***
Слеза стала медленно скатываться по щеке к подбородку. А следом и вторая… Они соединились в одну и устремились вниз — на пожелтевшую бумагу. Образовавшееся пятнышко быстро пропиталось чернилами, становясь мутным и разъедая слова, что когда-то давно были написаны отцом. — Какого чёрта? — проговорила Рена вслух. В мыслях она повторила эту фразу уже сотни раз. Намокшие глаза хаотично бегали по строкам, пытаясь понять их смысл. Но с каждой секундой они всё больше начинали плыть и двоиться. Рена никак не могла сосредоточиться и собрать всё воедино. «Был найден человек, блуждающий за стенами». Как такое возможно? «Вскоре господин Йегер стал частым гостем в нашем доме». Помнила ли она его? «Даже сейчас, пытаясь выводить пером эти слова, моё тело содрогается. Я всё ещё не до конца научился перечить его воле». Нечто похоже происходило и с ней? «Я знаю, что твоё сердце никогда не было чёрствым». Она сама не была в этом уверена. «Прости и Алроя тоже». Простить? Рене хотелось рассмеяться сквозь слёзы. Ей казалось, что земля ушла из-под ног, и весь привычный мир вновь обрушился, оставив её наедине со своими пугающими мыслями. Именно этого Рена боялась перед тем, как узнать правду. Как многого же она не понимала. Утерев мокрые следы рукавом рубашки, она прикрыла лицо руками, силясь справиться с нарастающей паникой. Почему? Почему? Почему? Рена совсем растерялась, не зная, куда себя деть. Она вдохнула поглубже, задержав после дыхание на несколько секунд. В голове она медленно отсчитывала их, а потом сделала медленный выдох. Повторила это ещё несколько раз. Спокойствие вновь вернулось. Где-то на центральной площади Троста зазвонили церковные колокола. Звук, вначале густой и сильный, дойдя до легионерского кабинета, стал медленно затухать. Рена обернулась на часы, стоявшие на краю рабочего стола — шесть вечера. Господин Лорен уже должен был приехать. Принявшись собирать отцовские листы дрожащими руками, Рена подумывала над словами Леви. Ей действительно не стоило более справляться со всем в одиночку. Не она одна заварила эту кашу. А значит, и расхлёбывать её придётся как минимум ещё двоим интриганам. Получившуюся стопку Рена прижала рукой под бок и направилась к кабинету Эрвина. Одинокий коридор встретил её привычной серостью. Лучи закатного солнца оранжевыми витражами отбивались на стенах. Рена шла быстро, уверенно приближаясь к нужной двери. Раздавшийся настойчивый стук прервал речь господина Лорена. Он как раз пересказывал Эрвину итоги его встречи со столичными чиновниками. Метнув быстрый взгляд на дверь, а потом на главнокомандующего, Шон кивнул, дав понять, что не против, чтобы стучавшийся вошёл. Серые глаза с легким удивлением расширились. Он не ожидал так быстро увидеть Рену на пороге командорского кабинета. По правде, Шон уже было смирился с тем, что ему бы пришлось вылавливать эту девицу по всему штабу, однако она решила действовать иначе. — Взгляните, — коротко сказала Рена. Пройдя внутрь, она быстро оказалась возле мужчин и положила несколько бумаг с глухим ударом об стол. А после она отошла в другой конец комнаты. Эрвин и Шон одновременно переглянулись и посмотрели на Рену, что начала бесцельно бродить взад-вперёд по тёмному паркету. Больше всего пугало то, что по ее лицу не сказать — в записях было что-то ужасное или, наоборот, незначительное. Но они оба были неправы, Рена едва сдерживала свои порывы истерического смеха. Затушив сигарету, Шон заинтриговано подхватил одну из страниц, передал другую Эрвину. В кабинете на несколько бесконечно долгих минут воцарилась тишина. Рена обхватила себя руками и резко остановилась. Имя, которому она сначала не придавала значение, вдруг вспыхнуло перед глазами. И мороз хлынул по коже. «— Род Рейсс. Будем отныне знакомы». Она столько лет грезила тем, что