Desperate arthousewife

Она была огромной. Невероятно натуралистично нарисованная вагина занимала почти всю стену. У вагины были клыки, стеклянные, почти стрекозиные глаза навыкате, скорпионий хвост и похожие на паучьи лапы, одной из которых она проткнула маленькую розовую куклу, пригвоздив её к стене. Кукла, по всей видимости, была резиновой – потому что от удара частично сдулась и жалко поникла. Довершали эту жутковатую картину детали в виде пожирающих друг друга цветов-чудовищ, красных брызг причудливой формы – кровь? – молотков и мясорубок. «You little shit you're in it now» – оптимистично гласила неровная вычурная надпись, которая, судя по живописно стекающим каплям и грязно-коричневому цвету, подразумевала именно то, о чём было написано. Я крепко зажмурилась и машинально потрясла головой, пытаясь побороть брезгливость: кто бы мог подумать, что не имеющая никаких опознавательных знаков простая серая кирпичная стена, за которую я завернула, окажется вовсе не коридором, ведущим к выходу из подземки, а закутком, мало того, что не несущим никакой практической пользы, так ещё и с таким жутким содержимым! По всей вероятности, это была погрешность в проектном плане постройки или реконструкции метро, но вот кто разрешил нарисовать в общественном месте подобную мерзость, оставалось загадкой. Если только – при этой мысли я похолодела – это не было «первой ласточкой» и признаком того, что весь этот район – под стать станции метро, которая к нему ведёт. Впрочем, паниковать раньше времени было глупо. Как говорил Форрест Гамп, «иногда дерьмо случается», и этот рисунок – наглядное тому подтверждение. Нужно найти выход и впредь не заглядывать туда, куда не ведут указатели или надписи. - Oh, babe! Хриплый возглас за спиной заставил меня подпрыгнуть от неожиданности и испуганно обернуться. Передо мной стоял невысокий мужчина в лохмотьях, некогда бывших военной формой Вермахта. Сейчас же на чёрном мундире не хватало большей части пуговиц, кожаная перевязь настолько облезла, что местами стала белесовато-серой, из ворота торчали нитки, а на предплечье на фоне красной повязки вместо свастики красовались два скрещенных молотка – точно таких же, как на картине. И ещё один такой же молоток – на этот раз настоящий – он держал в правой руке, намекающе постукивая им по ладони левой. Из-под фуражки с треснувшим козырьком выбивались длинные, грязные даже на вид, нечёсаные волосы, достававшие ему до плеч, под глазами чернели пугающих размеров круги, лицо было хмурым и небритым, губы – накрашены ядовито-розовой помадой, что создавало жуткий контраст. Но главная деталь, заставившая меня замереть от ужаса, бросалась в глаза при взгляде чуть выше. У человека не было бровей. Вместо них на коже красовались порезы, как от опасной бритвы. Похоже, это не просто нищий бродяга, но ещё и опасный сумасшедший, расправляющийся со своими несчастными жертвами с помощью молотка. И ведь хватит одного удара… - Что вам нужно?! – испуганно взвизгнула я, отступая на шаг, но от страха голос был еле слышен даже мне самой. Оборванец медленно поднял руки, как бы демонстрируя свою безоружность – весьма условную, молоток-то всё ещё был при нём – и развёл их в стороны, раскрывая объятия. Ничуть не успокоенная, я попятилась вправо, надеясь успеть сбежать, прежде чем он вздумает пойти в наступление. - I need you, babe! – нагло заявил мне оборванец. Моих скромных познаний в английском языке хватило, чтобы понять, что он чего-то от меня хочет. По-видимому, подаяния. Которого я дать ему не могла – во-первых, потому что вообще не помнила, когда последний раз видела нищего, а потому не носила с собой лишней мелочи, а во-вторых, моё собственное финансовое положение сейчас было едва ли не столь же плачевным. - Извините, – невнятно пробормотала я, пытаясь обогнуть его и при этом по возможности не прикасаться к его лохмотьям, ибо помимо жалкого вида, они источали ещё и весьма неприятный смрад. - Oh, babe, don't leave me now! – с неожиданной горячностью воскликнул бродяга. – How can you treat me this way?! Но я, не слушая его, уже со всех ног помчалась прочь, молясь лишь о том, чтобы не растянуться на холодном камне. В висках колотился пульс, губы пересохли, а тяжёлая сумка, висящая на широком ремне через плечо, ощутимо била по бедру. - Oh, babe! Why are you running away?! – завыл мне вслед бродяга с таким отчаянием в голосе, что я невольно зажала уши. Почему таких сумасшедших не забирает полиция или социальные службы?! Вокруг, как назло, не было ни одного человека: те немногие пассажиры вагона, которые прибыли на станцию вместе со мной, успели уже уйти, пока я разглядывала разрисованную стену. Газетный киоск, будка с хот-догами и аптека были закрыты. Но к счастью, пробежав ещё несколько метров, я увидела лестничный пролёт и устремилась туда. Спасение в виде большой стеклянной двери замаячило впереди и придало сил. - Running away! – вопль бродяги всё ещё был различим где-то позади. Откуда-то сбоку вдруг послышался смешок, а спустя мгновение я увидела, как дверь кассы открылась и одетый в синюю униформу билетёр средних лет быстрым шагом направился ко мне. - Слава богу! – я бросилась к нему и обеими руками вцепилась в жёсткую ткань рукава его форменной куртки. – Вызовите полицию! - Не бойтесь, юная фрау, это всего лишь Пинк! Он безобидный! – уверил билетёр, успокаивающе похлопывая меня по руке. - Безобидный?! – от возмущения мой голос сорвался на писк. - Поверьте, я работаю здесь много лет, и с ним ни разу не возникло никаких проблем! – билетёр сияюще улыбнулся, оглядев меня. – А вы наверняка приезжая? Добро пожаловать в Санкт-Паули! Желаю незабываемых впечатлений от приятной экскурсии по нашему прекрасному району! – он шутливо отдал честь и, покачивая головой, направился в ту сторону, откуда я так поспешно спаслась бегством. - Незабываемых, это уж точно, – машинально пробормотала я, неверяще глядя ему вслед: похоже, мои худшие опасения всё-таки оправдались. - Что-то он подозрительно быстро отошёл от вчерашнего, – на ходу бормотал билетёр, и его голос, постепенно отдаляясь, становился всё тише. – Пожалуй, сегодня вместо пива надо взять ром! О том, в каком состоянии этот жуткий «Пинк» будет после рома к тому времени, когда мне придётся возвращаться обратно, не хотелось даже думать. Я мельком взглянула на висящую на стене схему метрополитена. Пожалуй, благоразумнее будет сесть в вагон на другой станции. Оказавшись на улице, я по-детски спряталась за ствол одного из огромных деревьев, расположенных по периметру привокзальной площади. Жадно вдохнула морозный воздух в попытке успокоить бешено колотящееся сердце и вспомнить, что вообще заставило меня выйти из дома и впервые отправиться в, безусловно, самый злачный городской район, которого я старательно избегала все десять лет проживания в Гамбурге. И, как только что выяснилось, не зря. Хотя многие коллеги и клиенты взахлёб хвалили знаменитый рынок, сохранившийся в неизменном виде со времён средневековья, необходимости вставать ни свет ни заря в воскресный день для покупки продуктов я не видела: было полно мест, где можно купить то же самое, не тратя при этом так много денег, времени и сил. И похоже, этот бродяга, который, по словам билетёра, развлекал народ на станции уже много лет подряд, в этом мнении был со мной солидарен – а иначе, как объяснить то, что никто из побывавших на рынке знакомых никогда о нём не упоминал?! Но в следующее мгновение я почти позабыла о досадном происшествии в метро, оглядевшись по сторонам и увидев то, на что неоднократно настоятельно советовали обратить внимание преподаватели и однокурсники в художественном колледже, где я обучалась изобразительному искусству: огромное, более полусотни метров высотой колесо обозрения, расположенное в парке развлечений неподалёку от станции. Правда, рекомендация эта касалась в основном фотографов – нарисовать что-то за столь короткое время было проблематично, как бы медленно ни двигалось колесо. Но оценить панорамы – вполне реально. Хотя особо ушлые студенты-художники умудрялись что-то набросать за те полминуты, что кабинки задерживались на вершине, а поскольку колесо делало пять оборотов, к концу сеанса вполне успевали довести эскиз до приемлемого для глаз вида. Интересно, сколько стоит билет? Может быть, если я потрачу не слишком много времени и сил на работу и клиент будет достаточно щедр, удастся посетить этот парк аттракционов? Я мечтательно вздохнула, но тут же одёрнула себя: слишком много всяких «если». Даже при удачном стечении обстоятельств лишние траты, не являющиеся жизненно необходимыми, недопустимы. Отыскав на столбе указатель с нужной улицей, я решительно направилась к цели и вскоре обнаружила главное отличие этого района от всех остальных, в которых бывала прежде: уличная живопись. Конечно, мне и прежде приходилось видеть полностью разрисованные объекты – и случайно, и в процессе обучения, но здесь было раскрашено абсолютно всё: стены зданий, телефонные будки, скамейки, ограждения, а в некоторых местах даже стволы деревьев и тротуары. Однако, несмотря на то, что именно живопись была моей страстью – и как я робко надеялась, будущей профессией – первое неприятное впечатление от слишком откровенной картины в метро не только не сгладилось, но напротив, усиливалось с каждым шагом. Потому что все эти рисунки были ничуть не лучше. Даже персонажи детских мультфильмов изображались исключительно в порно-версиях самих себя. Обиднее всего было то, что в мастерстве художников сомневаться не приходилось: некоторые картины поражали воображение своей масштабностью и филигранностью работы. Эти бы таланты – да в полезное русло! Я тоскливо вздохнула, окидывая взглядом бесконечную череду обнажённых тел и половых органов всех цветов, размеров и мастей. Самое безобидное, что можно было увидеть – это надписи, содержание которых тоже явно было недетским, судя по тем немногим словам, что я могла разобрать. Здесь были представлены, кажется, все языки мира, даже арабская вязь и китайские иероглифы – но преобладал, конечно, английский. Невольно порадовавшись своему весьма поверхностному знанию этого языка, я ускорила шаг: потенциальный клиент, дело которого, судя по всему, не терпело отлагательств, меня в данный момент интересовал гораздо больше. Вторым неприятным отличием, явно бросающимся в глаза, оказался мусор. Если с живописью ещё можно было смириться, при желании приняв весь этот район за одну из художественных мастерских нашего колледжа или, с большей натяжкой, за выставку современного искусства – то мятая бумага, осколки и грязь, к сожалению, не были частью инсталляции. Главная же причина моего волнения – обитатели района – как ни странно, оказалась меньшей из бед. Сколько я ни оглядывалась с опаской по сторонам, но на центральном проспекте бродяг не было – должно быть, их гоняли полицейские или владельцы многочисленных магазинчиков. Правильно, кому захочется терять покупателей из-за такого малоприятного соседства! Безумных футбольных фанатов и голых женщин, которыми по слухам, кишел этот район, я тоже не увидела. Впрочем, этому, скорее всего, поспособствовала не очень-то располагающая к прогулкам погода: вчерашний тихий снегопад сменился порывистым ледяным ветром, безжалостно швыряющим в лицо редкие колючие крупинки. Поэтому, несмотря на самый разгар рождественских каникул, народу на улице было не так уж и много. Редкие прохожие, спешащие по своим делам, почти не смотрели по сторонам. Дворники и уборщики, лениво сгребающие в пакеты мусор и битое стекло, тоже не проявляли особой активности на своём поприще, поскольку после их «уборки» улицы были ненамного чище. Туристы, которых легко можно было опознать по фотокамерам, поодиночке или небольшими группами неторопливо бродили вдоль по улице, останавливаясь возле наиболее откровенных рисунков и внимательно их разглядывая. Самые отчаянные отваживались фотографироваться на фоне этого «культурного наследия», делая при этом радостные лица и жесты. Наученная горьким опытом, перед поворотом я отошла на несколько шагов ближе к проезжей части и с опаской заглянула за угол, чтобы снова внезапно во что-нибудь не вляпаться. Ничего потенциально опасного не обнаружив, я нашла глазами табличку с названием улицы и достала из бокового кармана сумки путеводитель, чтобы убедиться, что следую в верном направлении. Облегчённо вздохнула, понимая, что я уже почти у цели, и прибавила скорости, но не успела сделать и трёх шагов, как откуда-то сбоку раздался радостный мужской голос: - Добро пожаловать, прекрасная фрау! Время насладиться чашечкой божественного кофе, а может, и чего покрепче! Я растерянно повернулась в сторону зазывалы и обнаружила, что нахожусь в нескольких шагах от входа в бар под названием «Трезвость за углом», наружная стена которого тоже была полностью расписана картиной в виде длинной барной стойки с живописно расставленными бутылками и пивными бокалами. Очень удобно, и витрина не нужна. Но без сексуальных тем не обошлось, разумеется, и здесь: в числе прочего картина изображала подвыпившего мужчину, пытающегося закадрить сидящую на высоком круглом стуле откровенно одетую девицу. Пока я разглядывала стену, на каком-то старинном здании напротив ударили гулким звоном часы, заставив меня вздрогнуть и неверяще обернуться. Не от страха опоздать – по поводу времени встречи клиент сначала туманно тянул что-то вроде «Только не слишком рано!», но на мои настойчивые просьбы назначить конкретное время в конце концов проворчал: «Не раньше десяти утра!». Так что формально я его просьбу уже выполнила. Но меня поразило, что я брожу по этому району уже сорок минут! Хотя специально вышла пораньше, как всегда делала, направляясь в незнакомое место. - Прошу прощения, в другой раз, – ускоряя шаг, пробормотала я. - Вы разбиваете мне сердце, жестокая прекрасная незнакомка! – вслед мне предсказуемо раздалось жалобное нытьё, но во второй