***
Зельда помнит происходящее после появления Лилит слишком сумбурно и расплывчато: вот она сидит на коленях перед телом Джейка Обернейкера, а затем её плеч касаются тёплые руки Хильды, которая пытается её поднять и увести. Она не сопротивляется, у неё просто нет на это сил, поэтому спустя мгновение она уже оказывается в ванной комнате Академии, позволяя сестре стянуть с неё окровавленные вещи. — Дорогая, тебе нужно принять душ, хорошо? Ты справишься, или, может, мне позвать Мари? Я не знаю, как… — Всё нормально. Не нужно никого звать. Зельда отвечает холодно, надеясь, что, услышав её привычный тон, сестра немного успокоится. Хильда оставляет её лишь в белье, а остальную одежду забирает. Когда тёплые струи воды касаются кожи, на несколько мгновений чувства уходят: нет ни страха, ни внутренней паники, уходит и малейшее удовольствие от победы, которую они одержали. Как только Зельда опускает глаза и видит красную от крови воду, стекающую по ногам, воспоминания вспыхивают перед глазами фрагментами: столкновение у защитной черты, нападение на Мари, ошеломлённое лицо Джейка, Лилит. Что бы было с самой Зельдой, если б не появилась Лилит? Как долго она смогла бы держать защиту? Было бы этого достаточно, чтобы успела прийти подмога? До появления Джейка у неё были весьма неплохие шансы в этой схватке, но его смерть на её глазах слишком шокировала её, и даже самое привычное заклинание пошло бы наперекосяк. Спеллман выходит из душа и видит классическое чёрное платье, которое, видимо, занесла Хильда. Одеваясь, она смотрит в зеркало — чёрные разводы туши и подводки под глазами делают её вид ещё более нездоровым. Она невольно усмехается и убирает разводы от косметики с лица. Зельда не хочет, чтобы её видели, задавали вопросы о её самочувствии или происходящем. Она выходит на балкон второго этажа над холлом, желая убедиться, что все её близкие в порядке. Множество студентов, а также Сабрина, Эмброуз и Мари выносят тела охотников во двор для последующего сожжения, а Хильда руководит всем. — Простите, мисс Спеллман, — бормочет светловолосая девочка, отпускает ноги тела, которое несла вместе с другим студентом, и выбегает на улицу, явно едва сдерживая приступ рвоты. Вместо неё охотника поднимает Мари и замечает на балконе Зельду. Её взгляд обеспокоенный и внимательный. Спеллман едва заметно улыбается — забота от Мари ей приятна и не так навязчива, как от Хильды. Она знает, что с ней иногда лучше просто отойти в сторону и позволить разобраться со всем самой, к тому же Зельда не привыкла быть рядом с сестрой слабой. Её улыбка едва ли внушает уверенность, что с ней всё в порядке, но Мари кивает и возвращается к делу. Зельда наблюдает ещё несколько минут, но затем возвращается в свой кабинет, пока кто-то ещё её не замечает. В офисе погром: стол опрокинут набок, будто за ним укрывались от пуль мафиози, стулья поломаны и хаотично разбросаны по кабинету, а книги вывалились из шкафов. Желание вернуть всё на места и навести порядок конфликтует с неконтролируемым рвением устроить ещё больший хаос и разбить несколько эксклюзивных бокалов, но она пришла не для этого. Зельда усвоила урок и тратит достаточно времени, чтобы телепортироваться именно туда, куда ей нужно. Она облегчённо выдыхает, когда видит знакомые апартаменты и Лилит, стоящую к ней спиной в конце комнаты. В свете камина её алое платье смотрится ещё ярче, а на тёмных волосах играют светлые блики. — Верите или нет, мисс Спеллман, но у вас особый запах. У вашей энергетики, — Лилит говорит тихо и поворачивается вместе с Каином на руках. Ребёнок поднимает голову с груди Лилит, где очень удобно устроился, и улыбается приближающейся к ним Зельде. Он выглядит значительно взрослее с их прошлой встречи — маленький дьяволёнок определённо растёт быстрее, чем смертный или ведьмовской ребёнок. — Он только успокоился, так что будьте потише, хорошо? Она не знает, что в выражении её лица или внешнем виде говорило о том, что она пришла спорить или попросту кричать, но Зельда кивает, когда переводит взгляд с Каина на Лилит, её лицо всё ещё украшает глубокий порез на щеке. Кровь не сочится из него, но что-то неестественное в ране заставляет Зельду думать, что Лилит наспех применила какую-то магию. Она решительно подходит ближе, касается пальцами