Белые лилии

Самый звонкий крик — тишина, Самый яркий свет — ночь.

      Рена считала тишину своей лучшей подругой. Проверенной. Она помогала приводить мысли и чувства в порядок, ничего не требуя взамен.       Но только нельзя путать тишину с молчанием. Оно, в свою очередь, страшно и коварно. Услышать молчание в ответ — самый болезненный удар для человека. Можно вынести любые жестокие слова в свой адрес, но ничто не уничтожает больше, чем пустой холодный взгляд и плотно сомкнутые губы.       Тишина же не такая — с особым человеком в ней находиться легко и комфортно. Только вот в последние годы Рена успела позабыть значения этих слов…       Даже не верится, что уже совсем скоро наступит долгожданное лето. А не верится потому, что ночь была не на шутку холодной. Ветер то и дело заставлял Рену посильнее вжиматься пальцами в плечи и жалеть о том, что она оставила армейскую куртку в своем кабинете.       Как бы погода на вылазке совсем не испортилась.       И снова все мысли возвращаются к предстоящей экспедиции. Что уж таить, Рена давно смирилась с тем, что одну из них она все же не сможет пережить. Да и удобнее, наверное, было бы оказаться напоследок в желудке титана — так никто не узнает, что вот, все это время Рена Адлер была живой и сражалась бок о бок с солдатами, рискуя своей жизнью. Умереть девушка не боялась, в этом мире ее ничего не держало. Даже первоначальная идея узнать причину убийства ее родителей с годами становилась все невидимей. Рена перестала понимать, куда она идет и зачем, ведь где бы она не оказалась, ей не будет там места. Единственное, что остается, так это надеяться на глупое и такое наивное чудо, которое давно перестало существовать в их мире, где есть только боль, что уже льется через край.       Внутренний двор Легиона Разведки освещался лишь парой-тройкой керосиновых фонарей, и на фоне их света время от времени порхали мотыльки. Упершись в каменное ограждение, Рена любовалась тем, как они стремятся как можно ближе подлететь к яркому свету, который их тут же и убивает. Забавный парадокс. В голове девушки проскользнула грустная параллель — люди также сломя голову вот уже сто лет гоняются за светлой истиной, но почему-то как только им удается хоть на долю приблизится к ней, то она убивает и возвращает на прежнее место. Впрочем, может, дело вовсе не в правде, а в людях, что ее охраняют?       Кроме тихого пения сверчков, казалось, что мир вокруг просто замер, даже листва на деревьях больше не дрожала. И в такой замечательный момент, как по закону подлости, Рена ощутила позади себя чье-то присутствие. Резко повернувшись, она быстро взяла тело и испуг под контроль. Прокашлявшись, она тихо буркнула:       — А, это ты.       — Ты испугалась? — голос Леви звучал то ли с издевкой, то ли с неуместным беспокойством.       — Что? Нет! — возмущенно ответила девушка, будто только что он задал ей самый странный вопрос из всех возможных. — Просто не подкрадывайся со спины больше.       Какое-то время Леви оставался на месте, оценивая обстановку и решая, нужно ли вообще ему продолжать этот диалог. Ему не спалось, и он хотел всего-навсего побыть наедине со своими мыслями, так почему же сейчас колеблется? Хотелось верить, что уж точно не из-за той, кто стоит перед ним. Это просто совпадение. И, наверное, было бы подозрительным с его стороны сейчас уйти и продолжить бродить по Легиону.       — Во-первых, я не подкрадывался, — преодолев небольшое расстояние, Леви остановился рядом и тоже облокотился о перила, — а во-вторых, ты сама стоишь спиной к выходу.       Рена отстраненно посмотрела на своего незваного собеседника, мысленно соглашаясь, что виновата все же она сама. Как бы игнорируя сей факт, девушка качнула головой и задала вопрос, который должна была задать еще с самого начала:       — Что ты вообще здесь делаешь? Уже давно за полночь перевалило.       Леви потупил взгляд, так и не решаясь ответить. Его молчание говорило само за себя.       — Проблемы со сном, — с уст Рены это звучало как утверждение. — В лазарете можно попросить снотворное. Или что-то вроде него.       — Ты правда думаешь, что это поможет?       — Заснуть — вполне, но вот решить проблему вряд ли, — Рена выждала паузу, пока Леви снова не посмотрел на нее. Ну что уже терять? Она сама была бы не против поговорить с другим человеком о чем-то кроме рабочих дел. — Я заметила, что чаще всего бессонница возникает на психологическом уровне: из-за постоянных внутренних проблем, стресса, переживаний. Ее травками просто так не вылечишь.       — Похоже на правду, — Леви пожал плечами. В ночной темноте было сложно что-то разглядеть, но Рена заметила, что он прикрыл свои голубые глаза и, похоже, действительно задумался. — Говоришь так, будто ощутила все на себе.       Девушка издала нервный смешок. Заправив за ухо прядь непослушных волос, она изо всех сил постаралась сохранить спокойное выражение лица и не вспоминать ее первые месяцы в Легионе.       Всю жизнь у Рены было крепкое здоровье, но от отравления дымом у нее могли проявляться проблемы с дыханием. Первое время ей и вовсе казалось, что гарь все еще оставалась в ее легких и горле. В те немногие ночи, когда ей удавалось уснуть, она часто просыпалась, пытаясь восстановить дыхание и сердцебиение. В остальное же время черная стальная рука, что сама себя величала «паранойя», с каждым днем душила все больнее и сильнее. Еще чуть-чуть и она бы задушила Рену, оставив после себя либо жалкое подобие человека с полностью нарушенным мировосприятием, либо труп с дырой в виске.       А ведь при этом Рене нужно было быть солдатом. Потому что она, черт возьми, сама этого захотела. Захотела быть полезной человечеству. Никто ее не предупреждал, что это будет настолько сложно, учитывая то, что Рены Адлер, по сути, больше не существовало. Днем она сильный солдат, на которого полагаются товарищи, а ночью она чуть ли не выла волком от ужасного отчаяния, которое ломало ее на куски.       Боже, как она хотела, чтобы в те моменты рядом с ней был человек, с которым можно было хотя бы просто поговорить. Неважно о чем, лишь бы больше не чувствовать себя так одиноко и беспомощно. Но ничего, она сильная, и так справилась. С горем пополам, но справилась.       Сейчас же, оглядываясь назад, Рена пообещала себе, что впредь такого больше не допустит.       — Многие, попадая в разведку, сталкиваются с подобным, — после долгой паузы, девушка развернулась и одним движением запрыгнула на ограждение. Теперь она оказалась чуть ли не на пол головы выше Леви. — Не мое это дело, но если хочешь поговорить о том, что тебя беспокоит, то я могу выслушать.       Леви вдруг напрягся. Он ожидал, что Рена будет смотреть на него с подозрением, пытаясь выяснить, какую цель преследуют он и его друзья. Но ее голос звучал одновременно с теплотой и уверенностью, будто она действительно хотела помочь ему выговориться. Возможно, Рена просто была хорошим лжецом или актрисой. Все это не вязалось между собой. Какой в этом толк? В чем ее выгода?       Леви далеко не дурак и понимал, что она обо всем знает. Да и Рена не пыталась убедить его в обратном.       Но все же, они оба здесь, и ни у кого даже не возникло мысли развернуться и уйти прочь. Леви уже было собирался что-то сказать, но его слова так и застряли в горле. Здравый смысл не позволил этому случиться. Тогда начала Рена:       — Сегодня я наговорила лишнего своему отряду, поэтому сижу здесь и придумываю, как завтра буду извиняться, — рассказывала она совсем непринужденно, будто общалась со своим давним другом. Сидя на ограждении, Рена слегка покачивала ногами, которые едва касались земли. — Злюсь, потому что они не понимают как дороги мне, какую ответственность я несу за них. Ты ведь тоже переживаешь схожие чувства?       В яблочко.       — Вот только не надо говорить так, будто видишь меня насквозь, — процедил Леви, искоса глядя на Рену, устав давать ей повод, потешить свое остроумие.       — Это было довольно очевидно. Я говорила с Изабель и выяснила, что вы все друг для друга как семья, — девушка слегка улыбнулась, и в тот же момент ее зеленые глаза как-то сильно потемнели. — Но в разведке не стоит сильно привязываться к людям. Это порой отвлекает и толкает солдата на необдуманные поступки.       