узнает истинную причину кончины своих родителей, но сейчас, докопавшись до неё, хотелось раз и навсегда зарыть её обратно. А ещё Рене хотелось просто забыться, исчезнуть из этого театра абсурда, куда её насильно поместили. Руки вновь предательски задрожали — на приёме она врезалась в чёртового короля Стен. И именно он стоит за действиями её брата. Ха-ха. Шон молчал, вчитываясь в страницу за страницей. Немая ярость и несогласие описывались только мимикой его лица, без лишних слов. Челюсть была сомкнута, брови нахмурены, а свободная рука упиралась плотно сжатым кулаком в стол. Такой вид мог бы потрясти, но Рена была не в том состоянии, чтобы сопереживать кому-либо. — И вы действительно не знали об этом? — рассмеявшись, спросила она. Нервы сдавали. Это всё казалось настоящим фарсом. Чьей-то затянувшейся шуткой. Шон поднял на разведчицу тяжелый взгляд. — Вы столько лет промышляли в столице, устраивали дурацкие сговоры, тайно пичкали деньги в Легион и ничего, чёрт возьми, не замечали? — громкие вопросы, которые Рена бросала в воздух, так и оставались безответными. — Как мой отец умудрился провернуть это все прямо под вашим носом? Вы вообще знали его настоящего? Эрвин уже было набрал в рот воздуха, чтобы вмешаться, однако в кабинете раздался глухой удар. Кулак Шона пришёлся по столу, вынуждая Рену замолчать. Зелёные глаза стали прожигать в нём дыру, как когда-то это делал Марлон, сея внутри давно позабытое чувство собственной беспомощности. — Не знал, выходит, — тихо произнёс мужчина. — Я нахожусь в таком же недоумении, что и ты. Злоба Рены всегда выходила короткими вспышками. Всего мгновение спустя, когда эхо ее гневных слов угасло, она почувствовала укол вины за излишнюю грубость. Отведя взгляд, Рена понурила голову, признав, что повела себя на редкость вспыльчиво. — Простите, господин Лорен, Эрвин. Мне не следовало повышать голос, — делая шаг назад, согласилась разведчица. — Я лучше пойду. С этими словами Рена быстро нащупала дверную ручку, развернулась и покинула пределы кабинета, осознавая, в какое глупое положение себя поставила. Истеричка, ведущая себя как ребёнок. Но точно не взрослый здравомыслящий человек. В помещении снова залегла тишина, что стала в разы неприятней. Шон напряженным взглядом прошелся по последним строкам, в которых Марлон просил прощения и признавал своё поражение. Откинул лист на стол. Тяжело выдохнув, Шон потёр рукой переносицу. А Рена ведь была во многом права. Оказалось, что он действительно ничего не знал о Марлоне и его истинных планах. — Командор Адлер погиб, когда я был ещё рекрутом, — решил высказаться Эрвин, обращая внимание мужчины на себя. — Но мне посчастливилось совершить несколько выходов за стены под его главенством. Он действительно был гениальным разведчиком и стратегом. — Знаю, — медленно кивнул Шон, — знаю. Не каждый человек сумеет сплести после своей смерти столько интриг. Уперевшись руками в стол, он ещё некоторое время смотрел на разложенные бумаги, собирая все мысли в кучу. — Всё же я не просчитался с приёмом. Пересекался с ним? — продолжил Лорен. Он ткнул пальцем в имя так званого «настоящего короля» и перевёл взгляд на Эрвина. — Боюсь, что нет. — Этот человек был в списках приглашённых. Честно говоря, я о нём мало что слышал. Уж слишком заурядный персонаж. А оно вот как вышло, — усмехнулся. — Выдавал себя за члена королевского правительства, значит. Занятно. — С какого-то момента на территории проведения приёма увеличилось количество охраны. — Мне доложили. Среди них были те, кто не числился в рядовых отрядах полиции. — Думаете, это как-то связало с Рейссом? — Я уверен в этом. Осталось выяснить почему, — выпрямившись, мужчина прикрыл веки и сдержанно выдохнул. — Вот что. Догони Рену и успокой её. Нельзя допустить, чтобы она, испугавшись, стала