Very amazing poison

      - Тебе не... Джейкоб спотыкается на середине фразы, замирает, пытаясь подобрать другое слово. Первым в голове почему-то возникло “противно”, но это явно не то, что имеет смысл спрашивать у Юно, когда они оба только что из душа и пять минут как кончили, лаская друг друга и жадно целуясь под потоком воды. Так что “противно” - совсем неподходящее слово, однако задать вопрос почему-то все равно хочется.       - Тебе не странно делать это с парнем? Замена не равноценна, но даже в таком варианте вопрос звучит совсем не к месту. Юно недоумевающе хмурится, морщится, напряженно вглядывается, и, кажется, понимает, что имеет в виду Пэн. Лоб снова разглаживается и парень только пожимает плечом, продолжая одеваться.       - Нет. А должно быть? Пэну неловко. Он сам не понимает, должно или нет. Где-то в сознании продолжает иногда вспыхивать мысль “это ненормально”, но в любом случае он не может устоять перед соблазном каждый раз. Да уже давно и не пытается. Юно надевает футболку, встряхивает влажными волосами и решает пояснить:       - У меня был один приятель, которому нравились парни. Еще когда мы были стажерами. Юно говорит об этом так же спокойно, как о необходимости сложить вещи в стирку. А Джейкоб не может сдержать жадного любопытства, и его взгляд это сразу выдает.       - Ты ему нравился? - предполагает Пэн. Юно усмехается и кивает, встряхивая полотенце. Пэн, чуть замешкавшись, застегивает джинсы, и не удерживается от следующего вопроса, стараясь держать такой же спокойный тон:       - А он тебе?       - Ну, немного тоже нравился.       - Но ты говорил, что у тебя раньше не было секса с парнем.       - Не было. Мне тогда не захотелось.       - А со мной - захотелось? - Пэн чуть усмехается.       - С тобой захотелось, - покладисто соглашается Эйно и улыбается, искоса окидывая взглядом мускулистую фигуру рядом.       Пэн откидывает одеяло и недовольно переворачивается на другой бок. Ему снова не спится, и в голове почему-то опять всплывают обрывки разговоров с Эйно. Тогда, летом, это “захотелось с тобой” звучало как признание, а сейчас Джейкоб видит в тех же словах совсем другой смысл. Может, Эйно было всего лишь любопытно? А он просто оказался рядом. Потом Эйно стало любопытно другое, и он так же легко пошел дальше. А Пэну теперь не спится, хотя странно, ведь когда ложился, уже глаза слипались от усталости. Он переворачивается снова, устраиваясь теперь на спине, и смотрит в темный потолок. Мысли возвращаются к всплывшему в памяти разговору, и Джейкоб внезапно задумывается, о ком Юно говорил тогда, вспоминает всех его приятелей, о ком хоть что-нибудь слышал, но понимает, что это бесполезно. Сколько тогда было Юно? 15, 16, 17? Воображение рисует двух любопытных подростков с бушующими гормонами и Пэн усмехается. Нет, он верит словам Эйно, но до собственно секса еще так много всего, что можно было попробовать. И Эйно наверняка пробовал. Возникшее чувство похоже на укол ревности - мимолетный и глупый. Пэн усмехается еще раз, снова поворачивается на бок и тянется к телефону.       Яркий свет экрана ослепляет на мгновение, парень щурится, смотря на время. Подумав еще секунду, Джейкоб тянется за наушниками, подключает их и пролистывает список аудиозаписей в приложении, останавливаясь на загруженной только вчера. Новый микстейп Эйно. Есть что-то в этой мелодии и тексте, что задевает Джейкоба еще больше, чем предыдущая работа Юно. Та была откровенно дерзкой, под нее хотелось пританцовывать и ухмыляться всему миру. Эта же цепляет что-то в глубине души, словно острым когтем, вытягивает на поверхность смутную тревогу. Такое настроение не вяжется с тем образом Юно, что наблюдает Джейкоб каждый день со стороны, и может быть именно это и беспокоит, привлекает внимание. Не то чтобы Джейкоб претендует на знание всех уголков души старшего, но расставаться с иллюзией, что Эйно он хорошо знает, все ещё не хочется. Да, даже сейчас. Хотя, казалось бы, выводы стоило сделать ещё осенью.       Мелодия заканчивается и на повторе включается заново. Джейкоб снова поворачивается в постели под вкрадчивые первые аккорды. И непонятная тоска, и ревность, и воспоминания теперь приходят чаще ночью. Дни наполнены работой, тренировками, шутками, ставшими привычными разговорами с Уёном между делом - хён, кажется, взялся подтягивать его уровень корейского, так что теперь фырчит на Гымхека, мешая тому по привычке болтать с Пэном на китайском, и заставляет разминать мозги и строить более сложные фразы. Это и утомляет, и радует. Пэн не дурак, и отлично чувствует заботу за всем этим. Забота приятна.       И все же что сегодня такого произошло, что он не может уснуть? Вроде бы обычный день. А завтра.. Пэн снова распахивает глаза и беззвучно ухмыляется, чувствуя прилив радостного предвкушения. Не из-за Юно он не спит. Завтра премьера “Trouble”, его и Сяо работы. Ещё одно крайне эффективное "лекарство" последних недель. Рядом с Сяо Джейкоб почему-то даже не вспоминал об Эйно. Они обсуждали песню, смеялись над шутками на двоих, вспоминали дебют и болтали обо всем на свете. Кроме Эйно и этих вот отношений Джейкоба с ним. Пэн не мог себе представить даже возможности такого разговора, может быть из-за предчувствия, что старший его не поймет. В его картину мира вряд ли укладывались гомосексуальные отношения как норма. Джейкоб понимал и был не в обиде. Скорее наоборот. Может быть это ему и нужно - просто забыть?       Пэн выключает звук, откладывает телефон и наушники и зажмуривается, отворачиваясь к стене в попытке уснуть. Легко сказать, сложнее сделать. И все же, может быть, у него получится.

