Родная кровь

— Небо сегодня пугающее. Молчание. По полю раздавался только шум трущихся друг об друга своими маленькими торчащими в разные стороны волосками колосьев и до жути равномерный скрежет стали серпа, забирающего жизни у созревшей ржи. — Вчера было не так. Вчера небо было чистое, и солнце пригревало… — Вот глупая, — послышался скрипучий ответ. Женщина со вздохом отняла лезвие от желтого стебля и устало поправила сползшую на лоб косынку. — Наше дело урожай собирать, а не рот разинув на облака смотреть. Работай! Вот чего-чего, а работы у нас точно хоть отбавляй. На поле снова возобновилась мерная мелодия серпа и колосьев. — Хорошо, матушка, — покорно ответила девочка и потуже затянула косынку под копной светлых волос на затылке. Взгляд ее все равно тянулся туда, наверх, где вместо вчерашней бездонной синей полоски неба с огромным желтым шаром в зените, заставляющим всю природу Меридиана оживать под его горячими лучами, осталась лишь бледно-желтоватая точка, спрятанная за обрывками серых облаков, похожих на разорванные вклочь вуали. Было тихо: не пели вчерашние птицы, не летали бабочки, только лишь шумел ветер, но шумел не с приятным и умиротворяющим шелестом, а так, будто предвещал что-то очень нехорошее. Прошло еще пару минут, и яркая точка в небе спряталась за огромными башнями замка в центре города. Длинные тени тут же накрыли своим телом все близлежащее к стенам дворца, и стало так резко темно и тоскливо, словно кто-то накрыл, как покойника, весь Меридиан черной тканью. Девочка последний раз взглянула на небо, перевела взгляд на острые очертания колонн замка, а после уткнулась взглядом в землю с рожью. Работы и правда было много. ~ — Господи, помоги! — разнеслось, словно раскатом грома после ослепляющей вспышки молнии, по просторной комнате, спрятанной среди миллионов проходов и поворотов Меридианского дворца. Вейра лежала на подушке, мокрой от ее пота, который изредка стекал крупными каплями по ее лбу и позвоночнику туда, ниже, за ворот ее родильного платья. Лицо закрывали нависшие сверху пропитанные влагой прядки светлых волос, но Вейра не обращала на них никакого внимания. Между приступами ужасной и нестерпимой боли, рвущей, словно демон, ее изнутри, королева глазами искала руки своего благоверного, но, не найдя их среди десятков таких же бледных мужских и женских рук, беспомощно хваталась за мозолистые руки стоящей у изголовья кровати служанки и сжимала их со всей силой, какой только могла себе позволить, как будто это помогло бы ей разделить с ней всю свою боль. Из-за криков роженицы гул толпы казался робким шепотом, но на деле толпа приближенных ко двору и других гостей позволяли себе говорить во весь голос, иногда даже переходя на крик, чтобы перекричать раздражающие крики лежащей на кровати Вейры. Толпа ловила взглядом каждое ее движение. Каждая морщинка и каждая капля пота, проступающие на ее страдающем уже несколько часов лице, не оставались незамеченными. Воздуха в помещении оставалось все меньше и меньше, но никто не покидает своего места, не открывает окон или дверей, все строго сидят на своих местах, переговариваются, переглядываются. Мужчины гордо смотрят на будущего отца — короля Эсканора, а женщины, прикрываясь веерами, смотрели на королеву взглядом, полным немого сочувствия и робкого стыда за эту публичную пытку. Когда Вейра почувствовала, что уже готова молить о смерти, и она больше не в силах терпеть, служанка наконец-то достала из-под подола ее рубахи младенца, мокрого и слизкого от крови и других выделений. — Поздравляю, ваше Величество, у вас мальчик, — сказала она. Тут же толпа одним массивным существом зашевелилась, стараясь разглядеть новорожденного принца Меридиана. Кто-то успел рассмотреть его крохотную ножку, кто-то поймал взглядом маленькую ладошку младенца, но сложить полной картины принца Меридиана ни у кого не вышло — ребенка унесли в другие покои под возмущенные перешептывания толпы аристократов. — Мальчик… — только и смогла разочарованно произнести Вейра, после чего мешком упала на холодную подушку и погрузилась в глубокий сон. Сегодня по всему королевству была объявлена новость «Родился сын королевы Вейры и короля Зейдена Фобос Эсканор, принц Меридиана, здоровый и крепкий мальчик». ~ — Фобос, — быстрый звук шагов по коридору, — Где вы, Ваше Высочество? Пора к столу, — дверь в библиотеку с шумом открывается и с таким же протяжным скрипом закрывается. Служанка, подобрав подолы платья, вбегает в