него есть привычка спать с закрытой дверью. К тому же спит он крепко, так что… — он замер, не глядя на Эдит. — Все в порядке, — мягко заверила его Эдит. — Я понимаю. Мужчина быстро и благодарно улыбнулся ей. — Но всё равно, — сказал он немного более непринужденно, — я хотел бы загладить вину перед вами. Пожалуйста, примите это в качестве извинений, — и протянул ей форму для выпечки. Повозившись с крышкой, он открыл восхитительного вида шоколадный торт. Эдит подавила желание издать стон страждущего, и уже представила, как шоколад будет таять во рту. — Это темный шоколад, малина и сливки, — объяснил мужчина, а потом быстро добавил: — Я не знал, что вам нравится, поэтому пришлось действовать наугад. Я хотел, чтобы всё было в лучшем виде, но если вам не нравится оформление, тогда его можно просто соскрести. Эдит покачала головой, широко улыбаясь. Она оторвала взгляд от торта и сказала: — Спасибо, все идеально. — Я рад, — сказал он, отвечая на ее улыбку. — Это один из моих любимых. — О! И мой тоже! — она помолчала. — Хотите зайти и съесть кусочек? — О, нет, мне нужно идти, — торопливо ответил он. — Хорошего дня и, надеюсь, вам понравится торт. — Он кивнул ей и быстро зашагал прочь по коридору. — Подождите, — крикнула ему вслед Эдит. — Как вас зовут? Он остановился и повернулся к ней. — Берти, Берти Пелэм, — ответил он и был таков. Эдит задержалась в дверном проеме, улыбаясь, а потом отправилась на кухню. Она вытащила большую ложку, выложила торт на тарелку и вернулась в гостиную, села перед телевизором и начала есть, издавая стоны восторга после каждого кусочка густого, мягкого шоколада. Эдит Кроули была сильной, независимой женщиной, которая прекрасно могла обойтись без мужчины. Но это не значит, что она хотела без него обходиться.