***

      Быть единственным относительно трезвым среди пьяной компании весело обычно только первый час, так что Уён вздыхает и оглядывается, прокручивая пальцами стакан с минеральной водой. Вокруг всё то же: в дальнем конце стола Гымхёк продолжает спаивать Хиджуна (весьма успешно, судя по красноте щек макнэ), напротив Юно достает Хосона своими шутками, а сидящий рядом Джейкоб в очередной раз ставит опустевшую стопку на стол. Чёрт.       Однако сказать банальность в духе “ничего не предвещало беды” язык не поворачивается. Еще как предвещало, раз уж слабым алкоголем сегодня баловались все и с самого утра: последний концерт тура, последний день в Бразилии, атмосфера бурного веселья и практически всемогущества. Расслабились. Чёрт с ним, с пивом, но ведь потом решили тут же распить презентованное местное пойло, а следом вспомнили и про запас текилы. Младшие налакались с такой скоростью, что едва успели после концерта отснять материал для видеоблога. Уёну чертовски интересно, попадут ли эти кадры в итоговый вариант. Вот он бы не пропустил. Возможно, было бы веселее, приложись к текиле и он сам, но завтра длинный перелет, а, как показала практика, он и так достаточно хреново их переносит, чтобы усугублять свое состояние еще и похмельем. Вот и вышло, что из всех теперь только он здраво оценивает происходящее. Вот только так и не может решить, хорошо ли это, или лучше было уйти заранее и не вмешиваться.       Сначала ему казалось, что набедокурят сегодня Эйно и Джейкоб. Парни слишком мило общались весь день, а после концерта и вовсе почти висли друг на друге - неожиданно, да, но вполне убедительно. Уён уже был морально готов наблюдать, как эта парочка засосётся тут на виду у всех - а они, кажется, были от этого в паре шагов, но нет. Вся группа и стафф перебрались сюда, за столом расселись как-то быстро и сумбурно, и Эйно оказался с другой стороны, возле Хосона, тогда как китайцу осталось место рядом с Эйсом. Вот тут всё и поменялось. Опять.       Уён смотрит на Юно, даже не скрывая недовольство во взгляде. Вот только Юно нет до этого дела, он пьян, возбужден и счастлив, подливает себе и вяло отбрыкивающемуся Лоу кашасу, подтаскивает поближе оставшиеся закуски и пытается устроить алко-рэп-баттл вот прямо сейчас. Хосон, правда, не особо ведется, но и надежды, что он сейчас уйдет, предотвратив тем самым надвигающуюся бурю, тоже мало. Буря, собственно, сидит рядом. Уёну кажется, что тяжелый взгляд Джейкоба он чувствует всей кожей, хоть и направлен этот взгляд не на него. Пальцы снова сжимают прохладный стакан, взгляд скользит к лидеру. Бесполезно, Ван не замечает, что происходит. Никто больше не замечает, сколько уже влил в себя китаец и никому нет до этого дела. Так какого черта это тогда волнует Уёна?!       Джейкоб остро чувствует, как текила снова обжигает горло на мгновение и тут же растекается теплом. Жаром. Если бы взглядом можно было прожечь дыру, на Юно она бы уже была. Все попытки забыть, все достижения последних месяцев трещали и ломались с самого вылета из Кореи и окончательно разбились вдребезги сегодня. Он долго держался, не придавая значения полу-дружеским объятиям, но разве есть шансы устоять, когда чужие пальцы скользят по спине и вверх по шее, зарываясь в волосы, когда чужое дыхание щекочет горло? Юно был таким податливым и снова близким всего пару часов назад, что сейчас Джейкоб почти сходит с ума от внезапной ломки. Он дико, адски, неимоверно скучает, до дрожи во всем теле. А Юно, поманив на мгновение, снова исчезает рядом с другим. Джейкоб ловит каждое его движение, иногда забывая дышать, безостановочно ласкает взглядом. Растрепавшиеся волосы, раскрасневшееся лицо и блестящие глаза. Короткие рукава футболки приоткрывают бицепсы, и Пэн залипает на бликах света на чуть влажной коже. Футболка на Юно свободная, как обычно, и только в движении облегает торс, заставляя сглатывать в вожделении. Пэн хочет его. Очень хочет. Сегодня он согласился бы на всё. Губы горят от желания, а вовсе не от алкоголя. Юно смеется над чем-то, откидывая голову, и Джейкоб чувствует, как совсем теряет контроль от одного вида его скульптурно вылепленной шеи. Пэн