раз я отнеслась к этому уже гораздо спокойнее и продолжила путь. Нырнув в арку того самого старинного здания и пройдя ещё пару десятков метров вглубь, я наконец обнаружила искомый четырёхэтажный дом и замерла от восхищения: мне показалось, что я неожиданно попала в рождественскую сказку. Этот милый уютный дворик не имел ничего общего с только что увиденной мной вакханалией: статуи, изображающие русалок – причём их роскошные волосы скрывали чересчур откровенные анатомические подробности, деревянные скамейки, резные качели и фонарные столбы в окружении заснеженных деревьев, ветки которых были украшены блестящими ёлочными игрушками, гроздьями красных ягод и фигурным печеньем. Даже вездесущей живописи на стенах, как ни странно, было минимум, и она вполне укладывалась в рамки приличия: снежинки, рождественская атрибутика и персонажи «Щелкунчика». Правда, одна странная надпись на стене всё же была: «Georgia in my mine», и красовалась она рядом с окнами первого этажа, куда указывали нарисованные пальцы. Приободрённая этим умиротворяющим зрелищем, я резво взбежала на крыльцо, дёрнула на себя массивную железную ручку, и открыв довольно тяжёлую дверь, оказалась в подъезде. Скользнула мимолётным взглядом по ряду почтовых ящиков, один из которых, к слову, был забит настолько, что газеты и листовки, опасно накренившись, свисали наружу, закрывая даже табличку с именем владельца. Должно быть, уехал на каникулы, рассеянно подумала я, направляясь в сторону лестницы: лифта в таком доме, разумеется, быть не могло, а в разговоре клиент любезно сообщил, что проживает на третьем этаже. За спиной раздалась возня, и я поспешно обернулась, но успела разглядеть только край пушистой шубы, скрывшийся за ближайшей дверью, которая тут же торопливо захлопнулась. Изнутри послышались шорохи и резковатые голоса: люди старались говорить тише, но поскольку явно к этому не привыкли, то получалось у них не очень хорошо. Слов, однако, разобрать я не смогла – впрочем, вряд ли активность этих жильцов была как-то связана со мной – возможно, они просто кого-то ждали и потому так живо реагировали на каждого посетителя. Тем не менее, всё время подъёма по лестничному пролёту, ведущему на второй этаж, меня не покидало ощущение, что они продолжают за мной наблюдать. Похоже, изнутри этот дом оказался сказкой не Андерсона, а скорее братьев Гримм. Я почувствовала, как моя преждевременная радость улетучивается, но заострять своё внимание на этом мимолётном происшествии было глупо, и я решила сосредоточиться на главном. «Главное», как и было обещано, обнаружилось на третьем этаже сразу же, как только я преодолела последнюю ступеньку и увидела нужную дверь с фамилией клиента на табличке. «М. Вайкат», гласила табличка. На которую сбоку была привешена открытка-тыква. Закатившая глаза и высунувшая язык. Потому что привешена она была за верёвочку, плавно переходящую в удавку на шее. Откуда у тыквы вообще шея, вяло размышляла я, глубокомысленно уставившись на этот очередной шедевр живописи. Наверное, именно такое чувство лёгкого ступора испытывал бедный Гуинплен. К тому же тыква трагически сложила на груди зелёные веточки-руки, на каждой из которых было по семь пальцев. Утешением, хоть и слабым, могло служить то, что даже неистощимая фантазия художника-селекционера не помогла ей отрастить половые органы. С тяжёлым вздохом я прервала бессмысленное созерцание, тщательно вытерла ноги и приподняв рукав, взглянула на часы. Стрелка приближалась к половине одиннадцатого, так что я смело могла сказать, что пришла вовремя. Есть шанс закончить с работой до обеда. Впрочем, делать такие далеко идущие выводы было преждевременно: по телефону потенциальный клиент не смог ответить даже на конкретные вопросы о степени загрязнения помещения, а потому я с трудом представляла, что ждёт меня за дверью. Но тянуть время и дальше было глупо – и я, набрав в грудь побольше воздуха, решительно нажала кнопку звонка. Но вопреки ожиданиям, скрип раздался почему-то за моей спиной. Я резко обернулась в сторону противоположной двери и готова была поклясться, что она шевельнулась, приоткрываясь. Я подождала несколько секунд, но таинственный жилец обнаруживать себя не спешил, и я, с трудом подавляя панику и стараясь вести себя как можно более непринуждённо, снова уставилась на повешенную тыкву, машинально пересчитывая пальцы на её руках. Их всё ещё было четырнадцать. Мельком я отметила, что на этаже было всего две двери, а значит, квартиры должны быть достаточно просторными. Похоже, поле для работы мне предстоит обширное. Нужная дверь не открывалась, и я, ощущая себя всё более глупо и неуютно между двух огней, чуть подрагивающей от волнения рукой снова позвонила. И через пару минут, которые без преувеличения показались мне вечностью, из-за двери отчётливо донеслись какие-то шорохи, стуки и хриплый кашель. Я облегчённо вздохнула. Понятно, почему герру Вайкату понадобилась помощь по хозяйству: похоже, он был болен, или это просто пожилой беспомощный человек. Порадовавшись, что всегда предусмотрительно ношу в сумке респираторы, я немного успокоилась: мой опыт говорил о том, что пожилые люди – самые беспроблемные клиенты. С уборкой им обычно требовалась минимальная помощь, а основное время тратилось на походы за покупками или сопровождение к врачу. Дверь открылась, и я не сдержала испуганного вздоха, медленно поднимая голову вверх – напротив стояло устрашающего вида космато-бородатое существо ростом под два метра и из-под насупленных бровей угрюмо взирало на меня холодными серо-голубыми глазами. Существо было одето в широкие штаны со множеством карманов и ремешков, а с его ярко-красной толстовки на меня сурово смотрел портрет Карла Маркса, непосредственно под которым красовалась надпись «Нет, я не Санта!». Под этим двойным грозным взглядом я совсем растерялась: ни один из них даже отдалённо не напоминал того безобидного старичка, которого я уже успела нарисовать в своём воображении – скорее, навевал ассоциации со встреченным чуть ранее бродягой в метро. Но тот хотя бы был практически одного роста со мной! Существо вдруг перестало сверлить меня мрачным взглядом, чуть наклонило голову, обозревая пространство за моей спиной, едва заметно угрожающе прищурилось, а затем неожиданно схватило меня за локоть и буквально силком втащило в квартиру, не говоря ни слова. Я еле успела переставить ноги, чтобы не запнуться о порог, и машинально вцепившись в руку хозяина, невольно впечаталась лицом ему в грудь. Ударивший в нос резкий запах заставил чуть поморщиться: странный коктейль из табака, алкоголя, кофе и пота совершенно не заглушался ароматом парфюма, хотя его цитрусовые отголоски всё ещё можно было учуять где-то на периферии. Любезный хозяин квартиры тем временем показал в пространство средний палец и с торжествующей ухмылкой захлопнул дверь. Значит, мне не почудилось, и за нами действительно наблюдали. - Добрый день, – испуганно пролепетала я, всё ещё надеясь, что ошиблась дверью. Или домом. Или районом. – Герр Вайкат? - А вы Аманда… – хозяин чуть отступил назад, протянул руку и взял с тумбочки визитку. – То есть, Агнесса Ангилиди? Диссонанс между его плавным голосом и пугающей внешностью оказался таким чудовищным, что после секундного растерянного молчания я только и сумела выдавить: - К вашим услугам. - Я полагал, что вы несколько старше, – озадаченно протянул он, окидывая меня взглядом с ног до головы. - Это проблема? – растерянно спросила я, и, опасаясь, как бы он не отказался прямо с порога от моих услуг, поспешно добавила: - У меня имеется обширный опыт работы и рекомендации! Клиент примирительно поднял обе руки. - Охотно верю, – со смешком произнёс он, разглядывая меня внимательно, но уже не столь демонстративно. – Райнер рассказал, что Мария прямо в восторге от вашей способности превращать сарай в дворец. Я удивлённо моргнула. Нет, если прелестный уютный коттедж герра Шмитца можно назвать «сараем» – то, возможно, он прав. - Поздравляю, вы успешно прошли первый уровень игры, – насмешливо хмыкнул герр Вайкат. – Самый лёгкий, прошу заметить. Райнер не стал бы тем, кто он есть, если бы не ценил порядок и дисциплину превыше всего. Но теперь вас ждёт испытание посерьёзнее. Посмотрим, как вы справитесь на самом дне кроличьей норы, милая Алиса, – он шагнул в сторону, сделал плавный жест рукой, приглашая меня пройти, и я невольно задержала взгляд на его изящных пальцах и тонком запястье с выступающей косточкой. Матовый блеск чёрного агатового перстня завораживал. Я зачарованно шагнула, повинуясь этой руке, но вдруг сообразила, что уже вошла и прежде, чем проходить в квартиру дальше, неплохо бы разуться: чем больше грязи я принесу внутрь – тем больше мне же убирать. Неуклюже топчась, я опустила голову и обнаружила, что стою на коврике с надписью «Добро пожаловать отсюда». Герр Вайкат молча наблюдал за мной, небрежно прислонившись к стене коридора и скрестив руки на груди. Ощущая себя всё более неуютно под его пронзительным взглядом, я сгрузила на пол сумку, сняла куртку и повесила на крючок с краю, стараясь не задеть висящий на противоположном конце вешалки пуховик цвета хаки с изрядно потрёпанной меховой отделкой на капюшоне и рукавах. Чуть выше был прибит ещё один интересный крючок в виде головки гитарного грифа, на небольших стерженьках которого висели связки ключей. Одна из них, как я заметила опытным взглядом, была чисто хозяйственной – почтовый ящик, подвал и ещё какие-то массивные ключи. На второй болтался брелок в виде гитары. Разуваясь, я придирчиво оглядела лежащий на паркете грязный ковёр, от которого исходил стойкий запах табака, пыли и железа. Наверняка ржавчина от сырости, мелькнуло у меня в голове. Но в следующее мгновение я зацепилась взглядом за конечности стоящего неподалёку хозяина – и не сдержала удивлённого писка. Домашние войлочные туфли чёрного цвета с ярко-оранжевым мехом-опушкой и вышивкой в виде смеющихся тыкв настолько не вязались с остальной одеждой и общим пугающим видом, что от изумления я чуть не шлёпнулась лицом в пол. Стараясь не показывать удивления, я по привычке аккуратно убрала кончики шнурков внутрь и поставила ботинки на верхний ярус просторной тумбы, потому что нижний и средний были уже заняты несколькими парами обуви, способной удовлетворить самый разнообразный вкус: здесь были и массивные ботинки классического песочного цвета, и более изящные чёрные глянцевые, и зимние кроссовки, и остроносые ковбойские сапоги высотой до середины икры, и челси из приятного кофейного цвета замши, явно недешёвой. Довершали обувную палитру выбивающиеся из этого ряда стоптанные меховые сапоги, очевидно, непредназначенные «на выход», разве что за сигаретами, резиновые шлёпанцы и ещё одна пара домашних туфель, на этот раз в восточном стиле – с загнутым вверх острым носом и без задника. От такого изобилия меня разобрало любопытство: неужели это всё предназначено для одного человека? Но одинаковый размер почти не оставляет в этом сомнений – разве что в квартире живёт кто-то ещё столь же длинноногий. Интересно, что в одежде он таким разнообразием не блещет – или же она вся спрятана в шкафу? Я выпрямилась и обнаружила, что герр Вайкат всё ещё не сводит с меня глаз. - Ангилиди – это итальянская фамилия? – полюбопытствовал он, изящным жестом карточного шулера ловко вертя в руке мою визитку. - Греческая, – робко пробормотала я, не в силах отвести взгляда от тонких пальцев с аккуратно подстриженными почти под корень ногтями. - Да ладно?! – его аж подбросило на месте, как резко отпущенную сжатую пружину, а в глазах зажёгся неподдельный интерес. Я невольно отступила на шаг, несколько удивлённая столь бурной реакцией. Уж не к земляку ли я попала? Но фамилия у него немецкая, хоть и несколько странная... Я робко улыбнулась, надеясь на пояснение, но герр Вайкат лишь издал какой-то тоскливый протяжный вздох и молча положил мою визитку обратно на тумбу. Я растерянно упёрлась в неё взглядом, в сотый раз рассматривая знакомый дизайн. Это была одна из первых вещей, которые я сама спроектировала в компьютерном классе, когда преподаватель по информатике дал нам задание сделать визитки. Герр Вайкат тем временем перевёл взгляд на висящий на стене календарь, но при виде цифр «1995» разочарованно простонал: - Тардис опять барахлит? Вопрос прозвучал риторически – и стремясь скрыть улыбку, я бегло оглядела прихожую. Помещение и впрямь оказалось просторным, в том числе и в высоту. Огромный платяной шкаф за счёт нескольких дополнительных ящиков высился почти до потолка: даже хозяину с его огромным ростом потребовалось бы встать на стул и поднять руку, чтобы открыть самый верхний отсек. Мне же для этой цели явно не обойтись без стремянки. С потолка свисала оранжевая люстра-фонарь – как я с удивлением отметила, снова в виде тыквы с вырезанными глазами и оскаленным ртом. На стене рядом с большим зеркалом висел телефон и тканевый органайзер с кармашками, из которых тугими пачками торчали пёстрые рекламные буклеты разного размера. Некоторые, судя по смятым уголкам, явно были засунуты туда впопыхах. На деревянной тумбе стояли несколько закрытых шкатулок, пепельница с крышкой, прозрачный контейнер для визиток и пластиковых карт и огромная стеклянная чаша, где кучей были свалены разноцветные фломастеры, блоки ярких стикеров и бумаги для заметок, металлические украшения, зажигалки, упаковки сигарет, спичек, жвачки, бумажных и влажных салфеток, а также разнокалиберные резинки, зажимы и заколки для волос. Неудивительно – учитывая длину этой шевелюры. Я незаметно покосилась на хозяина, нечёсаные волосы которого художественно рассыпались по плечам и доходили минимум до середины спины. Он с полминуты возмущённо пялился в календарь – но видимо, смирившись с тем, что самостоятельно на новый он не сменится, перевёл взгляд на зеркало и принялся выводить на его пыльной поверхности небрежные линии, которые постепенно складывались