Я болен и безумно устал.
Подняв голову, он холодно ответил: — Я сбился со счёту. — Оно и видно, — ее пытливый взгляд снова прошелся по его лицу, задержавшись на до невозможности сморенных от бессонницы глазах. — Не могу спать. Стоит мне закрыть глаза, как я вижу их лица. Слова отдались глухим ударом сердца в груди. Вот оно что… — Хочешь поговорить об этом? — О них — нет. — Хорошо. На этом следовало остановиться. Однако Рена аккуратно обогнула Леви со спины, направляясь к двери. Здравый смысл предпринимает последние попытки взять все под свой контроль. Но она приняла решение несмотря на то, что малая часть ее сознания вопила о том, что нужно было прекратить, как и всегда. В этот раз, казалось, все иначе. Глубокий вдох. — Идём. Леви слегка озадачено метнул взглядом на девушку. В голове появилась тонна вопросов «почему». Она будто снова протягивает ему свою руку, пытаясь помочь, но, господи, зачем? Знал бы он, что Рена сама мучается над ответом. — Куда? — вырывается с уст. Уголки ее губ расплылись в едва уловимой улыбке. — Доверишься мне? Очередная игра, очередная партия. И одной Сине известно, к чему это приведёт. Рена не спеша вела их далеко от Легиона по узковатой тропе, усеянной по бокам реденькой порослью травы и бурьянов. Молча, пока что. Впрочем, Леви это никак не беспокоило. Он ступал немного позади, украдкой наблюдая за ней. Черт возьми. Она снова вела себя по-новому. На сей раз безмятежно, спокойно, словно забыв все то, о чем они недавно говорили. Леви мог поклясться, что ещё немного, и он усомнится в трезвости своего ума. Девушка в это время умиротворенно прикрыла глаза, сложила руки за спину, аккуратно ступая вперёд. Нужно было все отпустить. Сейчас осталось только самое светлое, что в ней было. Ей казалось, что так будет правильней. Для него и себя. На встречу подул лёгкий ветер и подхватил в свои потоки несколько прядей белесых волос. Они щекотно пробежались по щекам и лбу, вынуждая заправить их обратно за уши. В этот момент Рена легко обернулась, встречаясь взглядом с Леви. А он продолжал смотреть на неё, не горя желанием отвернуться. Это стало уже своего рода традицией — смотреть друг другу в глаза, вот так, молча, не проронив и слова. Да и незачем. Взгляд порой говорит о большем, чем тысячи сказанных слов. А в головах у обоих было необъятное количество мыслей. «Почему я это делаю?» В то время как Рена все быстрее теряла нить, идущую из запутанного клубка, Леви, кажется, на сей раз сумел ухватиться за неё. — Часто так сбегаешь от людей? Рена настойчиво попыталась показать, что вздрогнула она из-за пролетевшего над ее головой насекомого, но никак не из-за его слов. Потребовалась секунда, чтобы привести чувства в норму. — Я люблю природу, — ее глаза наконец опустились вниз. — Ну, а ты уже успел обжиться среди разведчиков? Леви ухмыльнулся. Попытка перевести тему. — Сложно сказать. Я не привык большую часть времени сидеть в четырёх стенах. Как бы странно это не звучало. — Но вот мы на прогулке. Слово «мы» по-особенному резануло слух. — Это ещё страннее. — Думаешь? Кажется, я часто пересекалась с тобой вне Легиона. Я имею в виду на тренировках. — И все же такое чувство, будто ты для меня незнакомка. — Это печально, — руки за ее спиной сжались заметно сильнее. — Даже не смотря на твою исключительную способность проникать в чужие головы, ты словно всегда находишься поодаль от остальных. Легкая озадаченность Рены вмиг переменилась на вспыхнувший как от спички огонёк в ее глазах, который не остался незамеченным Леви. Показалось, что он наконец затронул то сокровенное, что находилось глубоко внутри. Словно кто-то наконец струсил пыль с давно позабытой, затерявшейся книги. Для Рены его слова оказались стрелой, что прошлась в непосредственной близости от цели.Я принял то, что не могу устоять перед твоим пламенем. И чувствую, как оно сжигает меня и тебя.
