***
— Тошико, ты готова? — Папа зовёт меня с первого этажа. Сегодня случится очень важное, я войду в статус химе официально. Родители таинственно отмалчивались. Обычно посвящение проходят не раньше пяти, мне же вчера исполнилось два. И я очень волнуюсь. Во-вторых меня пугает неизвестность, а во-первых испытание готовится для более менее сформировавшихся детей, за хрупкими плечами которых уже есть тренировки, мне же не то, что кунай в руки не давали, так за мной так следили, что и приседание не сделаешь. Ведь «У наследницы должны быть стройные ноги» или «грубость мужчины не идёт принцессе». То-сан взял меня за руку и повёл в храм. Как только мы вошли в черту священного места на плечи как будто несколько тонн положили. Ощущения были схожи с тем, что внутри тебя убрали всё внутреннее давление и теперь вся атмосфера давит на твоё тело. Мы прошли ещё несколько ступенек как я начала ощущать лёгкое недомогание. Я сильнее сжала ладонь отца и посмотрела на него. Лицо спокойно как камень, лишь плечи слегка дрогнули. На морде первой статуи застыл оскал. Вторая. Третья. Скульптуры звероподобных созданий стояли через каждые два метра, проецируя различные выражения лица. Я отвлеклась от гудящей головы и ноющей боли в висках, всеми силами концентрируясь на статуях. Синие огоньки зажигались с той же частотой, как и статуи, освещая путь. Мы остановились у традиционных японских ворот из камня. Я перевела взгляд на отца, то-сан неподвижно смотрел на какую-то сосновую лапу, спустя несколько секунд он посмотрел на меня, чуть сильнее сжав руку: — Доверься инстинктам, — он отпустил мою руку и чуть подтолкнул вперёд. Я обернулась. На месте папы осталось пару листочков, то-сан ушёл шуншином. Теперь я осталась одна на огромный мир тёмного леса, пропахшего хвоей и смолой. Я тревожно сжала медальон на груди, будто стараясь забрать уверенность и невозмутимость серебра. Подвеска держала маленькое фото меня с родителеми, металл никогда не был холодным, согревая родительской любовью. Я вздохнула и перешагнула невидимую преграду, которую как бы образовывали ворота, пласт напряжения тут же спал. Теперь моими проводниками стали светлячки, какие-то необычные светлячки. Они вполне разумно петляли кучкой по более маленькой каменной лестнице поднимающиеся выше, ведя меня за собой. Наверно какая-то техника, а может вовсе призыв или духи-хранители священного места. Впереди показалось небольшое святилище с алтарём. Я подошла ближе и все светлячки разлетелись, теперь остались только я и алтарь. Задумчиво рассмотреть предмет и обнаружить на каменной поверхности что-то похожее на ржавчину. Кровь. «Доверься интуиции» Рывком вытащить из подола кимоно нож, который я на всякий случай своровала с кухонного стола, и слегка надрезать палец. Капля алой жидкости звонко ударилась о холодный камень. Мимолётный ветер зашелестел листьями дерева неподалёку. Ещё сильнее надрезать палец скрипя зубами. «Прошу придите». Колокольчики начали немного позвякивать в такт шелесту хвои. Я уже не думала как это работает и почему. Слух уловил ритм, а тело само закружилось в лесном танце. — Легкой поступью я пробираюсь через чащу дикого леса Где нет никого не прошенного, где лишь мои владения Там под шелестом листвы деревьев и кустов играет лисья песня От охотников меня спасают ловкость лап и рыжее везение — это одна из моих любимых песен, её как и остальные произведения я недавно начала переводить на японский. Улавливать легкие прикосновения на плечах и я начинаю выписывать причудливые завитки руками. Листья с ближайших деревьев притянулись к ладоням и стали продолжением рук. — Не найдешь! Найдешь — так не поймаешь! Лисьих хитростей ты всех не знаешь! — под куполом ночного неба мелькнула рыбка и так же быстро исчезла играя в глади чёрного небосвода. Уловить учащённое дыхание маленькой белочки и наслаждаться частыми ударами её лапок о землю. — Эй, против меня не стой! В моем лесу ты проиграешь бой! Эй, охотник мой лишь насмешишь лису, я так играю с тобой — легкое движение бедром и резко вскинуть кисти рук в такт дыхания леса. Мир вокруг был воздушный. Всё окружающее пространство ощущалось как собственный орган. Вот топает лапками сороконожка, а вот я чувствую тяжесть груза муравьёв. Птицы, звери, насекомые, даже водоросли в речке я могла видеть. — Мой шикарный хвост заметает все следы на всех дорогах А мой хитрый нос узнает за версту опасности приближение Так, охотник мой, тебе осталось только уповать на Бога Лишь издалека мелькнет мой рыжий цвет, как будто бы видение — на последней строчке я отчётливо ощущала неподалёку биение Двенадцати человеческих сердец Десяти — совета старейшин, Двоих — моего папы и незнакомца. Мозг начинает не справляться с обилием информации и земля медленно уходит из-под ног, а глаза всё закрываются. Последним я увидела улыбку на лице отца. Справилась.***