пятиться назад. Это не сыграет нам на руку. Резонно. Однако Смит чётко понимал, что ей надо дать время. Им всем оно нужно, чтобы прийти в себя, ибо вскрывшаяся информация смогла поразить даже Шона, что приходился Марлону приближенным человеком. Тогда чего уж говорить о Рене, которая изначально не хотела впутываться в их планы. Её можно было понять — лишившись всего, ей ничего более не оставалось, кроме как смириться и начать строить жизнь заново. Но, к сожалению, в сложившейся ситуации теперь было задействовано слишком много людей. — Каковы наши следующие действия? — строго спросил Эрвин, вслух продолжив свой мысленный монолог. — Наблюдение и выжидание. Интуиция подсказывает, что скоро объявится ещё один орёл. Прильнувши к холодной стене, Рена делала глубокие вдохи и выдохи, пытаясь тем самым унять приступы кашля, что подкатывали к горлу. В кабинете Эрвина всё это время звучали приглушенные голоса, и ей с трудом удавалось разобрать их, однако одно она уяснила точно — эти двое и не подумают отступить. В груди жгло с необычайной силой. Рена корила себя за свою вновь проявленную трусость и вместе с этим признавала, что она не ровня своему отцу. У него была власть, стремление и сила, в то время как она могла довольствоваться лишь бегством и страхом. Вдруг послышались чьи-то тяжелые шаги, и вздрогнув, Рена поспешила удалиться прочь. Дверь кабинета распахнулась. — Остановись, — мужской голос эхом прошёлся по коридору. Рена и не подумала сбавить шагу. Сам не веря, что он это делает, Эрвин сорвался с места и пошел за ней. Ему хватило и пяти секунд, чтобы существенно сократить дистанцию. Светильники, подвешенные под потолком, озаряли эту часть штаба тусклым светом. — Не донимай меня, пожалуйста, — она сделала акцент на последнем слове, попутно приближаясь к лестничному пролёту. — Это все похоже на жестокий розыгрыш. Рука быстро опустилась на перила, и Рена стала спускаться. Смит устремился за ней, одновременно чувствуя, что он начинает закипать. Его ноги буквально пролетели по ступенькам, чтобы обогнать разведчицу и встать прямо перед ней, преграждая путь. — Чего ты добиваешься? Едва ли не врезаясь в высокую фигуру, Рена наконец остановилась, оказавшись всего в нескольких сантиметрах от командорской груди. Ближе было только при танце на треклятом приёме. — Во-первых, чтобы ты от меня отстал, а дальше посмотрим, — вздохнув, она подняла голову и встретилась с требовательными глазами Эрвина. — Надеюсь, ты простишь мне эту дерзость? Секунду Рена просто рассматривала его лицо, половина которого была скрыта тенью. Лишь непривычный блеск во взгляде выдавал раздражение. Надо же, как эта ситуация смогла пошатнуть его невозмутимость. Но разведчица прекрасно понимала, что это ненадолго — скоро Эрвин найдет слова, которыми обезоружит её и заставит действовать так, как это выгодно именно ему. И Рена естественно поддастся, ведь папа был безоговорочно прав, когда писал о её милосердии. — Я хочу поговорить с тобой не как с подчиненной, а как человек с человеком, — начал Эрвин. Рена вновь рассмеялась, прикрыв рот тыльной стороной ладони. — Возьми себя в руки. Лишние эмоции сейчас ничем не помогут. — О, правда? — Я также глубоко потрясён и зол. — Не поверю. — Ты ведь прекрасно знаешь, что по моей вине убили и моего отца тоже. После этих слов Рена утихла. Смеяться больше не хотелось. Она холодно возразила: — Там не было твоей вины. В глубинах штаба послышались голоса молодых разведчиков, что, судя по всему, направлялись именно сюда. Рена раздраженно мотнула головой и вновь глянула на Эрвина — это было явно не подходящее место для таких разговоров. — Вся эта ситуация уже вот здесь сидит, — Рена указала жестом на горло. Голос стал тише, чтобы её слышал только вынужденный собеседник. — Всё, что я делаю, это потакаю чьим-то прихотям. В частности — твоим, Эрвин. Такой себе способ заручиться моей лояльностью. — Оставив всё как есть, ты лишь сыграешь на руку Рейссу. — У моего отца не вышло, думаете, выйдет у вас? — сузив глаза, процедила Рена. — Не смеши меня и оставь в покое. Я хочу выполнять работу разведчика, а не быть мишенью своего брата или псевдокороля. Удивительно, что последний оказался вовсе не таким, каким я его себе представляла. Осеклась. Она поняла, что взболтнула лишнего. — В смысле? — опешил Эрвин. Через мгновение осознание быстро настигло его.