подбородка и поворачивает лицо Лилит к свету, пытаясь получше рассмотреть порез. — Видели бы вы другого парня, — Королева Ада улыбается одними уголками губ, считая свой комментарий крайне забавным. — Не сомневаюсь, но порез нужно обработать и даже… — Зельда хмурится и переводит взгляд на голубые глаза, которые будто прожигают насквозь и знают все потаённые мысли и переживания. — Зельда, — мягко перебивает её Лилит, — я в порядке. Я демон. Раны на мне затягиваются мгновенно. — Не очень заметно, чтобы в заживлении этого пореза был какой-то прогресс. Идите сюда, — Зельда тянет Лилит за руку к дивану. — Давайте я пока положу Каина в кроватку. Лилит не слишком охотно, но, скорее, из-за рвения Зельды позаботиться о ней передаёт ребенка на руки. Каин крайне доброжелательно относится к Зельде, улыбаясь, будто увидел новую игрушку. Спеллман не может не растаять под этим восторженным взглядом и улыбается ему в ответ, шепча какие-то глупости достаточно тихо, чтобы её не услышала Лилит. Она уходит в его спальню и кладёт Каина в кроватку, которой Лилит заменила колыбель, а затем возвращается к дивану, присаживаясь и внимательно рассматривая лицо Лилит. — Возможно, лезвие было отравлено, раз заживление не идёт. Сможете телепортировать сюда аптечку из моего дома? Она на кухне в… Спеллман резко обрывается, потому что лёгким взмахом руки Лилит перемещает небольшой чемоданчик на столик перед ними. — Мне не нужны такие подробности. Вы недооцениваете мои способности, мисс Спеллман. Только когда Лилит возвращается к привычному «мисс Спеллман», Зельда обращает внимание, что минутой ранее она впервые назвала её по имени. Это мелочь, просто глупость, которая ничего не значит, но она цепляется за это, запоминает даже против воли и решения мозга не придавать этому значение. — Замечательно. А теперь наклоните голову, Моя Королева, мне нужно очистить рану. Несмотря на явный сарказм, Лилит едва заметно улыбается, явно наслаждаясь таким обращением к себе, — её называли так подданные в аду, но от Спеллман это звучало по-особенному. Зельда достаёт одну из склянок, резко пахнущую имбирём, и Лилит позволяет ей повернуть её голову под нужным углом, чтобы промыть рану ватным тампоном. — Он использовал ангельский клинок, — начинает рассуждать Лилит, внимательно следя за действиями Зельды. — Вероятно, я не столь бессмертна, как мне хотелось бы, и если проявить должную фантазию… — И вы решили использовать заклинание замедления времени? Регенерация от такого заклинания тоже замедляется. Какая глупость, — сетует Спеллман, продолжая обрабатывать порез. — Рану будет лучше зашить, а потом сможете снять заклинание. Потерпите? Зельда достаёт изогнутую иглу, шёлковую нить и средства для стерилизации. — Думала, вы занимаетесь только трупами, — смеётся Лилит, наблюдая за Зельдой. — Думаю, я справлюсь. Я ваш единственный и лучший выбор. А вы просто отвратительный пациент. Лилит улыбается уголком губ так, чтобы Зельда не видела. Странное тепло разливается в груди, приятное, но будто чужеродное. Она следит за действиями Зельды, за тем, как она поворачивает её лицо, чтобы получить лучший доступ к порезу, как она хмурит брови, делая первый стежок. Почему-то её внимание, уверенность и организованность завораживают. Лилит понимает, что задумчиво смотрит на Зельду уже больше десяти минут, когда та накладывает последний шов. Будучи в шкуре Мэри Уордвелл, она, находя себя в неловкой ситуации, сглаживала её натянутой улыбкой и искусной ложью, Лилит же предпочитает отрешиться от ситуации и ещё сильнее сдвигает брови, переводя, наконец, взгляд с Зельды, рассматривающей свою работу. — Полагаю, мне стоит вас поблагодарить, — Лилит звучит холодно и отрешённо. — Не я спасла вам жизнь, а вы мне. Уж не знаю зачем… Зельда встаёт и подходит к каминной полке, облокачиваясь на тумбочку и всматриваясь в огонь. — Что вы имеете в виду, мисс Спеллман? Лилит тяжело идти на контакт первой, но и не легче слышать подобные слова из уст Зельды. Как вообще такой женщине могло прийти в голову, что мир бы выиграл, лишись её. Она мысленно сквернословит, проклиная ведьму, но встаёт и останавливается напротив Спеллман. — Простите меня. Я просто… просто я сегодня не в форме. Слишком много всего произошло. Позволить Лилит считать её слабой — последнее, чего