После обряда мне таки объяснили зачем и почему это делалось. Оказывается, дабы проверить моральные силы и получить одобрение от духов предков. Мне же сообщили, что до меня ещё никто не проходил испытание таким «неординарным» способом. Обычно испытывали своих бедных жертв, посылая им галлюцинации, некоторые люди исповедовались, но никого духи не принимали сразу и не кружили в танце только после маленького давления и жертвования своей крови. Правда к некоторым предки благоволили и посылали дары. Учитывая наследственную предрасположенность, не удивительно, что мне досталась эмпатия. Навык был у всей главной ветви хотя бы в малом объёме, так как помогал вести переговоры. Что-что, а эмоции против техники скрыть не возможно, у моих родителей она тоже была. Проявление дара было лишь вопросом времени, наследницу главной ветви обучили бы навыку чуть ли не в принудительном порядке. Первое время я не могла контролировать способность и работала она по максимуму. Непривычно было ощущать за силуэтами людей как будто цветовой фон, при этом получая отголоски их же чувств. Чувствовала себя крысой, ей Ками. Утешало только то, что талант, как выражались мои учителя, к этой области у меня был феноменальный (благодаря странным духам. Серьёзно, что они во мне нашли?) и мне пророчили великое будущее на политическом фронте. Хотя, а как иначе? Пусть не скоро, но я возглавлю клан и буду делать всё, чтобы привести его к процветанию. Постепенно входить в резонанс с окружением доставляло удовольствие и скидывало (а не как в первый раз, добавляло) напряжение.***
Я запустила пятерню в густую копну волос — и шевелюра такая замечательная. Багряная. Прямо как у Кушины. Я сделала глубокий вдох и толкнула створки сёдзи, предвкушая тренировку по фуиндзюцу. Ещё в годовалом возрасте мне давали порисовать всякие каракули кисточкой на бумаге. Помню я так разозлилась из-за того, что взрослые подсовывали мне это, не воспринимая всерьёз, что разрисовала все стены в особняке (шучу, там за месяц бригада рабочих не управится). Родители восприняли этот посыл правильно и спустя месяц моего «усердного обучения» и трёпки нервов сплавили меня к Мичи-сан, мол, огромный потенциал. Вообще, мы с родителями без труда друг друга понимали, невзирая на всевозможные проблемы общения со взрослым в теле ребёнка. — Пливет, Мичи-сенсей, — я поклонилась на 45 градусов выказывая уважение к старшему по социальному статусу. Запомнить подобное для меня было подобно аду. То, что было у местных жителей на уровне интуиции, для меня являлось чем-то чужеродным. Сенсей по этикету тренировал меня как мог, чуть ли ни с самого рождения, пичкая какими только можно знаниями. На вечерних занятиях я иногда засыпала прямо в позе для чаепития с чашкой для церемонии в руках. А всё потому, что сенсей поставил на меня печать парализации, эту позу я запомнила на всю жизнь. М-дя… мои родители на тренировки меня любимой не щадятся, но это к лучшему. — Ай! — в голову мне прилетало тяжёлой бамбуковой палкой. — Будешь отвлекаться — ещё получишь! В бою такая ошибка в печати будет стоить тебе и твоим товарищам жизни! — Отчитала меня суровая красноволосая женщина. Я слишком задумалась и пока мне это непозволительно. Я начала терпеливо выводить кривые для взрыв-тега. Естественно, к чакре мне даже притронуться не дали. Лишь полгода назад папа отвёл меня к учителю, который должен был начать со мной обучение теории. Хотя, какая там теория. О том, что такое чакра даже книжки какой-нибудь нет. Всё из уст в уста. Урок с Мичи-сама подошёл к концу и меня встретил собственный сопровождающий. Не знаю, зачем химе Узумаки телохранитель, если всё Узушио — это мой клан, где меня искренне любил каждый житель и тем более зачем, если он находится на острове, окружённом водоворотами. Иори-сан