Возрастной ценз

- Спасибо за, - Тэхён прерывается, скашивая поддевшийся смущением взгляд на скомканное одеяло, - прекрасный первый раз. У Чонгука за секунду крошится функциональность всего организма и за следующую секунду виртуозно собирается заново, правда, кажется, с багами, ибо в голове лишь кромешное «что?». Они заметили друг друга этой ночью, в клубе. Хорошо, заметил именно Чон, приценился - идеально, и пристроился сзади без лишних пошлостей; за столь очевидное нарушение личного пространства на него отреагировали моментально: крутанулись лицом и, наверное, оставшись довольными, самостоятельно притёрлись ближе, вольно закинув руки на его плечи. Много времени, дабы понять, что, да, они хотят друг друга, им не понадобилось; заказали такси — Чонгук не фанат алкоголя хотя бы из-за ужасного вкуса и красочного похмелья на утро, он выпил всего один коктейль и по факту был трезв. Впрочем, всё равно не ездит в подобные места на собственной машине — и быстро причалили к дому, поднялись в квартиру, а дальше... всё как в тумане? Если бы. Ясно как день. - Это твой первый раз? - сипит внезапно севшим голосом. - ... - Тэхён вновь разрывает зрительный контакт; ведёт плечами и выпрямляет осанку, не стесняясь слишком уж раскрепощённой наготы для без проведённой ночи девственника. Чонгук, напротив, в спортивных штанах и футболке - раньше проснулся, сидит на краю извороченной — истраханной не меньше, чем партнёр — кровати, собирался культурно предложить завтрак и распрощаться. - Да. - Ты, - воспалённым мозгом подбирает слова, - имеешь в виду с мужчиной? - И с мужчиной. - И? - С девушкой не было. Зачем? Они меня не привлекают. Блять. Чисто, блять, - блять! - Сколько тебе лет, Тэхён? - Чонгук не какой-нибудь заядлый ловелас, чтобы не спросить или, спросив, забыть имя любовника. Названный ощутимо напрягается и грознеет по щелчку. - ...надцать. Пространство кинематографично скачет в неподготовленном к подобным ответам восприятии. - Сколько? - убито шелестит. - Шестнадцать. - … Ты шутишь? - Слушай, ты мне понравился, я тебе отдался. Сам. В чём проблема? - Ты- - тупо хлопает ресницами. Ещё бы! Попробуй тут не потерять дар речи! - Тебе шестнадцать, блять, Тэхён! И ты, - проглатывает слова, - только сейчас! Мы же- Я же тебя- Отворачивается, сгибаясь и опираясь на колени. Лютый пиздец. Этот Тэхён, этот мальчишка, ещё на несогнутых ногах под стол пешком ходит! Учится в школе! И далеко не на выпускном году обучения! У него родители, наверняка думающие, что отпустили дорогое чадо к другу на ночёвку с чипсами и фильмом! А не в клуб, откуда того любезно подцепил взрослый дядька и разложил в безотказной миссионерской! Пиздец. Просто пиздец. Тэхён ему в сыновья- Нет, не годится - охеревшую наравне с хозяином совесть это не умасливает. Чонгук щедро оттягивает себе волосы, давясь немым криком. Он неосведомлённо поимел ребёнка. Ребёнка! - Эй, - возмущается позади ребёнок, пялясь на сгорбленную спину. - Не начинай, а. Я же сказал, - сам тебе отдался. Ни о чём не жалею, наоборот. Какая разница, сколько мне лет? Это разве что-то меняет? У Чона, в противовес шоковому состоянию, отменно работает слух. Вскидывается корпусом к любовничку. - Тебе, блять, шестнадцать, Тэхён! О чём ты говоришь?! Конечно, меняет! Ты ребёнок! Ребёнок! С какого хуя ты шляешься ночью в клубе, блять, и едешь со мной спать?! - Я захотел! Не ори на меня! Я не ребёнок! - вскакивает с нагретого места и, то и дело нагибаясь кверху бесстыжей, растянутой, голой задницей, пускается по периметру ложа подбирать свою одёжку. - ... - Чонгук принимает адресованное ему, вдыхает много, точно отнимут, и выдыхает целым потоком, будь перед ним что-то - опрокинулось бы навзничь. Спокойно. Не орать. Ребёнок. Которого он поимел. Ребёнок. Спокойно. - Захотел?! Ты просто, блять, захотел?! Тебе