Like a monster

Мандрейк думал, что с появлением Темного Принца зияющая дыра в его душе заполнится и сама собой срастется. Ни черта подобного. Даже и близко нет. Если раньше у правителя леса была достойная цель — вырастить своего приёмыша — то сейчас в голове мужчины при виде Соласа, его «утешеньица», возникало только одно желание — убраться как можно дальше. Принц был не человечески жесток даже для Поганца. Нимф наводил на союзников ужас даже больший, чем на разбитых врагов. Ранее Дагда, маленький сын Мандрэйка, часто игрался с посохом отца. Игрушками же для крылатого отродья стали живые существа. Впаянный в камень фэйри поразил воина Мандрагоры, но позже он понял, что это были цветочки — ягодки начались через два года, после того, как Солас подрос. Тут и там бродили жертвы его игр : изувеченные и полуживые составляли лишь небольшой процент тех, кому повезло вообще остаться в живых. А самым худшим оставался тот факт, что маленький монстр неизменно старался проводить как можно больше времени со своим названным отцом. Приходилось терпеть и иногда даже поощрять то, что делал нимф. Хоть это и не влезало ни в какие рамки. Чтобы спастись от очередного «Пап, смотри, что я умею!», главарь Поганцев позорно драпал на светлую — ранее светлую — сторону леса и днями отсиживался там, не имея ни малейшего желания возвращаться. Чего греха таить — он и сам боялся Тёмного Принца, который, как преданная собачонка, везде волочился за мужчиной хвостиком и смотрел ему в рот. Мэри Кэтрин вздохнула. Мандрэйк снова исчез на неопределённый отрезок времени. Девушка сидела у подножия трона, сделанного из большого куска трухлявого бревна. На нём с флегматичным видом восседал крылатый тиран. Он быстро подрос и вытянулся в длину. Хрупкое тело теперь украшали мускулы, крылья лениво колыхались за спиной, словно два огромных веера. Они делали облик молодого принца жутким до дрожи в коленях. Но остались во внешнем виде дитя бутона и некие первоначальные, утонченные черты — правильное лицо, манерность движений, особая, почти женственная красота. Иногда топтуха, так и не возвратившаяся в большой мир, даже поражалась — как столь красивое существо могло быть настолько безжалостным. Год назад наследник Мандрэйка уничтожил дом девушки, а также непостижимым образом уменьшил её отца. С тех пор он проводил время за размышлениями в тёмной яме, служившей темницей. Нод до сих пор не подал ни одной весточки о себе. Проще говоря, он пропал, и Мэри томилась, каждый день ощущая неприятное чувство ожидания. Снаружи ворчало небо, недовольное тем, что происходило на земле. Солас зевнул, прикрыв рот ладошкой. - Когда уже отец вернется? - Недовольно спросил юный поганец, косясь на пленницу. Она была единственным существом, которое принц ни разу не тронул. Многим была завидна её судьба; а вот М. К. Предпочитала повеситься на высоком дереве такой «милости». - Откуда мне знать? - Устало ответила вопросом на вопрос топтуха, прислоняясь к подлокотнику трона. Ей отчаянно хотелось спать. - Сегодня я научился заставлять растения гнить. Наверное, па будет рад. - Неуверенные нотки закрались в голос юноши. Он все же оставался ребёнком — злым, деспотичным, но все же ребёнком, который просто добивался родительской любви. Наверное, он потому и не трогал Кэт, что она была единственной, кто понимала это и относилась к тёмному принцу скорее с жалостью, чем со страхом или ненавистью. Побарабанив пальцами по подлокотнику, нимф резко поднял голову — ведь раздался звук открывающейся двери. Внутрь вошел хмурый, словно тучи на небе этим днём, Мандрэйк. Сорвавшись с трона, нимф подлетел к названному отцу: - Ты где был? Па, па, что слу... - Ничего. - Прервал поток слов мужчина, хмуро поглядывая на «сына». - Просто я устал. - А... - Осторожно протянуло дитя, отлетая от родителя. Черные глаза недоверчиво уставились на воина Мандрагоры. А затем наследник трона покинул зал, выйдя под дождь. Он больше не сказал ни слова, что было очень странно — ведь всегда при виде Манрэйка только и слышно было, что его щебетание. Хмыкнув, вождь Поганцев подошел к трону и обратился к задремавшей было М.К. - Я, конечно, знал, что ты — опасная женщина, но не настолько же. Что ты с ним сделала, что он наконец заткнулся? - Ничего. - Пожав плечами, девушка приподнялась, чтобы сесть поудобнее. Её глаза встретились с глазами воина. - Помнишь наш уговор? Я занимаю Соласа, ты пытаешься найти Нода. - Помню, помню. Какие мы деловые. - Недовольно буркнул темный, усаживаясь на трон и вальяжно разваливаясь там, по-хозяйски непринужденно. - На той стороне леса его точно нет. Я прочёсывал всю местность несколько раз. В развалинах дворца Тары я нашел вот это. - Бросив на пол рядом с девушкой тёмную перчатку из плотного материала, правитель леса потёр крючковатый нос. - Это его! - воскликнула Мэри Кэтрин, мгновенно узнавая часть одежды Нода. Что ни говори, но она хорошо помнила его — до мельчайших деталей. - Ты продолжишь искать? - С надеждой спросила пленница. - Зависит от выгоды, которую это принесёт. Мальчишка явно что-то замышляет, И, скорее всего, я вхожу в его планы отнюдь не в романтическом смысле. Если он попытается вогнать меня в могилу... - Заканчивать предложение не требовалось. Девушка выпалила: - Не попытается! Если ты дашь ему это. - Молниеносным движением выхватив из-за пояса воина Мандрагоры зазубренный клык животного, топтуха отрезала прядь волос и вернула оба предмета Мандрэйку. Тот удивлённо-полусаркастически изогнул бровь. - Скажешь, что это от меня. - Если встречу. - Какой же ты противный! - Не удержавшись, Мэри Кэтрин подняла кулак, чтобы стукнуть поганца, но промахнулась и ушиблась о подлокотник трона. Зашипев, юная особа скорчилась на полу. Наследник трона отнял длинное заостренное ухо от двери. Он услышал достаточно. Папа ищет какого-то Нода. И, скорее всего, хочет получить его живым, не смотря на угрозу смерти. Быстро хлопая крыльями, принц как можно тише поспешил удалиться. Дело стояло только за тем, чтобы выбить из кого-нибудь информацию о таинственном Ноде так, чтобы не узнал Мандрэйк.