— Только не говори, что контактировала с ним. Склонившись над Реной, он буквально вынудил её говорить дальше. — Контактировала — очень хорошее слово. — Конкретней. — Я столкнулась с ним на приёме. Буквально. Эрвин обречённо вздохнул и сделал шаг назад, упираясь рукой в перила. Они оказались в полной заднице. Какова вероятность, что Род не узнал её, если она является копией Марлона что по лицу, что по повадкам? — Вот уж не знаю, о ком писал отец, но этот невзрачный подонок всего лишь человек, — продолжила Рена. — Он не сможет увернуться от пули, если какой-нибудь смельчак направит на него дуло. А список врагов у него очень велик, полагаю. Так что да, я решила, что мне не стоит ворошить пчелиный улей без повода. — Он убил твоих родителей. Рена поджала губы. Вскинув голову, она посмотрела на Эрвина с непоколебимостью в глазах и медленно проговорила: — Моих родителей убил Алрой. Как и многих других. И если уж выйдет так, что судьба пересечёт меня с ним, то поверь — я поквитаюсь за всё, что он совершил.***
Листья кружились в вихре, образуя мягкий ковер на земле. Шумели, напоминая, что осень брала бразды правления в свои руки. Серые облака плотно закрывали небо, не оставляя места для солнечных лучей, и окрестности штаба казались погруженными в мягкий полумрак. Воздух был свеж и наполнялся ароматами деревьев и земли. Леви неосознанно вслушивался в первые пения птиц, что с недавнего времени поселились на толстых ветвях вечнозеленой ели. Этим утром он разделался с завтраком быстрее обычного. В столовой подавали едва теплую овсяную кашу, которая, если перевернуть миску — наверняка бы осталась на ней. Изрядно поковыряв эту субстанцию, Леви отодвинул от себя посудину и решил, что обойдется лишь кружкой крепкого черного чая. Взбодриться тогда не помешало. По графику у него был сегодня выходной, поэтому, не зная, куда себя подать, Леви прихватил с собой яблоко из корзины, что стояла около кухарского окна, и направился во внутренний двор штаба и уже около получаса возился со своими сапогами. В его руках мелькала щетка, которой он очищал их от пыли и грязи, словно освобождая от бремени долгих дней службы. Старался Леви в этот момент ни о чём не думать. Ещё по-утреннему холодный ветер всё срывал с деревьев листву. Те мельтешились, падали яркими желтыми и оранжевыми искрами на землю, образовывая целые кучки. Леви, исподлобья наблюдая за сием беспорядочным действием, не мог скрывать своего раздражения. Да, хоть это и его первая осень на поверхности, но тонны гниющих листьев, что валялись на улицах Троста, вызывали лишь чувство брезгливости. А ещё они подванивали. «Почему их никто не убирает?» — подумалось ему. Леви было не по себе от беспорядка, разразившегося во дворе штаба, но где-то глубоко внутри он признавался, что причиной его раздражительности было банальное непонимание. Со дня их возвращения из Гермины пошли вторые сутки, а Леви так ничего и не объяснили. Хотя он явно догадывался, что кое-что прошло совсем врозь заранее назначенному плану. Люди из охраны, что не имели на себе никаких опознавательных шевронов, открыто патрулировали по всему периметру здания, пока высокие чины забавлялись танцами и светскими беседами в стенах павильонов. Кого они выискивали? За кем следили? Почему