— Незнакомцам всегда легче открыться и рассказать обо всем, что накопилось внутри, ты так не считаешь? — подхватила девушка, азартно сверкнув глазами. — Пожалуй. Вскоре тропа вывела их на широкую поляну, раскинувшуюся под ярко-голубым небом и усеянную тонкими, колышущимися колосьями. Травы буйно переплетались между собой, кое-где поблескивали контрастным белым цветом одуванчики и ромашки. Пахло сладким, пряным ароматом лета. — Мы уже были здесь, — констатировал Леви. Здесь Рена учила его, Фарлана и Изабель верховой езде. Девушка кивнула. — Мне нравится это место. Я часто бываю здесь, когда хочу сбежать от Легиона, обязанностей, работы, — Рена досадно улыбнулась, — людей, чего уж таить. — И что ты тут делаешь? — Привожу мысли в порядок. Правда, сейчас времени почти нет, но раньше я могла пробыть тут часами. Рена говорила о том «раньше», когда только оказалась среди разведчиков. Было невыносимо сложно. Особенно осознать и принять тот факт, что она осталась совсем одна. Она думала, что пройдёт время и дышать станет легче. Но она ошиблась. Становилось только хуже, и с каждым днём было всё труднее держать себя в руках. Тогда и начала зарождаться та, кем Рена является и по сей день. Одиночество со временем переросло в самодостаточность, а те слёзы, что не раз проливались на эту самую поляну, уже давно высохли, оставляя после себя лишь пустоту. Она не уверенна, что делала все правильно, наверняка можно было сделать все совершенно по-другому. Но вот Рена снова здесь, рядом с ней человек, который ощущает сейчас все то, через что она прошла сама. Только Леви пока об этом не знает. Высокие стебли колосьев мягко раскачивались от слабого летнего ветра. Леви невольно вытянул руку, проводя ладонью по щекочущим вершкам растений, что настырно пробирались сквозь пальцы. Так же настырно, как она пытается пробраться в его мысли. И по-хорошему, стоило бы это прекратить, но всякий раз сознание отказывалось давать отпор. Глупо. Он так запросто поддаётся, а в ответ Рена позволяет ему видеть в ней только то, что сама посчитает нужным. Однако эта закономерность начала медленно рушиться. Леви приостановился, а в мыслях вдруг вспомнился их разговор в ночь перед вылазкой. — Что побудило тебя вступить в Легион? — Много причин, — Рена поджала губы, тоже остановилась, отстраненно глядя себе под ноги. — Самая забавная — это почувствовать себя свободной. Но я мыслила крайне неверно. — Почему? Вокруг растительность была такая красивая. Рена аккуратно опустилась вниз и села на ещё не пожженную солнцем траву. Видать, придётся здесь задержаться. — Посмотри вверх, — глядя на Леви снизу, начала она. — Что ты видишь? Естественный интерес начал быстро овладевать, поэтому лишь на секунду замешкавшись, он тоже оказался на траве, надеясь, что не запачкает свою одежду. — Небо, — озадачено произнес Леви. — Так-то верно, но ведь это всего лишь слово, которым люди прозвали ещё одну стену над головами. А что находится за небом? — Понятия не имею. Раньше небом для Леви был грубый и тяжелый слой земли, что скрывал всякий солнечный свет. Тогда он едва ли мог задумываться над тем, что находится за ним. За его «небом». Но он очень хотел попасть туда. Хотел обеспечить своим друзьям хорошую жизнь, где не было бы забот и трудностей… Не вышло. — За небом все и ничего. Одновременно, — вкрадчивый тон Рены заставил Леви вновь оставить угнетающие мысли. Где-то высоко пролетели две ласточки. Их жизни столь коротки, но тем не менее так естественно свободны. Сделав глубокий вдох, девушка ослабила опору в руках, медленно ложась на спину. Перед глазами раскинулось бескрайнее небо, на котором распустились