Ты - моя любимая ошибка

Изуку улыбается радостно, брови вверх поднимая, говорит про погоду, тёплую кофту, а Кацуки… Стоит и смотрит, режет кожу взглядом, а у самого него перед глазами всё плывёт, дыхание срывается. Почему он так реагирует? Почему метка такая? Почему хочется кричать от злости? Он не понимает, и даже не замечает на себе полный ужаса взгляд, дрожащие губы омеги и быстрое закрытие метки рукой. Бакуго медленно переводит взгляд в глаза парня, всё ещё не реагируя ни на что, это похоже на шок, он не хотел испытывать это снова. Зачем…? Мидория сглатывает нервно, дрожит и натягивает улыбку, сжимая пальцами кожу где шрамом высечена «метка». Кацуки смотрит не долго, хватает парня за кисть и тянет на себя, заставляя встать на ноги. — Почему, — такой глупый вопрос, непонятный совсем, альфа будто выпил, смотря на жестко сдерживаемые слёзы у Изуку. Он не понимает. Себя не понимает, но зачем спрашивает у другого человека? Зачем вспоминает другого человека? Омега вырывается, ни слова не говорит, губы в трубку сжимает, ведь знает, лишь один писк издаст и эмоции верх возьмут. Ему нельзя. — Почему?! — уже кричит альфа сжимая обе кисти омеги и толкая его на себя. Он не знает Изуку, он не понимает Изуку, но воспоминания как черви, разъедают здравый смысл, не оставляя мыслей или делая их ещё больше. Он не знает, он уже ничего не знает, смотря на плачущего омегу перед собой, который кулаки сжимал, вниз смотрел, губу закусывал, плакал тихо. Всё как в тумане, Кацуки толкают, руки за спиной держат, а он в одну точку смотрит, на Мидорию. Которого в объятиях сжимают и говорят ему что-то, шепчут. Он толкает альфу сзади и просто уходит из парка. Ни одной мысли не задерживается, крики сзади не слышит, он вообще просто спит, воспоминания прокручивая. Слабый, беспомощный, нуждающийся в защите. Так бесит, но сил нет уже. Закрывает дверь, ложится на кровать и покрывало сжимает с красными глазами. Плакать он себе не позволяет, он не такой слабый, он стал сильнее, он стал защитником. Так ли это? Он лежит на потолок смотрит, и решение принимает. Серьёзное, не детское вовсе, сложное. Он поможет этому омеге. Он вытащит его, он уничтожит ничтожных, что на слабых отыгрываются, он узнает всё, всё о Мидории Изуку, пока его кроличья невинность не стёрлась в прах. Он обещает себе, он не повторит горьких ошибок, ни за что не сделает их больше. Ни за что. Утро следующего дня. Кацуки не спал, на кухне маленькой сидел с пустой кружкой из-под кофе, и смотрел на часы. Собираться надо уже. Плетётся к шкафу, брюки, рубашку, пиджак надевает, обувается и выходит. Идёт и продолжает думать, о плане действий, о всём другом он уже вчера подумал. Наверное. В класс входит, когда звонок звенит, ловя на себе взгляды Эйджиро, но игнорирует их, зная что на перемене его всё равно расспросят. Так и есть. Звонок звенит и к нему идёт Киришима, со взглядом «Чувак, серьёзно». — Что за херь вчера была, Кацуки? Какого ты на него набросился? Мы его тридцать минут успокоить не могли, сказал потом что ему плохо стало и домой ушёл, ни на один вопрос не ответив, знаешь? — ощущение было, что альфе неприятно, он на стул к Бакуго по-хозяйски не сел, руки на стол не положил, лишь смотрел как-то непонятно. Кацуки плевать на всё, он как обычно от разговора убегает, встаёт со стула у выхода бросая лишь, — Не твоё дело. Он идёт к параллельному классу. К Мидории. Дверь открывает и высматривает зелёные кудри, кроличьи уши. Ничего не находит. У альфы зубы стискиваются, он разворачивается быстро и идёт на первый этаж, нетерпеливо перепрыгивая ступеньки. Когда по коридору идёт, ощущает себя экспонатом в музее, слушая бубнёж. Конечно, сейчас Кацуки выглядел чертовски злым, и все правы, он зол. Открывает быстро дверь, громко захлопывая её и встаёт напротив стола, у которого сидел директор и смотрел на Бакуго удивлённо. — Кацуки? Что случилось, ма- — Мне нужно место жительства Мидории Изуку из параллели, — быстро перебивает альфа, смотря серьёзно мужчине в глаза. Тот лишь улыбается брови в знаке «Что» расставляя. — Мальчик мой, я не могу сказать тебе такую информацию — Он попросил меня отнести ему после уроков кое-что, а телефон у него выключен, понимаете? Вы можете, я же не сперматозоид без мозгов, ничего я ему не сделаю, — уже раздражаясь говорит Кацуки, спину выпрямляя. — Э…Кхм, — замешкался альфа смотря на руку, которую он держал у рта, — Раз он так попросил, и я знаю, что ты к омегам в нашей школе относишься хорошо, то я наверное могу…