шестнадцать! Захотел он, блять! – спокойно?.. Не срослось. - ... - подорванно упаковывается в трусы, рубашку, джинсы. Во всём этом добре Тэхён действительно выглядит гораздо старше. Плюсом макияж (размазавшийся и подстёршийся). Не лишним учесть: клуб, в коем они столь удачно нашлись, далеко не из дешёвых, у всех при входе обязательная проверка паспорта, Чон бывал в нём не единожды, в общем - приличное заведение. Тэхён не мог оказаться там... Ну не мог! Не должен был! - Как тебя пустили в «GandD»? - По знакомству, - давит с налётом плаксивости, становится перед ним, на расстоянии, отчего-то не уходит. Чонгук поднимает на него бешеный взгляд, смотрит в красные, не менее бесстыжие, чем задница, глаза. Пусть заревёт, пусть, вот вообще не жаль, может хоть больше не будет прыгать в койку к левым встречным. - По какому знакомству? - сдержанно отчеканивает, честно силясь не повышать голос. Им необходимо как-то решить ситуацию. Как? Сказано же - как-то! Чонгук в душе не ебёт, поскольку наебался уже, ночью, вдоволь, на несколько месяцев вперёд стопроцентно во, чересчур, выше крыши! - У моего друга его друг - хостес. - И твой друг тоже вчера был там? - Нет. - Родители? - Что родители? - напыживается. - Знают? - взметнул брови подначкой. - Знают, где шляется их шестнадцатилетний сопляк? - оскорблять не замышлялось заранее, это и не оскорбление, а кристальная истина, поданная грубой формулировкой. - Да хватит! Я не сопляк! Не ребёнок, ясно?! Хватит повторять мой возраст! Будто он играет роль! Если тебе не понравилась наша ночь - так и скажи! Ась?.. - ... - Я был, - паузится, - недостаточно хорош? Тебе не понравилось со мной? Наш секс? Поэтому орёшь на меня? Стоп. Сто-оп! - Причём зде- - Я правда старался. Тебе совсем не понравилось? Чонгука настигает ударом - Тэхён действительно не понимает проблему, причину, почему он, Чонгук, злится и срывается. Или прикидывается дурачком? В любом случае это выводит хлеще прежнего. Разве тут возможно не понимать?! - ... – по накатанной грезит заорать, он в полнейшем ахуе, чудом оставляет злость — страх — в горле, прямо на подступе, на корне языка. Стискивает зубы для верности, повторно прячет лицо в ладонях. Чонгуку бы времени, чтобы проглотить застрявшее и переварить, а не пороть на горячую голову. Ситуацию же не перепишешь, верно? К чему разборки? Казнить нельзя, смириться. - Молчишь?! Отлично! Я всё понял! - Тэхён списывает на свой счёт (ну и правильно, однако не в том аспекте) и ретируется через арку в коридор, там и ко входной двери. Чонгуку посрать на его демонстративный уход около миллисекунды, по прошествии оной ужаленно подрывается следом и, фу-ух!, успевает перехватить оперативно закомплектовавшегося в куртку и шапку мальчишку. Последний с психом дёргается — вероятнее от неожиданности — на сцапавшие его ниже плеча пальцы и гордо задирает подбородок, оперевшись позвоночником в косяк. Глядит с дерзостью, сучонок. Не плачет. Чонгук невольно подмечает, что Тэхён ему до губ по росту, примерно. Ну ошалеть, этого факта для полноты картины не доставало! Тэхён в свои жалкие шестнадцать практически вымахал до Чонгука, которому, простите, двадцать семь! Он, помимо неподсохшего молока из материнской сиськи, ещё и подросток-переросток, получается! А в свои девятнадцать Тэхён его обгонит?! Угораздило же Чонгука! Благо Тэхёновы девятнадцать, увольте, он заставать не намеревается. Прожигают друг друга. Старший слегка отклоняется, не то слишком близко; вдыхает и выдыхает за молитву спокойствия - ритуал, ставший привычным за текущий час, ровным тоном спрашивает: - Ты собираешься рассказывать кому-то? - ... - «нет» формируется, да зависает неозвученным. Тэхён-то малолетка, но мозги в наличии. «Нет» меняется на: - Дай мне свой номер, - чётким требованием. - ... - сужает веки. Чонгук тоже