в буквы «A», «N» и «D». Нарисовав рогатину, призванную, вероятно, обозначать букву «Y», он раздражённо выдохнул и поспешно провёл по зеркалу рукавом, стирая надпись. На красной ткани остался еле заметный серо-грязный след. Герр Вайкат достал из чаши пачку сигарет и щёлкнул зажигалкой, прикуривая. Картинным жестом отвёл от лица волосы с таким видом, словно это не грязная свалявшаяся прядь, а изящный локон, и чуть улыбнулся собственному отражению. Затем перевёл взгляд на меня. - Что ж, вы пока осматривайтесь, а мне нужно на пару минут отойти по весьма срочному делу, – заявил он. – Которое, конечно, при необходимости, может потерпеть, но от экспериментов по выяснению границ этого терпения я сегодня, пожалуй, воздержусь. Я сосредоточенно сдвинула брови, пытаясь вычленить из этого потока речи основную мысль – но герр Вайкат уже отвернулся и направился по коридору в сторону двери с наклейкой, на которой чёрной краской был изображён силуэт сидящего на унитазе мужчины в позе мыслителя Родена. - Я должен… собраться с мыслями, – иронически протянул он, и бросив на меня через плечо насмешливый взгляд, закрыл дверь изнутри. Я вспыхнула и поспешно отвела глаза, ругая себя за такое пристальное разглядывание. Через мгновение изнутри послышалось характерное журчание, и я покраснела ещё больше. Невольно потрясла головой и, переведя взгляд чуть правее, увидела точно такую же дверь, но с наклейкой, изображающей садовую лейку с каплями. Раздельный санузел?! Удивление пересилило смущение – я в один прыжок оказалась возле двери, осторожно приоткрыла её и не сдержала восхищённого вздоха: даже в полумраке ванная поражала роскошью. На стенах красовались тропические пейзажи, а пол был выложен кафельной плиткой, изображающей песок, ракушки и разноцветную гальку. Ванна, словно высеченная из огромного серого валуна, и её уменьшенная копия в виде раковины рождали ассоциации с морской бухтой, и даже такие, казалось бы, «чужеродные» элементы, как шкафы и полки с целой батареей баночек гармонично вписывались в интерьер. Закрывая дверь, я мысленно поаплодировала дизайнеру, но пройдя ещё пару шагов и заглянув в гостиную, не сдержала горестного стона. Да, Ангилиди, пора бы уже запомнить: если люди обращаются к услугам профессиональных уборщиков – значит, ситуация действительно тяжёлая. Окна были занавешены плотными шторами приятного кофейного цвета, поэтому в гостиной тоже царил полумрак – но это не помешало мне оценить масштаб беспорядка. Единственным относительно светлым – хотя и не сказать, что чистым – пятном был стоящий вдоль стены широкий диван с парой небрежно брошенных подушек, смятым пледом и акустической гитарой, таинственно поблёскивающей округлыми тёмно-золотыми боками. Ни Рождеством, ни Новым годом в этой комнате, похоже, и не пахло – хотя выглядела она при этом так, словно как минимум две недели здесь беспрерывно гуляла по меньшей мере целая студенческая группа: пол был полностью завален мусором, среди которого можно было различить горы бумаг, пустые пивные бутылки, разнокалиберные коробки с логотипами закусочных, одноразовую пластиковую и стеклянную посуду, смятые тряпки и множество каких-то деталей и прочих железяк. Но самым примечательным было то, что и мусор, и мебель были покрыты стикерами, которые были налеплены буквально везде, рождая невольную ассоциацию с лепестками цветущей сакуры – ибо особую любовь герр Вайкат, похоже, питал к розовому цвету. Или просто ещё не успел добраться до лежащих в коридоре неоново-жёлтых, голубых и зелёных. Судя по всему, эти ядовито-розовые пошли в расход первыми, потому что показались ему самыми яркими и лучше всего подходящими для важных заметок. От любования расцветшей не по сезону сакурой меня отвлёк неожиданно раздавшийся откуда-то звон. Вернее, скорее звуки музыки, похожей на гитарные переливы. Будильник? Я быстро повертела головой по сторонам, но, если источник звука здесь и был, увидеть его в таком бардаке было проблематично. Слева от окна на письменном столе стоял компьютер, а смежная стена была занята массивным телевизором и музыкальным центром со множеством расставленных по углам колонок. Но звук раздавался явно не из них, к тому же на дисплее горело только время. Монитор тоже был выключен, и судя по солидному слою пыли, пребывал в этом состоянии уже довольно долго. Пространство по бокам от телевизора занимали огромные прозрачные шкафы, битком набитые книгами, пластинками, дисками и кассетами. Прямо как у моей соседки, фанатки рок-музыки. Я в очередной раз возблагодарила небеса за то, что шуметь в общежитии было строго запрещено, поэтому слушать всё это она могла исключительно в наушниках. Что с одной стороны, позволяло сберечь уши и нервы соседей, а с другой – полностью отрезало её от внешнего мира: погрузившись в прослушивание, она переставала на что-либо реагировать, до неё было не докричаться и приходилось подходить и тормошить, чтобы привлечь её внимание. Осмотрев оставшееся пространство, я заключила, что мой клиент, судя по всему, действительно являлся рок-музыкантом или, в лучшем случае, каким-нибудь сумасшедшим меломаном-любителем, ибо количество гитар на квадратный метр превышало все нормы приличия: на железной стойке в углу было четыре и ещё столько же я насчитала по всей комнате: две висели по стенам, одна была небрежно прислонена в углу и ещё одна, судя по торчащему из-под груды мусора грифу, валялась прямо на полу. Не считая той, что лежала на диване. Кстати, о диване. Вся стена, вдоль которой он стоял, представляла собой огромную картину, изображающую ряд каких-то странных жёлтых колец, висящих в звёздном небе. Колец было семь, они огибали похожую на систему координат таблицу с таинственными знаками, среди которых были «инь-ян», иероглифы, нотки и снова тыквы – куда же без них. Смысл картины от меня ускользал, но в целом композиция заинтересовала: если лежать на диване головой к окну, то вполне можно было представить себя в свободном космическом полёте или ходьбе по этим кольцам как по ступеням, ведущим к неизведанному. Я повертела головой по сторонам, но ничего похожего больше не увидела: высокий потолок был тщательно выбеленным, но совершенно голым, а на соседних стенах ни картин, ни обоев не было – впрочем, их вполне достойно оживляли висящие гитары, многоярусные полки и светильники с абажурами в виде тыкв. А оставшееся пространство наполовину залепили вездесущие розовые стикеры. Что заставило меня окончательно спуститься со звёздных небес обратно на грешную землю. У меня действительно был обширный опыт работы по уборке служебных и жилых помещений, но такого завала даже мне, не понаслышке знакомой с понятием «художественный беспорядок», видеть ещё не приходилось. И ведь это только одна комната! Я высунула голову в проём и заметила в конце коридора закрытую дверь. Как минимум ещё спальня и кухня. Руки невольно опустились, из груди вырвался отчаянный вздох, но раздавшийся как гром среди ясного неба шум сливного бачка заставил меня вздрогнуть и внутренне подобраться. Спокойно, Ангилиди. «Глаза боятся – руки делают». Парой часов здесь дело, конечно, не ограничится, но до вечера вполне можно успеть. Клиент тем временем мягкой походкой почти выплыл из туалета, и я сделала шаг ему навстречу, в глубине души понадеявшись, что он не смыл окурок в унитаз: как-то мне приходилось убирать последствия подобных действий, вызвавших засор канализации, так что в худшем случае «выплыть» он мог и в буквальном смысле. Впрочем, держался он с таким изяществом, словно ступал не по грязному полу, а как минимум по красной ковровой дорожке. - И чем же вы здесь заняты, Мэри-Энн? – с непринуждённой улыбкой осведомился он, увидев меня. – Как вам наша уютная норка? Наша?! - Готовы в отсутствие Энди взять на себя миссию по наведению порядка в этой комнате? Перед глазами встало коридорное зеркало, на пыльной поверхности которого он сначала написал, а потом стёр четыре буквы «ANDY», и я запоздало сообразила, что квартира находится в столь плачевном состоянии по причине отсутствия его жены. - Пожалуй, помогу вам принять решение, – герр Вайкат окинул меня снисходительным взглядом, плавной походкой прошёл мимо меня в коридор, достал из стеклянной чаши новую пачку стикеров, оторвал один, и приклеив его на косяк двери гостиной, чёрным маркером небрежно вывел на ярко-зелёной поверхности «Прибери меня». После чего, явно довольный своей выходкой, расплылся в какой-то странной улыбке, больше напоминающей оскал. - Прекрасное занятие для новогодних каникул. Не чётки же перебирать, сидя дома. Я недоумённо моргнула, удивлённая столь резким переходом от английской сказки к немецкой драме. - Впрочем, если у «гамбургского ангела» есть гораздо более насущные дела по спасению грешников, я не смею вас задерживать, – цепкий взгляд, которым он меня окинул, совершенно не вязался с небрежным тоном. Лишившись дара речи, я растерянно захлопала глазами. Он меня выставляет?! Судя по пристальному взгляду, которым клиент продолжал внимательно меня сверлить, он вполне допускал, что я могу уйти – мне даже показалось, что он в какой-то степени этого ждал и явно был готов высказать свои соображения по поводу моей компетентности. Причём, как я подозревала, не только мне, но и герру Шмитцу, по рекомендации которого он ко мне обратился. Не в силах дальше выносить холодноватый блеск этих серо-голубых глаз, я отвела взгляд и покосилась в сторону закрытой двери в конце коридора. - Могу я взглянуть на другую комнату? – робко спросила я, ощущая, как предательски задрожал голос. Герр Вайкат выгнул правую бровь, перевёл озадаченный взгляд с меня на дверь и обратно и снисходительно усмехнулся. - В этом нет необходимости, – заявил он. – Она во вполне приемлемом состоянии. Разве что немного пройтись пылесосом – на случай, если Энди захочет ночевать там. То есть, она может ещё и не захотеть. Немудрено, с таким-то муженьком. - Но такого подвига я от вас и не требую, – со смешком продолжал клиент. – Если мне не удастся уговорить Энди перебраться в спальню, то гостиную следует, по крайней мере, избавить от мусора, – он переступил порог и изящным жестом указал на заваленный пол. – Коробки, бутылки и стикеры. Вернее, в первую очередь стикеры, – уточнил он, многозначительно подняв палец. – Розовых здесь быть не должно. Ни одного, слышите? Это обязательное условие. Я машинально кивнула, но в глубине души испытала некоторое облегчение: если от меня и впрямь требовалось лишь убрать мусор, то всё было не так безнадёжно. - Я готова приступить к работе, – сообщила я, постаравшись придать голосу побольше бодрости. Кажется, получилось так себе, но герр Вайкат расцвёл. - Вот и славно! Уверен, высшие силы в полной мере оценят вашу чистейшую жертву, принесённую на алтарь необходимости! – почти пропел он. – Оценят и вознаградят! Главное, чтобы меня вознаградили вы сами, уважаемый герр! Осенённая этой внезапной мыслью, я на мгновение застыла. А что, если он из тех вредных клиентов, которые ко всему придираются и ищут изъяны в работе, чтобы поменьше платить?! Я в отчаянии прикусила губу, но выхода не было – деньги, даже весьма скромные, были мне жизненно необходимы, да и задетая гордость теперь уже вряд ли позволит мне отказаться и уйти: видеть в его глазах торжество пополам с откровенной насмешкой хотелось ещё меньше, чем разбирать этот бардак. Ну хорошо же, уважаемый герр! Я демонстративно прошла мимо герра Вайката в коридор, к оставленной возле входной двери сумке. Краем глаза я видела, что он наблюдает за мной с преувеличенным интересом, но упорно продолжала его игнорировать, дав себе чёткую установку не смотреть на него и по возможности не вступать в диалог, чтобы лишний раз не подвергаться атаке саркастическими стрелами его шуток. Ну вот, я уже и сама стала мыслить высоким штилем! Это что, заразно?! Чуть более резкими движениями, чем это было необходимо, я вжикнула молнией, открывая сумку, и вытащила удобные тапочки с резиновой подошвой, обеспечивающей надёжное сцепление с полом, во избежание опасности поскользнуться на полу. Сунула в них ноги, не забыв по привычке отряхнуть подошвы о штанины. Затем достала плотные резиновые перчатки с широким раструбом и принялась натягивать их нарочито медленными движениями врача-садиста, с вызовом глядя в иронически улыбающееся лицо клиента. Но тот лишь многозначительно пошевелил бровями, хулигански хмыкнул и, изящно обойдя меня по дуге, скрылся в ванной. Я не сдержала облегчённого вздоха: только сейчас заметила, насколько была напряжена в его присутствии. Даже вся взмокла под одеждой. Невольно передёрнула плечами, досадуя на себя за растерянность, которая не дала мне быстро сориентироваться в разговоре и придумать достойный ответ. Но манера его насыщенной многочисленными метафорами речи сбивала с толку: так не разговаривали даже наши преподаватели, предметы которых подразумевали образность. Впрочем, собственная реакция меня тоже удивила: раньше у меня ни разу не возникало желания перепираться с клиентами, что-то им доказывать и упражняться в остроумии. Но и столь странный клиент, справедливости ради, мне попался впервые. Спасибо, хоть с Агнессой фон Флавон не сравнил! Я невольно покосилась на огромное зеркало и с тяжёлым вздохом констатировала, что такая аналогия при взгляде на меня приходит в голову последней. В типичной кареглазой длинноносой гречанке с кудрявыми волосами, заплетёнными в тугие косички, никак нельзя было заподозрить первую красавицу королевства. Простой чёрный свитер и тёмно-серый брезентовый рабочий комбинезон тоже вряд ли добавляли очарования. Ангилиди, ты с ума сошла?! С каких это пор тебя стала волновать собственная привлекательность в глазах незнакомых мужчин?! Тем более таких отталкивающих, как это волосатое чудовище! Раздражённо запыхтев, я резко отвернулась от зеркала и решительно направилась в гостиную, прихватив с нижнего яруса тумбы несколько мусорных пакетов с разноцветной