библиотеку, стуча каблучками маленьких черных туфелек. Фобос слышал, как она вошла, но оторваться от очень занимательной книги, которую он нашел, было невозможно. Она стояла на самой дальней полке вся покрытая пылью — должно быть никто ее не трогал уже на протяжении многих лет. Ему пришлось приложить немало сил, чтобы ее достать, ведь дотянуться до нее не так-то просто. Можно было бы попросить отца помочь ему, но родители вечно заняты королевскими делами, и у них никогда нет времени для него. Фобоса это, конечно, расстраивало, но ведь они по-прежнему любят его, единственного ребенка. — Фобос, — снова раздалось за углом шкафа с книгами, но уже ближе. Звук шагов быстро приближался, и уже через секунду служанка будет возле него. Зачем идти обедать, когда перед ним на бумажных страницах разворачивались интересные истории о прошлом Меридиана, о его былых правительницах, гордо стоявших на страже королевства, — А вот вы где, Ваше Высочество. Она встала перед ним и низко поклонилась в знак уважения. Фобос даже не поднял на нее глаз со страницы, исписанной буквами. Служанка стояла в ожидании, когда он закончит читать и пройдет с ней, но тот даже не собирался. Откашлявшись, он положил палец на абзаце, где он остановился, и произнес голосом, каким должны говорить монархи со своей прислугой: — Спасибо, ты можешь идти. — Извините, но я не могу, Ваше Высочество. Королева приказала пойти за вами и привести к обеду. — Ты смеешь оспаривать слова принца Меридиана? — сурово произнес Фобос, нахмурив свои маленькие бровки. Хоть он и не испытывал ни капли гнева или недовольства к этой старой женщине, отвлекающей его от чтения, но в своем голосе Фобос тут же уловил знакомые нотки — так говорила его мать, королева Вейра. Вышла такая же властная и холодная интонация, что у Фобоса внутри все сжалось от собственного жуткого тона. Он даже успел подумать о том, что эта женщина не заслужила его холодности, но тут же быстро одернул себя, ведь мудрый правитель не сомневается в своих словах. Не меняясь в лице, Фобос моргнул, избавляя свое сознание от пелены накатившего ужаса, и продолжил вчитываться в строки. Служанка долго думала, чей приказ для нее более приоритетен и кого в итоге придется ослушаться. Колкий голос юного принца ее не на шутку напугал и, немного постояв, покачиваясь из стороны в сторону, она произнесла как можно увереннее, сжав крепко руками фартук у себя на груди: — Ваше Высочество, тогда я вынуждена буду передать вашей матери, что вы не явитесь на обед. Такое поведение очень огорчит ее, — мягко произнесла она, стараясь как можно аккуратнее подобрать слова. Однако Фобосу уже было не интересно, что она там говорит. Его так и манило дочитать тот абзац, полный интересных описаний. Отняв свой маленький пальчик от странички, Фобос с деловым видом произнес: — Да-да, можешь идти, — и помахал служанке ладонью, провожая ее из комнаты. Оставшуюся речь с уговорами Фобос, даже не стараясь, пропустил мимо ушей. Женщина судорожно мяла фартук, что-то причитала, бормотала, однако в конце концов безразличная атмосфера, исходящая от юного принца, ее или утомила, или лишила всякой надежды на ответ, и тогда служанка наконец-то поспешно скрылась в дверном проеме, оставив после себя глухой звук шагов. Фобос облегченно сделал вдох, полный удовольствия. Наконец-то он остался в таком желанном одиночестве в компании увлекательных историй, крепкого запаха старых страниц, исходящего от шершавой поверхности листа, и незабываемых впечатлений от книги. Казалось бы, разве жизнь может быть еще лучше, чем сейчас? Фобос на минутку отложил книгу, не забыв пометить своим пальцам слово, на котором он остановился. Он представил себе свое будущее: великий король Меридиана Фобос Эсканор, восседающий на своем троне с очередной книгой в руках. Мудрый правитель, знающий все тайны каждого тома, каждого свитка в Меридиане. Все книги принадлежат ему и только ему. Никакая прислуга не смеет отвлекать его от чтения, ведь его Величество настолько великий, что устраивает обеды тогда, когда захочет. Фобос довольно улыбнулся картине своего будущего у себя в сознании. Таким бы он хотел видеть себя в грядущем. Каждое его завтра будет великим, потому что он этого заслуживает. Он — принц Фобос Эсканор, будущий правитель Меридиана, единственный наследник престола. Быстрый приближающийся стук каблуков из-за двери вырвал его из размышлений. Первой в комнату вошла та самая служанка, которая еще пару минут назад