Снова зашелестел прохладный ветер, который заставил Рену зябко поежиться. Она уставилась куда-то вниз, перебирая тонкими пальцами, что лежали на коленях, и думала о том, что Леви все же подвластен эмоциям. Был виден в его взгляде протест — не желание находится в Легионе и выполнять чьи-то поручения. Быть пешкой в игре влиятельных людей. Однако он терпит, стиснув зубы, потому что его целью было вытащить друзей из их прошлой недальновидной жизни.       — Можно ли считать вступление в Легион моим необдуманным поступком?       — Не мне об этом судить.       Настала долгая пауза. Тянущаяся как будто вечность, но Рене она не показалась неловкой или что-то в этом роде.       — У вас троих была безвыходная ситуация. Но, с другой стороны, может, это шанс начать все заново?       Леви скептично вскинул бровь.       — Сомнительно начинать все заново там, где самая большая вероятность быть съеденным титаном.       — Кто знает. Я тоже очутилась среди разведчиков из-за безвыходности. Точнее будет сказать, что так я сбежала от своей прошлой жизни. Не думаю, что пошла бы добровольно на такой шаг, — после этих слов Рена снова очутилась на земле. Она аккуратно обошла Леви, сложив руки за спиной, а затем добавила, глядя через плечо. — Я пойду, если не возражаешь.       Под четкий стук ударов каблуков, Леви еще какое-то время смотрел в след отдаляющемуся девичьему силуэту и про себя отметил, что Рена вся была соткана из противоречий. С виду обычная молодая девушка, без особо выделяющихся черт, но в иных случаях притягивает внимание к себе, словно магнит. Говорит открыто о проблемах, которые ее волнуют, и в то же время за ними стоит нечто совершенно иное, пока неизвестное Леви.       И взгляд ее казался ему смутно знакомым, будто уже встречал человека, который смотрел также — пристально и сдержанно. Он заметил это впервые там, на тренировке. Второй раз был прямо сейчас, когда Леви в последний раз встретился с ней глазами, перед тем как она скрылась за поворотом одного из коридоров Легиона.       Утро наступило куда быстрее, чем Рена успела нормально выспаться. Девушку сперва разбудили первые лучики солнца, которые навязчиво проникали через плохо прикрытую штору. Вскочив с постели, Рена принялась быстро собираться и только потом вдруг остановилась, ударяя себя по лбу и вспоминая, что сегодня у нее выходной. Так и не доделав на голове пучок, стоя перед зеркалом, она поползла обратно в постель, ругая свою глупую забывчивость.       Во второй раз Рена проснулась уже намного позже. Посмотрев на часы, она поняла, что пропустила завтрак. Это даже к лучшему — перекусит в одиночестве и займется чем-нибудь. Нацепив вместо брюк темно-коричневую льняную юбку в пол, девушка направилась вниз, к главному дворику, откуда можно было попасть в столовую.       В коридорах стоял легкий запах выпечки — видать, кухарки разрешили детишкам-рядовым взять свежеиспеченные пышки в казармы и поделиться ими с остальными. А пройдя чуть дальше — запах сигарет. Нет, ну что за люди? Если уж они и хотят убивать себя с утра пораньше, то пусть делают это на открытом воздухе, потому что сигаретный дым Рена не переносила больше всего.       Девушка блаженно улыбнулась, когда зашла в столовую, где не было ни души, кроме одной кухарки.       — Доброе утро, Хелен, — поздоровалась Рена, проходя мимо окошка, за которым находилась кухня, чтобы взять пару яблок из корзины.       С кухни послышался грохот кастрюлек и через пару секунд из того проема выглянула полная дама, снимая косынку и дружелюбно улыбаясь.       — Доброе! Наконец дали выходной? — спросила она.       — Если бы. Выпросила его у командора и успела забыть об этом, — ответила Рена, также наливая себе стакан еще теплого молока.       Хелен смерила разведчицу по-матерински недовольным взглядом.       — Совсем же девица молодая, а себя вовсе не щадишь, — она покачала головой. — Ну хорошо. Отдохни сегодня хорошенько.       — Постараюсь. Перед смертью не надышишься.       — Боже упаси! — Хелен вдруг всплеснула своими пухлыми руками. — Заканчивай с такими шутками!       Она отличалась от остальных работников Легиона своим добрым и заботливым характером. Ее сын был разведчиком, но он пал за стенами уже много лет назад, поэтому Хелен относится к солдатам с особым трепетом. Все ее здесь обожали и относились с уважением.       — Ну не злитесь. Это вам не к лицу.       Лицо женщины снова приняло доброжелательный вид, и губы радостно поползли наверх. Сказав Рене подождать немного, Хелен скрылась на кухне и вернулась с булочкой в руках.       — Вчера ты выпросила у Киса Шадиса выходной, а я вот выпросила у него разрешение испечь с моими девочками вам булок с корицей. А я ведь знаю, что ты их обожаешь, поэтому припрятала одну.       — Так вот, что это пахло, — обрадовалась Рена и вспомнила, как вместе с мамой раньше постоянно пекли разные булочки и пироги. — Хелен, теперь я ваша должница.       — Да будет тебе! — смеясь и махая рукой, ответила женщина. — Вы главное живыми, да здоровыми вернитесь. Чтобы было, кому булочки печь.       Взяв угощение и обменявшись еще парой фраз с кухаркой, Рена села за один из столов и принялась за свой завтрак.       Вскоре, когда девушка уже почти закончила, в столовой показалась копна черных волос Кейтрин. Она оглянулась, и в этот момент кто-то толкнул ее в проходе. Следом за ней в помещение ввалились остальные члены отряда. Все взмыленные и тяжело дышащие. Увидев в столовой только своего командира, они сперва замешкались, но резвый голос Дорана быстро разрядил обстановку:       — Надеюсь, мы не помешали наслаждаться одиночеством?       — Вовсе нет, — ответила Рена, вставая из-за стола и направляясь отнести посуду на кухню. — Вы меня искали?       — Ну, мы сюда за яблоками пришли, если они еще остались, — подхватил Джон, попутно толкая Марка, чтобы он взял то, из-за чего они все сюда приперлись.       Рена понимающе кивнула и в этот момент почувствовала между собой и ребятами некую напряженность.       — Мы это… только с тренировки вернулись, — вдруг запнувшись, доложила Кейт.       Рена остановилась возле своих подчиненных, пытаясь вздохнуть как можно глубже. Что ж, не зря она пол ночи бодрствовала, теперь сможет спокойно и без лишних истерик все высказать и попросить прощения.       — Насчет вчерашнего, — обрывисто начала она, — вы имеете полное право на меня злиться. Но позвольте сказать, что я правда не хотела вести себя так… эмоционально. Особенно с тобой, Джон, — Рена перевела взгляд на парня, который стал выглядеть еще более сконфуженным. — Я считаю тебя превосходным лидером. Да ты и так об этом знаешь.       Все четверо стояли неподвижно, лишь время от времени хлопая глазами.       — В общем и целом я хочу извиниться. Вы мне очень дороги, и я рада сражаться бок о бок с вами. А, и еще я обязательно спасу ваши задницы из титаньей глотки, если потребуется.       Секундная пауза казалась для всех присутствующих бесконечностью. Только Доран, быстро опешив, сверкнул глазами:       — А я и не планировал оказываться в пасти титана, — ухмыльнулся он и глянул сначала на Кейт, а потом на Джона с Марком, кладя руки им на плечи. — Хотя насчет вас, ребята, я правда не уверен.       — Ну ты и кретин, — угрожающе стуча кистями друг о друга, заступилась Кейт. А после все по-доброму засмеялись.       Вспоминая этот разговор сейчас — когда целый конвой разведчиков уже стоял около стен, на лице Рены расползалась по-детски радостная улыбка. Позади девушки стоял ее отряд, и, судя по их беззаботным разговорам, ребята не особо волновались. Рена протяжно выдохнула. Ну и пускай. Если это их способ не думать о, возможно, кровавых последствиях вылазки, то Рена не посмеет им что-либо запрещать. Успокаивала та мысль, что, какими бы они не были, она всегда сможет положиться на свою команду, да и на себя тоже. Как не крути, но за спиной у девушки уже немалый опыт, выработанный временем, тренировками и силой воли. Такие чувства, как страх, безысходность, неуверенность стали Рене теперь чуждыми, если дело касалось жизни других разведчиков. Она была уверена в том, что сможет их защитить.       