маркировкой. Кто-то же должен использовать их по назначению, раз уж хозяин не представляет, для чего они здесь лежат! Первым делом я отодвинула шторы, впуская в комнату дневной свет, и чуть поморщилась от моментально взвившейся в воздух пыли. На разных концах подоконника в цветочных горшках стояли два кактуса, форма которых сполна соответствовало району обитания хозяина: длинный продолговатый и два круглых внизу – и точно такой же, но с двумя круглыми наверху. Между ними, как ни странно, не было почти ничего, кроме пепельницы и грязи. Я с горестным вздохом отвернулась от окна и принялась за уборку самого крупного мусора, но подняв вместе с первой же плоской коробкой из-под пиццы ещё и столб сигаретного пепла, вернулась в коридор и надела респиратор. Это хоть немного спасало от грязи и вони, доносящейся из этих коробок, многие из которых явно валялись здесь не день и не два. Через несколько минут я ощутила ещё и какой-то сладковато-гнилостный запах, источник коего обнаружился незамедлительно: полностью почерневшая банановая кожура. Видимо, хочет развести грызунов, в отчаянии подумалось мне. Если только они уже здесь не водятся: этому дому, судя по всему, не менее полувека. Открывая форточку на небольшую щёлку, чтобы хоть немного освежить спёртый воздух, я краем уха услышала щелчок замка на двери ванной и весёлый свист вышедшего хозяина, и внутренне напряглась, приготовившись к его появлению. Возникло даже иррациональное детское желание спрятаться за штору – но к моему огромному облегчению, свист быстро затихал, удаляясь, и через пару мгновений герр Вайкат, видимо, скрылся за дверью спальни. Я выдохнула, но привычными действиями сортируя мусор в разные пакеты, про себя всё равно продолжила придумывать варианты ответов этому острослову на потенциально возможные придирки с его стороны. Впрочем, от этого занятия моё внимание то и дело отвлекали надписи на розовых стикерах. Это в основном были разрозненные английские слова и фразы, но неизменным оставалось одно: написанное рядом имя «Andy». А также его расшифровки по типу «Andy = Awesome. Nice. Drooly. Yummy», и ещё десятки подобных акронимов и вариаций на тему этих четырёх букв. Смысл многих из них от меня ускользнул – словарный запас английского у герра Вайката явно был куда больше моего – но это разнообразие вызывало невольное восхищение. Если причиной отъезда этой женщины стала размолвка с супругом – то он, по всей видимости, уже успел пожалеть о случившемся. Хорошо, хоть не ушёл в запой, машинально порадовалась я: валяющиеся на полу пустые бутылки были в основном пивными, а огромный стеклянный бар у стены был почти пуст: несколько коробочек сока да пара бутылок минеральной воды. Упаковав то, что совершенно точно подлежало утилизации, я столкнулась с необходимостью сортировки предметов, которые самостоятельно выбросить бы не отважилась, а посему нужно было их где-то расположить до прихода хозяина, призванного впоследствии решить их участь. Я повертела головой по сторонам в поисках свободного стенного крючка или гвоздя, куда можно было бы повесить лежащую на диване гитару. Обнаружив лишь один, до которого вряд ли бы дотянулась по причине невысокого роста, я отставила гитару в угол и застелила диван пледом, хотя особой необходимости в этом уже не было: оба предмета нуждались в чистке. На плюшевой поверхности пледа можно было отчётливо увидеть не только тёмные волосы, явно принадлежавшие герру Вайкату, но и не менее длинные золотистые. Похоже, моя догадка о любовной ссоре подтвердилась. На диване я сложила дорогущий даже на вид портативный компьютер, несколько аудио-магнитофонов разного размера, электронные игрушки, пульты, кассетный и дисковый плееры, фотоаппарат с кучей разнокалиберных объективов, лишь каким-то чудом не разбившихся и даже не треснувших. Гора собранных по комнате фотоплёнок всё норовила раскатиться в разные стороны – и потеряв терпение, я сгребла их в отдельный прозрачный мешок. Разряженную трубку от радиотелефона я, повертев головой по сторонам, вставила обратно в гнездо, предварительно проверив, что шнур включён в розетку. Остальные приборы, представляющие собой разного размера коробки с кучей ручек, кнопок и проводов, мне идентифицировать не удалось. Слишком тяжёлые и громоздкие я оставила на своих местах, остальные тоже положила на диван. Который в результате оказался завален техникой почти полностью. Стопки газет, журналов, каталогов, блокноты, записные книжки, листы, исписанные нотами и текстами как минимум на трёх языках, я решила складировать на кресло. Посуду, по идее, следовало отнести на её законное место – в кухню – но пока герр Вайкат меня туда не приглашал, а проявлять инициативу я опасалась. Поэтому мой выбор пал на журнальный столик, стоящий в углу между диваном и креслом. Под грудой газет и бумаг на нём обнаружился органайзер для письменных принадлежностей, огромный телефон с дисплеем, кучей кнопок и дополнительных динамиков и широкое блюдо, по краям креативно разрисованное чёрно-белыми фортепианными клавишами и заваленное фруктовыми косточками, ореховой скорлупой и очистками от оранжевого цитрусового. Какого именно – определить было проблематично, ибо с тех пор, как его съели, прошло не меньше недели, и кожура успела высохнуть – но хоть не воняла так, как банановая. Смахнув пищевые отходы в мешок и мимоходом оторвав с края блюда розовый стикер с надписью «Andy Food Porn», я почувствовала, как снова невольно краснею. Но в следующее мгновение увидела то, что заставило смущение смениться яростью: прилепленную к столешнице сбоку засохшую жвачку. Из груди помимо воли вырвался звериный рык. Ненавижу, когда так делают! Неужели трудно было положить на краешек стоящего рядом блюда?! Обязательно портить глянцевую поверхность мебели?! Отлепив жвачку, я брезгливо поскребла оставшийся след кончиком затянутого в перчатку пальца, но безуспешно: здесь требовалось специальное средство, которое лежало у меня в сумке. Но, если верить хозяину, так далеко мои обязанности не простирались, так что я лишь смахнула со столика пыль и мелкий сор, используя для этой цели смятую тряпку, некогда бывшую сервировочной салфеткой. На которой, разумеется, была вышита очередная тыква – на этот раз она держала в руках вилку и нож и плотоядно облизывалась. На нижнем ярусе журнального столика, рядом с неровной стопкой аудиокассет стояла громоздкая пепельница, накрытая широким блокнотом, края которого оказались сильно помяты. Присев на мягкий подлокотник кресла, я принялась аккуратно их расправлять, и во время этих манипуляций на колени мне выпал небольшой прямоугольник из плотного картона. Машинально его перевернув, я с удивлением уставилась на странную фотографию: закинутые на спинку дивана загорелые босые ноги, красиво контрастирующие и со звёздным небом картины, и со светло-голубыми джинсами, и с самой мягкой поверхностью терракотовой обивки. Изящной формы ступни с гладкими даже на вид подошвами, розоватыми пальцами и аккуратными ногтями принадлежали, тем не менее, мужчине – в этом не было никакого сомнения: чуть задравшиеся широкие штанины джинсов открывали правую лодыжку и часть икры, густо покрытую русыми волосками. Я зачарованно проследила взглядом до края снимка, но складки мешковатых джинсов надёжно скрывали очертания коленей и бёдер, а на широком поясе с расстёгнутой металлической пуговицей фотография обрывалась. Как всегда, на самом интересном месте! Поймав себя на предательской мысли о том, что не отказалась бы увидеть «продолжение», я снова почувствовала, как теплеют щёки: снимок был достаточно невинным, но упрямо производил впечатление чего-то крайне интимного. Его с лёгкостью можно было бы принять за содержимое какого-нибудь эротического журнала, если бы не знакомые декорации, указывающие на то, что и модель, и фотограф в момент съёмки находились в этой комнате. И если многочисленные объективы, которые я только что сложила на диван, позволяли заподозрить фотографа в хозяине, то вот кто на снимке был изображён – оставалось загадкой. Ибо, судя по росту и комплекции, обладателем столь соблазнительных ног был точно не герр Вайкат. От преступного любования меня отвлекло мелькнувшее на периферии зрения очередное розовое пятно. Я встрепенулась, засунула фотографию обратно в блокнот, постаравшись расположить её как можно ближе к переплёту, во избежание повторного выпадения, после чего сгребла в кучу аудиокассеты, которые при ближайшем рассмотрении оказались тоже оклеены розовым. Я чуть поколебалась, неуверенная, стоит ли отрывать, но повертев каждую в руках, убедилась, что стикеры были не единственным маркером их содержимого: надписи на корешках гласили «Jam Andy Pinneberg», «Andy Ideal Voice», «Andy Power» и ещё несколько десятков бессвязных слов, объединённых между собой лишь этой вездесущей «Andy». Я решительно оторвала со всех кассет стикеры и засунула в мусорный мешок, машинально вспоминая, на каком расстоянии от Гамбурга находится упомянутый Пиннеберг. Судя по тому, что до него не менее получаса езды на поезде, вряд ли Энди ездит оттуда в Гамбург каждый день. Да уж, между этим жутким бардаком и джемом из свежих цветов, которыми славятся пиннебергские сады и питомники, любой здравомыслящий человек выбрал бы второе. Так что, если кто и будет предаваться упомянутому ранее «Andy Food Porn», то уж точно не вы, уважаемый герр! Я не сдержала злорадной усмешки. Ничего, пусть побудет здесь один и подумает о своём поведении и вредных привычках! Брезгливо поморщившись, я принялась составлять на освободившийся столик найденные в разных углах комнаты стеклянные тарелки, стаканы и целую батарею кружек из-под кофе. Некоторые из них, к слову, намертво прилипли к лазерным дискам, которые этот гений додумался использовать в качестве подставок. Безбожно заляпан кофейными пятнами оказался и лежащий возле дивана круглый коврик-газон с нежно-зелёным покрытием, практически неотличимым от настоящей травы. Я чуть оттащила его в сторону и свалила рядом кучу диванных подушек, два грязных пледа, и три одинаковых чёрных шерстяных носка. Четвёртого в поле зрения пока видно не было. К своему огромному облегчению, я не встретила ни следа тараканов или мышей – хотя окончательно судить об этом было пока рано, но при поверхностном осмотре я заключила, что прятаться им было особо негде: старый паркет в некоторых местах был порядочно вышарканным, но в целом ещё вполне жизнеспособным, а стенные щели, даже если они здесь и были, оказались тщательно заделаны. Конечно, оставалась ещё неизведанная территория в виде кухни, но вряд ли такая аппетитная гора мусора не привлекла бы вредителей, если бы они здесь были. Ни сырости, ни, как следствие, плесени, по углам я тоже не обнаружила и вскоре поняла, почему: над полом и под потолком были прикреплены небольшие осушительные приборы. И вообще, я вынуждена была признать, что как только из-под гор мусора начал проглядывать ковёр, комната приобрела гораздо более приличный и жилой вид. Собирая с пола оставшиеся мелкие предметы, не подходившие ни под одну из уже имеющихся категорий, я придирчивым взглядом ещё раз тщательно осматривала каждый сантиметр, проверяя, не мелькнёт ли где-нибудь ненароком пропущенное ядовито-розовое пятнышко стикера. Сложив найденные ручки, фломастеры и прочую мелкую канцелярию в органайзер, а серьги, пуговицы, батарейки и заколки для волос – в то самое блюдо с клавишами (поскольку оно оказалось самым чистым из имеющихся), я с недоумением вертела в руках найденный под гитарной стойкой странный значок в виде широко разинутого ярко-красного рта с торчащими зубами и надписью на чёрном фоне «Bigmouth strikes again», когда меня неожиданно прервал уже знакомый насмешливый голос: - Решил проверить, потому что вы уже долго не подаёте признаков жизни, и вижу, что волновался не зря: вы успели впасть в кому, и на вас надели кислородную маску! Пойманная врасплох за очередным неуместным разглядыванием, я вздрогнула, пребольно шлёпнулась на задницу и выронила значок – который, по законам жанра, издевательски покатился в угол, но в данный момент я была этому даже рада, надеясь, что пока я встану с пола, догоню его и подниму, предательский румянец успеет хотя бы частично сойти с моего лица. Явно довольный произведённым на меня эффектом клиент тем временем медленно обвёл взглядом гостиную, одобрительно хмыкнул и быстрым шагом подойдя к столику, взял что-то с блюда. - Так вот она где! – возбуждённо воскликнул он и радостно продемонстрировал мне заколку в виде круглого паука-тарантула со щупальцами. – Мы с Энди думали, что потеряли её где-то в студии, потому что я помню, что в последний раз брал её именно туда с целью напугать Сабину! - Похоже, она случайно зацепилась за бахрому пледа, который лежал на спинке кресла, – торопливо объяснила я, отряхивая комбинезон и поднятый с пола значок чуть тщательнее, чем это было необходимо, в надежде спрятать горящее лицо. - Томми сказал, что с таким шикарным визгом Сабина могла бы озвучивать фильмы Хичкока! – гордо продолжал герр Вайкат. – Она сочла, что он намекает на её возраст, обиделась и больше не приезжала. Можно сказать, выкурили совместными усилиями, – он по-детски дразняще нажал на крепление заколки, заставляя «щупальца» паука шевелиться, и повертел ею прямо перед моим носом, с любопытством наблюдая за реакцией. Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза, успев мимоходом пожалеть бедную Сабину, кем бы она ни была. Сама-то я не испугалась лишь потому, что сначала обнаружила запутавшийся в пледе подозрительный предмет на ощупь. - Там внутри достаточно кислорода? – герр Вайкат нагло постучал согнутым пальцем в пластмассовый корпус моего респиратора. Я невольно отшатнулась и, постаравшись вложить в ответный взгляд побольше раздражения, протянула ему пойманную находку. Он пару мгновений пристально пялился на мою ладонь, затем схватил значок, зажал его в кулаке и вскинул руку вверх в победном жесте. - Это же эксклюзивная брошь нашего Грязного Гарри! – радостно воскликнул он. – Держу пари, обронил во время своего октябрьского визита! Учитывая степень бардака, ваш Гарри вполне оправдывает своё прозвище, вертелось у меня на языке. Но ситуация понемногу начинала проясняться: по-видимому, в квартире не убирали с октября. Судя по количеству тыкв вокруг – наверняка праздновали Хэллоуин. Я ещё раз тщательно обвела взглядом комнату, но кроме сора из крошек, пепла и волос на полу больше не было ничего – а стало быть, моя миссия была выполнена. - Пожалуй, не буду ему сообщать, что его драгоценная брошь нашлась! – коварно протянул тем временем герр Вайкат, намекающе пошевелив бровями. – Пусть вымаливает прощение за декабрь, гладиолус помойный! Я не Энди и так легко прощать эту японскую подставу не собираюсь! – в голосе его отчётливо прорезались жёсткие нотки, а глаза чуть сузились, выдавая гнев. Уже приготовившаяся поднять вопрос об оплате, я опасливо закрыла рот. - Пока я здесь предаюсь тоске в одиночестве – он там танцует своё анальное буги при дворе Его Величества! Ого, а чья-то мания величия, похоже, разыгралась не на шутку. Ведь не может же у него в самом деле быть знакомых, имеющих отношение к какой-либо королевской семье?! - После всего, что случилось, я ещё и вынужден за ним убирать! – герр Вайкат поспешно спрятал значок в один из многочисленных карманов своих широченных штанов и тщательно застегнул молнию. Уж кто вынужден убирать за всеми вами, так это я! Я с трудом сдержала горестный вздох, в глубине души, однако, порадовавшись, что он с меня переключился на этого Гарри: быть объектом его насмешек было на удивление обидно. Он тем временем развернулся и направился к выходу из комнаты, но сделав пару шагов, случайно наступил на уголок небрежно брошенной подушки, опустил взгляд и нахмурился. - Когда, а главное, как я умудрился уделать коврик кофе? – он озабоченно почесал лохматый затылок, изящно приподняв длинной ногой край пледа и внимательно разглядывая упомянутый пострадавший предмет интерьера. Если вы не заметили, уважаемый герр, вы умудрились уделать всю гостиную! - Хреново, – герр Вайкат опустился на колено и горестно вздохнул, проведя пальцем по самому крупному коричневому пятну. – Энди с лёгкостью закрывает глаза на многое, но смерти любимого коврика явно не обрадуется. - Думаю, химчистка решит эту проблему, – похоже, гнев его улетучился так же быстро, как и вспыхнул, поэтому я рискнула подойти чуть ближе. – Если желаете, я могу заняться вещами. - Ещё как желаю! – он с готовностью всучил мне коврик, с еле слышным кряхтением поднялся и, даже не отряхнув штаны, на которых отпечатался отчётливый грязный след, поспешно направился в коридор. – У нас даже есть специальные чехлы, в которых Энди носит вещи в химчистку! Меня так и подмывало спросить, чем же в это время занимается он сам, но в глубине души я даже обрадовалась возможности избавить бедняжку Энди от дополнительных трудностей и получить за это деньги. Быстро свернула коврик в плотный рулон и закрепила парой булавок, стратегический запас которых, к счастью, всегда имелся пристёгнутым на одном из многочисленных карманов моего комбинезона. Вернувшийся герр Вайкат, уже снова успевший закурить, протянул мне один из вместительных чехлов, а во второй молча принялся запихивать диванные подушки сам. Я украдкой помахала перед собой рукой, разгоняя дым, и порадовалась, что не успела снять респиратор. - Если бы вы нашли немного времени для того, чтобы разложить по местам технику и привести в порядок бумаги, я бы могла отнести в чистку ещё два пледа, – я намекающе кивнула на диван и кресло. Он проследил за моим взглядом и скривился. - В порядке нуждаются лишь заурядные умы! – заворчал он, однако, послушно направляясь в сторону дивана. – Гении же господствуют над хаосом! Я, не сдержавшись, тихо хмыкнула. Похоже, себя он относит ко второй категории, а супруге отводит роль заурядности при своей выдающейся «творческой» персоне. - Впрочем, почему бы и не тряхнуть стариной, – задумчиво протянул герр Вайкат, вертя в руках фотоаппарат. – А то Энди вечно ворчит, что пока я найду нужный объектив, шикарный кадр успеет сто раз пропасть! Я мужественно удержалась от желания напомнить ему о его же собственной радости по поводу найденной несколько минут назад заколки, а также о том, что при поддержании порядка подобные проблемы отпадают сами собой. Но взгляд мой был, видимо, достаточно красноречивым, потому что герр Вайкат усмехнулся и затушил окурок в стоящей на столе пепельнице. - Girlfriend in a coma, I know, I know, it's serious, – дразняще запел он, окидывая меня демонстративным взглядом. Я растерянно захлопала глазами и, безуспешно пытаясь скрыть предательски запылавшее в очередной раз лицо, поспешно отвернулась и принялась чуть дрожащими руками сворачивать плед. Клиент добродушно хмыкнул и с лёгким скрипом открыл стеллаж. С таким «бойфрендом», как вы, уважаемый герр, впасть в кому гораздо легче, чем потом из неё выйти! Нервно кусая чуть подрагивающие губы, я машинально сворачивала и складывала в чехлы оставшиеся пледы и подушки. Стараясь глядеть прямо перед собой и боясь даже дышать громче обычного, чтобы снова не провоцировать его на шпильки в мой адрес. Но он уже благополучно переключил своё внимание на шкаф и, весело насвистывая ту же песенку, которую пел минуту назад, увлечённо расставлял на одной из полок объективы в каком-то одному ему понятном порядке. Затем переложил на стол ноутбук, поставил магнитофоны на один из непонятных ящиков с надписью «Marshall», ловко вытащил плед из-под груды оставшейся техники и с лёгкой примирительной улыбкой протянул его мне. Я окончательно расслабилась, бодро упихала плед в чехол и, оценив оставшееся там свободное пространство, деловито осведомилась: - В комнате вашей жены есть ещё какие-нибудь вещи, требующие химчистки или стирки? Герр Вайкат, успевший уже отойти обратно к шкафу, медленно повернулся ко мне, ошарашенно хлопая глазами, и вдруг расхохотался, согнувшись и хлопая себя по колену. Понимая, что сказала что-то не то, я смущённо опустила глаза. - Моей… – клиент тем временем рухнул на стоящий неподалёку компьютерный стул, а в смехе, которым он буквально захлёбывался, отчётливо прорезались какие-то истерические нотки. Нервно теребя штанину своего комбинезона, я неловко бегала глазами по комнате. Взгляд случайно зацепился за жёлтые кольца, и я, обрадованная возможностью чем-то себя занять, снова принялась внимательно разглядывать картину, с удивлением чувствуя, как зрелище звёздного неба ощутимо успокаивает и расслабляет. Спустя какое-то время герр Вайкат притих и со стоном откинулся на спинку стула, держась за живот. Я чуть опасливо покосилась на него – и тут же невольно улыбнулась сама, ибо ладони его покоились аккурат на нарисованном на толстовке портрете Карла Маркса, которому он очень красноречиво зажимал рот. - Простите, фрау Ангилиди, – ещё через минуту неловкого молчания простонал он, выпрямившись на стуле и глядя на меня с извиняющейся полуулыбкой. – Но боюсь, произошло небольшое недоразумение. Я не женат. А Энди… в общем, неважно, – он как-то резко помрачнел и поспешил сменить тему. – По поводу вещей – думаю, на первый раз вам хватит и этого. - Может, вы хотя бы знаете, где найти недостающий носок? – я неуклюже попыталась немного разрядить атмосферу и этим частично загладить собственную бестактность от глупого вопроса о несуществующей «жене». Вопроса, который, судя по мрачному виду герра Вайката, неумолимо напомнил ему о случившейся размолвке с… возлюбленной? Невестой? Или чёрный перстень на безымянном пальце левой руки никак не связан с этой женщиной? Пока я напряжённо размышляла о семейном положении клиента, он сам озадаченно пялился на три сиротливых носка, но спустя полминуты торжествующе хмыкнул. - Конечно, знаю. В туалете. Нет, я не хочу знать подробности того, как он там очутился! - Я немного перебрал на рождественской вечеринке, а утром встал провожать Энди и случайно нассал мимо унитаза, – невозмутимо поведал герр Вайкат, снова откинувшись на спинку стула и философски глядя в потолок. – И естественно, вляпался. Одной ногой, – зачем-то уточнил он очевидное. – Пол мы общими усилиями вытерли, а вот на стирку времени уже, увы, не осталось. Я мученически возвела глаза к потолку, и развернувшись, молча вышла из гостиной. Герр Вайкат за моей спиной меланхолически вздохнул и вдруг мягко запел: - Last night I dreamt that somebody loved me. No hope, no harm, just another false alarm… Я замерла на полпути к уборной и зачарованно прислушалась: мелодия была красивой, но очень грустной, и я невольно пожалела своего непутёвого клиента, видимо, действительно тяжело переживавшего вынужденную разлуку с… возлюбленной. - Блядь! – резко прервав самого себя на полуслове, громко рявкнул этот Ромео и, судя по звуку, ещё и хлопнул рукой по столу. – Ещё только преждевременного цветения гладиолусов мне здесь не хватало! Горите в аду, коварные пидарасы! Я испуганно вздрогнула, юркнула в туалет и поспешила закрыться изнутри. О каком цветении гладиолусов он говорит, если из всех растений в гостиной находится лишь пара пошлых кактусов?! Ещё с полминуты я, прильнув ухом к двери, прислушивалась к происходящему снаружи, затем выдохнула, оглядела туалет и в очередной раз потеряла дар речи: в углу слева от унитаза стояла прислонённая к стене гитара… с натянутыми на неё женскими кружевными трусиками. Я невольно покраснела, но в какой-то степени немного успокоилась, убедившись, что пока не страдаю слуховыми галлюцинациями: стало ясно, откуда именно доносилась музыка, которую я приняла за сигнал будильника. Помещение уборной было на удивление просторным: видеть такого в жилых домах мне ещё не доводилось. Помимо многоярусной тумбы с туалетными принадлежностями и чистящими средствами, к стене на высоте примерно полутора метров был привинчен ещё один органайзер, откуда торчал потрёпанный альбом, куча изрядно помятых листов бумаги, ручки и карандаши. Для пепельницы, к моему огромному облегчению, тоже нашлось место: она стояла на тумбе, а рядом лежала открытая пачка сигарет и зажигалка. Не туалет, а целый кабинет. Искомый носок обнаружился за унитазом, причём был стыдливо завёрнут в бумагу, которая уже успела высохнуть и живописно пестрела жёлтыми разводами. Я брезгливо утрамбовала все четыре носка в отдельный прозрачный пакетик, а заодно очистила пепельницу и мусорное ведро. За этим занятием меня и застал герр Вайкат, бесцеремонно просунувший лохматую голову в дверной проём. Я смущённо кивнула на гитару и робко поинтересовалась, стоит ли добавить нижнее бельё к уже готовым к стирке вещам. - И оставить девочку совсем раздетой?! – возмущённо переспросил герр Вайкат. – Ни за что! Хоть это и туалет, голой попкой дольше трёх минут здесь лучше не сверкать! Так и простудиться недолго, кафель холодный! Я ошарашенно моргнула. - Нашли носок? – без тени смущения осведомился герр Вайкат. Я робко кивнула. - Вот и прекрасно, а то она вас стесняется! – герр Вайкат подхватил одной рукой мусорные пакеты, а другой взял меня за локоть и почти насильно выволок из туалета. – Она вообще скромная девочка! Сэмми, не волнуйся, тётя уже уходит и больше тебя не потревожит! – добавил он, обращаясь уже непосредственно к гитаре, которая – я могла в этом поклясться! – звякнула в ответ. Я невольно потрясла головой. Спокойно, Ангилиди, этому можно найти разумное объяснение. Просто негромким звоном отозвалось движение воздуха. Гитары не разговаривают! - Конечно, нет, – с готовностью согласился герр Вайкат, и я невольно прикусила язык, в ужасе понимая, что умудрилась сказать последнюю фразу вслух. – Они чарующе поют, нежно плачут и соблазнительно стонут! Я деликатно высвободилась из крепкой хватки хозяина и рванула в коридор, куда он уже успел вынести из гостиной пакеты, битком набитые мусором. Составленные плотно друг к другу, они, тем не менее, заняли большую часть пространства прихожей. Стараясь не показывать паники, которая постепенно начинала меня охватывать от абсурдности происходящего, я сняла грязные резиновые перчатки, а затем скользкими от пота непослушными пальцами стянула через голову респиратор – который, как назло, больно прищемил резинкой волосы. Герр Вайкат окинул меня насмешливым взглядом, молча развернулся и направился в гостиную. - Позвольте мне вымыть руки, – робко пробормотала я ему в спину. - Ванная дальше по коридору, – он, не оборачиваясь, указал большим пальцем куда-то себе за спину и скрылся в комнате. Войдя в ванную, я упёрлась взглядом в собственное отражение в огромном зеркале и отчаянно простонала: вид у меня был донельзя нелепый. Перепуганные глаза, горящие скулы и волосы, которые я умудрилась привести в полнейший беспорядок, стягивая респиратор. Открыв кран, я с наслаждением умылась нежным кремовым гелем с ароматом мяты и старательно переплела косички, за неимением расчёски приглаживая непослушные кудряшки мокрыми пальцами. Вытирая руки, я с грустью поняла, что любезный хозяин выпроводил меня из уборной прежде, чем я успела ею воспользоваться. Тратить даже несколько пфеннигов на общественный туалет не хотелось, поэтому я бесшумно открыла защёлку, крадучись, вышла из ванной – и тут же наткнулась взглядом на герра Вайката. Он уже успел привинтить к фотоаппарату один из объективов и теперь задумчиво прохаживался по коридору, пытаясь найти нужный угол, при котором в кадр поместились бы все мусорные пакеты. Я обречённо вздохнула, понимая, что незаметно проскользнуть мимо него мне не удастся, и заикаясь от смущения, робко попросила позволения посетить уборную ещё раз. Клиент, не отрываясь от объектива, язвительно осведомился, найду ли я дорогу туда самостоятельно или меня стоит проводить, и пока я придумывала ответ, который, по крайней мере, не уступал бы ему в остроумии, махнул рукой, напоследок строго наказав мне «не