7 дней и ночей с Анжольрасом

От головной боли хочется выть. Надо же было вчера так напиться. Я чувствую себя трупом, который придавили чем-то сверху и раскатали по земле. Тело все будто онемело. Я с трудом шевелю пальцами на руках. Нестерпимо хочется пить. Жажда издевается надо мной, рвет кожу на горле, стягивает его и иссушает с непонятным мне наслаждением. В висках будто спрятались надоедливые музыканты, проверяющие на прочность мою черепушку. Пусть они перестанут... Это невыносимо. Я медленно открываю глаза и упираюсь глазами в потолок. Первое, что я вижу, это разводы и трещины, так долго встречающие меня во время каждого пробуждения. Доброе утро, друзья мои. Как я погляжу, вас прибавилось... Я блуждаю взглядом по изгибающимся, кривым, хаотичным линиям, сравнивая их с собственными мыслями, рожденными в пучине противоречия. Даже головная боль мне в этом не помеха. Это ведь уже дело привычки. Боль пройдет, и я напьюсь снова... Замкнутый круг. Как и все в нашей жизни... Но тут внезапно происходит нечто совершенное новое - на это пространство выплывает твоя голова, увенчанная ореолом и покинутая для юмора. Я вздрагиваю, забывая обо всем, о чем размышлял несколько секунд назад. Ты серьезен как никогда, хотя и очень бледен. Я никак не могу привыкнуть к тому, что ты находишься здесь, в моей комнате, так близко... Значит, вчера ты был свидетелем моего очередного пьянства, разве что в иной обстановке. Более интимной, более располагающей к... Неясная тревога путает мои мысли, которые разлетаются, как напуганная стайка птиц. Интересно, а что я творил вчера? Почему-то возникший в голове вопрос интересует меня больше, чем само состояние, хотя я и не отказываюсь от стакана воды, который ты мне протягиваешь не без презрения в твоих глубоких, умных глазах. Я делаю глоток и жмурюсь от удовольствия, ощущая, как вода ласкает горло, расправляется с жаждой и пробуждает тело. Ты на удивление молчишь, я же ожидал от тебя нотаций и нравоучений. Что же я мог натворить вчера такого, что заставил тебя молчать? Я же не перешагнул грань дозволенного? - Спасибо, - произношу я жутким, хриплым голосом. Тебя что-то волнует, я это вижу, я это чувствую. Мне даже кажется, что ты сегодня не так свеж, как обычно, будто бы не спал полночи. Меня пронзает холод. Не я ли был этому причиной, но благополучно все забыл, стоило спиртному раствориться в моей крови? Могло ли между нами произойти что-нибудь? И если да... То неужели я совершенно забыл бы это? Нет, это все мое разыгравшееся воображение... Это же все-таки ты. Разве тебя удастся так просто склонить к близости? И все же лучше прояснить ситуацию. - Анжольрас, - я усаживаюсь на кровати, прислоняясь спиной к стене. В голове тут же отбивают жесткий бой барабаны, касаясь висков и уничтожая мысли. О чем я? Ах да... - Анжольрас, я вчера... я вчера творил что-нибудь такое, что могло... эм... вступить вразрез с твоими правилами? Ты смотришь на меня долго и пристально, я вижу, как в твоих глазах бьется удивление и недоверие. Да что я такого натворил? Пока воображение рисует худшее... или лучшее, ты лишь усиливаешь весь ужас моего положения, не спеша с ответом. Ты слишком жесток, Анжольрас. - А ты не помнишь? - вместо ответа, наконец, спрашиваешь ты на удивление осторожно. - Не помню чего? - меня вновь сковывает в холодные цепи ужас. - Твоего... кхм... условия, - раздраженно говоришь ты, будто бы сама мысль об этом вызывает в тебе тихий, но но от этого не менее разрушительный гнев. Но на твоих скулах расцветает румянец, и это заставляет меня вновь отвлечься от охватившего меня мрака. Что это за условие? Что я мог предложить тебе? Разве что... Кровь сходит с моего лица, горло сдавливает ужас от осознания. Неужели я правда предложил