как цветы мягкие облака. Рука Рены неосознанно потянулась вверх, казалось, что можно будет провести по ним и тотчас облака рассеются, словно дымка. — Так же как и внизу, слева, справа, спереди и сзади. Я поняла, что неважно, где ты находишься, потому что границы существуют только в наших головах. — Тогда что насчёт стен? — Леви внимательно наблюдал за движением ее рук. — Что за ними? — Могу только предположить. Как-то я прочитала в старой книге, которая старше нас раз в пять, что существует где-то невероятно больших размеров озеро. И наполнено оно, представляешь, солёной водой. Леви удивленно вскинул бровь. — Откуда там взяться соли? — возразил он, скептически глянув на умиротворённо прикрывшую глаза девушку. — Больше на сказку похоже. — Кто знает. Если существуют, не пойми, откуда взявшиеся гиганты, то почему не может быть огромной ямы, наполненной солёной водой? — Правду ты говорила, что все разведчики безумцы. На это Рена лишь ухмыльнулась, аккуратно поднявшись с травы и снова принимая сидячее положение. — Добро пожаловать в наши ряды. Эти слова дались ей на редкость легко. Вновь поймав на себе взгляд Леви, девушка вдруг поняла, что всматривался он куда-то выше ее глаз. Рена рефлекторно обернулась, подумав, что позади неё кто-то есть, однако на поляне было все так же ни души. — Погоди, у тебя в волосах. Резко вернувшись в прежнее положение, девушка обнаружила лицо Леви в непосредственной близости от своего. Тот аккуратно наклонился к ее макушке. — Что? — ее зелёные глаза вмиг округлились, приняв крайне обеспокоенный вид. — Только не говори, что насекомое. Я их терпеть не могу. Одним движением Леви достал впутавшийся колосок из светлый прядей Рены, нарочито попытавшись не касаться их без ее разрешения. Он и сам не любил, когда вторгаются в личное пространство, поэтому границы других уважал в той же степени. Теперь, отстранившись, Леви прокрутил между большим и указательным пальцами тонкий стебелёк, позабавившись неоднозначной реакцией девушки. — Не думал, что ты настолько пуглива. — Вовсе нет, — вздохнула Рена. — А еще всегда это отрицаешь. Вместо очередного возражения девушка безобидно рассмеялась и с неохотой поднялась с травы на ноги, попутно отряхивая армейскую форму. — Ладно, на сей раз ты победил. Хотя на деле же это была честная ничья. Вновь оказавшись в Легионе спустя некоторое время, они заверили друг друга, что была у них еще целая куча работы и, скомкано попрощавшись, разошлись. Деревянные половицы зазвучали с характерным скрипом, стоило Рене начать подниматься по лестнице, направляясь в свой кабинет. Солнце тогда уже садилось, проникая через окна и отражаясь на каменных стенах ярко-оранжевыми витражами. Задержав взгляд на них, Рена погрузилась в размышления о том, что повела себя сегодня на редкость импульсивно. Словно скопившаяся усталость и некая неопределенность внутри нашла выход на том злополучном поле, вновь позволив почувствовать себя… Нет, дело было не в месте, где Рена привыкла залечивать свои душевные раны. Просто мозг активно избегал и отрицал ту мысль, что виною всему был он. Показалось, что Леви ее понял без лишних слов. И это пугало и интриговало одновременно. «Что побудило тебя вступить в Легион?» А прямого ответа не последовало — не смогла — будто кость встала поперек горла.Надеюсь, я не погублю себя.