не дурак, предвкушает западню. - Зачем? - с потаённой надеждой на «пронесёт». - Х, - ухмыляется с дьявольщиной и между делом лезет разглаживать мятую ткань футболки на крепкой, вдавливающей этой ночью в матрас груди. Долго шаловливые руки на ней не задерживаются, перекочевав за шею, обнимая. Зато глаза какие - самые невинные на свете. - Будем переписываться, - мурчит довольно, победителем, играется с «ёжиком» на затылке, - отправлять фотки, договариваться, - флиртующе вскидывает бровкой, - о разном, созваниваться... А если ты будешь меня игнорировать или на что-то не соглашаться, - интригующе замолкает. - Я расскажу, - милый голос пронзает стальной бас. - Родителям, к примеру. Они, не сомневайся, доведут до суда. Суд, девяносто девять процентов, встанет на мою защиту. В общем, ты понял. Будь хорошим со мной, Чонгук. Договорились? Шах и мат. Птичка в клетке. Когда Тэхён эффектно скрылся на лестничной площадке, Чонгуку предоставлялось малое - треснуть по металлу входной двери, сцедив воздух из ноздрей а-ля бык в загоне. Его взяли за яйца. Крепко, с ногтями. И будут таскать за собой, как на поводке, а он будет послушно идти. Пиздец двойного размаха, не иначе. Тэхён это всё наперёд спланировал? Нет? Разница, ежели исход одинаковый. Браво! Чонгук отныне его игрушка-банкомат. Попросит — велит! — купить ему айфон? Беспроводные наушники? Что там ещё в тренде? Навряд ли Тэхён согласится на кругленькую сумму, дабы мирно разойтись, да и где гарантия невозврата? Он же бестолковый мальчишка, растратит и явится за добавкой - и подобно раз за разом, по кольцевой, до совершеннолетия... Чон не оправился от новости, что трахнул ребёнка, на него уже валится вытекающая - этот ребёнок нагнул его шантажом. Чонгук не поспевает переваривать; грозно обдышав коридор и стойко снеся первую волну осознания, привидением добрался до кухни, чтобы на автопилоте состряпать себе завтрак. Выходной, спешить некуда. Оповещение на телефоне раздаётся раскатом грома в тихом пространстве. Я серёжку на прикроватной тумбочке забыл 10:54 Посмотри 10:54 Чонгук дивится его беспечности, невозмутимости. Сообщения столь обыденные, будто они старые друзья или парочка со стажем за спиной и будто не приключалось криков по поводу возраста и сценки в коридоре со свидетелями - обувной тумбы и вешалки с верхней одеждой. Идёт и смотрит. Есть. Лежит-поблёскивает от холодного света морозного, зимнего солнца. Берёт, рассматривает. Длинная, серебряная, наверняка дешёвка. Не смей выкидывать или ещё чего 10:55 Она дорогая 10:55 Не прощу 10:55 Мдэ. Этот Ким — судя по имени в КакаоТок — мысли читает? Ага, дорогая, так он и поверил, пф. Кладёт обратно. «Выкидывать или ещё чего» он не в том положении, с него же потом компенсацию сшантажируют. За рутинными делами минует день: приобрёл себе в магазине классический костюм на служебные будни, которые обязывают постоянно быть при параде — администратор в ресторане - это вам не шутки шутить, — снял деньги в банке — не для Тэхёна, на запчасть к машине, — затарился продуктами и дома немного убрался. Сообщений от мальчишки не поступало. Чон наконец переварил с горем пополам. Его выводы неутешительны: он латентный педофил, коль уж у него встал на школьника; на него могут заявить в полицию о домогательствах, растлении, даже, наверное, изнасиловании; и он не сечёт, как сей замечательный ложный послужной список опровергать. Всё произошло добровольно, Чонгук был трезв — нежелательный плюс к его карме педофила, — Тэхён, на минуточку, тоже — плюс Чону в суде? Нет, ибо ничего не решает, — ещё Тэхён был невероятнымблятьневероятно тактильным, лез по дороге из клуба на улицу, в такси и, конечно, непосредственно в квартире, тёрся, хохотал, нуждался в прикосновениях, целовался, финальным - раздвинул ноги, и Чонгука унесло. Да, блять, да, он был