тебе это? Ты целомудренно опускаешь глаза, подтверждая мою догадку, и мне от этого легче не становится. Да, Эр, ты молодец, нечего сказать. Ну хорошо еще, что ты его просто в кровать не уложил. Без его согласия. А что? От пьянчуги можно всего ожидать, а от тебя и подавно. Мне не хочется продолжать этот разговор, и я делаю глоток из своего стакана, отсутствующим взглядом блуждая в пространстве. Ты ведь не воспринял это всерьез? Правда ведь? *** - Я хочу осмотреть твою рану, - говорю я чуть позже, когда голова немного проходит, и атмосфера перестает быть такой напряженной. Ты бросаешь на меня осторожный взгляд, видимо вновь вспоминая вчерашнее, но быстро и твердо киваешь. Я подхожу к тебе, а ты тем временем расстегиваешь пуговицы. Это мгновение заставляет меня сделать глубокий вдох, успокаивая внезапно быстрее забившееся сердце. Эр, спокойнее... Ты всего лишь должен осмотреть рану... и никаких глупостей и внезапных безумств. Верно? Это не займет много времени... Просто проверишь и все.. Но твоя кожа, твое тело, твое лицо... ты... Кажется, будто в горле вновь началась засуха, но я не смею сделать шаг в сторону и выпить воды, будто бы ты можешь передумать, стоит мне показать хоть какую-нибудь слабость. Хотя разве что слепец не увидит того, что есть... Моих взглядов, моего внимания... ну или ты. Конечно же. Я бы улыбнулся, не будь все это настолько горько и мучительно. И ведь я не могу вырваться из этого капкана, из этой ловушки, расставленной жизнью, сорвать эти цепи, называемой, кажется, любовью... Глупец. Какой же я все же потерянный и безнадежный глупец. Я слишком алчно наблюдаю за твоими движениями, но не отдаю себе в этом отчета и не знаю, как в эту секунду мои глаза полыхают адским огнем, как кончики губ жадно подрагивают, как напряжение сковало скулы и не ощущаю, как мои пальцы сомкнулись в кулаки, пронзая ногтями кожу... будто бы желая схватить иную плоть, охватить иную кожу... Зря, Эр, зря... Свободные гибриды золотых волн, бьющихся о берег твоей кожи, грациозно сбегающие с этой чудесной головы, в которой сосредоточено столько непонятных мне молниеносных мыслей сурового вершителя моей судьбы... Глаза, о эти глаза, ледяные чертоги величия человеческой мысли и бесстрашия, прячущиеся под длинными, золотыми нитями моей свободы... А эти губы, эти волнующиеся меня уста, всегда так жестко соединенные и раскрытые лишь тогда, когда нужно воззвать и вразумить кого-либо... Интересно... а какие они на вкус? Мне хочется влепить себе пощечину, но, естественно, сейчас у меня нет такой возможности, поэтому приходится это сделать лишь мысленно, в надежде привести мозговой хаос в порядок. Но... мне кажется или твои пальцы правда чуть дрожат? Наконец, я вижу твою мраморную кожу и зашитую мною рану. Я заставляю себя протянуть руку и аккуратно коснуться пространства вокруг нее пальцами, но ты все равно вздрагиваешь. А вместе с тобой вздрагиваю и я. Приходиться на секунду поймать твой взгляд, чтобы прочитать там твое недоверие и присущую лишь тебе такую особенную внимательность к моим действиям. И эти небеса, заключенные в радужку вечного шторма... Я, опускаю глаза, прогоняя наваждение и возвращая себе контроль над ситуацией. Но надолго ли? Глаза скользят по неровным швам на твоей коже.. Все уже не так страшно, как было. На тебе все заживает быстрее, чем следовало. И какая удивительная на ощупь твоя кожа... Такая гладкая, такая идеальная, такая горячая... Я чувствую на себе твой взгляд, но я оказываюсь в ловушке гипноза линий твоего тела, температуры твоей кожи. Я не поднимаю глаз, делая вид, что внимательно изучаю рану, боясь поддаться соблазну впиться в твои страстные до вдохновляющих речей уста. Ох, эти изогнутые, стиснутые, упругие губы... Эти жестокие