***
Девочка, спустя несколько десятков минут, понимает, что говорить Кароль не настроена, поэтому оставляет ее одну. Кажется, одну дома в принципе. Или Тине просто так кажется? Кажется. Потому что в этот момент ощущает как сильная мужская ладонь проходится по ее спинке. Прикосновения настолько чувствительные… И нет, не потому, что уже знакомые, а потому что мокрая одежда прилипла к телу и, Тине казалось, что она сейчас абсолютно обнаженная. С прядей волос по прежнему на лицо стекает вода, что слегка раздражает. Приходит в себя и начинает замечать детали. Тем временем прикосновения переходили на волосы, лицо… Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке, где были разводы от потекшей туши. Со стороны это выглядело не смешно, а только слегка умиляюще. — Давай переоденешься? Тебе нельзя болеть. — говорит Алексей настолько тихо, будто они находятся в небольшой комнатке 3×3, и тут каждый вздох неимоверно выделяется. — Ты обещала, что не будешь плакать. — говорит немного громче. — Я купил пирожные, пойдем на кухню? Я сделаю тебе горячий чай, накормлю. — у него такое ощущение, что она не слышит. Опять люди вгоняют маленькую девочку в такое состояния… Она не будет пребывать в нем долго. — Иди к жене, Лёш! Пожалуйста! Ты понимаешь? Ты можешь потерять сейчас этот брак и на всю жизнь остаться один в кругу шлюх? Ты можешь уже не полюбить, тыняться без семьи по миру, и медленно сходить с ума? Ты, мать его, понимаешь, что делаешь ей больно? — не понимает, что на нее находит, но апатично кричит, ощущая, как он хватает ее за плечи и пытается угомонить. — Почему все в этом мире сходят с ума? Почему они не могут оставить меня, продажного подростка с невыносимым характером, в покое? Почему? Я не хочу! Не хочу. Мужчина выслушивает ее истерические бредни, но в один момент не выдерживает, отвечает тем же. Благо в квартире они действительно остались один, так как Асия ещё вчера отпросилась уйти к новой подруге на ночёвку. — А ты, блять, понимаешь, что такое любить? Ты не можешь этого понять! Ты не чувствуешь ничего к людям, которые называются твоими родителями. Ты не чувствуешь ничего ко мне. Ты не чувствуешь ничего ни к знакомым, ни к врагам, ни к друзьям, ни к парням. Потому что, как ты выразилась, продажный подросток, не научен любить. Не научен чувствовать, ценить, радоваться и жить. И даже если я скажу, что что-то чувствую к тебе, ты начнешь истерически смеяться. Потому что ты не знаешь значение чувств! Кароль! Ты не продажный подросток, ты не наученный ребёнок! — отстороняется от девушки, только сейчас заметив разбитую губу с засохшей кровью. Несколько часов назад ударили горячей рукой, а сейчас ударят словами, после чего аккуратно 'залижут раны'. — Ты дура, не понимающая жизни. Потому что зацикленна на потери того, кого по-настоящему любила. — подошёл к ее шкафу, вытаскивая оттуда какое-то худи, новое постельное белье, аптечку и все оставил на кровате. Снова подошёл к Тине и, схватив ту за предплечье, поднял с постели. Подтолкнул к выходу с комнаты. — Ты не будешь больше рыдать! Ты не будешь выходить с дому без улыбки! Ты меня услышала? Я не дам тебе поступать по-другому. Последние слова он говорит со странной интонацией и, замечая ее взгляд, в котором выделялось спокойствие, выдыхает. Она задумалась, это видно. Да и он только начал осознавать свои слова. «И даже если я скажу, что что-то чувствую к тебе, ты начнёшь истерически смеятся.» Только сейчас проявлять эту эмоцию хочется ему. Признался ли мужчина, в первую очередь себе, что эта девушка ему не безразлична? Вроде как, да… Или нет… Или ему просто захотелось так ее угомонить? Странный способ. Но, определенно, эти слова были не пустыми. Все, что знают оба. Потапенко оставил ее в ванной одну, дабы дать время обдумать сказанные им слова, и заодно привести себя в порядок. Тем временем мужчина перестелил бельё, нашел в аптечке вату и перекись и направился в ванную. Тихонько постучал и сразу получил одобрение войти. Сейчас он видел ее уже закутанную в полотенце, без потекшего макияжа, крови и прочего. И именно сейчас ранка на губе на ее бледном лице сильно выделялась. POV Алексей Я взял ее за руку и вернул в спальню. Такая хрупкая, маленькая и до жути бледная… Бледная настолько, что можно сравнить с мукой, либо же белоснежным бельём, которое я заботливо перестелил. А вообще… Она как кокаин… Легко стать зависимым, тяжело завязать. И сейчас. Я обрабатываю ее нижнюю губку и борюсь с желание поцеловать и не отпускать. Она смотрит на меня своими чистыми голубыми глазами и явно хочет что-то сказать, но… боится? — Говори. — сказал я так, будто во мне сейчас не горит желание. Умиротворённо, что-ли? — Говори, что считаешь нужным. Ты же не закончила, я знаю. — ее речь меня хоть и не сильно зацепила, но тут у меня уже играет интерес. — Прости… — все, что произносит Тина и интерес улетучивается. Она так мило это произнесла, что если бы любая девушка могла так делать, то мужчины бы специально заводили скандалы якобы по вине девушек, чтобы услышать это 'прости'. Это, видимо, и есть оружие этого «продажного подростка». В скрытой женственности, которую не видел никто. И, наверное, она сама в том числе. — Говори правду. Говори. Я хочу это услышать. — настаиваю, хоть и понимаю, что зря. Но хватит играть с ней по-детски. Раз это игра, то пусть она принимает серьезные позиции. — Я не хочу тебя с кем-то делить… Кажется, я хочу своего учителя… Хочу мужчину. Ты был прав, я не умею чувствовать, наверное. Я ничего не отвечаю. Я знал, что так будет. Игра не начинается, она подходит к концу. Ведь началась она ещё в первый день знакомства и длиться по сей день. Это стоило было понять раньше. И не доводить все до конца. Просто аккуратно касаюсь ее губ, дабы не причинить какой-либо боли, и притягиваю ее к себе. Она обвила ручками мою шею, видимо, не ощущая дискомфорта из-за разбитой губы, углубила поцелуй.***
Он закутал ее в худи, которое недавно заботливо подготовил, ибо планировалось другое. Не хотел дать замёрзнуть благодаря одежде, а согрел иначе. Провел ладонью по ее щеке, убирая уже высохшие пряди волос. — И всё-таки, ты красивая…