объявились лишь через несколько часов после начала приёма? Размышлять над этим вопросами было не шибко приятно. — И на завтраке я её тоже не видел. Ну что за напасть? — донесся чей-то голос из глубин коридоров. Утренний мрак по-тихому уступал приходу дня, и Доран с Кейт, всё ещё окутанные сонной дремой, тоже шагнули во двор. От разницы температур они сразу же поёжились и посильнее натянули на себя тёмно-зелёные накидки. Со стороны их синхронность показалась даже комичной. — Нам выезжать через двадцать минут, — просипела Кейтрин, оборачиваясь по сторонам. В этот момент она встретилась с хмурым взглядом Леви. — О, здрасьте, — помахала ему она, но приблизиться не осмелилась. — А Рену случаем не видали? С недавнего времени они стали обращаться к нему на «вы». Проявляли таким образом уважение. — Нет. — Да что ж такое?! — встрепенулась девчонка. — Одного сыскать уже второй день не можем, теперь ещё и её потеряли! — Спокойно, Трант, от твоих визгов у меня начинает болеть голова, — Доран остудил её пыл постукиванием по плечу, а после вновь обратился к Леви, который недоумевающе уставился на них. — Не видели, да? Мы просто опаздываем уже. А ещё коней седлать. — Куда? — На похороны. — Ясно. Отвернувшись, Леви взял щетку и продолжил начищать обувь. Выходит, что Рена скрывается не только от него, но и от своих же подчинённых. Паршиво. До него дошли слухи о смерти Марка и той сцене, которая произошла в лазарете, потому-то он и не спешил расспрашивать у неё что-либо. Рена, привыкшая сбегать от насущных проблем, зарываясь глубоко в себе, всё равно ничего бы Леви не поведала. Невольно он вспомнил поздний вечер перед его первой вылазкой. Тогда Рена с особой теплотой во взгляде отзывалась о своём отряде и искренне переживала за каждого из них, даже когда они, бывало, переступали черту и доставляли ей не абы каких хлопот. — Так непривычно проводить столько времени одним, — вдруг сказал Доран, нарушая неловкую паузу. — Я имею в виду… Раньше мы ходили всегда вчетвером, шумной компанией, понимаете? А сейчас стало так тихо. — Вы чувствовали нечто схожее, когда на той вылазке ваши друзья..? — осеклась Кейт. — Ну вы поняли. Щетка в руках Леви замерла. Отложив её, он наконец выпрямился перед молодыми разведчиками. Глаза их были серы и пусты. — Чувствовал. Будто вырвали часть моего сердца, скомкали и выбросили под ноги. А потом да, стало тихо, — ответил он, рассматривая унылые лица. Спрятав руки в карманы брюк, Доран помолчал немного, ковыряя сырую землю кончиком ботинка. Гомон утренних птиц всё нарастал и нарастал, словно заполняя своим пением эту ненавистную всем тишину. А потом он продолжил: — Шадис говорил, что настоящим разведчиком становишься тогда, когда познаешь потерю близкого. Мол, ценить каждый момент начинаешь и с гигантами отчаянней сражаешься, — хмыкнув, Доран почесал свой блондинистый затылок. — Не знаю, зачем я это говорю, оно само выходит. — Говори, если гложет. Так будет легче. — По правде, мы были уверены, что пропустим последнюю экспедицию из-за отсутствия Рены. И, когда выяснилось, что вы станете нашим временным командиром, нам стало как-то не по себе. — Было страшно друг за друга, — добавила Кейт. — Да, — закивал, — думали, что кроме неё никто с авангардом не справится. Ещё более удивительно стало то, что Рена вам доверилась. Она ведь довольно, — Доран помедлил, словно подбирал нужное слово, — …сложная. В общем, мы оказались неправы. Благодаря вам мы все остались целы. Кейтрин поддакнула. Эти двое порой напоминали Леви Фарлана и Изабель. Теперь же казалось, что знал он их где-то в далекой прошлой жизни. Слишком много воды с тех пор утекло, унося вместе с собой всякие воспоминания. Бездушные стеклянные глаза, копны грязных рыжих волос — вот, что Леви помнил. — Где же ваш бойкий лидер? — решил