взял меня за руку и повёл к следующему учителю, а я тем временем начала думать. Меня с двухлетнего возраста совали всяким учителям и заставляли заниматься до изнеможения. Конечно, должность будущей Каге очень тяжёлая и я по сравнению с моими ровесниками была гением, но такое чувство, что меня к чему-то готовят и это не будущий высокий пост. Новостей по вестнику больше не было, родители часто где-то пропадали и было видно, что велась активная подготовка. Только вопрос к чему. Я привыкла полагаться на интуицию, а зная, что произойдёт в будущем, она прямо-таки вопила об уничтожении Узушио. Я пыталась заметить слухи, так как известно, что Узумаки народ социальный, но у меня ничего не получалось, потому что за моей шкуркой день и ночь бдили телохранители. Но есть во всех моих версиях куча несостыковок. Во-первых, сплочённость клана могла пойти во вред поиску информации. Слухов нет, потому что кто-то свыше попросил всех осведомлённых не распространяться, чтобы не сеять панику. Во-вторых, как я помню из канона, Узушио должно было быть уничтожено в ходе войны и вторая и третья мировая уже прошли, а деревня Водоворота стоит. Следовательно, или в этой вселенной клан Узумаки будет жить, а все остальные «доказательства» это моя паранойя, или уничтожит Узушио кто-то другой. Именно последнюю версию я больше всего боялась. Я поклялась защищать свой клан и без единственного козыря — знания будущего, шансы на благополучный исход близятся к нулю. Каждый день лица родственников становились всё мрачней. Мысль о том, что Шинигами просто отправила меня на убой с остальными Узумаки, только крепла. Один раз в коридорах особняка Узукаге я услышала тихие перешёптывания обслуживающего персонала о «близкой угрозе». После этого я совсем откинула мысль о везении. А с каждым днём становилось всё хуже и хуже. — Тошико-химе, вы по прежнему произносите «л», а не «р»… — обреченно вздохнул Хитоши-сенсей. Этот человек, познавший дзен, был местным логопедом. Я каждый раз удивлялась, как он с абсолютно спокойным лицом, не присущим представителям моего клана, терпел и главное учил маленьких демонов, которым в отличие от сенсея выговаривание скороговорок быстро надоедало. В будущем обязательно попрошу несколько уроков похерфейса. Или лучше к Учихам в Коноху сходить? А то Хьюги стра-а-ашные.***
У меня проблемы. Большие проблемы. Я не могу почувствовать чакру. Сенсеи бьются лбом об стену, мне дали всевозможную теорию о чакре, но я просто не могу. Не могу принять эту новую часть моего организма. В прошлой жизни я досконально изучила человеческий атлас и там не было никаких чакроканалов, напрямую связанных с мозгом. Я привыкла к обычной жизни без хождения по потолку или шмыляния всех пяти стихий с полным уничтожением рельефа одним ударом. Конечно, было такое направление как паркур, способное немного передать резвость шиноби, но это совсем не то. При попытке представить чакру однажды я пустила эту энергию по кровеносной системе. Слава Шинигами, что потеряла сознание я раньше чем успела искалечить себя. Сенсеи пожимали плечами и говорили, что мне нужно просто понять что такое чакра. Вот только это совсем не «просто». Всё сходилось к тому, что я не принимаю себя, как шиноби и химе Узумаки Ичизоку. Да, я привыкла к новому имени и теперь называю Кохаку мамой, но в глубине души я не приняла этот мир. Всё сходилось к тому, что мне надо почувствовать сначала себя, а не чакру. Сегодня мой бессменный сопровождающий — Иори-сан куда-то пропал и это выглядело слегка подозрительно. Я со злостью пнула одинокий камешек на дороге. — Кхм, — я испуганно ойкнула. Передо мной стоял старик я бы даже сказала мудрый старец, в которого и попал тот злосчастный камень. Мужчина всем своим видом показывал внутреннюю мудрость. Его аура так и говорила о огромном жизненном опыте и тысячи сражений за спиной. И о силе не только внутренней. Возможно он равен каге. Я торопливо одёрнула себя и отвесила церемониальный поклон: — Простите моё невежество. Ваш светлый лик озарил мою тьму. Спасибо за Ваше терпение. — Это ты Тошико-химе. — даже не вопрос — утверждение. Тогда зачем это? Этот человек точно был на посвящении, а значит входит в совет, но в башне правителя я его не видела. А поскольку мой отец готовится стать Узукаге и я не видела его даже в нашем особняке, то