***
Скука. Её одолевала скука. Появление новых преподавателей в академии снизило нагрузку, которую Зельда взвалила на свои плечи — руководство академией и обучение студентов практически всем предметам. Но сейчас всё было иначе. Несколько новых колдунов и пара ведьм, которые стали преподавать сакральную геометрию, зельеварение и прочие дисциплины, справлялись слишком хорошо. Мамбо Мари также предложили место в академии. На своих занятиях, необязательных для посещения, она делилась знаниями о магии вуду, духах лоа, учила делать гри-гри и демонстрировала ритуальные танцы. К удивлению Зельды, которая всё ещё довольно скептически относилась к подобным практикам, её занятия пользовались успехом. Сама же Зельда была не против познакомиться с новой магией, но держалась подальше от непосредственных практик. Магия вернулась в их ковен, а сама Зельда чувствовала себя сильнее, чем раньше. Временное затишье, уж наверняка перед бурей, оставляло Зельде много свободного времени, чтобы размышлять о реформировании Церкви Ночи, думать о Лилит, от которой не было никаких вестей после появления на свет ребёнка — отродья падшего ангела и демоницы. Такое существо уж наверняка доставляло проблем больше, чем обычный земной ребёнок. Вернувшись в свой кабинет, занимаясь бумажной работой, Зельда то и дело бросает взгляд на появившуюся в её кабинете картину — прямой портал в преисподнюю. Заняв трон окончательно, без Сабрины или же Люцифера под боком, Лилит являлась ей лишь дважды. Первый — спустя пару ночей, убедившись, что её власть непоколебима. — Я принесла вам подарок. — Её голос раздаётся из-за спины, заставляя Зельду вздрогнуть и повернуться к ней. — Хоть вы и не очень верили в меня, я благодарна за помощь. — И что это? — Зельда слегка хмурится, рассматривая картину в её руках. Адские пейзажи в красных тонах завораживают, хоть и пугают. — Портал. Прямая связь со мной. Вы не должны ждать, когда я услышу ваши молитвы и явлюсь к вам. Экскурсию я проведу позже, а это портал сразу во дворец, в тронный зал. — Хотите, чтобы теперь я стала незваным гостем, что является посреди ночи, вместо вас? — улыбается Зельда, наконец огибая стол и подходя чуть ближе. — Как бы я ни сопротивлялась, думаю, у меня будут дела, из-за которых я могу забыть о вас, мисс Спеллман. — Рука Лилит невольно скользит к животу, но она одёргивает себя, тряхнув головой. — Что ж. Тогда я повешу её здесь. Лилит поворачивается к стене и меняет одну из картин, оставшихся ещё после директорства Фаустуса, на изображение ада. — Каково это? — спрашивает Зельда, хмурясь и делая глубокую затяжку. — Носить в себе жизнь. Я знала эти ощущения, но всё закончилось слишком печально, чтобы у меня остались хоть сколько-то хорошие воспоминания. Лилит медлит, ровняет картину, пытаясь повесить её идеально, а затем, тяжело выдохнув, поворачивается к Спеллман, не отрывающей от неё взгляда. — Вы ведь знаете, что это было стратегическое решение, а не эмоциональное? — Она произносит это настолько холодно, насколько позволяет печальный взгляд Зельды. — И тем не менее, это был первый выбор. И сейчас, когда всё иначе, ваше положение не изменилось. Уж не знаю, что или кто так влияет, но вы стали значительно человечнее с нашей первой встречи, Моя Королева. Лилит усмехается столь неуместному в этом разговоре обращению. — Вероятно, виновата ваша глупая семейка со всеми этими моральными принципами и ценностями. — Не бойтесь, я никому не скажу. Лилит кивает с лёгкой усмешкой, показывая, что не принимает всерьёз слова Зельды, и подходит ближе, присаживаясь рядом на стол, небрежным движением отодвигая документы. Она ловит недовольный взгляд Зельды и слегка улыбается. Всё, чему она может радоваться сейчас, так это лишь тому, что беременность ещё не сказывается на её внешнем виде. Прошло уже десять недель, и Лилит понятия не имеет, сколько времени это займёт в её случае. — Это странно, — наконец произносит она, отвечая на вопрос, который всё ещё висит в воздухе. — Я не очень эмоциональна, но что-то заставляет меня чувствовать тепло в