невероятным. И секс был определённо хорошим, не лучшим или самым оригинальным, безбашенным, был обычным, Чону всё понравилось, всё устроило. Естественно, с Тэхёном он своими впечатлениями не поделился - за раздвижением ног перед кем ни попадя лучше следить научится. Тэхён не был зажатым — исходя из утра Чонгук догадывается, это не в его характере, — совершенно никак не демонстрировал девственность, не останавливал, не просил понежнее и далее и тому подобное - ни_че_го; не выделывал финты, дабы продемонстрировать несуществующую опытность, то есть, хм, и не пытался скрыть? Тэхён ведь на все вопросы на утро ответил честно, а мог соврать, тогда они бы мирно распрощались. Чонгук сам зацепился за благодарность «прекрасного первого раза» и стал задавать закономерные вопросы. Тэхён его не обманывал, он банально не обмолвился перед, считая свой первый раз и возраст не важными(?). Ребёнок. Тупой ребёнок. По-иному не охарактеризовать. И, увы, Чонгук на него повёлся. Тот брал сучковатостью, заметной сразу же, - у Чонгука встаёт на таких. С идеальной пропорцией покорности... Ну кто бы не обратил внимание? Кто бы не кинул взгляд? Кто бы устоял? Логично из произошедшего - не Чонгук. На лбу не горело неоновым «шестнадцатилетний девственник. Трогать строго-настрого запрещено!». По человеку вообще никогда не определить... Оправдания? Чонгук и сам от себя не в восторге, что переспал с ребёнком. Зудит должок искупить вину перед самим собой, перед Тэхёном, которому нафиг не сдалось, перед его родителями... Из-за перечисленного тоже будет выполнять все ребяческие требования; нет, Чонгук не благородный и бла-бла-бла, просто совесть имеется. Тэхён в силу возраста не отличает «плохо» от «хорошо», Чонгуку же скидывать ошибки на свой возраст непозволительно. *** Отпахав целый день каторжником до мозолей на пятках — серьёзно, Чон носился по залу среди посетителей - ветер свистел и столы сотрясались, — благополучно вернулся домой в шесть. Помылся, поужинал и почти успел включить телевизор в гостиной. Почти. Раздался звонок в дверь. Тэхён не запылился. Чон не мнётся зазря и не тянет резину - открывает, впускает; Ким вторит: не ведёт себя незваным гостем, переступает порог, аки в собственный дом, бросает рюкзак, шустро расчехляется. Улыбается радостно, по-доброму, по-детски и глазами-солнышками светит. - Привет, - стягивает вязаную шапку под шмыг красного носа. Чонгук бодрого настроя не разделяет и, честно, не знает, как реагировать. То этот пацан выпускает когти и раскидывается угрозами, то приходит в школьной форме и мило здоровается. Блять, в школьной форме. Он действительно пришёл к нему в ней? Тэхён не пытался и не пытается скрыть, что малолетка? - Ты с уроков? - Ну, в школе закончились в полчетвёртого. С допов, - вжикает молнией на ботинках. - Кушать хочу, - страдальчески добавляет и самостоятельно, без стеснения направляется на кухню. Семь вечера. - Дополнительные так поздно? - Бывают позже, - забирается на барный стул к продолговатой столешнице из мрамора. - Накормишь? - воззрился умоляюще. Чон не садист, голодом морить никого не привык, потому кивает и лезет в холодильник. Жареная курица с овощами. Накладывает и разогревает. Тэхён не отстаёт - разогревает его спину беспрерывным взглядом, и благодарно принимает тарелку со: «Спасибо». Чон сходил за ноутбуком в гостиную и уселся напротив, разбавляя гудение болтливого холодильника клацаньем по клавиатуре. Тэхён, на удивление, был неразговорчив, возможно по причине занятости - жевал. До поры до времени. - Что делаешь? - придирчиво ковыряет мясо грудки, подглядывая исподлобья. - Включаю новенького работника в график, составляю его смены, - без энтузиазма поясняет, не отрываясь от экрана. - А кем ты работаешь? - аж выпрямляется от интереса. Чонгук удостаивает холодом и демонстративным