поинтересоваться он через некоторое время. Разведчики переглянулись и пожали плечами. — Не знаем. Мы не видели Джона с тех пор, как он сбежал из лечебного крыла. Наверное, отправился в город к родне. — Между ним и Реной возникло какое-то недопонимание, — вдруг вмешалась Кейт, а Доран недовольно шикнул. — Взъелся на неё, что ли, будто это её вина, что с Марком такая беда случилась. Командовать целым отрядом ведь очень сложно, вам ли не знать? Леви кивнул. — Это уж точно, — хохотнув, согласился Доран. — Вы нас вымуштровали так, что мы даже пошевелится лишний раз боялись. Едва заметная усмешка коснулась и губ Леви. В глазах застыла тень издёвки. — Дисциплина у вас хромает, только и всего. Кейтрин хмыкнула, упираясь руками в бока. — Не повезёт же тем разведчикам, что попадут к вам в отряд. Зато с дисциплиной всё будет замечательно. Ваше угрюмое лицо отлично справляется с её дрессировкой, — беззлобно пошутила она в своей излюбленной манере. За всё то время, что Леви вёл у них тренировки, он успел привыкнуть к подобному. Что-что, но палец Кейт в рот не клади. — Радуйтесь, что Рена пока таким не обладает. — Не обладаю чем? — вдруг раздался знакомый голос за спиной у Леви. Все резко обернулись. — Доброго всем утра, — улыбнувшись, поприветствовала Рена. Только улыбка её была весьма измученной — это заметил каждый. Разведчица бесшумно обошла Леви, и её резкое появление немного успокоило. Внешний вид Рены был сегодня строже обычного. Темно-зелёная парадная форма сидела на ней как влитая. Она бегло оглянулась, будто ища глазами кого-то. Досадно поджала губы, когда это действие не обвенчалось успехом. Видать, будут они ехать втроём. — Мы говорили о том, как строгое лицо командира влияет на послушание его отряда, — объяснил Доран, потрепав чёрную макушку, что стояла рядом. — Да, Кейт? — Не делай так! — Теперь ясно, — выдохнула Рена, заправив за ухо прядь волос. Следом решила для пущей уверенности спросить: — Джон, я так понимаю, не объявился? — Нет. Думаю, что он прибудет сразу на кладбище. — Что ж. Тогда нам пора выдвигаться. Идите, сделайте лошадей. Я вас догоню. Когда Доран и Кейт скрылись за углом здания, Рена выдохнула, расправляя плечи. Наконец обернулась к нему — к Леви. Он просто молчал. Разглядывал её. Со стороны могло показаться, что она выглядела безупречно. Выглаженная чистая форма, аккуратно собранные в пучок волосы, на манер того, как Рена делала это в день приёма. Только когда они остались одни, она словно сбросила с себя эту маску. Глаза её, холодные и усталые, обрамленные тёмными кругами, отражали бурю переживаний, которые никак не давали Рене покоя. — Прости, что пропадала. Много чего навалилось, ты сам понимаешь. — У тебя всё в порядке? — Леви вновь окинул её долгим взглядом, склонив голову набок. — Выглядишь, будто не спала все эти дни. Похоже, что они вернулись к излюбленной старой традиции. Рена усмехнулась. — А я и не спала, — ответила почти сразу же. А потом помедлила, собирая мысли в кучу. — В ящике отца оказались его дневники, где он описал попытку революции и свержение текущего королевского правительства, которое, к слову, оказалось фальшивкой. Человека за стенами, подмену памяти, предательство Алроя. Вскрылось так много всего, что Эрвин и даже господин Лорен оказались в тупике. — А ты? — А я надеюсь, что человек, стоявший за убийством моей семьи, меня не узнал. — Чего? — непонимающе протянул Леви. Рена не ответила. Снова улыбнулась так нервно, и развернулась, направившись в сторону конюшни. Надежда — вещь такая шаткая и хрупкая. При малейшей трещине она может разбиться вдребезги на малые осколки. Вскоре, так и случилось. Вечером того же дня дежурные разведчики доложили Эрвину Смиту, что из архива были украдены записи о всех рекрутах, что вступили на службу в Легион в 839 году.