«Бывают иные встречи, совершенно даже с незнакомыми нам людьми, которыми мы начинаем интересоваться с первого взгляда, как-то вдруг, внезапно, прежде чем скажем слово». © «Преступление и наказание»
Самая возвышенная цель искусства — заставлять биться человеческое сердце... И оно на самом деле билось, неистовствовало. И каждый раз ноги против воли несли туда, где, сокрытая во мраке, вжимаясь в обитое бархатом кресло, она, затаив дыхание, смотрела лишь на неё — блистательную и такую внеземную — высвеченную яркой вспышкой софитов. И, словно обезумев от избытка чувств, больше всего она мечтала, чтобы женщина могла ощутить на себе её восторженный взгляд, чтобы все окружающие краски и звуки смолкли, оставив их лишь вдвоём, и они были бы надежно сокрыты под сенью кулис…***
В том, что переезд дастся мне так нелегко, я, разумеется, не сомневалась. Прожив восемнадцать с половиной лет в провинциальном городе, я наконец поняла одно: пора что-то менять в своей жизни. Неудивительно, что первое время моей бабушке было тяжело свыкнуться с мыслью о том, что её самая младшая и любимая внучка приняла решение поступать в университет в другом городе, пусть тот и находился всего в каких-то девяноста километрах от нашего. И всё же, с горем пополам проводив меня на вокзал, родственники потребовали от меня обещания, что я буду приезжать домой как минимум два раза в месяц, и, получив его от меня, пожелали мне безопасной дороги до моего нового (по крайней мере, на ближайшие четыре года) дома. И вот сейчас, четыре месяца спустя, я со своей новой подругой сижу в пиццерии неподалёку от нашей с ней съёмной квартиры, ем пиццу и смотрю в окно на центральную набережную, всё сильнее покрывающуюся хлопьями снега — первого в этом году. — Ну что, как смотришь на то, чтобы сходить вместе? — буквально «вырвала» меня из мечтаний Катька, сидевшая напротив меня и медленно попивающая свой милкшейк. — А, что? — поняв, что нет смысла делать вид, что я внимательно слушала вечно непрестанную болтовню подруги, отозвалась я. — Куда сходить? — Ты меня совсем не слушала? — нарочито обиженно воскликнула девушка, тряхнув своими каштановыми волосами, как обычно уложенными в шикарное каре. — Я говорила, что в оперном театре через неделю будет премьера одной известной оперы и спросила тебя, не хотелось бы тебе сходить со мной. — Театр? Ой, я не очень люблю театры, — ответила я. Мне с трудом удалось вспомнить, когда я последний раз была в театрах. А тем более на операх — точно никогда, и, честно признать, желанием и не горела. — Ну, не знаю. В принципе, можно, но не знаю, понравится ли мне это. Скорее всего, нет, — мне не хотелось отказывать подруге, тем более после того, что она всегда составляла мне компанию, куда бы я её не позвала, из-за того, что больше мне не с кем было ходить. Катя была единственной моей подругой в этом городе. Нет, конечно, завести новые знакомства и общение не составило мне особого труда. Мне повезло с одногруппниками: большинство их них разделяли мои интересы, да и просто были умными и интересными личностями, с которыми всегда было о чём поговорить. Отношения с ними у меня заладились ещё с первых дней сентября, но, как это часто бывает, близкой дружбе зародиться удалось только с одной из одногруппниц — ею и оказалась Катя, миловидная кареглазая девушка, лишь на пару сантиметров выше меня, с красивыми каштановыми волосами, постриженными в каре. Общение с ней давалось легко и непринужденно, а на вторую неделю учёбы она и вовсе предложила снимать вместе квартиру, чему я была несказанно рада, ведь на тот момент я как раз искала сожителя, и благодаря Кате моё проживание в новом городе на съёмной квартире оказалось вполне себе приемлемым. К тому же, Катя не любила современную музыку, которую слушает большинство нынешней молодёжи, не