безразличием на чужое любопытство отвечает: - Администратором. В ресторане. - Вау, - придвигается попой на самый край, дабы быть ближе; в тарелке стынет развороченный ужин, Тэ сканирует его. - Какой кухни? - Китайской. - ... - курочка точно приготовлена с корейской заправкой. Хён сам готовил? - А я пока не определился, кем стану, - улыбается. - Родители за юриста. - ... - ... - Ким хиленько пинает по ноге, мол, уважаемый, я к Вам обращаюсь; старший вздёргивает бровь, мол, козявка, совсем страх потеряла? Тэхён широко, красиво, с зубами напоказ улыбается. Чонгук тайно признаётся, не знай он горького факта о возрасте и не будь белой школьной рубашки, прилежно застёгнутой на воротнике, он бы повёлся на него снова. За обиженной выходкой следует шкодливая: носок ступни поглаживанием скользит по голени, пока другую пропихивают меж скрещенных ног, ниже колен, так и устраивая. Чон сурово глядит с командным: - Ешь. Не двигает ногами и совершенно не старается прогнать с личного пространства, афишировать, что глупое соблазнение его как-либо трогает - нет уж. Чонгуку плевать. Тэхён и пользуется отнюдь не расстроенно. Доопустошается тарелка без ненужного трёпа; её сгружают в раковину и нагло ретируются с кухни, Чон скромно — должен же здесь хоть кто-то обладать данным качеством — охреневает. Посуду, простите, мыть? Этому беспардонному ребёнку здесь прислуги нет, Чонгук закатывает рукава джемпера, чтобы сейчас же притащить за шкирку или уши, закрепить перед краном и прокурировать натирание губкой до блеска. К слову, куда он там сдриснул, паршивец? Из ванной через щёлку пробивается полоска света. Тактичность разворачивает на кухню. О'кей, Чонгук не гордый, выждет, когда тот вернётся, и воплотит по вышеописанному сценарию. Преимущественно увлекательно иное: почему Ким по-хозяйски ориентируется в его квартире?! Сценарий летит прахом. Посещавшее неоднократно недоумение в честь школьной формы теряет актуальность - Тэхён вернулся без неё. Чонгук прикованно исследует вдоль-поперёк голую кожу. Безбожно плохо. Плохо то, что без неё, Тэхён не выглядит школьником. Надень обратно! Надень! К сожалению, Чонгук не произносит этого вслух. Тэхён изящно шагает к нему, кладёт ладони на плечи и мягко седлает бёдра. Бля-ять. Чонгук опускает взгляд с невинно хлопающих глаз на грудь, с груди ещё, туда, ниже, на чёрное кружево женского белья. Просвечивающее, не умещающее должным образом член и мошонку. Блятьблятьблять. - Хочу тебя, - прижимается станом, перекрывая обзор. - Тебе нравится? - с нотками волнения. - Я выбрал чёрные. Какой цвет ты любишь? Тэхён много из себя строит, на практике же ждёт одобрения. Чон в лучших традициях комедии — для него - драмы — не ведает, куда приткнуть руки; несовершеннолетний соблазнитель на толику отлипает и распускается во всю - проезжается по мускулам предплечий, обвивает жилистую шею, перемещается к загривку, в волосы, плавностью считает рёбра... Трогает где вздумается, словно позволено. - Я соскучился. Научишь меня, м, всему? Чтобы тебе нравилось и чтобы было хорошо, - мечется зрачками по лицу, ища отклика. Закусыванием губ вовсе не обольщает, нервничает. Он и впрямь свой неподтверждённый Чонгуком вывод вчерашнего разбирательства воспринял за чистую монету? Здорово. Чонгук не собирается его переубеждать или учить, чтобы ему, Чонгуку, нравилось. - Тэхён, слезь, - припечатывает с небес на землю. - Я не буду с тобой ничем таким заниматься. Названный каменеет в мимике и ощутимо сбрасывает прилежного настроя. Приоткрывает рот, да закрывает восвояси. Глядит испытывающе, от ластящегося котёнка ни намёка. Далее Чонгук серьёзно напрягается, стоит бесстыднику значительно отклониться назад, зашарив вытянутой рукой по мрамору. Старший вынужденно хватает за талию, поддерживая, упал бы ещё - только сего не доставало. Вскоре