отношении… этого. Я… Наверное, я даже уже люблю то существо, что ещё не родилось. Если предположить, что я всё ещё способна на такие чувства. В уголках глаз Зельды застывают слёзы, и она тут же отводит взгляд, не позволяя себе демонстрировать слабость перед Лилит. Лилит, которая призналась в любви к нерождённому ребёнку. А эта женщина определённо должна считать любовь слабостью. Она накрывает руку Зельды, лежащую на столе, своей буквально на пару мгновений. Спеллман вздрагивает, но не отдёргивает руку, позволяя адскому теплу переходить с пальцев Лилит на её. — Я в порядке, — тихо произносит Зельда, вытирая свободной рукой глаза и всё же освобождаясь от жаркого прикосновения. Она поворачивается к Лилит уже со спокойным лицом, будто пытаясь подтвердить свои слова. — Я не думаю… — начинает было Лилит, но резко прерывается и хмурится. Её взгляд устремлён в пустоту кабинета, будто она пытается увидеть то, что неподвластно человеческому взору. — Что такое? Вы в порядке? — Спеллман отстраняется от стола и поворачивается к Лилит, появляясь перед её отсутствующим взором. — Я не… мне кажется… Наверное, это ребёнок пинается, — невнятно бормочет Лилит, наконец переводя взгляд на зелёные глаза напротив. — Могу я? Лилит кивает, всё ещё заворожённая происходящим и новыми ощущениями. Зельда подходит ближе, почти вплотную, и протягивает руку к животу Лилит. Её движения скованные, а кроме обычной неловкости, отпечаток накладывают обстоятельства. Спеллман слишком давно хотела ребёнка, но после неудачной попытки — выкидыша — охватившее её горе не отступало слишком долго, чтобы она решилась на вторую попытку. Её вторым шансом стала Сабрина, которую она приютила после смерти младшего брата. И благодаря этому ребёнку она иногда даже не сожалела, что Эдварда постигла такая участь. Наверное, это не то, что должны чувствовать сёстры, потерявшие братьев. А сейчас… сейчас это всё ещё не она, а демоница, которая приняла это решение вынуждено, хоть это и не значило, что она этого не хотела. В глубине души, там, куда никогда не сможет пробраться Зельда или кто-то ещё. Спеллман кладёт руку на живот Лилит, сосредотачиваясь на ощущениях, на том, как через пальцы чувствуется биение ещё одной жизни. Она закрывает глаза, размеренно выдыхая сдавливающий лёгкие воздух, но в момент, когда внутри Лилит ребёнок пинается, её глаза распахиваются, встречаясь с яркими голубыми, в которых недоумение смешивается с восторгом. Злость и ревность проходят, когда маленькое существо вновь шевелится, упираясь ножками в живот там, где лежит ладонь Зельды. Ей кажется, что она готова ослабить контроль и позволить слезам катиться из глаз, но Лилит касается её лица, убирая навернувшуюся влагу коротким движением пальца. Её взгляд внимательный и слишком серьёзный, излишне сосредоточенный и испытующий. — Не надо, — тихо произносит Лилит, едва скрывая эмоции. — Мне нужна моя верховная жрица. Сильной и на моей стороне. Зельда сдержанно кивает, безуспешно пытаясь сдержать слёзы. Пламя в камине бледнеет, а температура в комнате снижается, вызывая желание оказаться в месте потеплее. Взгляд Зельды вновь падает на картину. Недолго думая, она достаёт из ящика стола пару склянок с зельем, подходит прямо к изображению ада и произносит заклинание. Всё что угодно могло пойти не так, Спеллман даже не приняла меры предосторожности против адских созданий, что могли учуять её запах и захотеть заполучить её душу. В безопасности она будет лишь возле Лилит, и именно на ней сосредотачивается Зельда, ступая в портал. Она появляется не в тронном зале, как обещала Лилит, а в коридоре, отдалённо напоминающем академию, — лишь золотые подсвечники вместо светильников и декоративные черепа (или не очень декоративные) выдают в этом помещении место более мрачное. За каждой дверью и каждым поворотом Спеллман мог ждать демон, поэтому она не стучит и бесшумно открывает дверь, напротив которой материализовалась. Безлюдная комната, видимо, служит подобием гостиной. Зельда даже могла бы назвать помещение уютным, под стать её мрачному вкусу. Внимание