звала его в обеденный зал. — Ваше Высочество, еще раз прошу прощения, — судорожно сказала она. Женщина хотела еще что-то произнести, но быстро замялась, как будто что-то на физическом уровне схватило ее за язык. — Не надо, — властный голос эхом разнёсся по комнате, заставляя съежиться каждую живую душу от колких и морозных ощущений. — Фобос, что тебе было сказано сделать? Казалось, что весь мир умер в один миг. Стояла такая гробовая тишина, что Фобос мог почувствовать, как кровь по его сосудам быстро течет от головы к его пяткам, заставляя кожу на лице приобрести мертвенно-бледный цвет. Он узнал бы этот голос из тысячи, ведь только один человек во всем королевстве мог наводить одним словом давящий страх на целые массы народа. И Фобос почувствовал, как от осознания этого, его ноги подкосились, а его самого повело в сторону. — Мамочка, — только и смог вымолвить Фобос. — Не надо, — перебила его королева, — Разве это уважительно пропускать семейный обед? Фобос, твое поведение меня огорчает. — Я виноват, мамочка, больше такого не повториться, — ответил Фобос, виновато опустив голову. — Конечно, не повториться, ведь ты запомнишь раз и навсегда, что такое поведение для принца недопустимо, — произнесла Вейра и сложила руки в замке на груди. Сделав паузу, она перевела взгляд на стоящую рядом женщину и сухо продолжила. — За то, что ты провинился, я приказываю высечь эту женщину. — Что? — тут же сорвалось с губ Фобоса. Он всегда был послушным мальчиком, всегда вел себя так, как предписывал монарший этикет. Фобос никогда не переходил эту тонкую, как лезвие кинжала, грань терпения родителей, и ему никогда не доводилось узнавать, на что они способны в гневе. Сейчас, глядя на мать, он не понимал, та ли это женщина, что еще недавно играла с ним и говорила теплые и ободряющие слова. — Мамочка, она не виновата. Пожалуйста, не трогайте ее, — на одном дыхании произнес Фобос. — Это я отослал ее, пожалуйста не надо, не наказывайте ее, — Фобос уже с трудом мог говорить: ком в горле все нарастал, а крупные капли на ресницах мешали разглядеть холодное лицо матери и смиренно стоящую фигуру служанки. Королева вышла, шелестя подолами своего пышного платья по полу. Звук был такой, словно ползла змея, добывшая на своей смертоносной охоте много дичи. Напоследок мать равнодушно бросила своей прислуге: — Ведите их в обеденный зал. Фобос, роняя горячие слезы на пол, смотрел как слуги его матери берут под руки служанку, превратившуюся в расплывшийся темный силуэт, и куда-то тащат. Из-за пелены на глазах он не увидел, как кто-то здоровый подхватил его на руки и понес вслед за создавшейся толпой. Фобос плакал, кричал и вырывался, но все его слова мольбы превращались в глухой крик, который рассыпался об равнодушные, как у его матери, лица толпы. Фобос почувствовал, что его неаккуратно свалили на пол, словно какой-то мешок с картошкой, отчего он чудом не разбил свои коленки. Вытерев наспех глаза манжетами, он увидел очертания обеденного зала, где находились все приближенные ко двору, которые уже вовсю принялись пробовать яства с королевского стола. Увидев волнение вошедшей толпы, аристократы поочередно сложили по этикету свои столовые приборы, промокнули жирные от жареного мяса губы салфеткой и устремили свои взоры на королеву в центре зала. Мир словно замер, ожидая ее слов для того, чтобы ожить вновь. — Несите розги, — наконец-то произнесла Вейра, нагоняя новую волну суеты в толпу. Служанку сильно толкнули под поясницу, и она упала коленями на холодные каменные плиты, затем с нее грубо сорвали измятый фартук и кинули рядом с ней. Служанка быстро подхватила его и с силой прижала к груди, как будто бы это был ее грудной ребенок, которого хотят забрать у нее. Фобос хотел было бежать и помочь ей, но кто-то из толпы крепко схватил его за основание ладони и крепко прижал к себе. — Смотри, — ядовито шепнули ему на ухо. И Фобос смотрел, как один из прислужников матери принес длинный и тонкий прут, видел, как он же бесцеремонно разодрал ткань на спине этой женщины и замахнулся палкой над оголенной кожей. Фобос зажмурился, слыша, как один за другим тот человек наносил удары розгами. И пока толпа, полная животного желания хлеба и зрелищ, хором считала удары, Фобос, подражая людям вокруг, тоже считал их, но про себя, умоляя все высшие силы, чтобы эта пытка поскорее закончилась. Около головы все периодически слышалось это едкое «Смотри», а слезы парами стекали по красным щекам, оставляя горячие