сжимает зубы. Сколько бы они не занимались любовью, но никогда не оставляли на чужом теле своих отметок. Нельзя. Сейчас ему хочется наплевать на все “нельзя”, забыть обо всем и впиться губами и зубами в пряно пахнущую белую кожу. Мысль об этом кружится в голове, мучает, и все вокруг расплывается, кроме смеющегося Юно. Джейкоб почти не глядя тянется за бутылкой и наливает себе ещё. Сбоку что-то говорит Уён, но Коби не разбирает слов. Рука вздрагивает и в бокале оказывается тройная доза, потому что Юно, все ещё смеясь, берет с тарелки кусочек хрустящей картошки, зажимает его губами и тянется к Хосону, предлагая откусить. Джейкоб сжимает свободную руку в кулак и опрокидывает стакан залпом.       Блять. Вот он, пиздец, пришёл. Уён встаёт, матерясь про себя на Юно, на чёртову текилу и неумение китайца рассчитывать свои пределы. Он отлично понимает, что счёт пошел на минуты - скоро дойдет вот эта проглоченная сейчас доза и Джейкоб в лучшем случае просто вырубится прямо здесь. В худшем - заблевав перед этим всё вокруг. Или устроив драку. Или всё и сразу. Стоило прекратить это раньше, а не сомневаться. Впрочем, Уён не удивлен. Он слишком много в чем сомневается, всегда, и в этом, пожалуй, его главная ошибка. Вот только для конкретно этого вечера ошибок достаточно. Уён хватает Джейкоба за руку, тянет, привлекая внимание и заставляя обернуться.       - Эй! Хватит тебе. Слышишь? Пойдем со мной. Ненадолго, пойдем. Голова же кружится? Пошли, умоешься.       Китаец, как ни странно, слушается, и Эйс просто этому радуется, не задумываясь о причинах. Думать некогда, главное увести его отсюда немедленно. Пэн поднимается и сразу почти заваливается на старшего, с трудом удерживая равновесие. Блять. Зато Ван наконец-то переводит на них взгляд и вопросительно хмурится. Уён поясняет:       - Кто-то явно перебрал. Я его провожу.       Гымхёк кивает в ответ, снова теряя к ним интерес. Юно с Лоу ничего не замечают. Пэн вяло пытается спорить, но Уён его не слушает. Хорошо, что сидели они в небольшом зале того же отеля, и вся дорога сейчас - довести это тело до лифта, а потом до его комнаты. Желательно без приключений.       - Й..я не хочу спать. Куда мы?       - Хватит. Идем.       - Не хочу.       Пэн пытается упираться и заваливается на стену. Уён отдирает его от стены, снова заставляя опереться на себя, и продолжает уговаривать максимально спокойно.       - Ты перебрал. Тебе точно хватит, иначе будет хуже. Ты меня понимаешь?       Китаец молчит, но переставляет ноги в нужном направлении. Уён сосредотачивается на процессе его транспортировки, остро чувствуя сейчас их вроде бы небольшую разницу в росте и комплекции. Вану это далось бы куда легче, но Ван остался за столом. В лифт удается зайти без проблем, и уже в нем Джейкоб выдыхает и оглядывается. Взгляд его проясняется, но Эйс не питает иллюзий - это ненадолго.       - Да. Спасибо. Я пьян. Лучше идти спать.       Эйс только кивает, продолжая поддерживать младшего.       Из лифта выйти оказывается чуть сложнее, Джейкоб с трудом вписывается в проем двери, и Уён посмеивается. Спустя всего пару шагов Пэн тормозит, сжимает плечо старшего и поворачивается к нему:       - Ты их видел? Видел, да?       - Видел.       Понятно, теперь Джейкобу хочется кому-то выговориться. Пусть. Лучше уж ему, чем лезть с внезапными откровениями к кому-то еще. Джейкоб и выговаривается, негромко ругаясь, а Уён его толком и не слушает, замечая только, что ноги у китайца начинают заплетаться еще сильнее. Текила доходит. Ладно, главное добраться до номера, пьяные разговоры он переживет, тем более в более внятных ответах, чем поддерживающее “угу”, Пэн все равно не нуждается. Дойдя до двери своей комнаты, Уён вздыхает, смотрит на дверь комнаты Джейкоба еще через десяток метров, переводит взгляд на сползающего по стене китайца и усмехается, принимая решение. Еще пара минут - и его до кровати придется тащить волоком. Пусть уже спит тут. Уён достает ключ-карту, открывает дверь, и запихивает Джейкоба в темный номер, отмечая, что тот в своих тирадах уже перешел на китайский, даже не замечая этого. Отлично. Его младший нажрался до несознанки. Докатились.