***

Уроки закончились. Адрес есть. Осталось только прийти к нему. Он по тёмной улице бредёт, глазами ища здание в котором Изуку находится, и придя к месту, по лестнице поднимается. Стоя напротив двери он думает, что скажет, пока не замечает пугающую тишину, которая лишь сверчками разбавляется. Уснул? Кацуки на месте топчется, может в другой раз прийти? Нет, раз пришёл значит должен действовать. Он пообещал себе. Парень стучит три раза. Ничего. Он ждёт две минуты, а затем повторяет, но на этот раз громче. Всё так же пугающе тихо. Кацуки решает уйти, всё же на улице, итак холодно, а он только в пиджаке. Нагнетание чувствовалось всё время как он стоял рядом, и было совсем не по себе. Будто за дверью были два глаза что за дверью спрятаны, безумные, смотрящие насквозь, а самое главное, чувствовалась невидимая угроза, от чего ком в горле стоял. Альфа уже ушёл. Он шёл по дороге медленно, перебирая мысли, как вдруг он слышит сзади щелчок двери и тоже самое чувство безумных глаз, что сверлят спину. Кацуки повернул голову, но на лестничной площадке увидел лишь курящего мужчину недалеко от двери Изуку. Мужчина заметив Кацуки мило улыбнулся, а затем продолжил докуривать. Клянусь, таких мурашек на спине, Бакуго предпочитал больше не чувствовать. Но рядом с Мидорией всё раз за разом напоминает о том, что альфа так тщательно старался забыть. Это заставляет задуматься бросить всю эту затею, но одновременно и продолжать идти напролом, ведь он знает что может случиться с Мидорией. И он не позволит. Изуку бежит в дом. Денки успокоил его, правда. Но этого так ничтожно мало, ведь он понимает. Кацуки теперь знает, чёрт возьми знает. Он не для этого дружил с ним, улыбался, беспокоился, благодарил. Проявлял чувства. Не для этого, не для этой ничтожной ошибки. Слёзы Изуку быстро стирает кофтой, и пока подходит к квартире, он стирает эмоции. Легко выдыхает и даже улыбается. Рука касается холодной стали. Ключ поворачивается создавая шум, и дверь открывается. Тихий коридор. Омега закрывает дверь и стоит на пороге, вдыхая холодный воздух квартиры и нотки запаха, от которого желудок крутит. Парень глаза прикрывает и, снимая ботинки, проходит в комнату. Он вынужден дышать, чтобы жить, но это чувство и навязчивый голос буквально кричат омеге «Задержи дыхание, задержи навсегда». От этого не убежать, за ним будто нитка привязана. Красная, широкая, такая чтобы видно всем было. И все его видят. Он же простой, даже хуже простого омеги, почему его заметили? Почему он его заметил? Мысли роем кружат, хоровод водят, с ума сводят. А недавний спроектированный взгляд Кацуки в уме, заставляет ноги подкоситься, дыхание замереть, а сердце остановиться. Это страх. И он всепоглощающий. Рука сама тянется к метке, губы скручиваются в трубку. Как же хочется исчезнуть с этой квартиры, с умов людей, просто жить так, будто никто его не знает. Воспоминания в живот ударяют жутким чувством, Мидория скручивается пополам и на стену падает, еле рукой удерживая тело. Ему не убежать. Мысли даже допускать этой не даёт. Тот кто сейчас стоит сзади и улыбается радостно брови неестественно в верх поднимая. Приехал. Значит в школу он завтра не пойдёт. Омега днём просыпается. Запах в лёгкие забирается, органы сжимая. Но он видимо приготовил завтрак. Изуку встаёт, футболку его надевает и на кухню идёт с улыбкой нежной. Всё повторяется. От цикла событий ему уже чёрство. Они едят. Они моются. Они разговаривают, в объятиях и комплиментах тонув. Всё как всегда. Было. Стук в дверь заставляет дрожью пробраться, пока мужчина сидящий рядом застыл и удивлённо на Изуку смотрит, глаза безумные раскрыв. А Мидория только с ужасом дыхание затаил. Громкие, неожиданные звуки всегда пугали его как никогда. Стук повторился и Мужчина рядом встал, похлопал омегу по плечу и с таким же безумным видом психопата встал напротив двери, смотря в глазок, не двигаясь. Щелчок двери. Мужчина вышел. Изуку понимал. Либо сейчас всё так и останется, либо изменится. Он не надеялся. Он боялся. Чертовски боялся. Он вернулся. Щёлкнула дверь. Мужчина шёл размеренно, медленно. Альфа вошёл в комнату. Встал на месте и смотрел напуганному Изуку прямиком в душу. — Изуку~, -противный, скрипучий голос покрыл кости мурашками, — Кто это, — его зрачки уменьшились, улыбка направлена к ушам, а голова наклонена вбок, — Был? Мидория не знал. Он лишь понимал, он вжат в прутья клетки, от чего спина невыносимо болела.

Кацуки придя домой, отчего-то почувствовал в сердце дрожь.