тело в исходном положении, но вот руки Чонгук не убирает... Айфон последней модели маячит тремя камерами; Тэхён, выходит, не прикажет его купить? Мысль не успевает закрепиться в голове, ведь: - Алло, мам, - профессиональным актёром блеет задушенным голосом, якобы подавляет рёв. Чонгука из стадии охреневания рывком швыряет в стадию охеревания - разница колоссальная. - Я, - чересчур правдоподобно всхлипывает. Верит даже Чонгук, шоково застыв на искорёженной мордашке. Тэхён превосходно играет роль, Чонгук единственный кому положено по-настоящему лить слёзы, - не знаю, как об этом рассказать, - изображает громкий плач, аж склонившись к Чонову плечу. Мать-то не увидит, зато реальное исполнение добавляет убедительности. Оскара! Родительница отвечает, не разобрать. - Ма-ам, - воем-зовом ака крик о помощи. Тэ отрывается и схлёстывает взоры: свой - до краёв уверенный и точно бросающий вызов, и Чонгука - поджавший хвост, отчаянный, при том не моргая наблюдающий. Победит сильнейший. - Я- Я- - икает типа не достаёт кислорода. Чонгук не сдаётся. Ладно, Тэхён подставится: - Я не ноче-йевал у Чхэын, я был в клубе и- Ма-ам, - Чонгук затыкает его рот ладонью, прерывая речь. Страх за катящееся с наклонной будущее не позволил услышать апогей. Тэхён указывает на хлипко спрятанный под тонкими хитросплетениями пах, начав призывно потираться о пресс за джемпером; Чонгук взрослый мальчик, понимает, чего требуют, - вместо рта накрывает подразумеваемое и массирует. Тэхён блаженно улыбнулся. Мелкая сучка! Расчётливая, поставившая на место, зелёная малявка! Гадёныш срамной! Звонок простодушно отключается красной кнопкой. Тэ патокой смакует имя проигравшего: - Гук-и, - и заманивает в поцелуй. Чон не рыпается. Куда там. В настоящий момент буквально держит за яйца он, но фигурально держат за яйца его. Чон держит аккуратно, вазюкает большим пальцем - ласкает, переминает и капельку оттягивает, вбирая в рот стон; Тэхён не держит, он сдавливает до боли — фигурально! — до капитуляции, смирения и повиновения. Буквально Тэхён вовсе не радеет о Чоновом хозяйстве, окунувшись в поцелуй: навалился на партнёра всем весом, запрокинув голову того кверху, подсобляя запутавшейся в прядях пятернёй, щедро тянущей книзу. Тэхён возвышается на чужих бёдрах, как на троне, и целует, словно пытается сожрать добычу. Отрываются друг от друга, грузно дышат. - Позаботишься обо мне? - шепчет главный зачинщик слюнявыми губами в слюнявые губы напротив. Ответ не обязателен. Ребёнок вновь вверяет себя - не остаётся ничего, кроме принять бесчестно взваленную ответственность, и Чонгук принимает, скрепя сердце шагая за мальчишкой на невидимом поводке. На деле Ким ведёт его за руку, очень романтично, если не углубляться в подробности их истории. Однако Чонгук в эпицентре, он не может не углубляться. Спальня. Тэхён включает свет — ишь нестеснительный!, — по-джентельменски доводит своего мужчину до заправленной кровати, толкает и по пройденной схеме возвышается покровителем - разведёнными коленями упирается в промявшийся матрас, не садится, стоит. Краснеет. Лицо Чонгука перебор рядом с его членом. Но смущает это, кажется, исключительно его, Чон не реагирует, то есть не отодвигается, наоборот вперивается в узор и сквозь узор тоже. - Ты их целый день носишь? - сипло. Тэхён опирается о широкие плечи. - Да. Для тебя, - сокровенно дарует тайну. - … - Чонгук усмехается слабо, не трактовать. - Нравится? - не угомонится с этим вопросом. Чонгук поднимает глаза. Тэхён тушуется под острым взглядом, будучи не до конца уверенным в своём выборе, тем не менее не даёт попятную и не слезает на пол. Чон молчит и вызывает сомнения, не в себе, в белье, вдруг цвет поярче сексуальнее или вдруг Чонгук вовсе от подобного не в восторге? Отступать Тэхён всё равно не будет. Трусы легко снять. А