У внешних ворот Шиганшины собралась немалая толпа из солдат гарнизона, близких разведчиков и просто зевак, что оказались неподалеку. Из-за этого вокруг создавалась настоящая суматоха.       Послышался грохот.       Поднятие ворот всегда было чем-то особенным — будто бы открывался проход в иной мир. Такой необъятный и свободный, но в тоже время изувеченный кровью и плотью человечества.       Магнум обеспокоенно мотнул головой и забил копытом по земле.       — Ну тише-тише, мальчик, — мягко успокоила его Рена, погладив своего жеребца по иссиня-черной гриве.       Когда девушка снова подняла взгляд на стены, внешние врата были уже почти поднятыми. Вокруг витала пыль, подхваченная ветром, и, казалось, что все были заворожены пейзажем, теперь открытым для людских глаз. Хотелось верить, что сегодня все вернутся живыми, чтобы потом не слепил глаза яркий поминальный костер; чтобы не наблюдать, как горько ветер разносит прах павших товарищей. Но, по правде говоря, дела у Легиона сейчас шли не самым лучшим образом — сплошные убытки. Люди жалуются, что со смерти предыдущего главнокомандующего все стало только хуже и давление на Киса Шадиса росло с каждым днем.       «Надежда человечества» — так раньше называли разведчиков в народе. Сотни людей поражались их тягой к жизни и желали стать такими же. А что теперь? Нынче вся надежда была на новый план Эрвина, а большая часть солдат уже давно умерли внутри. Загнили в бездне от всего увиденного и пережитого. Единственное, что их тут держит — это крохотный шанс, что отброшенная ими человечность окупится победой над титанами, к которой все так стремятся. Это же касалось и Рены. Когда-то давно она дала себе обещание, что узнает всю правду, которую скрывали от людей и увидит мир вне стен. Завершит то, что не сумели родители.       — Сорок третья экспедиция за стены начинается! — внушительный крик главнокомандующего отвлек Рену от мыслей. Она посильнее сжала поводья лошади в готовности. — Вперед!       Сотня солдат ринулась на всех порах, покидая пределы Шиганшины в пучину неизвестности. Перед глазами разведчиков раскинулись широкие и бескрайние луга, высокие холмы и глухие леса. Где-то в небе летали небольшие стаи птиц. Казалось, будто мир за стенами жил своей жизнью, совершенно непривычной, несвойственной для других. Но это лишь иллюзия. Обманка для мечтателей, наивно предполагающих, что искоренить гигантов проще простого. Выдумка для тех, кто привык смотреть только под ноги. Ведь в неудачах всегда легче винить солдат, которые гибнут как мухи, в попытках сделать хоть что-то? «Там правит смерть» — говорили они. Да, миром за стенами правят вовсе не люди. Но это не означает, что нужно прекратить бороться.       Хоть от ворот разведчики ушли не сильно далеко, титаны не заставили себя долго ждать. Пятнадцатиметровый спереди и два десятиметровых следовали за конвоем сзади. Обнаружили их слишком поздно, чтобы успеть проскользнуть. Оценив положение, Шадис скомандовал разведчикам перейти на приводы и приготовится к бою.       Отряд Рены и еще несколько групп, что находились к титанам ближе всего, послушались приказа и все как один взмыли в воздух при помощи УПМ, в то время как остальные разведчики пускали в небо сигнальные ракеты и продолжали ехать верхом.       Быстро добравшись до пятнадцатиметрового на тросах, группа Рены разделилась и принялась работать по давно схваченной и выработанной схеме: Доран и Кейт, как самые способные в бою, перерубали сухожилья титану, пока Джон и Марк прикрывали их и уводили его в другую сторону от конвоя.       В это время Рена обогнала гиганта спереди так, чтобы затылок людоеда был в зоне досягаемости. Выпустив оба острых гарпуна ему шею, девушка поддала газу и в сию же секунду оказалась у цели. Ни секунды на раздумья, руки уже давно натренированные и знают, что делать. Как механизм, без права на ошибку. Стальные мечи резко рассекли плоть в области затылка уже падающего титана. Первый был повержен.       