это вдвойне сложно. Хочу узнать его имя. — Я думаю, что вы очень сильны, однако я не видела вас в окружении Узукаге или главной семьи. Я почту за честь, если вы скажете мне своё имя. Хм, у меня смутное чувство дежавю. Вголове заиграла сцена из популярного фильма «Оно»: — Извините, мама запрещает мне говорить с незнакомцами… — Будем знакомы я — Кэйташи. — Холодным тоном сообщил старик. Тот махнул рукой в приглашающем жесте «следуй за мной» и не увидев должной реакции, смягчил взгляд. Он серьёзно думает, что я такая наивная дура? — Меня зовут Пеннивайз, теперь мы знакомы. Иди сюда… Я решила всё-таки пойти за таинственным стариком. — Да, конечно, можно мне один билет на откусывание руки. Мы миновали парк и уже переходили по мосту через Араши — главную реку Узушио. Мы свернули на единственную дорогу, ведущую в лес, находящийся за холмами. А мне уже кажется, что это было плохой идеей. Я для уверенности поудобней перехватила маленький ножик в кармане тренировочного кимоно, мозг понимал, что это меня точно не спасёт, этот старик слишком сильный. Узумаки не причинят мне вреда. Я попыталась прочувствовать то буйство красок, что не осознанно цветёт в эмоцианальном фоне Узумаки. Да, ориентир плохой, но это единственное, что сможет разбить тучи сомнения и дать ситуации хоть какую-то ясность. Глаза тут же расширились, а сердце пропустило удар. Старик был серым, словно выцветшим полотном. Цвет ауры абсолютно противоестественный человеческой натуре. Словно у мертвеца. Я уже было готовилась бежать, как: — Я знаю, что у тебя проблемы, сейчас мы идём к возможному их решению, — Обернувшись и оценив мой скептический взгляд, он вздохнул и продолжил. — Я ушёл от клана и не являюсь его частью, поэтому у меня нет клановой татуировки. Естественно, это весомый аргумент. Мы пришли к водопаду. Странно, я раньше думала, что в Узушио вообще нет водопадов, холмы - да, бесчисленные речки - да, но не, пусть и маленький, а водопад. Зачаровавший меня каскад воды заставил на несколько минут выйти из реальности. Чуть хрипловатый старческий голос, вырвал меня из пелены воспоминаний: — Я помню твою тётю. У Кушины тоже были проблемы с прочувствованием чакры. Знаешь ли ты, что именно из-за большого количества инь-чакры и её баланса с ян-компонентом её и выбрали джинчурики? — Дед начинал таять на глазах и на лице его появилась улыбка. Он пригласил меня к себе на спину, я как и подобает немного помялась, но спустя секунду мы уже были на верху — Это водопад чакры — заметив мою не понимающую мордашку, дед начал с основ: Когда-то давно существовало Божественное древо, когда одна женщина съела плод Божественного Древа, то стала первым человеком в истории, владеющим чакрой. С её новообретённой силой она остановила все войны, изводившие страны. Её сыновья, Хамура и Хагоромо Ооцуцуки, были первыми людьми, родившимися с чакрой изначально. Впоследствии, Хагоромо начал распространять чакру среди других людей с помощью практики, называемой ниншуу, намереваясь установить мир посредством объединения духовной энергии людей, что позволило бы им понимать друг друга без слов. Однако люди не использовали чакру тем способом, на который надеялся Хагоромо. Вместо этого они соединяли ею свои внутренние духовную и физическую энергии. Они также формировали внутреннюю чакру для усиления и превращения её в оружие, создав тем самым то, что сейчас именуется ниндзюцу. Чакра есть везде. В людях, животных и самой Земле. Но не во всех местах её концентрация одинакова, такие места с её повышенной концентрацией называют местами-чакры либо же силы. Поговаривают что эти места образовались на территории особо буйных тренировок Хагоромо и Хамуры… Эти места помогают людям почувствовать чакру. — заметив мой восторженный взгляд он начал рассказывать по существу, зная что такое заинтересованность Узумаки. Неужто боится выдать лишнюю информацию? Хотя меня интересует другое. Это места подпитки или же они просто как-то влияют на чувствительность кейракукей? А если сюда привести допустим Ли, это поможет развить СЦЧ? — Но как я это сделаю? — Не узнаешь пока не попробуешь. — Старик мгновенно оказывается за моей спиной, а я чувствую сильный толчок. Меня выталкивает вниз и я, не успевая зацепиться хоть за что-то, лечу. В голове крутится только одна мысль: Умру. Сейчас я умру.