без них Чонгук уже оттрахал его, значит и сегодня не устоит. Тэхён хочет его. Не айфон. Точка. Взгляд молниеносно спадает с глаз на единственный атрибут хиленькой одежды. Пальцы у лобка забираются под и издевательски оттопыривают вперёд; ткань врезается в ложбинку и в мошонку, Тэхён шипит, но разрешает, не отбрыкивается и терпит. Послушный мальчик. Уж где, а в постели точно. И смотрит столь преданно, переполненно доверием. Очаровательный. Сладкий. Неопытный. На всё готовый. У Чонгука встаёт. Встало. Ещё на кухне. Новоявленный искуситель боле никак не проявляет себя, просто отдаётся, ожидая, в частности - когда мужчина вдоволь наиграется с ужасно противными стрингами. Шипит. Неприятно! Ему и без того за день прилично понатёрло, нет, блин, Чонгук продолжает натягивать долбанную нитку! - Что? - фальшиво-изумлённо произносит Чон. - Больно? - ... - комично пикнул, отрицательно завертев подбородком. Чонгук слаженно и усмехается, и тычется языком в щёку. Тэхён такой... Такой! Отпускает резинку, шлёпнувшую по прижатому в стойке смирно члену. Касается едва, освободив розовую головку от крайней плоти на воздух, наклоняется, дует; Тэхён слегка переминается с коленки на коленку, пуще сдавливая чужие плечи, стонет протяжно-блядски, не от манипуляций, от предвкушения, и совершенно не предугадывает - его пихают направо, заваливают и давят на спину при попытке приподняться. На секунду страшно. А Чонгук грубо стягивает перекручивающиеся по бёдрам ниточки нижнего белья, свободной рукой умеренно фиксирует прижатым к матрасу и, не отказав себе лишь в маленькой прихоти - упереться собственным пахом в соблазнительный зад, приступает со знанием дела надрачивать, ибо долго играться Чонгук и не планировал, ему ещё в рабочей почте кучу писем прочесть, на какие-то ответить. Не вот это всё. Подросток загребает подушку, подминая, плюща щёку. - Чо- онгук, - с надломом. Названный усердно тужится кистью и попутно гипнотизирует спину. Вернее, прыщики по ней. Переходный возраст. Проблем с лицом у этой малявки во всех смыслах нет - красивое, кожа идеальная. У Чонгука в его возрасте было усеяно всё, просто всё... Сужает пальцы прочнее, грубее; в темпе водит отточенным ещё со своих шестнадцати, бесхитростным движением по влажной от размазывающихся естественных выделений плоти. - Чонгук, - наполовину басом, наполовину писком. Чонгук понимает, это не абы стон по допредельно напрягшейся спине, на которой он завис. Следом мальчишка хрипит и очевидным намёком окольцовывает его запястье. Но Чонгук не останавливается. - Я сейчас- Хватит, - бубнит в подушку. На его просьбу лишь усмехаются. Кончай, детка, кончай. Сие и нужно. Ты держишься третью минуту, хотя расчёт пойти помыть руки и открыть почту был на второй. - Чонгук! - вскрикивает, продавливая лбом вмятину. Позвонки чуть выпятились ровной линией. Ну наконец-то. - Умница, - томно хвалит, чистой ладонью ласково гладя подрагивающие бёдра. - Я- - Тш-ш, - перебивает, не прерывая убаюкивать нежными прикосновениями. Тэхён меняет позу, подгибая ногу и укладываясь на бок. Улыбается устало-довольно. Поганец. - Отдыхай, - массажирующими пальцами вплетается в чёрные волосы. - Я чуть-чуть, и мы- - Да, - мягко обрывает. - Отдохни. - ... - покорно кивает, не препятствуя самовольно закрывающимся глазам. Старший сторожит какое-то время, пока ребёнок не засыпает, и аккуратно удаляется на кухню, предварительно спустив с коленок, дабы не мешали, злополучные недотрусы. Чон даже самому себе не признается, что Тэхён в них выглядел... очень. Раньше подобного опыта с женской одеждой у него не было, Тэхён а-ля знал, устроил, и Чонгуку, ёбаный-то ты свет, понравилось. Собственный некончивший член, противно упирающийся в слои одежды, прелестно подтверждает. Нет, Чонгук не будет дрочить и себе. Нет. Не на шестнадцатилетнего