Рена спрыгнула с шеи неподвижного тела, отряхиваясь от крови, которая к этому времени начала испаряться. Нужно было возвращаться в строй, но внимание девушки привлекли оставшиеся два титана, а точнее те, кто с ними сражались.       Леви взял на себя правого. Прицелившись крюками в дерево, что росло неподалеку, он ловко проскочил прямо под ногами титана. Смело — как и на тренировках. Затем совершив еще пару маневров, он так же быстро добрался до затылка, и решительно замахнувшись, перерубил его.       Фарлан и Изабель решили идти ко второму гиганту напрямую. Он хищно протянул к ним свои огромные лапища, и уже было схватил рыжеволосую девушку, но та вовсе не растерялась и сумела клинком разом отсечь чудищу три пальца. В этот момент Фарлан подлетел к нему сзади и одним простым замахом навсегда его обездвижил.       — Ну ничего себе, — полушепотом пробубнил Джон где-то над ухом девушки, наблюдая за тремя новобранцами, которые в первые десять минут сумели убить двух титанов.       Пока другие разведчики докладывали главнокомандующему, что все угрозы в поле зрения были устранены, Рена, без лишних слов, взобралась на своего коня и направилась в сторону троицы новобранцев. В клубах пара, исходящих от титанов, пыли и дыма сигнальных ракет, девушка увидела рядом с ними высокую фигуру Эрвина.       — …Неужто начал мешкаться? — Рена не расслышала, что Смит говорил Леви до этого. Его строгий, надменный тон, он будто издевался над ними. Или по-своему воспитывал. — Если это так, то смерть постигнет тебя очень скоро.       Смерив его спешным взглядом, Эрвин решительно развернул своего коня и, наконец, заметил Рену, стоящую неподалеку.       — Что такое? — поинтересовалась она.       — Ты не видела? Они делают много лишних движений. Так можно израсходовать весь запас газа в баллонах, — доверительно объяснил Эрвин, а после обратился к девушке. — Разве не твоей задачей было научить их обходится более экономно?       Сполна захлебнувшись возмущением, Рена быстро догнала лошадь Смита и поравнялась с ней.       — Может, ты не заметил, но это первая их вылазка, а они уже успели прикончить двух титанов, обеспечив конвою безопасность.       — Леви слишком печется о своих друзьях. Ты ведь сама это понимаешь.       Девушка на секунду помедлила, но вскоре согласилась. Он был прав — за стенами нет места эмоциям.       После небольшой паузы Рена добавила:       — Им лучше пока просто наблюдать за более опытными солдатами. Чтобы… не навлечь на себя беду.       Эрвин согласно кивнул и, кажется, немного расслабился.       — Документ сегодня должен был прибыть в Митру, — вдруг начал он, совершенно спокойно, будто говорил о погоде.       — Значит, с Лобовым отныне покончено?       — Если этим делом займется Дариус Закклай, то он не сможет отвертеться, — ответил Смит. — Но не забывай, что у нас есть еще одна проблема.       И мотнул головой в сторону Леви.       — Что, начал бояться за свою жизнь? Сам ведь впутался в эту авантюру.       — Я к тому, чтобы ты смотрела в оба.       Эти слова заставили Рену притормозить и скептично глянуть на мужчину. Он что, действительно издевается? Уже около месяца она то и дело, что носится с новобранцами как угорелая. Поздно уже беспокоиться.       Девушке вдруг сильно захотелось обернуться, поймать взгляд Леви на себе. После того ночного разговора она начала верить, что он вовсе не представляет угрозы. И так не хотелось ей ошибаться.       — Нужно возвращаться в строй, — отрезал Эрвин, заметив, что Рена немного отстала. Моментально отреагировав, разведчица надавила шенкелем о бока Магнума, и тот послушно ускорился, догоняя авангард. Чертова привычка откликаться на голос Эрвина, как на приказ.       — Уж я-то смогу за себя постоять, — усмехнулась Рена ему напоследок, но где-то в глубине души начала испытывать тревогу. Что-то грядет. Интуиция редко когда ее подводила.       Внезапный раскат грома будто стал этому подтверждением. Небо затянулось темными тучами, вот-вот готовыми обрушить на землю свой плачь…