смущать Саманту». По привычке тщательно вытирая сиденье унитаза дезинфицирующей салфеткой, я случайно заметила в глубине ящика с туалетной бумагой упаковку женских прокладок и коробку с тампонами, и не удержалась от улыбки: учитывая раздельность санузла, это действительно показалось удобным. Снова послышались музыкальные аккорды, и я окинула подозрительным взглядом стоящую в углу гитару. Уж не волшебная ли она в самом деле? Разгадка обнаружилась спустя несколько минут, когда я вышла в коридор и увидела в проёме герра Вайката, который сидел всё на том же компьютерном стуле – поскольку кресло и диван всё ещё были завалены – и наигрывал, периодически отрываясь от инструмента и поспешно что-то записывая на лежащем возле клавиатуры листе бумаги. Не решаясь заговорить, я тихо постучала костяшками пальцев по деревянному косяку, привлекая к себе внимание, и когда герр Вайкат, недовольно нахмурившись, обернулся, сообщила, что готова отнести вещи в химчистку, после чего вернусь и вынесу мусор. Он мученически вздохнул, с видимой неохотой отставил гитару и плавной походкой направился в коридор. - Прачечная есть и в подвале, – сообщил он, небрежно кивнув на висящую на крючке «хозяйственную» связку ключей. – Но бьюсь об заклад, там, как цербер, дежурит очередная родственница мадам Амбре, поэтому быстро оттуда выйти может не получиться. Энди знает какой-то секрет, как не давать им присесть на уши, а у меня это никогда не получалось. Во избежание кровопролития предпочитаю пользоваться химчисткой через два дома отсюда. Можете последовать моему примеру. У меня там даже скидка, – он порылся в прозрачном футляре и протянул мне дисконтную карту и кредитку. - А если кто-нибудь из ваших соседей снова… – я запнулась, не решаясь продолжить: ведь я вошла в квартиру столь стремительно, что мы с ним так и не успели обсудить явную слежку, которая имела место в доме. - Не бойтесь, – с лёгким смешком откликнулся герр Вайкат. – Стоит им увидеть, что женщина из этой квартиры занята не оргией, а вполне благим делом, как они начнут носить вас на руках. Но пока они будут неверяще протирать глаза и уточнять друг у друга, не привиделось ли им это всё, вы успеете сделать свою работу и сбежать. Не найдясь с ответом, я молча оделась, убрала карточки во внутренний карман куртки, закинула на спину громоздкие, но достаточно лёгкие чехлы с вещами и старательно избегая взгляда на соседнюю дверь, направилась вниз, лихорадочно размышляя, неужели его девушка во время своего пребывания в квартире занята исключительно «оргиями»? Или в этом уверены лишь чересчур ретивые соседи и к реальности это отношения не имеет? Спускаясь по лестнице, я почувствовала аппетитные ароматы жареного мяса и каких-то восточных специй, усиливающиеся по мере приближения к выходу. От неожиданности я даже замедлила шаг, гадая, как могла забыть об обеде, погрузившись в работу с этим странным клиентом. Машинально задрала рукав и взглянула на часы: половина второго. Желудок отозвался голодным спазмом, но пока порадовать мне его, увы, было нечем: следовало приберечь имеющиеся деньги для возможной пересадки на пути домой, а сколько заплатит клиент, было ещё неизвестно. Я ускорила шаг, но, когда до выхода оставался последний лестничный пролёт, дверь на первом этаже открылась и к косяку прислонился парень в меховой шубе. Иссиня-чёрные волосы, какие бывают лишь у выходцев с Ближнего Востока, были уложены в модную причёску, но ни тщательно завитая чёлка, ни щегольская бородка не смогли скрыть щедро рассыпанных по смуглой коже угрей, предательски выдававших юный возраст своего обладателя. Как и подчёркнуто небрежная поза – чем-то похожая на ту, с которой меня встретил герр Вайкат. - Неужели наш неприступный Миша-джан наконец завёл новую девушку? – на ломаном немецком протянул парень, демонстративно окидывая меня с головы до ног наглым прищуренным взглядом. – И даже не блондинку, против обыкновения? Я невольно покраснела и поспешно подняла воротник куртки, пряча выбившиеся наружу косички. - Что, вместо новогоднего романтического обеда припахал за домашние дела? – с притворным сочувствием осведомился парень. – Да, у него даже банальный комплимент приходится с боем выбивать. Не завидую я тебе, девочка. До чего же раздражающий сопляк! Сам-то хоть совершеннолетний?! Внутри всё кипело от возмущения, но прекрасно понимая, что вступать в перепалку с подростком – не лучшая идея, я демонстративно обошла засранца по дуге и направилась к выходу. - Ставлю бутылку «Арарата», ты и недели не продержишься! – издевательски кинул он мне вслед, а через мгновение тяжёлая дверь заглушила его голос, и я облегчённо вздохнула, оставив позади очередного сумасшедшего. Какого уже по счёту за этот день? Неужели это нормальное явление для этого района? Может быть, здешний воздух как-то способствует тому, чтобы лишать людей разума? Впрочем, у меня он пока что способствовал только стремительно усиливающемуся голоду: обеденное время ни на минуту не позволяло отвлечься от доносящихся со всех сторон аппетитных ароматов. Торопливо идя по улице и стараясь поменьше смотреть на витрины и прилавки, я горестно вздохнула: по крайней мере, в одном наглец с первого этажа прав – приглашения на обед от герра Вайката вместо уборки его квартиры мне точно не светит. Скучающая приёмщица совершенно пустой химчистки, видимо, с обедом уже закончила – потому что встретила меня радостной улыбкой, а узнав имя клиента, оживилась ещё больше: по всей видимости, герр Вайкат действительно был здесь постоянным посетителем. Приёмщица клятвенно пообещала выполнить заказ «буквально через час», и не успела я опомниться, как работники уже рассортировали принесённые мною вещи и растащили их по отделам. Заполнив все необходимые бумаги и уплатив аванс, я вышла на улицу и замерла в нерешительности, раздумывая, как лучше поступить: подождать выполнения заказа или вернуться в квартиру, вынести оттуда мусор, получить расчёт и отправиться домой готовить обед. Чистые вещи герр Вайкат сможет забрать сам в удобное время или заказать доставку с курьером. С другой стороны, тогда он мне не заплатит за этот поход. Пожалуй, стоит рискнуть и довести дело до конца. Послонявшись вокруг, я поглазела на пряничный домик в натуральную величину и поаплодировала зажигательному танцу парочки, наряженной в костюмы гномов. Но божественные ароматы свежей выпечки и копчёной рыбы как магнитом потянули к небольшой пекарне с пошлым названием «Отжарь рыбку» и вывеской, на которой была изображена русалка в весьма откровенной призывной позе. Я закатила глаза, снова вспомнив, в каком именно районе нахожусь, но выставленные в витрине рыбно-овощные пирожки, сэндвичи и круассаны заставили позабыть обо всём на свете и торопливо запустить руку в карман, нашаривая мелочь. В надежде, что её хватит хотя бы на самую маленькую покупку. Тем приятнее оказалось удивление от более чем доступных – даже по студенческим меркам – цен, что и помогло мне принять окончательное решение и войти внутрь. Седовласый улыбчивый старичок за прилавком при виде меня картинно схватился за сердце, и прежде, чем я успела испугаться и начать звать на помощь, воскликнул: - Прекрасная морская дева покинула воды Эльбы и пришла за моим сердцем! Я уже даже почти не удивилась – но поскольку он, не в пример соседу с первого этажа, выглядел и вёл себя вполне радушно, шутливо ответила, что в этот раз, пожалуй, ограничусь поеданием плоти морских обитателей и попросила помочь с выбором. Под лёгкие беззлобные смешки сидящих за соседним столом троих бородатых мужчин в морской униформе, старичок с неожиданной для умирающего прытью выскочил из-за прилавка, галантно подвёл меня к свободному столику и предупредительно отодвинул резной деревянный стул. Я смущённо поблагодарила его и села, старательно глядя прямо перед собой, а если точнее, на аппетитные крекеры в виде маленьких рыбок, которые румяной горкой высились в стоящей в центре стола хлебной корзине. Но вопреки моим опасениям, соседний столик интереса ко мне больше не проявлял, мужчины молча вернулись к трапезе и лишь изредка перебрасывались короткими тихими фразами. Я немного успокоилась и даже распахнула куртку: в помещении было тепло, подчёркнуто старинный интерьер морской тематики напоминал корабельную каюту, а струящийся из шуршащих радиодинамиков хрипловатый голос Марлен Дитрих и вовсе настраивал на лениво-романтический лад. С наслаждением жуя сэндвич с лососем, зеленью, овощами и белым соусом, в котором я сходу определила наличие сметаны и хрена, и запивая его горячим чёрным чаем с ароматом бергамота – ибо цены на кофе, в противовес выпечке, оказались совсем не демократичными – я поймала себя на мысли, что, в сущности, этот район не так уж и плох. По моим приблизительным подсчётам, я уже заработала неплохую сумму. Теперь бы ещё её получить… Со стуком поставив на стол стакан, я твёрдо решила не покидать квартиру до тех пор, пока герр Вайкат не оплатит мне всё в полном объёме. Проводив взглядом вышедших вскоре из пекарни моряков, я с любопытством выглянула в окно: по всей видимости, они направлялись в сторону порта, в котором мне тоже так и не довелось побывать. Сосредоточенно хрустя тающими во рту крекерами-рыбками, я дала себе обещание непременно вернуться сюда однажды и устроить себе подробную экскурсию, а если повезёт, то и морской пленэр. В хорошую летнюю погоду это наверняка будет намного приятнее, чем сегодня. Глядя из окна, как трепыхаются на ветру разноцветные флажки и гирлянды, я тоскливо вздохнула: ужасно не хотелось покидать тёплую гостеприимную пекарню и выходить на улицу. А в следующее мгновение перед моими глазами буквально из ниоткуда появился румяный сырный шарик на палочке. - Подарок, полагающийся к заказу прекрасной сирены! Я перевела взгляд на заговорщицки улыбающегося старичка и растерянно захлопала глазами: ни на меловой доске у входа, ни на витрине никаких надписей о подарках к заказам не было, да и сам он при выборе ни словом об этом не обмолвился. - Негоже, когда шарик один! – убеждённо заявил тем временем старичок, подмигивая мне и кивая куда-то вверх. – Никакого удовольствия! Я машинально приняла подарок, героически пытаясь сохранить невозмутимость и старательно убеждая себя, что он намекает на пушистый помпон моего шерстяного берета, и ничего более! Но всё равно мельком порадовалась, что он дождался, когда помещение покинут моряки – иначе скабрёзных шуток точно было бы не избежать. Мысленно поругав себя за то, что расслабилась раньше времени, я в три укуса умяла угощение, в котором, помимо сыра и картофеля, присутствовали кусочки грецкого ореха и как минимум три вида зелени, а затем сгрызла и саму хлебную палочку. Поспешно встала, убрала за собой посуду, расплатилась и покинула пекарню, искренне поблагодарив радушного хозяина, который на прощание помахал мне пухлой ручкой. На улице ещё немного похолодало, а потому я ускорила шаг, направляясь прямиком в химчистку и стараясь не отвлекаться на доносящиеся из цирка напротив крики диковинных говорящих птиц, которые совершенно не стеснялись в выражениях: по-видимому, здешний климат был для них чересчур суров. Как и для восточных соседей с первого этажа – поскольку больше никто из них не выглядывал и не шумел ни в одной из квартир. Открыв мне дверь, герр Вайкат молча забрал у меня чехлы с вещами, чудом уместив их в одну руку – потому что в другой держал коробку персикового сока с торчащей трубочкой – и направился в гостиную. Интересно, он уже пообедал? Переодевшись, я прилежно положила на тумбу пластиковые карточки и квитанцию из химчистки и последовала за ним. Быстро и незаметно оглядела гостиную, почти готовая увидеть очередную коробку из закусочной, но мусора в моё отсутствие не прибавилось. Напротив: с дивана исчезла почти вся мелкая техника, а с кресла были убраны бумаги – правда, всего лишь переложены всей горой на подоконник, но в случае герра Вайката это уже было достижением. Именно на освободившееся кресло он, недолго думая, свалил принесённые мною чехлы, а сам плюхнулся на мягкий офисный стул с колёсиками и уставился в монитор. За которым, видимо, сидел до моего появления. Надеюсь, перед включением он хотя бы вытер с него пыль. Ни о каком обеде он, похоже, и не думал. - Коврик удалось реанимировать? – как бы мимоходом осведомился он, чуть скосив глаза от экрана, на котором то и дело появлялись новые строчки текста. Я молча достала из чехла коврик, поспешно развернула и продемонстрировала ему. Пятен не осталось, цвет выглядел намного ярче, а лёгкий запах свежести, исходящий от ткани, настраивал на уютно-весенний лад. Герр Вайкат удовлетворённо кивнул и расплылся в довольной улыбке. Я же не сдержала вздоха сожаления: складывать чистые, ещё немного влажные вещи на грязный пол и пыльный диван ужасно не хотелось. А что, если… - У вас есть пылесос? – не давая себе времени передумать, решительно выпалила я, глядя на герра Вайката сверху вниз требовательным взглядом. Он пару секунд хлопал глазами, а затем самодовольно усмехнулся. - У нас лучший в мире пылесос! – торжествующе заявил он, вздёрнув подбородок. – От него разве что прикурить нельзя, а всё остальное он умеет! – он с неожиданной прытью вскочил и скрылся в коридоре: видимо, так не терпелось похвастаться своим чудом техники. Даже если эта техника не имеет отношения к музыке. Я растерянно переступила с ноги на ногу, неуверенная, стоит ли пойти за ним, чтобы помочь. Взгляд невольно упал на экран монитора, где можно было отчётливо прочесть следующее:       Hacke: Бен, похоже, положил хуй на растопку камина, поэтому в комнате пиздец дубак!       Hacke: а на мне из всей одежды – только полосатый чулочек Мерет!       Hacke: в который я заботливо укутал всё самое дорогое!       Weiki: cocks-in-socks?       Hacke: просто это единственный предмет одежды, который остался целым после нашей страстной ночи!       Weiki: старый извращенец…       Hacke: я младше тебя на 3 года, придурок!       