хотела Зельда. Родители не считали это приемлемым, это же она проповедовала младшим сестре и брату, когда стала главой семьи, старалась передать Сабрине и Эмброузу. К счастью или нет, но, кажется, никто из них в должной степени, как того хотела Зельда, не был подвержен нормам приличия: не показывать хмурого настроения, не просить помощи и уж точно не демонстрировать слабости. Ей неизвестно, почему все, кто её окружал, могли поддаваться эмоциям, полагаться на других людей вне семьи, и она уж точно не понимала, как так вышло, что все до единого вокруг призывали к этому её. Хильда призывала довериться Мамбо Мари, Сабрина расспрашивала о её чувствах, прошлых романах и любви всей жизни, которой у Зельды уж точно не было, Эмброуз преступал черту с помощью шуток, сарказма и провокаций, чего не позволял себе долгие годы. Так их поведение изменилось в последнее время — будто произошло что-то, что должно заставить Зельду Спеллман довериться людям, заставить её любить и жить. Вот только она не заметила этого. — Вы в порядке? Нормально, если нет. — Лилит не знает, говорит ли в ней искренняя забота или она попросту уже срослась с извечной маской. — Я не знаю, что в этом чёртовом мире и в моём поведении должно было заставить вас думать, что вы можете мне доверять, но это так, Зельда. Спеллман поднимает голову, встречаясь взглядом с Лилит, в глазах которой видит непривычное смущение, будто она хочет забрать слова обратно, посчитав их слишком искренними. Но Зельда верит. — Слишком много потерь за один день. Вы появились очень вовремя, спасибо. — Она делает паузу и ловит себя на том, что злится на Лилит, — странное чувство в отношении человека, спасшего тебе жизнь. Она не в том состоянии, чтобы контролировать свои чувства, подавлять, уступая голосу разума. — Хотя я злюсь, считая, что вы могли спасти жизнь Джейку. Не должны были, вы и так сильно помогли, но ведь могли… Зельда нерешительно поднимает взгляд на Лилит. Внутри кипит гнев, но она выказывает его лишь потому, что решает довериться Лилит, зная или надеясь, что не будет никаких последствий. Она позволяла себе довольно много вещей в отношении Лилит, за которые Люцифер Морнингстар уже давно бы распял её на перевёрнутом кресте и заставил семью смотреть на это. — Может быть, для вас это открытие, мисс Спеллман, но я забочусь лишь о тех, кто мне действительно важен. Ковен — это прекрасно, и я ценю его. На моих людей нападают, и я сделаю всё, чтобы противостоять охотникам. Но буду ли я переживать о попутных жертвах, если эти люди мне не близки? Нет. — В её глазах появляется стальной блеск, она делает пару решительных шагов к Зельде. Слишком странно видеть искреннее недоумение на лице Зельды. Неужели она переоценила её? — Вы вряд ли можете это понять, ведь на самом деле вы не такая же, как и я. Вы заботитесь о людях и «своими» считаете не только семью. Не говоря уже о том, что вам наверняка искренне жаль другие ковены, которые были истреблены охотниками. Так что у меня не было потребности прикладывать так много усилий, лишь бы проследить, чтобы не пострадал ни один член ковена. Я помогла вам защитить от опасности себя… вашу семью, а остальное — лишь необходимость отстоять свою территорию. Спеллман открывает было рот, чтобы возмутиться, но последние слова доходят до неё будто с опозданием. А смысл и вовсе ей непонятен. Вместе с Лилит, делающей паузу, она перестаёт мыслить на словах «помогала вам защитить себя». Не секрет, что со Спеллманами Лилит провела значительно больше времени, чем с любыми другими колдунами, с Сабриной, с ней, но что вообще значит слово «важный» из уст демонессы? Будет немного жаль, если ваши жизни прервутся? Чуть больше жаль, если это произойдёт медленно и мучительно? Зельда не знает. — Да, мы действительно разные. Спеллман отвечает холодно, коря себя за то, что в принципе уделяет такое внимание словам Лилит, пытаясь понять своё значение для неё. Лилит реагирует соответствующе — хмурится и исключает любую теплоту, что была в голосе или взгляде. — Думаю, вам пора — наш пленник не будет ждать вечно. В конце концов, он ведь медленно умирает. Так что у меня ещё есть дела на сегодня. Скорее всего у вас тоже. Зельда почему-то чувствует себя так, как обычно было, когда Сабрина упрямилась, отстаивала своё очевидно глупое