жаловала шумные тусовки и не имела вредных привычек, отдавая предпочтение классике и искусству. Я тоже разделяла её любовь к выставкам, музеям и галереям, и всегда соглашалась составить ей компанию в очередном походе в какой-нибудь музей, а она, в свою очередь, делала то же самое по отношению ко мне, и потому наши будни в новом городе (Катя тоже приезжая) были нисколько не скучными, а, наоборот, интересными и познавательными. Но приглашение в театр слегка выбило меня из колеи. — Супер! — радостно воскликнула Катька на моё согласие составить ей компанию в походе в театр. — Тогда давай прямо сейчас забронируем билеты на сайте! — Как? Уже? — удивилась я, пытаясь подавить внутреннюю надежду на то, что подруга в конечном итоге откажется от этой затеи. — Конечно! Неделя до премьеры, наше счастье, если билеты ещё остались, — девушка судорожно начала что-то печатать на своём смартфоне и минутой позже радостно улыбнулась. — Ес! Осталось несколько билетов. Места, конечно, не ахти, но зато цена приемлемая. Я беру балкон, не против? — Мне как-то без разницы, — смущённо протянула я, не понимая, хорошо это или плохо, что мы будем сидеть на балконе. — А сколько стоит, не слишком дорого? — Всего шестьсот рублей, — успокоила меня подруга. Всё-таки не очень то мне хотелось тратить тысячу с лишним на то, что мне, вероятно, не понравится. — Хорошо. Заплатишь тогда за нас, я тебе сейчас переведу деньги. Спустя пару минут Катя радостно показала мне письмо с билетами, пришедшими ей на электронную почту. — Как же повезло, что мы успели купить почти последние билеты, — не могла нарадоваться подруга. — Я уверена, мы не пожалеем, что сходили! Это же одна из самых известных опер Верди! — Надеюсь, — улыбнулась я, едва понимая, о чём говорит подруга. — А опера — это вообще о чём? — Ну-у, — протянула девушка, — там много поют. Это такой популярный жанр, не может быть, что ты не знаешь оперных песен! Вот послушаешь и сразу поймёшь. — Так уж и быть. Всё-таки я очень надеюсь, что мне понравится. Хотя, даже если нет, то всё равно, будет здорово провести время в новом месте. Просидев в пиццерии ещё порядка пятнадцати минут, мы начали собираться обратно в квартиру, чтобы за вечер успеть доделать рефераты по «Теории языка», которые через пару дней уже необходимо было сдавать. Следующая учебная неделя пролетела почти незаметно: подготовка к зимней сессии шла полным ходом, потихоньку начинали сдаваться зачёты, а пар оставалось всё меньше и меньше. Если бы не Катя, с нетерпением ждавшая похода в театр уже в эту субботу и напоминавшая мне об этом каждый день, я бы уже давно и забыла о том, что мы собирались туда идти. Честно сказать, после прочтения описания спектакля желания идти на него у меня не прибавилось, а скорее даже наоборот. Признаться, пару раз даже возникало сожаление о том, что билеты уже куплены и было не отвертеться. Успокаивала меня лишь мысль о том, что интерьер театра, который мне удалось рассмотреть на официальном сайте, был просто завораживающим: изящные мраморные лестницы, стены с позолотой, высокие потолки и многое другое не оставляло место для воображения. Мысль о том, сколько красивых фотографий можно там сделать, вселяла в меня желание впервые за, наверное, десяток лет, посетить театр. И лишь за день до назначенного дня я вдруг осознала, что туда, скорее всего, нужно идти в платье, которого у меня не оказалось. Нет, я очень люблю женственные образы, часто ношу платья и юбки, но большинство моих нарядных платьев остались в родном городе, потому что я и не думала, что мне выпадет шанс «выгулять» их зимой. Именно поэтому сюда я привезла лишь кожаную юбку и парочку повседневных платьев, которые были бы слишком простенькими для театра. Поэтому сегодня, в пятницу, после пар мы с Катей решили пойти в ближайший торговый