дорожки. Когда эта публичная казнь закончилась, служанку вынесли в коридор и оставили там приходить в себя. Толпа же, как ни в чем не бывало, продолжила трапезничать, обсуждая политику, моду и прочие насущные вещи. Фобос беспомощно упал на колени, продолжая ронять слезы на каменные плиты обеденного зала. — Ваше Величество, простите мне мою дерзость, но юному принцу неприлично лить слезы на людях, — послышался голос с места, приближенного к основанию стола, где сидели королева и король Меридиана. — Справедливое замечание, лорд NN, я сейчас же с этим разберусь, — ответила королева Вейра и подала знак служанкам, чтобы те подвели сына к ней. Служанки обеспокоенно подняли юного принца с колен и долго суетились над ним, отряхивая его костюм. Затем его взяли под локти и потащили к месту, где сидели его мать и отец. — Теперь ты понимаешь, что быть принцем — это большая ответственность, и от твоих поступков зависит судьба других людей, — поучительно произнесла мать, вглядываясь в ярко голубые зрачки сына, выделявшиеся на фоне красных от слез белков глаз. Фобос промолчал, не понимая, чему может научить его эта публично проявленная жестокость. — Разве может что-то доказать жестокость? — тихо произнес Фобос, надеясь, что никто не услышит его сказанную дерзость, однако королева все-таки услышала. Вейра нежно коснулась подушечками своих тонких пальцев головы Фобоса, убирая спавшие на лоб пряди. — В любом случае, надеюсь ты усвоишь этот урок, — королева вздохнула и сделала еще один знак служанкам, чтобы те увели его с глаз подальше. Фобос не стал противиться воле матери и покорно поддался ведущим его рукам прислуги. Последнее, что он услышал было: — Вытри слезы, Фобос, членам королевской семьи запрещено плакать. ~ Фобос, устало облокотившись на каменные перила, стоял на балконе в своих покоях. Закатное солнце переливалась у него в глазах расплывшимися яркими огоньками, но вместо вдохновляющих мыслей на ум Фобосу приходили лишь неясные очертания людей, размытые его слезами, на сегодняшнем обеде. Он пропустил его, за что поплатился. На ужине он тоже не был, однако в этот раз мать позволила ему эту вольность. Он отослал всех служанок, которые к нему приходили, а затем, когда их бесконечный поток кончился, Фобос смог наконец-то позволить себе немного драгоценного одиночества. Он ощущал себя пустым внутри, как будто кто-то разрезал ему грудь и вынул кусок его души, а может, эти чувства были вызваны тем, что он не ел уже больше 6 часов. В один момент Фобос резко напрягся и прислушался. Он отчетливо почувствовал, как чья-то легкая и нежная ладонь опустилась на его плечо и несильно сжала, будто бы старалась утешить. Это чувство было настолько реальным и осязаемым, что Фобос смутился и резко повернул голову, однако никого сзади него не было. Он потрогал свое плечо, пытаясь обнаружить остатки того тепла, которое он только что почувствовал. — Кто здесь? — настороженно произнес он, оглядывая свои покои, однако ничего подозрительного, что мог бы зацепить его взгляд, Фобос не замечал. — Ты меня не видишь? — женский голос разлетелся по всей комнате, но Фобос не мог понять, откуда он исходил, словно владелец голоса был везде и нигде одновременно. — Нет, — ответил Фобос, продолжая оглядываться по сторонам. Хоть он этого и не видел, но прочувствовал подкорками сознания, что таинственный обладатель голоса задумался. — Это какая-то магия? Кто ты? Фобос снова ощутил эти невидимые касания, наполненные теплотой и нежностью. Он чувствовал, как мягкие ладони проводят по его спине, плечам и затылку, будто бы пытаются изучить его, убедиться, что он настоящий и не развалится, словно мираж. — Это неважно, — снова разнеслось по комнате, и Фобос уловил печальные интонации, словно голос чему-то огорчился. — Я видела, что произошло сегодня в обеденном зале. — Если ты одна из прислужниц моей матери, то ты можешь идти, я не хочу об этом говорить, — холодно ответил Фобос. — Нет, я не из них, — голос сделал паузу. — Просто хотела сказать, что если бы ты сохранил в себе эту доброту и стремление помогать людям, то ты бы мог стать мудрым правителем Меридиана. — Я и так им стану. — Посмотрим, — напоследок разнеслось грустным эхом по комнате. Фобос закрыл глаза, и, когда открыл, все ощущения мигом пропали, а голова на удивление была слишком ясной и чистой, но в глубине души осталось какое-то смутное чувство недосказанности и обиды на что-то конкретное, но на что Фобос вспомнить так и не мог.