и совершенно инфантильное мнение и грубила. Спеллман на мгновение невольно закатывает глаза и отстраняется от комода, подходя ближе к Лилит. Она берёт её за руку, как обычно делала демонесса, и закрывает глаза. Драматизма не добавляет то, что исчезнуть по собственной воле из ада Зельда не может. — Мисс Спеллман, я действительно надеюсь, что вы будете в порядке. Через какое-то время. — Их странная игра в «мне плевать на тебя» вновь завершается, и Лилит накрывает их сцепленные вместе руки сверху своей. — Я справлюсь. Всегда справлялась. Она появляется посреди своего кабинета и не успевает даже отдышаться и прийти в себя после телепортации, как её окликает Хильда, убирающая мусор с пола, оставшийся после недавней битвы. — О, привет! Где ты была, дорогая? — Её голос мягок и заботлив, но она уже не звучит так навязчиво, как пару часов назад. Возможно, Мари уверила её, что всё в порядке. — В аду. — Смысла врать нет, да и не хочется. Она будет возвращаться к словам Лилит снова, пытаясь понять, но не прямо сейчас. Даже её голос звучит уставшим. — Спасибо тебе за то, что взяла все на себя, пока я… — Всё в порядке, Зельда. Я понимаю. Ты выглядишь напряжённой. Даже больше, чем была. Что-то случилось? — Хильда старается спрашивать непринуждённо, не возвращаясь к произошедшему, зная, что, когда придёт время и она сможет говорить, сестра сама вернётся к этой теме. Скорее всего после похорон. — Мы с Лилит не очень ладим. — Она не может подобрать иных слов для происходящего, ведь действительно не знает, как это можно описать. — Сейчас и раньше, как ты могла замечать. — До этого вы боролись за внимание и жизнь Сабрины, так что это не считается. Когда мы все виделись в последний раз, мне показалось, что вы отлично сработались. К тому же ты проводишь с ней довольно много времени, не так ли? — Зельда невольно хмурится, будто собирается отрицать всё, как раньше скрывала визиты в ад, но сейчас их отношения с Лилит не кажутся чем-то сокровенным и важным. — Исчезаешь постоянно в аду, потому что никто из этого мира тебя не видит. А вы обе не отличаетесь терпением, чтобы так долго страдать от общества друг друга ради общего блага. — Так или иначе, всё сложно. Мне сложно с ней, — уточняет она. Спеллман садится на стул, который едва держит после всей потасовки, и принимает из рук Хильды чашку кофе. Она не задаётся вопросом, как она смогла наколдовать её так быстро, не обращает внимания и на грязь на стуле, которая останется на её платье. Зельда хочет лишь на пару мгновений расслабиться, вдыхая мягкий аромат кофе с молоком и корицей. — С Мари ведь вы тоже не ладили, но смотри, как всё обернулось. Но сестра не позволяет ей расслабиться — Зельда даже поперхнулась от её слов и закашлялась. Должно быть, Хильда не понимает, но Зельда уверена, что если бы не её отношения с Мари, влечение, желание, которое возникло между ними, она бы продолжила придираться к её методам, к её магии, стараться лишний раз съязвить и принизить её ценность. А спать с Лилит она не собиралась. И вряд ли это решило бы ситуацию, лишь создало бы кучу новых проблем. — С Мари всё иначе, — немного успокоившись, отвечает Зельда, надеясь, что сестра не придаст значения её реакции, а спишет всё на кофе. — И ты прекрасно знаешь почему. — Возможно, это не мое дело, Зелс, но… Дыхание перехватывает на мгновение, ей кажется, что Хильда сейчас озвучит какую-то мысль, которую она тщательно пыталась похоронить в глубинах своего сознания. Сестру прерывает стук в дверь и мягкое «ma chère?». Зельда облегчённо выдыхает, и вместе с тем на её лице появляется искренняя улыбка. Успокаивающая компания Мари, которая вносила стабильность в весь этот сумбур, — это то, что ей сейчас нужно. Хильда не в первый раз обращает внимание, какой по-настоящему счастливой видит сестру в очередной раз, и виновата в этом именно жрица вуду, появившаяся на их пороге несколько месяцев назад. Последний раз она видела Зельду, испытывающей хоть какие-то чувства, с Фаустусом. Это не была даже влюблённость, лишь гордыня. Хильда видела это. С Мари ЛаФлёр всё было иначе с самого начала, когда Зельда всячески скрывала её новые отношения, скрывала даже то, что они стали больше общаться. Она никогда не говорила, что начала с кем-то встречаться, просто начала позволять той появляться