центр, чтобы найти мне подходящее для столь редкого события платье. — А как тебе вот это? — спросила я подругу, показывая ей изумрудное платье в «H&m». — Цвет, конечно, хит сезона, но не думаешь, что оно слишком простенькое? — Да, ты права, — я снова взглянула на платье, которое держала в руке. Оно было шикарного изумрудного цвета, украшенное рукавами-воланами, но в нём не хватало некой изюминки, отличавшей его от моих находившихся в квартире повседневных платьев, в которых я ходила в универ. — Померь лучше вот это, — улыбнулась подруга, протягивая мне бордовое платье с цветочным принтом и завязками на шее, придававшими платью изысканность. — Сейчас удлинённые платья с расклешенным низом в тренде, да и в театр самое то! — Вау, — я восхищенно выхватила платье из рук девушки. — Я же о таком мечтала! Не поверишь, везде искала, а тут даже и не заметила! Надеюсь, оно не дорогое, — я посмотрела на ценник и облегченно выдохнула. — Отлично, надеюсь, оно подойдёт мне по размеру, потому что я определённо хочу его купить. Довольные, мы с Катькой, которая приглядела голубое платье и для себя, направились в сторону примерочных. Бордовое платье действительно сидело на мне просто замечательно, лишь не доставало пояса на талии, но эта проблема была вполне решаема — в квартире у меня лежало несколько ремешков, которые я заблаговременно привезла из дома ещё осенью. — Ну, что думаешь? — я вышла из примерочной, дабы подруга оценила мой образ. — Янка, ты в нём шикарна! Просто в самый раз! — подруга завалила меня комплиментами, в очередной раз подтверждая — надо брать. — Спасибо, — смущённо протянула я. — А ты как, померила своё? Берёшь? — Да, давненько искала себе платье в голубом оттенке, так что завтра обе будем в новинках. Чувствую, нафоткаемся мы там… — мечтательно улыбнулась девушка. — О, да, я даже теперь жду уже поскорее завтрашний день! — я задернула шторку в примерочной, чтобы переодеться и отправиться с подругой на кассу оплачивать покупку. Десять минут спустя мы с Катькой довольные вышли из торгового центра и направились домой, радостно вспоминая, что с недавнего времени пары по субботам закончились, и теперь появилась возможность спокойно высыпаться.***
На следующее утро мы проснулись не раньше девяти и, позавтракав, решили провести оставшееся время до театра за просмотром сериалов. Едва посмотрев пять серий, я поняла, что пора собираться, и, вытянув подругу из ванной, мы начали одеваться. — Слушай, а сколько идёт эта опера? — поинтересовалась я, осознав, что понятия не имею, сколько мне придётся терпеть. — Около трёх часов, — невозмутимо ответила девушка, докрашивая тушью глаза. — Сколько-сколько? — я воскликнула от удивления. — Что же там можно столько времени показывать? И мы до конца будем сидеть? — Ты что, конечно до конца! Я уверена, будет интересно! — Очень на это надеюсь, — недоверчиво сказала я. Потратив ещё минут десять на сборы, мы с подругой наконец вышли из дома и направились на остановку, чтобы доехать до театра. Дорога до места назначения была относительно недолгой, и вот, за полчаса до начала спектакля мы с Катей подходили к шикарному зданию театра с массивными белыми колоннами и узорчатыми стенами. — Ты уже здесь была? — поинтересовалась я у подруги. — Да, много раз, я большая поклонница этого театра! Место, несомненно, шикарное. — Согласна, снаружи выглядит офигенно, и внутри явно будет не хуже. Кстати, здание очень напоминает один из театров в моем городе, — на меня нахлынули воспоминания о том, что во время учёбы в начальных классах нас часто водили в театры на разные постановки. Мы прошли внутрь, и я не переставала восхищаться интерьером театра, который выглядел очень богато. Мы быстренько разделись в гардеробе и оставшееся время посвятили фотосессии, едва успевая искать места, где