Все не так с Зейном

Когда три пары глаз — точнее две пары и один глаз — смотрят на тебя, как на самого последнего ублюдка, лучше превратить свое высказывание в шутку. Ну, знаешь, Зейн, сказать, что ты совсем не это имел в виду, или просто выкрикнуть — ага, повелись! — они бы тебе это спустили. Но когда ты на полном серьезе заявляешь, что Джек, это самый лучший начальник, с которым тебе довелось работать — то ты просто редкостный мудак. Очнись, Флинт, Лилит вчера героически пожертвовала собой, и вот — ты, на ее поминках, когда все говорят, что она была самым лучшим боссом, на которого им приходилось работать — говоришь, что Красавчик Джек был лучше. Мо-ло-дец, Флинт, чуткости и уважения в тебе ноль процентов, теперь все точно в этом убедились. Хотя, кто-то сомневался? Ладно-ладно, постой, попытайся хотя бы объясниться, потому что, если ты будешь молчать хоть еще одну секундочку, Амара просто вышибет тебе мозги и правильно сделает. Давай подумаем, почему ты это сказал? Почему ты считаешь Джека самым лучшим боссом в твоей никчемной жизни? Ты всего пару заданий для него выполнил, а потом вы разбежались, как в море корабли. Или как там говорят? Не важно, сосредоточься на том, почему он так хорош. Был. Джек отбирает у меня сигарету, я удивленно приподнимаю бровь. — Не знал, что ты куришь, Джеки, — я переворачиваюсь на бок и подкладываю руки под голову, чтобы полюбоваться на босса, выпускающего колечки из дыма. — Только после секса, — на его красивом лице появляется привычная ухмылка, которая мгновенно становится угрожающей, — я просил тебя не звать меня так. — О, прости. Джон, — ядовито усмехаюсь я, и тут же на моей шее оказывается его рука. О, это злобное лицо. Знаю, мне не стоит его злить, но просто не могу удержаться, он чертовски горячий, когда приходит в бешенство. Как только он замечает, что я ловлю от этого кайф, он убирает руку и возмущенно произносит — «мазохист» — заставляя меня рассмеяться. Типичный Джеки. Быстро заводится, быстро остывает. С ним весело играть, еще веселее осознавать, что он совершенно не против. На самом деле, ему даже плевать. У него на уме только его обожаемый Гиперион. Весь в работе, даже когда мы трахаемся. Черт, даже сейчас. — Полагаю, тебя все устроило, Зейн, — Джек тушит сигарету о край кровати, — предлагаю приступить к делу. — Отправляешь меня на задание? — ухмыляюсь я, — Сразу после секса? — Сразу после оплаты, — поправляет он нервно, — ты должен радоваться, что я дал тебе все сейчас, а не после успешного выполнения миссии. Ага, вот и одна из причин, по которой я обожал Джека. Он платил мне сразу, словно знал, что я не облажаюсь. И платил много. Деньги, бухло, секс. Все, чего бы я не попросил, Джек только раздраженно шипел, но даровал мне желаемое. В тот же момент. — Ладно-ладно, боже, — с притворной обидой тяну я, поднимаясь с теплой кровати. Уходить совершенно не хочется, по крайней мере не сейчас. Мы оба знаем, что я свалю из Гипериона рано или поздно. Может, даже после этого задания. Джек понимает, что я не останусь надолго, и — о, чудо— в отличии от других, он не ебет мне мозги по этому поводу и не умоляет остаться. Это еще одна причина, по которой он мне нравился. Джек не старался держать меня. Я уже собираюсь надеть штаны, как он неожиданно хватает меня за запястье и развернув к себе, грубо целует, ударяясь зубами. Черт, Джек, знаешь же, как трудно удержаться после такого. Да, знаешь, специально тянешь меня обратно на кровать и снова, будто мы только что не переспали, возбужденно толкаешься в меня стояком. — Эй, я думал, ты отправляешь меня сейчас? — произношу я с усмешкой, сдерживая стон. Его глаза… да, они просто шикарные, два разноцветных озера, таких глубоких, с расширенными от возбуждения зрачками — знаешь, Джек, трудно сопротивляться, когда на тебя так смотрят. — Потом, — рычишь ты, по-звериному кусая меня в шею, — после того, как я заплачу тебе еще раз. Секунда прошла, Флинт, даже больше. Сейчас Амара, Моуз, и даже спокойный Флики — врежут тебе по зубам, если ты хоть что-нибудь не скажешь. Я встаю, выбрасываю пустую бутылку виски куда-то за спину. Две пары глаз и один смотрят на меня выжидающе. Скажи, Зейн, почему же Джек лучше? Он же самый отъявленный мудила на всей галактике? Был. — Он был мудилой, — тянешь ты, Зейн, ухмыляясь, как в старые добрые, — и в нем не было ничего хорошего, чтобы называть его лучшим боссом. Отлично, Флинт, на тебя уже смотрят не так злобно. Не нужно все портить. — Но я назову, — ты портишь, молодец, Флинт, — потому что кое-что, все-таки было. Я отбираю бутылку у Моуз, она рычит, готова наброситься на меня и вцепиться зубами в горло, если бы не Флики, добрый наш робот, не держал ее за руку. Почему же Джек, был лучше? Я допиваю бухло залпом и смеюсь, делая шаг навстречу очередной ошибки в моей жизни. — Он был мудилой. Но по счетам всегда платил дважды.