сосунка. Нет. Ни за какие коврижки. Увольте. Вдох, выдох. Просто отвлечься. Почта. Да, почта. Выходит плохо. В полном рассредоточении тщетно мучал то ли себя, то ли приложение, случайно едва не послав одного неадекватного заказчика. Слава богу, одумался. Мысли оккупировали Тэхён и вытекающий ступор по его беспоследственному устранению. Ситуация знатно давила (как и стояк в штанах). Чон, конечно, не переспал с ним повторно, всего-навсего отдрочил, ха. В любом случае сексуальный контакт... Поэтому успокаивает сомнительно. Брошенный телефон третий раз за час вибрирует звонком на столешнице. Мужчина без спроса пододвигает, до этого не решаясь, мало ли кто там жаждет переговорить с его спящим «гостем». На дисплее многозначительное «Я От нЕЁ УстАл» в качестве имени абонента. Мда. И почти девять вечера на циферблате виджета. Чонгук идёт будить, время позднее, кое-кому пора домой. Так же непростительно голый. Разлёгся возбуждающей дозволенностью - бери-бери-бери(!). Чонгук бы да, будь объект дозволенности хотя бы на несколько лет старше. Увы. Непозволительно. Фу. Нельзя. Искренне старается не рассматривать, нависая и тормоша. На покушение покоя протестующе мычат и шевелятся с очевидным «отстаньте», затем разлепляют глаза, фокусируясь, стыкуясь с действительностью. - Твои родители наверняка волнуются. Без семи девять, - кладёт айфон рядом с хозяином. - ... - Ким хмурится, кивает заторможенно, нервозно разблокировывает устройство и, потерев веки, подносит к уху. - Ма- - собирался что-то озвучить, но его перебили. Молча слушает. - Прости, мам. Да. Угу. Да. Да, дома поговорим. Да, вернусь до десяти. Нет, ни к чему, я сам, на метро. У Чхэын. Угу. Чонгук ретируется обратно на кухню. Слов «вернусь до десяти» ему хватило - развития их сегодняшнего вечера стопроцентно не будет. Лучше заварит себе чай, спокойно отхлёбывая дождётся, когда всякие покинут его квартиру, и расслабится. Ну-ну. Со спины оплетают, прижимаясь. Клюют носом между лопаток. Боковое зрение совсем за ненадобностью, чтобы чуйкой осознать - абсолютно голый. До сих пор голый. Блять. - Спасибо за... Мне было хорошо. Прости, я быстро кончил. В следующий раз такого не повторится, и я и тебе тоже сделаю хорошо. Чон застолбился нереагирующей статуей. Тэхён, видимо, не понял детальку: его слили специально, именно для отсутствия совместного «хорошо». Оно и ладно, обойдутся без новых выяснений отношений и усовершенствования шантажа. Главное другое - Тэхён ещё вернётся за сексом. Блять. Ну... Ну блять! У Чонгука нет выбора? Они обязательно рано-поздно переспят снова? Чонгук в принципе на подобный разворот не рассчитывал, он готовился покупать айфон и беспроводные наушники... Не трахать. Нет-нет, нет. Никаких трахать. Ключевое: правила в их, хах, отношениях! устанавливает не Чонгук. Он лишь покуп- трахает. - Угу, - подаёт звук ради приличия. Чая расхотелось - суёт пирамидку в упаковку, отставляет кружку с кипятком; Тэхён отклеивается и тихой поступью босых ног обеспечивает одиночеством. Пусть бы он уже оделся, пожалуйста. Ужасное поведение для пару-суток-назад-девственника! Отвратительное! За порог Чон — аналогично ради приличия — провожает. Без объятий, поцелуев и прочего. Мальчишка помахал и вышел. Чонгук не мог не - попросил отписаться по прибытии домой. Вот Чонгук и узнал, что у него, оказывается, развито чувство ответственности за детей, не своих, угрожающих, развязных, не имеющих стыда и совести... Случись по пути, не вернись он домой - виноват будет именно Чонгук. Подцепил на голову — на хуй — в клубе... Я дома 21:47

Отлично 21:49

И я без трусиков 21:49 На прикреплённой фотографии приспущенные с тазобедренных косточек школьные брюки, расстёгнутая ширинка и её подвёрнутые наружу края, демонстрирующие, мол, ага, правда без трусиков. У тебя забыл 😏 21:49