было бы не так много народу. В коридорах театра был расположен целый музей! Десятки картин, фотографий артистов и работников театра украшали стены, а на некоторых этажах была представлена целая выставка различных нарядов из разнообразных спектаклей. Казалось, по одному лишь второму этажу можно было ходить часами, с интересом рассматривая фотографии с различных постановок, и, честно сказать, читая их описания, у меня даже появлялась мысль как-нибудь посетить некоторые из них. Не менее увлекательным было и изучение фотографий актёров, а в особенности актрис театра — им на третьем этаже был посвящён целый стенд, где можно было ознакомиться с краткой биографией и наиболее удачными ролями каждой актрисы. Мне безумно повезло с подругой, поскольку Катька была одной из немногих, кому я смогла открыть свою ориентацию, и каково было моё счастье, когда она не осудила меня и с лёгкостью приняла новость о том, что меня привлекают женщины. Конечно, она сказала, что я «не выгляжу как типичная лесбиянка», на что получила мой укоризненный взгляд и сразу поспешила извиниться. И вот сейчас, безуспешно отзывая меня от стенда с фотографиями актрис, Катя стояла рядом и ждала, когда я уже насмотрюсь на девушек из театральной труппы. — Яна, пойдём, уже второй звонок! — одернула меня подруга. — А сколько их всего, три? — Да, и после третьего уже не принято пускать в зал! А нам ещё места искать, так что пошли скорее! — Так уж и быть, — я развернулась к подруге, которая меня быстро потащила в сторону двери, ведущей в нашу ложу. Когда я впервые оказалась в зрительном зале, у меня захватило дух. Наш балкон находился на третьем этаже, и из него открывался вид на весь партер, постепенно заполняющийся толпами народу. Я даже и не думала, что театры по-прежнему пользуются такой популярностью! — Ого-о, какая красота! — я не сдержала восхищения, смотря на обшитые красным бархатом кресла и перила балкона. — Я будто в Большом театре сейчас! Ты только глянь, какая шикарная люстра! — я не могла оторвать взгляда от множества изысканных ламп, расположенных над нами, и люстры, располагающейся в самом центре потолка. Она выглядела безумно дорого и красиво. — Ну так, а ты что думала! Это один из самых красивых театров, — довольно ответила подруга, улыбаясь, слушая мой восторг. Неожиданно прозвенел третий звонок и из динамиков, стоявших около сцены, раздался мужской голос, предупреждающий о необходимости перевести мобильные телефоны на беззвучный режим, а также сообщающий, что фото и видеосъёмка во время спектакля без разрешения администрации запрещена. Свет в зале погас, голоса зрителей замолкли, и помещение наполнила увертюра оркестра, гласившая о начале оперы. Неудивительно, что первый акт давался мне довольно тяжело. Честно сказать, я понимала лишь процентов двадцать из того, о чём пели артисты, а сюжет по-прежнему для меня так бы и оставался загадкой, но благо, меня спасло то, что я заранее пару раз прочитала краткое содержание оперы, будто изначально догадываясь, что она будет трудна для понимания. Наконец, к концу первого действия я и вовсе сдалась и решила просто наслаждаться пением и невероятно красивой картиной, происходящей на сцене: декорации время от времени сменялись одни за другими, удивляя и восхищая меня кропотливым трудом работников, создавших их. Действие на сцене происходило, казалось, в эпоху Древнего Египта, по краям сцены были расположены массивные колонны, покрытые множествами иероглифов и рисунков, а в углу и вовсе находились копии фараонов. А костюмы, в особенности платья женщин, и вовсе захватывали мой дух. Наряды то и дело переливались и ярко блестели, и было просто невозможно отвести от них взгляд. Главная героиня была, безусловно, талантлива, и я очень жалела, что совсем не разбирала, о чём она с таким рвением