Hacke: у Мерет был чудесный костюмчик эльфа, позже пришлю фото!       Hacke: ключевое слово здесь «был»       Hacke: а я нарядился гоблином, чем спровоцировал межрасовый конфликт       Hacke: но в итоге мы легли в постель переговоров! Я невольно покраснела и поспешила отвернуться от монитора, мысленно пожелав неведомому «Hacke» не простудиться, а бедняжке Мерет – постирать чулки перед тем, как опрометчиво их надевать. - Подарок отца Энди! – тем временем с затаённой гордостью вещал герр Вайкат, одной рукой таща на буксире свой чудо-пылесос, а другой держа большую коробку – видимо, с насадками и дополнительными деталями. – Он в этом толк знает! Похоже, это лучшее приданое для любимой дочери – учитывая степень аккуратности её бойфренда. Я невольно хмыкнула, но присмотревшись к пылесосу повнимательнее, вынуждена была признать правоту хозяина: такого количества функций я не встречала ни в одном доступном в данный момент на рынке приборе. А это означало либо изготовление по индивидуальному заказу, либо умелую руку гениального инженера, сумевшего подогнать друг к другу нужные детали из разных моделей. Выбрав самую подходящую щётку для сухой уборки, я выставила рычаг мощности на максимум и с некоторой опаской нажала на кнопку включения. Пылесос оглушительно загудел, и герр Вайкат демонстративно скривился: - Единственный недостаток – шуму больше, чем от самолёта! – прокричал он, выключил монитор, и подхватив со стола коробочку с соком, сбежал из гостиной. Я возмущённо уставилась ему вслед: всё-таки некоторые люди найдут повод для недовольства даже в раю! Конечно, до рая этой квартире ещё далеко, но если бы у меня было чуть больше времени, я сделала бы из неё конфетку. Грех не пользоваться имеющимися техническими возможностями и зарастать грязью. Не прошло и часа, как мои профессиональные чистящие средства вкупе с многофункциональным пылесосом хозяина сделали практически невозможное: комната приобрела пригодный для проживания вид. Не считая штор, которые нуждались в стирке, но и по ним я аккуратно прошлась мягкой щёткой – по крайней мере, теперь их можно двигать, не поднимая при этом пыльного торнадо. Полом же я поистине могла гордиться: его удалось вычистить практически идеально – благо, насадки пылесоса позволяли добраться даже до самых труднодоступных углов. Я обвела гостиную удовлетворённым взглядом и расплылась в торжествующей улыбке. В следующий раз приглашу себе из агентства помощника, который сдвинет тяжёлую мебель, ящики и гитарную стойку – чтобы убрать ещё и под ними. Стоп, Ангилиди, какой «следующий раз»?! Тебе и за этот-то ещё не заплатили! Ничего, пусть только попробует начать увиливать! Я встряхнула головой, и, преисполненная решимости получить законное вознаграждение, отправилась на поиски герра Вайката, машинально сдувая прилипшие ко лбу кудряшки, успевшие выбиться из причёски. Постучав в плотно закрытую дверь спальни и дождавшись ворчливого «Проходите», я опасливо заглянула внутрь. Герр Вайкат с пультом в руках полулежал в горе подушек на кровати, размер которой поражал воображение. Кажется, до моего появления он смотрел видео: на экране огромного телевизора застыл стоп-кадр, на котором можно было различить ряд серых полотняных шатров или палаток на фоне гор и высоких зелёных пальм. На прикроватной тумбочке, рядом с огромной кружкой в виде Тардис, лежала картонная коробка из-под видеокассеты. На коробке на фоне лучей восходящего солнца были изображены двое мужчин, один из которых – азиат с каменным лицом – был в военной фуражке с красной звездой, а второй – лохматый блондин с обаятельной усмешкой – в ковбойской шляпе с хлястиком на подбородке. Мужчин разделял меч с иероглифическими письменами, а внизу на чёрном фоне алыми буквами, словно кровью, была выведена надпись: «Merry Christmas Mr. Lawrence». Я удивлённо моргнула: кажется, это был первый за весь день намёк хоть на что-то рождественское в этой квартире. Но в целом герр Вайкат не соврал: эта комната действительно выглядела гораздо приличнее гостиной, и я даже с натяжкой могла бы назвать её уютной. Светлые стены и шторы, книжные полки, кресло возле окна, огромный платяной шкаф со множеством отсеков и пианино, крышка которого была покрыта тонким слоем пыли. Это отвлекло меня от разглядывания и напомнило о цели прихода. - Я пропылесосила диван и убрала некоторые пятна, – бодро отрапортовала я в ответ на вопросительный взгляд хозяина. – Но он требует глубокой чистки с использованием специального оборудования. - Хотите сказать, сейчас им пользоваться нельзя? – герр Вайкат привстал и нахмурился, между бровей появилась тревожная складочка. – Насколько это критично? - Совершенно не критично, если вы не страдаете аллергией на пыль, – постаралась успокоить его я, лениво размышляя о том, что в случае пылевой аллергии он бы уже сам давно превратился в прах. - Это когда чихаешь и покрываешься пятнами? – озабоченно уточнил герр Вайкат. – У Энди бывали подобные приступы аллергии, но вроде бы только на еду… - Даже если здоровью вашей… – я запнулась, опасаясь снова попасть впросак с определением его матримониальных отношений, и поспешила выразить мысль в более нейтральной форме. – То есть, я хотела сказать, даже если нет прямой угрозы здоровью, мягкая мебель всё равно нуждается в профессиональной чистке с некоторой периодичностью. Герр Вайкат скептически хмыкнул, но прежде чем сумел что-то ответить, раздался телефонный звонок, и стоящая на прикроватной тумбочке трубка загорелась голубым цветом. Герр Вайкат лениво дотянулся до неё, вытащил из гнезда, скривился при виде номера на дисплее и демонстративно поставил обратно. - При случае обязательно закажем профессиональную чистку, – пообещал он. – А то я чуть не поседел во время предыдущего приступа, когда пришлось в самый разгар Рождества везти Энди в клинику! Если у вас есть на примете проверенные фирмы по оказанию такого рода услуг, оставьте контакты на тум… Новый телефонный звонок прервал его на полуслове, и я невольно улыбнулась: звонящий проявлял недюжинную настойчивость – значит, был уверен, что абонент дома. Уж не суровая ли Энди решила проверить, как поживает без неё непутёвый бойфренд? - Она ведь не даст мне спокойно умереть? – риторически осведомился у меня герр Вайкат, и не дождавшись ответа, с горестным стоном поднёс трубку к уху. – Говори, мегера. Не надейся, жив. Я прикусила губу, силясь сдержать улыбку, и чтобы не мешать разговору, поспешила выйти, плотно прикрыв за собой дверь. Найдя в сумке и положив в отсек с карточками визитку лучшей клининговой компании города, я заодно тщательно протёрла зеркало, на котором всё ещё можно было различить очертания букв имени Andy. Понадеявшись, что в честь праздника они в конце концов помирятся, я выкатила из гостиной пылесос и принялась за уборку коридора: пока герр Вайкат занят разговором, закрыть за мной входную дверь будет некому, а значит, вынос мусора придётся ненадолго отложить. Войдя во вкус, я с удивлением констатировала, что ужасно соскучилась по работе: уже очень долгое время мне не приходилось заниматься настолько генеральной уборкой, поскольку ни в общежитии, ни у большинства клиентов подобного бардака я не видела. Тщательно вычистив ковровое покрытие возле входа в ванную и туалет, я сообразила, что прежде чем двигаться дальше по коридору, придётся всё-таки избавиться от мусорных мешков: они занимали большую часть пространства перед входной дверью. К тому же пылесосить коридор хозяин меня и не просил. Но едва лишь я подумала о том, что пора заканчивать, как пылесос неожиданно отключился сам. Я недоумённо обернулась, чтобы проверить, не выскользнул ли ненароком шнур из розетки, и наткнулась взглядом на герра Вайката, который занёс длинную ногу над кнопкой выключения и оттого напоминал цаплю. - Как насчёт перерыва на кофе? – осведомился он, почёсывая бороду. Я неверяще уставилась на него: неужели кто-то вспомнил, что пропустил уже два приёма пищи?! Затем перевела вопросительный взгляд в сторону кухни. - Согласен даже на растворимый, вульгарно залитый кипятком из чайника! – клиент трагически приложил руку к груди. Я молча кивнула, машинально сдвигая пылесос в угол, чтобы не загромождать проход, и направилась в сторону кухни. Она была закрыта, и на двери красовалась табличка «Вход только с пивом!». Я закатила глаза и решительно вошла внутрь, надеясь, что меня с порога не встретит колонна посторонних обитателей. Но опасения оказались напрасными. Помимо двух больших очагов беспорядка – заваленного кухонного уголка и раковины, полной немытых кружек – вся остальная мебель была покрыта лишь изрядным слоем пыли, что ясно говорило о весьма редких визитах сюда герра Вайката. Логично, раз он целый день обходится соком и сигаретами. Между тем, кухня была неплохо оснащена не только электроприборами: мелкие детали в виде уютных предметов текстиля, плетёных корзин и посуды одной расцветки явно говорили о том, что кто-то в этой семье всё же в курсе, что в мире существует кулинария – и методом исключения можно предположить, что это именно Энди. Попавшаяся на глаза кофемолка заставила меня отвлечься от разглядывания и вспомнить об истинной цели прихода. Я принялась за поиск кофейных зёрен, которые обнаружились на полке вперемешку с упаковками чая и невероятным количеством шоколада и конфет: некоторые коробки были даже помяты по краям, так старательно их упихивали внутрь. Опасаясь нарушить хрупкое равновесие, я медленно вытянула сбоку пачку, больше всего похожую на кофейную, и судя по характерному побрякиванию внутри зёрнышек, не ошиблась. Надписи на пачке оказались сплошь на испанском, но вовсе не требовалось быть полиглотом, чтобы понять, что зёрна привезены с Канарских островов. Их божественный аромат напомнил о том, как давно я была лишена настоящего кофе. Лишать его ещё и герра Вайката не хотелось совершенно: и без того непонятно, чем живёт это тощее волосатое создание. Обманываться его мешковатым нарядом не стоит: пари держу, под ним лишь кожа да кости. Если турка здесь и была, найти её сходу у меня не получилось. Стало быть, миссию по приготовлению кофе придётся взять на себя этой потрёпанной кофеварке, которая оказалась настолько заляпанной, что я с трудом открыла отсек. Пришлось поспешно разбирать и отмывать – впрочем, эти действия были мне уже настолько привычны, что я быстро с этим справилась: готовить растворимый почему-то показалось настоящим кощунством, даже если герр Вайкат не против. Пока кофе варился, я принялась за сервировку: протёрла найденный поднос, вымыла большую белую чашку с изображением шлемоголового штурмовика из «Звёздных войн» и, подумав, поставила рядом сахарницу, не забыв удостовериться, что сахар внутри есть. Угадать, какой именно шоколад из всей этой коллекции он предпочитает, представлялось совершенно нереальным. Попросит что-то конкретное – принесу. Затем я открыла холодильник и в очередной раз неверяще покачала головой: девственная пустота! Такого не было даже у меня в самые тяжёлые времена. Запах кофе щекотал ноздри. Я тоскливо вздохнула, мысленно уговаривая себя ещё немного потерпеть: моя миссия почти завершена – гостиная убрана, вещи почищены. Сейчас напою его кофе, вынесу мусор, и он меня отпустит. Подойдя к спальне, где он уже опять успел закрыться, я тихонько стукнула в дверь костяшками пальцев. Изнутри послышалось какое-то неразборчивое ворчание и звон гитарных струн. - Герр Вайкат, – робко позвала я, опасливо просунув голову в щёлку. – Кофе готов. Он положил гитару на колени и оживлённо поманил меня рукой, предвкушающе облизываясь. - Только молока нет, – предупредила я, осторожно поставив перед ним поднос. – Мне сходить в магазин? - Ещё не хватало! – он поспешно, едва не пролив, придвинул к себе чашку и испуганно закрыл её от меня ладонями. – Я пью чёрный! - Простите, – виновато пробормотала я. Он пару мгновений пристально изучал меня, а затем беззлобно усмехнулся. - В шкафу есть сладости и сухие сливки, а в холодильнике сироп, – проворчал он, снисходительно глядя на меня. – Всё, что найдёте – берите смело, не стесняйтесь. Приятного аппетита. - Я вовсе не… – покраснев, запротестовала я, но он только махнул рукой и уткнулся в чашку, видимо, потеряв всякий интерес к разговору. - Извините, – окончательно смущённая, я поспешно забрала поднос с сахарницей и сбежала из спальни. - Никогда не пойму этого навязчивого желания осквернять божественный напиток молоком, сахаром и прочей дрянью, – бубнил мне вслед герр Вайкат, звеня струнами. – Прямо как Энди… Не желая слушать, как он пустится в рассуждения на тему «все женщины одинаковы», я ускорила шаг, и только оказавшись в кухне, облегчённо вздохнула. Кофеварка неумолимо притягивала взгляд. Решившись, я вымыла первую попавшуюся кружку, разрисованную нотками и скрипичными ключами, и открыла стенной шкаф в поисках сухих сливок, о которых упомянул любезный хозяин. Меня моментально окутало волной ароматов различных специй. Взгляд нечаянно упал на небольшую стеклянную бутылку с оливковым маслом. Все надписи на этикетке были на греческом. Значит, герр Вайкат всё же имеет какое-то отношение к моей исторической родине. Или просто турист-любитель? С трудом вспомнив, зачем, собственно, открыла шкаф, я поспешно пробежалась взглядом по остальным полкам. На нижней действительно стояло несколько упаковок сухих сливок и молока с пометкой «BIO». Глаза разбежались: овсяное, кокосовое, миндальное, рисовое, кедровое… А у нашей Энди, по всей видимости, отменный вкус и неплохой доход! И что, скажите на милость, такая, без сомнения, утончённая девушка забыла рядом с этим йети?! Ах, да, герр Вайкат же только что рассказывал, что она аллергик. Должно быть, не переносит животный белок. Выбрав после недолгих колебаний миндальное молоко, я снова открыла холодильник. На дверце рядом с кетчупом чили действительно одиноко стоял карамельный сироп, незамеченный мною