…За толстой стеной послышался приглушенный и приторный женский смех, а уже через секунду дверь, за которой находился кабинет Эрвина Смита, резко открылась, едва ли не сбивая Рену с ног. Первой в проеме показалась тонкая холёная рука, обтянутая не слишком прилегающей к коже тканью, прежде чем в коридор вышла высокая авантажная женщина. Карие, почти кофейного цвета глаза обладательницы столь изящных рук, что так хорошо сочетались с бордовым приталенным платьем, обаятельно хлопали длинными ресницами, напрочь не замечая стоявшую перед собой разведчицу. А уже вслед за ней, придерживая дверь даме, предстал и сам Эрвин. В отличие от своей гостьи, Рену он увидел сразу же, и так же сразу спала с его лица всякая церемонность, сменившаяся на непродолжительное остолбенение. — Рада была провести время, Эрвин, — оправив свою взъерошенную прическу, вымолвила с придыханием женщина. — Взаимно, Мари, — вынужденно ответив, голос Смита зазвучал несколько напряжённо. Только сейчас эти кофейные глаза бегло кинули взгляд на Рену, когда женщина легко миновала ее, и как ни в чем не бывало принялась спускаться на первый этаж, оставляя после себя сладко-приторный аромат парфюма. Посмотрев пару секунд ей вслед, Рена спокойно обернулась к Эрвину, находя его смятение весьма забавным. — Это была Мари Доук? — Да, — деловито кашлянув перед ответом, Смит расправил широкие плечи, предавая себе уверенности. Рена понимающе кивнула, немного прикусив губы. — Ты как-то обмолвился, что она замуж недавно вышла. За друга твоего из полиции. — Так и есть. Девушка заметила, как нервно начали стукать его пальцы, что до сих пор держали открытую дверь, но все же обмолвилась: — Странно, а кольца на руке не было. — Правда? Я не обратил внимания, — отрешенно пожав плечами, заверил Эрвин, решив быстро перевести тему. — Ты, кстати, с Кисом уже говорила? — Планировала сделать это сегодня, если он не будет занят. Дел у него сейчас невпроворот. — Положение Разведки в скором времени улучшится, поэтому это обоснованно, — с толикой привычного командирского тона высказался Эрвин. Верилось, однако, с трудом. Не то чтобы Рена была заядлой пессимисткой, напротив, старалась везде найти хоть какие-то плюсы — перемены всегда ведут к лучшему. Тем не менее новые лица в Легионе пока особого доверия не внушали. Оставалось только снова положиться на расчеты Эрвина, в коих он был тем еще искусным мастером. — Очень на это надеюсь, — обронила напоследок Рена, прежде чем покинуть этот злосчастный коридор и оставить Смита в одиночестве. Быстро оказавшись в своём кабинете, девушка облегченно выдохнула, упрекая себя в том, что невольно стала свидетельницей того, что видеть ей было не нужно. Долгий погожий день наконец-то подходил к своему концу, пряча солнце за горизонт и облачаясь тёмной полнолунной мантией ночи. На ужине сегодня было чрезмерно шумно. Так часто бывало после вылазок: в первый день все понуро опускали свои головы, не силясь произнести и слова; на второй большая часть разведчиков разъезжалась по домам, чтобы наведать своих родных, а уже после всё возвращалось на круги своя — и столовые приборы бряцали звонче, и голоса разведчиков звучали уверенней. Даже медики присоединились к остальным, наконец окончив борьбу за жизни раненых солдат. Рена скучающе слушала болтовню Ханджи, что как всегда непомерно жестикулировала, норовя с каждым разом опрокинуть полупустую чашку с остывшим чаем. Обреченные на провал попытки Моблита усмирить свою наставницу работали либо лишь на некоторое время, либо не работали вообще. Майк и Эрвин за время трапезы могли перекинуться парой тройкой фраз о насущных делах и затем снова замолчать. Глядя на своих товарищей, Рена умиротворенно выдохнула. Все было как всегда. Когда время ужина подходило к концу, девушка отнесла посуду на кухню, не забыв поблагодарить кухарку Хелен за старания, и покинула столовую. Широкий неосвещенный коридор быстро вывел Рену во внутренний двор Легиона. Оказавшись на улице, девушка рефлекторно скривилась — в нос тут же ударил свежий запах прохладного вечера вперемешку с едким табаком. Обернувшись вправо, она увидела стоявшего неподалёку Киса Шадиса, одиноко пускавшего дым из