беспрестанно поёт уже почти что целый час, поэтому каково же было моё удивление, а скорее облегчение за эту женщину, когда она, наконец, закончила своё, казалось бы, бесконечное пение и ушла за кулисы. На её место, провожаемая искусственным дымом, в очередном шикарном одеянии вышла другая актриса, и я не могу сказать, в какой момент я осознала, что меня больше не тянет в сон и что я с всё большим рвением пытаюсь в этот раз понять слова оперы, при этом не отрываясь смотря на женщину на сцене. Вероятно, подруга заметила мой неотрывный и неожиданно заинтересованный происходящим на сцене взгляд, потому что, наклонившись, она прошептала мне на ухо: — Нравится? — А?.. — едва оторвав своё внимание от сцены, спросила я. — Нравится опера? — переспросила Катя. — Кто это? — вопросом на вопрос ответила я, переводя взгляд с подруги на женщину на сцене, продолжавшую завораживать меня своим невероятно сильным голосом и чем-то ещё, что пока что было для меня загадкой. — Её зовут Анна. Анна Платонова. Мой заворожённый взгляд, обращенный на женщину, неожиданно прервали занавесы, закрывшие сцену, тем самым заканчивая первое действие и извещая о наступившем антракте. И вот почему это произошло именно тогда, когда я впервые за час испытала неподдельный интерес к этой опере? — Ну что, подруга, это восхитительно! У меня нет слов! Какие голоса, а какой трогательный сюжет, я просто в вос-тор-ге, — как обычно эмоционально восхищалась Катька, ведя меня за собой в коридор, пытаясь найти местечко, где мы ещё не были. — Ну, а тебе вообще как, зашло? А, хотя по глазам вижу, что не очень, — подкалывала меня подруга. — Честно, очень красиво, сильно и проникновенно, но ведь абсолютно непонятно! И как люди вообще улавливаю сюжет — не пойму, — прерывая восклицания подруги, ответила я. — Хотя последняя пела очень классно. — Да, тут нужен хороший опыт и годы тренировок, да и не всем сразу даётся этот жанр. Кому-то и вовсе не даётся. Мы медленно шли по коридору, и тут моё внимание привлёк уже знакомый стенд с фотографиями актрис, и я, не долго думая, снова подошла к нему и, сама того не осознавая, начала лихорадочно искать одно имя, неожиданно запавшее мне в мысли. И почему только я его до сих пор не забыла? Я пробегала взглядом по десяткам актрис, пытаясь узнать её внешне, но это было безрезультатно: из-за обилия грима, париков и слишком большого расстояния мне не удалось чётко разглядеть внешность женщины, ещё недавно поющей на сцене. Поэтому мне оставалось лишь надеяться на то, что подруга не ошиблась, назвав её имя. — Её ищешь? — неожиданно спросила Катя, стоя рядом. — Просто интересно, — поспешила ответить я, продолжая сосредоточенно вчитываться в каждое проносящееся перед глазами имя. Рассматривая последний ряд фотографий, мой взгляд моментально остановился на буквах, сразу же отдавшихся звонким эхом в голове. «Анна. Анна Платонова». Мой взгляд сразу приковался к женщине на фотографии. Она казалась совершенно другой, нежели её образ на сцене: очень короткая стрижка, губы, накрашенные ярко-красной помадой, выразительные брови, подведённые чёрным карандашом глаза и очень властный взгляд. Можно было подумать, что это совсем другая женщина, но лишь одно давало мне понять, что это она. Это то, как неожиданно начало биться моё сердце, точно так, как когда я впервые увидела её на сцене десять минут назад. Неизвестно, что именно в ней так на меня действовало, но я заворожённо смотрела на неё, и неизвестно сколько ещё времени я простояла бы так, не отрывая взгляда от этой женщины, если бы не Катька, окликнувшая меня. — Ну, долго стоять будем? Пошли, может, до буфета? — Да, сейчас, — отмахнулась я от подруги и, последний раз пробежавшись взглядом по фотографии женщины, направилась в сторону буфета, в котором уже скопилась целая очередь.