Per aspera ad astra

Тигры живут в Багряных землях. Волынку изобрели в Гаунау. Настоящий лукум производят в Кан-Кульбабе, а рога горных козлов привозят из Бакрии. Кто додумался притащить всё это в центр Эйнрехта, выдав за местные достопримечательности, оставалось для Ротгера загадкой. Особенно тигры. Особенно летом. Тяжелая конструкция, снаружи изображавшая тигриную голову, изнутри напоминала печально знаменитый «кэналлийский сапог». Торчащие детали давили на виски, царапали шею и ужасно натирали за ушами. Кроме того, «тигриные» ноздри разлохматились и при каждом вздохе в нос попадали нитки и прочий мусор, вызывая непреодолимое желание чихнуть. Но самое ужасное — шкура. Толстая, меховая, пыльная шкура в тридцатиградусную жару способна вызвать озверение у самого святого эсператиста, Ротгер готов был поклясться в этом своим будущим адмиральством. А казалось, делов-то! Гладить по головам детишек и фотографироваться в обнимку с туристами, выпрашивая у них «на корм несчастным тигрятам». В общем, болтать, шутить и обниматься — Ротгер искренне обрадовался, когда Берлинга попросил подменить знакомого. Но уже через час такой «работы» он мечтал только об одном: утопиться. Вот хоть в фонтане. Ледяные струи заманчиво сверкали на солнце, обещая немедленное и безусловное наслаждение, но оставались, увы, недоступны. Ротгер поочередно слонялся вокруг каждого из четырех фонтанов по углам площади, убеждая себя, что там прохладнее. Легче не становилось. Пот заливал глаза. Даже грязный душ с холодной водой в квартире Берлинги теперь казался рассветными садами, мечтой, целью и смыслом жизни по совместительству. — Прекрасная госпожа, не проходите мимо! Только сегодня у вас есть шанс сфотографироваться с настоящим багряноземельским тигром. Кто не настоящий?! Ррррр! Я ведь и загрызть могу!.. — Да, малыш, тигр. Из Багряных земель, это далекоо на юге. Конечно, жарко, а ты думал! Но настоящие тигры жары не боятся. Давай изобразим, будто я хочу тебя съесть, только смотри на маму, ладно? Будет тебе фото на память. — Тигры? Пиво? Конечно, любят! — холодненького бы сейчас! — Нет, прямо сейчас не выпью, тигрица унюхает — загрызет! У вас тоже тигрица? Прекрасно понимаю! Ну дайте мне с собой, вот уснет она вечером… Бутылка холодила бедро — приятно, но недолго. Проклятая шкура разогрела несчастное пиво так, что его можно было пить вместо чая. — Эй, а на корм тигрятам? Ну хоть тигру на чай! У вас гоганов среди предков не было?.. Воды! Полкесарии за бутылку! Ротгер сунулся было в кафе, но официант только огрызнулся. Воду подавали только к заказам. И чай тоже. А пить шадди при такой жаре и такой шкуре — прямая дорога к крабьей теще. — Как доехал — на корабле, не вплавь же. Плавать умею, но не так же далеко. Большой корабль, красивый. Конечно, под парусами. И с пушками, вдруг пираты нападут? Я не знаю, как мачты называются?! А ты сам-то знаешь, салага? Не бузань, а бизань. Молодец, адмиралом будешь! От разговора о море даже как-то полегчало. Потом Ротгер наконец сообразил отойти от фонтанов в тень Ратуши, стало немного легче, а там и жара начала спадать. Туристов становилось все больше — но появились и конкуренты. Один угол площади оккупировали «четверо Абвениев», жутковатые ростовые куклы в ярких тряпках. В другом нахально расставила зонтики очередная «ресторация». И это не говоря уже о медведях, ручных обезьянах (с древних времен в дриксенских лесах жили!), живых статуях и прочих акробатах. Ротгер поначалу даже растерялся слегка - в Хексберг такого точно не встретишь - но потом поймал-таки волну. Сцену «Литт раздирает пасть голодному тигру» пришлось повторять на бис восемь раз. Дети, взявшие в руки обезьяну, непременно желали сфотографироваться с ней верхом на тигре. От поединка с медведем удалось благополучно отвертеться, вместо этого Ротгер станцевал с модно одетой старушкой под уличную скрипку — и получил неплохой гонорар. Наконец, засевшее в кафе семейство подарило ему два пирожка и почти полную бутылку воды. Глава семейства виновато вертел в руках карточку и извинялся, что забыл дома наличные, но благодарность Ротгера