тлеющей самокрутки. Рена опечалено насупила брови — похоже, время пришло. Да и места лучше не найти. Без лишних глаз и ушей. Помявшись на месте пару секунд, она тихим шагом направилась к главнокомандующему. Выглядел он задумчиво и хмуро, однако, увидев подошедшую девушку, тот быстренько выпрямился и бросил взгляд на сигарету. — Сейчас, погоди секунду. Кис развернулся спиной, и хотел было затушить ее об стену, но Рена его остановила. — Не беспокойтесь об этом, — словив на себе сомневающийся взгляд, девушка решила перетерпеть и сразу же перейти к делу. Нечего было тянуть. — Я могу вас спросить? — Спрашивай. — Почему не сказали, что собираетесь уйти в отставку? Судя по реакции, Кис не особо удивился. Он слышно выдохнул и опустил глаза. — Эрвин проболтался? — Я бы все равно узнала. — Да… — протянул Шадис, после чего поднес сигарету к губам. — Оттягивал этот момент я потому, что не мог предположить твоей реакции. Рена удивленно уставилась на главнокомандующего. — С чего бы вам беспокоиться об этом? Сероватое облако дыма начало медленно рассеиваться в воздухе. — Твой отец, — начал Кис, — вернее, ответственность, которую я несу перед тобой с того дня, как обнаружил на пороге своего дома. Она всякий раз заставляла задумываться о твоей реакции. Мужчина повернулся к девушке и с сожалением смотрел в ее глаза. — Я обычный человек, Рена. Не особенный, скорее, даже посредственный. Марлон Адлер всегда убеждал меня в обратном и порой ему это удавалось, однако… стоило ему уйти из жизни, как я сразу же осознал то, что особенным меня могла сделать лишь вера в него, — Кис досадно усмехнулся. — Я так сильно боялся ударить в грязь лицом, совершенно позабыв, что есть люди куда одареннее меня. Поэтому я оставляю Разведку именно вам. Я верю в тебя, Эрвина и остальных. Рена стояла некоторое время неподвижно, внимательно слушая монолог главнокомандующего. Глубоко внутри она понимала его. Конечно понимала. Хоть и не была со всем согласна. — Я бы никогда не осудила вас за это решение. Более того, — рука Рены легла мужчине на плечо, — вы человек, которому я обязана своей жизнью. Именно вы сделали из меня того солдата, на которого теперь полагаетесь, поэтому не нужно недооценивать свои заслуги. А еще… вы смогли стать для меня вторым отцом. Кис пораженно поднял глаза на девушку, уголки его губ немного приподнялись. Затем последовал хриплый смех и полное благодарности «спасибо». — Так, и куда вы пойдете после? — поинтересовалась Рена после долгой паузы. — Переведусь инструктором в кадетское училище. Твои слова вернули мне уверенность в этом решении. Девушка облокотилась о стену здания, коротко улыбнувшись, после чего снова задумалась. — Это ведь не все, о чем ты хотела поговорить? Тебя что-то все еще беспокоит, — вымолвил Шадис, покосившись на Рену. — Господин Лорен — бывший полицейский, и он знал моего отца. Так как мне не беспокоиться? Кис кивнул в такт своим мыслям. — Ты слишком предвзята. — По-другому я не умею. — И это меня печалит, — вздохнул главнокомандующий. — Пора бы отпустить свои страхи и пытаться жить дальше. Прохладный ветер заставил Рену зябко поежиться и прикрыть уставшие от долгого дня глаза. Задумалась. Проснуться бы в ясное, тихое утро и почувствовать, что жить она начала действительно снова, что все прошлое навсегда забыто, что оно рассеялось, как это облако дыма, что в очередной раз выдохнул главнокомандующий. Шадис тоже прекрасно ее понимал. Как тяжело порой осмелиться выйти из своего круга комфорта, исследовать неизвестное и наконец позволить своим внутренним тревогам отступить. — Ты в праве поступать так, как считаешь нужным, но послушай, — в изменившемся тоне Кита прозвучали нотки пронзительности. Докурив, он затушил сигарету. — Шон Лорен тебе не враг.