при первом беглом осмотре. Я тщательно изучила упаковку, но сроки хранения были соблюдены, так что, успокоившись, открутила крышку. От вида и запаха густой золотистой массы потекли слюнки. Щедро сдобрив свой кофе, я не удержалась и облизала ложку. Мягкий кожаный угловой диван был полностью завален: на спинке горой высились сигаретные пачки, пепельницы с крышками и разные мелкие приборы непонятного назначения с кнопочками и рычажками, а по сиденью были разбросаны глянцевые журналы с волосатыми парнями на обложках, распечатанные листы с какими-то таблицами и даже калькулятор. Поэтому я отодвинула один из стульев и уселась с противоположной стороны. Стол был наполовину заставлен всё теми же кружками из-под кофе и грязными тарелками, а сверху всё это было припорошено пустыми пластиковыми упаковками из-под соусов, шуршащими пакетиками от орехов и целлофановой плёнкой неизвестного происхождения. Зато на самом краю обнаружился вскрытый шоколадный набор «Новогодняя сказка» в роскошной красно-золотой коробке, которую явно небрежно отодвинул туда наш хозяин-сахароненавистник. Я опасливо её приоткрыла. Конфет внутри оставалось ещё больше половины. Выбрав одну – «молочный шоколад и нежное ореховое пралине» – я осторожно откусила половину. Кухня наполнилась ароматами дорогой кондитерской. Я отхлебнула кофе и прикрыла глаза от наслаждения. Божественно! Прости, неведомая Энди, придётся ограбить тебя на две-три конфеты. Или на четыре. Ну ладно, на пять! Тебе же лучше: меньше вреда для фигуры. У тебя тут всё равно ещё целая стопка шикарных коробок, на которые мне и за месяц не заработать. Впрочем, ты заслужила хоть какой-то компенсации за подвиг проживания бок о бок с таким поросёнком, как герр Вайкат! Расслабленно откинувшись на мягкую спинку стула, я лениво скользила взглядом по кухне. Без гитары, разумеется, не обошлось и здесь: она висела на стене, и корпус её был почти круглым и раскрашенным под тыкву. Наличие стульев явно говорило о том, что здесь регулярно собирается довольно внушительная компания. А если это приятели герра Вайката – вряд ли они отличаются большей аккуратностью. Следует отдать дань уважения хозяйке, сумевшей сохранить мебель и технику в целости и сохранности. Допив кофе и съев ещё несколько конфет, я неохотно встала и принялась убирать со стола мусор и грязную посуду – которую, впрочем, пришлось просто переставить на стол рабочей зоны: в раковине места нашлось бы максимум для двух кружек. Ровно взамен тех, что я вымыла несколько минут назад. Герр Вайкат явно не был новичком в накоплении грязной посуды и компактном её расположении в раковине. Следовало пойти в спальню и потребовать немедленного расчёта, но я почему-то медлила: после чаепития моё раздражение поутихло и мне уже не хотелось побыстрее покинуть квартиру. Да, не зря все мои родственники при каждом удобном случае совали мне конфеты, а знакомые то и дело норовили пригласить на чай: сахар всегда делал меня добрее. Вот и сейчас я невольно представила, как после моего ухода голодный герр Вайкат будет сидеть один в спальне. Вряд ли догадавшись даже зажечь свет в коридоре. И поэтому, выйдя в туалет, обязательно запнётся о пылесос, который я так и не убрала. Подорвавшись с места, я решительно бросилась в спальню. Она, к счастью, была открыта, иначе на волне энтузиазма я вполне могла бы ворваться и нарушить уединение любезного хозяина. - Чего бы вам хотелось на ужин? – угрожающе спросила я, для большей внушительности уперев руки в боки. - Вы что, ещё и готовить собрались? – герр Вайкат оторвался от гитары и окинул меня опасливым взглядом. – Об этом вроде уговора не было? – и пока я раздумывала над ответом, равнодушно пожал плечами. – В крайнем случае, пусть это можно будет есть холодным и не заморачиваться с разогревом. Похоже, этот йети из тех беспомощный мужчин, которые даже кнопку микроволновки не способны сами нажать. Бедняжка Энди, кем бы она ни была. Краем глаза я уловила очередное ярко-оранжевое круглое пятно с вырезанными глазами и ртом, и меня осенило: - Вы любите тыкву? Герр Вайкат удивлённо на меня посмотрел, затем демонстративно возвёл глаза к потолку и задумчиво постучал пальцем по губам. - Скажем так, этот овощ занимает важное место в моей жизни, – протянул он с едва различимой улыбкой в голосе. – Кормит меня во всех смыслах. Я озадаченно уставилась на него. Разговаривать нормально он, похоже, не умеет. Хорошо, попробуем зайти с другой стороны. - Есть продукты, которые вы не едите? - Полно, – он поморщился и снова уткнулся в гитару, явно не настроенный на развитие этой темы. - Пожалуйста, постарайтесь больше не оставлять в квартире коробки из-под готовой еды, – робко попросила я. – Это чревато нашествием насекомых и грызунов! - Не бойтесь, из грызунов здесь водятся только heavy metal hamsters! – засмеялся герр Вайкат. – А они вас не съедят! - Какие хомяки? – испуганно переспросила я. – Я ничего не обнаружила во время уборки, но если вам точно известно, что они здесь есть, нужно принять меры! Они могут испортить вашу технику! Герр Вайкат захохотал ещё громче и откинулся на подушки, отчего гитара мягко съехала с его колен в складки пледа. На смущение сил уже не было, поэтому я молча ждала, когда он успокоится настолько, чтобы быть в состоянии продолжить диалог. Кажется, я немного перестаралась с крепостью кофе. Или он просто ударил ему в голову на пустой желудок. Вопрос его питания всё ещё оставался нерешённым. - Вы мне положительно нравитесь! – простонал герр Вайкат, держась за живот. Я невольно покраснела, и стремясь чем-нибудь занять руки, забрала со столика опустевшую кружку со штурмовиком – в крайнем случае, сделаю вид, что пришла именно за ней. Впрочем, Тардис тоже прихвачу. - Не волнуйтесь, мадам Амбре регулярно проводит обработку всего дома от всех возможных паразитов, – милостиво успокоил меня герр Вайкат. – По причине чего я вынужден скитаться по гостиничным номерам! – он мученически закатил глаза. - Поверьте, это лучше, чем делить квартиру с непрошеными гостями, – не удержалась я. - Жаль, нельзя так же просто избавиться от некоторых людей! – язвительно протянул герр Вайкат, недовольно уставившись в потолок. – Например, финансовых аналитиков из экономического! Раскидать вокруг пачки зелёных, чтобы эти ненасытные твари обожрались и передохли! Из моей груди вырвался невольный сочувствующий вздох. Кажется, он голоден не на шутку, даже если сам этого не осознаёт. По крайней мере, у меня подобные чувства всегда просыпаются после долгой рабочей смены. - Если вы не любите сладкое, я могу сходить в пекарню и принести вам круассанов или пирожков, – мягко предложила я. - До выходных еда мне вообще не нужна, – герр Вайкат небрежно махнул рукой. – А вот в субботу нужно будет приготовить праздничный ужин. Салат «Цезарь» с курицей и ещё что-нибудь вкусное, – он заговорщицки пошевелил бровями. – Как только я придумаю, что именно – сообщу. Похоже, они всё-таки успели помириться по телефону, и Энди возвращается в субботу. Уж не студентка ли она и не уехала ли, подобно моим соседкам, на каникулы навестить семью? Я послушно кивнула и медленно побрела к выходу, вспоминая, не запланировано ли у меня на субботу каких-нибудь дел и смогу ли я прийти помочь ему с ужином. А он тем временем снова взял в руки гитару, и весело позвякивая струнами, запел: - It must feel nice to be a heavy metal hamster… heavy metal hamster! Я невольно потрясла головой. Говорящие гитары. Тяжёлые металлические хомяки. О каких таинственных обитателях этой квартиры я узнаю дальше?! Шагнув за порог спальни, я увидела в коридоре так и не убранный пылесос и нерешительно развернулась. - Если вы на некоторое время переместитесь в гостиную, я могу пропылесосить спальню и протереть здесь пыль, – робко предложила я. - Иногда мне кажется, что эта спальня – как та пустыня в Испании, – философски протянул герр Вайкат, глядя в потолок. – Сколько ни пылесось – бесполезно. Я начинала чувствовать себя идиоткой. Почему он так странно реагирует на самые невинные вопросы?! При чём здесь пустыня, и почему именно Испания, думать вообще не хотелось. - Я постелила чистое покрывало на диван. Могу его собрать, если вам неудобно играть без опоры под спиной. - Точно! – герр Вайкат, словно вспомнив что-то, возбуждённо подпрыгнул, отпихивая в сторону гитару и путаясь длинными ногами в пледе. – Спина! Коврик! - Коврик-газон? – быстро переспросила я, с удивлением глядя, как он резво спрыгивает с кровати. – Он на своём месте, возле дивана. - Да если бы! – обиженно бубнил герр Вайкат, опускаясь на корточки и поспешно открывая прикроватную тумбочку. – Энди всё самое мягонькое и пушистое оставляет себе! А мне подсовывает колючую хуйню! Типа полезную для здоровья, – он изобразил пальцами кавычки. – Только я на такие жертвы ради здоровья не подписывался! Обшарив тумбочку и, видимо, не обнаружив там искомого, он откинул вверх свисающее до полу покрывало и выдвинул подкроватный ящик. - Надо его помыть! – лихорадочно бормотал он, перебирая сложенные стопкой вещи. – Хотя для начала неплохо бы просто найти! А то опять от Энди по хребтине получу! – он горестно простонал, невольно сдувая со лба прилипшую прядь волос и словно обессилев, навалился спиной на край кровати. Не решаясь предложить помощь, я молча топталась на месте, невольно задаваясь вопросом о методах Энди по воспитанию бойфренда. Неужели она его бьёт?! - Кажется, вспомнил! – радостно воскликнул вдруг герр Вайкат и ринулся к стоящему возле окна креслу. – Я сделал вид, что лежу на нём, а сам незаметно подложил под спину кожаную папку для документов! Я с любопытством наблюдала, как он увлечённо роется на кресле, поочерёдно скидывая с него скомканный плед – под которым, к слову, обнаружилась ещё одна гитара, правда, совсем маленькая – несколько потрёпанных листов бумаги и, наконец, упомянутую кожаную папку, которая почему-то была вся в мелких вмятинах, словно истыканная вилкой. Разгадка обнаружилась ещё полминуты спустя, когда герр Вайкат извлёк из недр кресла и торжествующе продемонстрировал мне игольчатый массажный коврик. - Вот он, сука! Я не сдержала завистливого вздоха: давно мечтала о такой штуке для расслабления после работы. - Позвольте мне его почистить перед использованием, – я деликатно протянула левую руку, поскольку в правой всё ещё держала кружки. - О, конечно! – герр Вайкат радостно всучил мне находку. – И если вдруг случайно его повредите в процессе – я вам даже приплачу! Выйдя из спальни, я позволила себе осуждающе нахмуриться и покачать головой: как почти все мужчины, герр Вайкат откровенно саботировал попытки подруги позаботиться о его здоровье, но судя по тому, как он невольно потирал поясницу после распрямления, поводов для беспокойства у бедняжки Энди было предостаточно. Почистив коврик с помощью одной из насадок пылесоса, я коварно положила его на диван: так он наверняка попадётся на глаза Энди, а уж она-то проследит, чтобы нерадивый бойфренд использовал его по назначению! Взгляд случайно упал на журнальный столик, всё ещё заставленный грязными кружками и тарелками, и я решила довести дело до конца, вернув их в кухню. Но поскольку места уже почти не осталось даже на рабочем столе – решительно открыла воду, и вооружившись губкой и чистящим средством, принялась за мытьё посуды. Твёрдо поклявшись, что это будет последнее, что я делаю в этой квартире – ведь на улице уже начинало смеркаться, а мне придётся идти до другой станции! Вымытые кружки перекочёвывали из раковины в сушилку довольно быстро, но их количество поражало. Машинально вертя в руках очередную, с надписью «Andy» – почему я не удивлена? – я с интересом размышляла о возможной встрече с таинственной Энди в субботу. Лучше бы ей окончательно простить бестолкового бойфренда и вернуться домой: следующей ссоры он может не пережить, просто умрёт от передозировки кофеином! После кружек в виде фотообъектива, черепа и унитаза с бачком-заварником маленькая аккуратная чашечка Чип из мультфильма «Красавица и чудовище», с жёлтым носиком-ручкой, нарисованными глазками и задорной улыбкой невольно умилила и настроила на романтический лад. Интересно, кому она принадлежит. Наверняка милой Энди. Как-то с трудом верится, что суровый герр Вайкат может быть поклонником диснеевских сказок. Хотя, подозреваю, что схема «красавица и чудовище» как раз очень хорошо подходит для описания этой пары. Пожалуй, не буду убирать её далеко, приберегу для субботнего кофе. Поставив засиявшую чашечку сушиться на расстеленном на столе полотенце, я только было собралась приняться за мытьё следующей, как моё внимание отвлёк громкий шум в коридоре – звук открывающейся двери, звон ключей и шмыганье сопливого носа, а вслед за этим раздался вопль: - Сюрприз! Я вздрогнула так сильно, что уронила чашку – благо, на полотенце. Но немного грязной воды на него всё же успело выплеснуться. Торопливо выключив кран, я машинально потрясла головой, не веря собственным ушам. Нет, этого не может быть! Но этот голос я узнаю из миллиардов… - Энди?! – ошарашенный герр Вайкат через секунду подтвердил мои самые невероятные подозрения. - Не ждал, лузер? – с притворной строгостью продолжал голос. – Расслабился и спокойной жизни захотел? Но твоя карма тебя настигла! - Ты же сказал, что приедешь не раньше субботы! – если герр Вайкат и хотел скрыть радость, то у него ничего не получилось. - Честно говоря, устал праздновать! Уже работать хочется, we will rock you, все дела! Мелодичный смех эхом отдавался в моих ушах. Ноги помимо воли понесли в сторону коридора. Забыв об осторожности, я вышла в проход и поняла, что не ошиблась. Возле входной двери, чуть потеснив мусорные пакеты, стоял плотно набитый туристический рюкзак, из бокового кармашка которого торчала еловая веточка. Рядом валялась небрежно брошенная тёплая кепка. А на закорках у герра Вайката, обнимая его за шею, висело лохматое создание, которому я была обязана своей свободой.