была совершенно искренней. Подхватив непослушными лапами добычу, он отправился в ближайший переулок — избавиться от тигриной морды и подкрепиться. Хотелось обнимать всех подряд, просто от избытка хорошего настроения. — Будь другом, подержи? — Ротгер сунул бутылку и пакет с пирожками стоявшему без видимой цели носатому дриксу и тут же принялся стаскивать проклятущую голову. Оказавшись на свободе, растрепанный, но счастливый, он вдруг заметил, с каким выражением на него смотрят. Как тетушка Юлиана на моль. Как Берлинга на перестоявший цемент. В общем, так, будто явление Ротгера оскорбляло шестнадцать поколений чьих-то предков, среди которых наверняка затесался граф и хорошо если не кесарь. Породистый нос слегка сморщился, будто его хозяин держал не пирожки (пахло, кстати, чудесно! Почти у тетушки!), а ведро с тухлой рыбой. Доверенные ценности дрикс, однако, не выбросил — держал на отлете двумя пальцами. — Спасибо, — сказал Ротгер. И зачем-то добавил: - Не бойся, не отравлено. После чего осторожно забрал свое имущество из напряженных пальцев. — Сфотографироваться не желаете? Могу, вон, голову одолжить. Вместо того, чтобы ответить, носатый принялся рыться в портмоне и скоро извлёк из него загадочную серебряную коробочку. Ротгер невольно следил за серьёзным носом. Там наркотик? Устройство для вызова Тайной полиции? Кошелек, в конце-то концов? Пока он сомневался, коробочка с тихим щелчком приоткрылась и на свет показалась... влажная салфетка. Тщательно вытерев руки (хорошо хоть, не нос, этого бы Ротгер не вынес), дрикс торжественно опустил салфетку в ближайшую урну, убрал коробочку в потмоне и только потом мрачно буркнул: — Я бы не был так уверен. Ротгер ещё смотрел в спину этому не иначе как маньяку, когда его окликнули по имени. Из-за столика ближайшего кафе ему махал Руппи. Рядом приветственно улыбался Олаф Кальдмеер и еще четверо, судя по выправке, моряков. — Отмечаем день рождения, — пояснил Олаф. — Вот наш именинник, Дольф Шнееталь, знакомься. Ротгер машинально пожал протянутую руку. Так и тянуло оглянуться на носатого маньяка — а ну как уже потащил кого-то в подворотню? — Поздравляю. — Спасибо. Присоединяйтесь, я сегодня угощаю. Руппи представил остальных: своего ровесника Йозефа, а так же двух братьев по фамилии Бюнц. С виду разных, но Ротгер тут же забыл, кто из них кто. — Младший будет учиться на вашем курсе, — добавил Олаф. Коренастый парень отсалютовал Ротгеру кружкой с пивом. — Честь имею! — Взаимно. Учтите, на занятия я в шкуре ходить не буду, так что это ваш последний шанс сфотографироваться с настоящим багряноземельским… кошки его задери! Эта фраза мне сегодня сниться будет! Компания дружно рассмеялась. Вот нормальные же дриксенцы, не то, что этот нос с салфетками. Откуда вообще такое вылезло? — Да садись ты уже! — один из Бюнцев хлопнул по стулу рядом с собой. — Хоть пироги свои несчастные съешь. В разговор Ротгер влился тут же, через несколько минут уже чувствовал себя в доску своим. Речь шла о парусной регате в Киршенбаумен. Предыдущая закончилась всего месяц назад, но уже обсуждали фаворитов будущего года. Темнело. Над головой зажглись фонари. Ротгер с сожалением поднялся. — Работа не кэцхен, на гору не улетит. Мне еще костюм отвозить к Леворукому в зубы. Курсанты — настоящие и будущие — шумно распрощались. Олаф пригласил в гости, он жил на Речной, ниже по течению Эйны. Голова по-прежнему натирала во всех местах, но дышать стало легче. Пустела понемногу площадь, туристы растекались по домам, точнее — по барам и гостиницам. Только одна пьяная компания возжелала фотографий во всех позах и ракурсах, даже в пыльную морду поцеловали - зато и заплатили щедро, можно было с чистой совестью уходить. Сбросить костюм было делом одной минуты. Скоро Ротгер уже сидел в уютном трамвае — увы, да, отвозить костюм пришлось едва ли не в пригород. Выручка оказалась хорошей, и в общем можно было сказать, что день прошел отлично. Только нет-нет, да и вспоминался носатый маньяк. Водятся же такие в столице, вот что странно. На его фоне эйнрехтские тигры с обезьянами казались прямо-таки родными.