при её семье, забирать её из офиса в академии, провожать до поместья Спеллманов, целуя на прощанье у порога, оставаться на ужин, а иной раз даже спускаться к завтраку. Зельда Спеллман никогда не говорила о своих чувствах, лишь демонстрировала важность действиями, допуская совершенно нового человека к самому важному — к её семье. Переход на этот уровень доверия занял действительно много времени, Хильда уверена, что Зельда с Мари прятались, как подростки, целуясь и трахаясь в тёмных углах академии или за закрытыми дверями кабинета, практически с самого начала. Она заметила, как в один миг сестра стала значительно более радостной без особого повода, как утверждала сама Зельда — сразу после победы над язычниками. И первое время именно на отсутствие новых проблем и избавление от старых Хильда списывала эмоциональное состояние сестры. Скоро же всё стало слишком очевидным. Со временем для Хильды стало очевидным и то, что чувства Мари значительно более сильные и серьёзные, чем у Зельды. Она была рада видеть сестру счастливой, но знала, что в этом нет никакой глубины. — Хэй! — Зельда поворачивается к Мари с улыбкой на губах. Мари смущённо смотрит на Хильду, сидящую за столом на месте Зельды и сверлящую её взглядом, — она явно прервала разговор, не предназначенный для её ушей. Ей неловко, но она проходит внутрь, приближаясь к Зельде и присаживаясь на корточки рядом, словно собирается завести доверительный разговор с ребёнком. — Хотела позвать тебя поужинать. Тебе нужно поесть, а ты вряд ли озаботилась этим, верно? Не нужно быть гением и знать Зельду всю жизнь, чтобы предположить, что она не умеет заботиться о себе, лишь о других. Но её радовало, что Мари может предугадать её потребности, что она так внимательна к ней. Спеллман улыбается ей и мягко касается пальцами скул. — Я совершенно точно об этом не думала, — улыбается она. — Мне нужно найти Эмброуза и Сабрину, а потом можем встретиться у тебя и заказать китайской еды. — Полагаю, дома тебя сегодня не ждать, сестра? Хильда говорит с ухмылкой, будто намеренно стараясь смутить, зная, как не любит Зельда выражать чувства и говорить о них. Та лишь посылает грозный взгляд в ответ и уходит вместе с Мари. Эмброуза и Сабрину Зельда находит в спальне Пруденс в академии, вместе с мистером Скрэтчем, целых и невредимых. Она уверена, что перед её появлением они спрятали бутылку виски или ещё чего где-то за кроватью. Она не обращает на это внимание, лишь на траурные лица всех ребят. Сосредоточившись на заботе о Лилит, а после пытаясь выгнать мысли о ней из головы, Зельда почти забыла, что несколько часов назад едва могла говорить, лишь оттирать кровь с колен и рук, а с лица — следы слёз, хоть она и не помнила, что плакала. Спеллман понимала, что к вечеру, когда она немного расслабится, вся тяжесть произошедшего обрушится на неё. Для этого ей и нужна Мари, всё время спокойная, но неравнодушная, способная разделить её горе. Вудистка была простой, удобной и понятной для Зельды, и именно это она ценила в женщине. Её недавняя ложь подорвала доверие, но Спеллман никогда не доверяла Мари слишком многое. Сейчас список сократился до одного человека. Она доверяла лишь себя. А это не так уж важно. Зельда отправляет в рот очередную порцию удона с курицей и чувствует, как в расслабленной обстановке, когда её видит только Мари, к горлу подкатывает комок, мешая дышать. Вино не помогает, лишь ещё сильнее расслабляет, не позволяя держать себя в руках. — Эй, — Мари осторожно накрывает её руку своей, привлекая внимание. — Я сделаю тебе ванну по своему особому рецепту. Знаю, ты не любишь все эти травы, но немного лаванды и масел никому не вредило. Спеллман улыбается и кивает. На какое-то время становится легче, тёплые пары с запахом лаванды и чем-то цитрусовым наполняют ванную комнату, проникая в лёгкие и забирая мерзкую горечь, разливающуюся в груди, заставляющую сердце биться быстрее. Не из-за воодушевления или возбуждения, а так, словно в следующее мгновение у неё случится приступ паники и разум отключится. Зельда ложится в постель рядом с Мари, обнимая её, чувствуя, как тепло распространяется по всему телу, успокаивая, перед тем как она закрывает глаза. А спустя несколько часов Спеллман просыпается от давящего на грудь чувства, вскакивая в постели.***