властители в моих греховных снах... И с каждой секундой становится все сложнее сохранять самообладание. Ты слишком близко, и близость волнует меня, но я не могу отстраниться, будто бы тайные сети опутали меня, заставляя еще приблизиться к тебе... Так близко, что воздуха становится мало, что дыхание обрывается где-то в груди, что разум гаснет в объятиях желания. И вот я уже не замечаю, что держу ладонь рядом с раной дольше, чем следует. Я чувствую на себе твой осуждающий, строгий взгляд, но не поднимаю глаз, будто бы все мое внимание отдано именно швам на твоей коже. Тем не менее не проходит и нескольких секунд, как моя ладонь начинает скользить выше, по твоей груди, вверх на ключицы, а затем на шею, прячась под кудрями. Ты безумец, Эр. Я поднимаю на тебя свои мутные, уставшие глаза и прежде, чем ты успеваешь что-либо сказать, быстро тяну тебя к себе и впиваюсь своими иссушенными губами в твои чуть раскрытые, неопытные, горячие уста. Со вспышкой в голове время останавливается. Я чувствую лишь твои губы, прикосновение к которым пронзает меня всего страшным, но таким сладким разрядом. Непередаваемо... Это слишком волшебно, иллюзорно, чтобы быть правдой. Чтобы быть реальностью. Слишком сладко, чтобы думать о будущей горечи расставания. Слишком ярко, чтобы померкнуть в следующую секунду... Это мечта безумца, каким являюсь я. Прости меня, мой Аполлон, прости меня, что я так несдержан... Но ты... ты... Ты слишком прекрасен, слишком нереален, слишком идеален, и я не могу сдержать себя в столь простом и диком желании коснуться тебя... Ты - мое божество, и я преклоняюсь пред тобой. И твои губы... Аполлон, как же они сладки! Как же я часто думал о них, представлял их, даже гадал, какие они на вкус! И вот сейчас я, наконец, знаю. Я чувствую. И этот огонь сжигает меня заживо... Одной рукой я все еще удерживаю твою шею, другую опускаю на твою спину, сминаю ткань рубашки и чувствую горячую кожу под ней. Разве мрамор может быть таким горячим? Я прижимаю тебя к себе, ощущая твое тело так близко, как никогда раньше. Это внезапное ощущение расправляется с последними криками рассудка. Твои губы... Как же все-таки долго я мечтал о них. Я сминаю их под своими, желая насладиться их вкусом, пока ты не поймешь, что произошло и не отшвырнешь меня прочь. Пылко, страстно, отчаянно... Я даже скольжу по ним языком, почти что проникая в твой рот, но ты резко обжигаешь меня своим дыханием и одним движением отталкиваешь от себя. Ты дышишь тяжело, учащенно и не сводишь с меня удивленного, раздраженного взгляда. Краска вновь обожгла твои прекрасные скулы, а парочка локонов прилипла к вспотевшему лбу. А глаза... глаза так и искрятся. По-видимому от осознания того, что чувствовать не следовало, не так ли, мой Аполлон? - Никогда. Не смей. Этого. Делать, - четко произносишь ты каждое слово, пронзая меня взглядом своих прекрасных, небесных глаз. На языке пляшет мое вчерашнее условие, но сейчас я не смею озвучить его вновь. Откуда во мне столько наглости по отношению к тебе? Раньше одного твоего взгляда мне хватало, чтобы опуститься с небес на землю. А теперь... Я держу тебя у себя, целую тебя... Безумие, какое сладкое безумие! Но мне нужно прийти в себя. Я ведь целовал Анжольраса! Я будто бы только что выпил целую бутылку вина, настолько туманно в голове и легко на душе. Как же хочется поцеловать тебя снова... И так любопытно, что будет дальше. Я рискую многим, но все же... Это того стоит. Кто знает, может и условие состоится? Мечты, мечты, Эр. Я украдкой улыбаюсь, глядя в окно, за которым течет размеренная жизнь Парижа, окрыленная страстностью минуты, искрой водоворота событий и фантазией волшебного мгновения вечности... ______ + небольшое дополнение к главе http://pikucha.ru/ibNCz