привлекает золотая корона, явно в спешке брошенная на комод. Она подходит ближе и проводит пальцами по костям, в форме которых выполнена корона, буквально вибрирующая от копившейся в ней энергии и излучающая величие даже без владельца. Из соседней комнаты раздаётся тихий непонятный писк, а затем шорох. Зельда хмурится и подходит к открытой двери в соседнюю комнату. Когда она видит Лилит, стоящую к ней спиной, сердце перестаёт бешено биться и Спеллман облегчённо выдыхает. — Хэй, всё в порядке, — шепчет Лилит, склонившись над чёрной колыбелью с перевёрнутым крестом у основания. Зельда делает шаг вперёд, и под ней скрипит половица. Лилит реагирует быстрее, чем успевает даже повернуться и увидеть, кто нарушает её семейную идиллию, — короткий взмах руки, и Зельда оказывается прижатой к стене невидимой силой без возможности пошевелиться и дышать полной грудью. — Мисс Спеллман, — наконец узнаёт её в полутьме Лилит и, снимая чары, быстро подходит ближе, помогая подняться. — Спасибо за тёплый приём, — бормочет Спеллман, ощупывая горло. Она может понять такую реакцию как никто иной. Она не имела детей, но материнский инстинкт в ней активизировался с момента обретения Сабрины, словно Зельда только и ждала появления человека, которому можно отдать безусловную любовь. — Вы зря подкрадываетесь, — вместо извинений произносит Лилит, но её взгляд кажется обеспокоенным. — Я в порядке. Спасибо, что спросили, — шипит в ответ Спеллман, а затем переводит взор на колыбель позади. Лилит отступает и возвращается к ребёнку, внимательно наблюдающему за появившимся в поле зрения лицом. Кажется, возникший шум вовсе его не тревожит, а лицо озаряется улыбкой, когда Зельда подходит ближе и встречается взглядом со светлыми глазами. — Мисс Спеллман, у меня будет к вам дело. Раз уж вы уже здесь. — В груди щемит, но спокойствие ребёнка будто заставляет её убедиться в верности принимаемого решения. — У меня есть чертовски важное занятие, и я совсем не хочу оставлять Каина с одним из моих миньонов. — Что?! — Зельда резко переводит взор со спокойного личика ребёнка на Лилит. — Вы сказали, что я могу прийти в любое время, если у меня будет к вам дело. Так вот — у меня к вам дело. — Моё положение в церкви не приравнивает меня к няньке. — Неужели вы хотите отказать своей Королеве в простой просьбе? — В её голосе слышатся стальные нотки, явно говорящие, что выбора у Зельды нет. — Некоторые считают, что я стала слабой и мягкой. У меня запланировано небольшое мероприятие, чтобы доказать обратное. Надеюсь, вы к этим людям не относитесь и не нуждаетесь в демонстрации. — Вы думаете, что вашего ребёнка от Люцифера могут впечатлить пытки? — смеётся Зельда, но вновь замечает отнюдь не весёлый взгляд Лилит. — Это плохая идея. Не думаю, что… — Я наложу защитное заклинание на апартаменты. — Лилит словно не слушает её вовсе и уже направляется к выходу. — Мой любимый палач сегодня занят, а я не очень люблю пытки ради пыток, так что я ненадолго. Зельда устало выдыхает, когда Лилит уходит, и вновь поворачивается к колыбельной. Ребёнок кажется совершенно обычным, словно его родители — не двое самых могущественных и пугающих существ в мире. Невольно Зельду посещает мысль, что Каин может измениться и уже к пяти годам начать мучить кошек, а затем переключится на смертных и мелких демонов, но затем вспоминает о Сабрине — плоть от плоти Люцифера, — всегда спешащей на помощь семье, друзьям и вовсе незнакомцам. — Твоя мама — чокнутая, ты же знаешь? — произносит Зельда, хмурясь. — Можешь ей передать, когда вырастешь. Спеллман вспоминает Летицию, лежащую в такой же колыбели и постоянно улыбающуюся ей. Вспоминает, с какой болью ей пришлось расстаться с ней ради её же защиты. И то, каким ужасом всё в итоге обернулось. Каин тянется ручкой вверх, пытаясь схватить лежащую на кроватке ладонь Зельды, и когда его пальчики сжимаются вокруг пальца Зельды и притягивают его ближе, он будто устало, но удовлетворённо выдыхает. — Ты совершенно ужасный маленький дьяволёнок, — хмурясь, шепчет Зельда, а затем улыбается Каину в ответ.***