горький чай

рус не хотел бы рассказывать это кому-то из своих знакомых под бутылку высокого градуса или заворачивать в прикол. такое не обсуждают с родителями после долгого отсутствия в родном городе, не вспоминают перед сном. то, как хорошо было впервые в жизни почувствовать чистый животный страх и прокусить собственный палец до крови. на деле, все было не так. точнее, этого вообще не было, он это выдумал. так проще. — прости, мне должно быть так больно? — руслан дрожащими коленями держался навесу, упираясь носочками в диван, и чувствовал, как даня внутри оттягивает пальцами крайнюю плоть на члене. было очень жарко, острая боль отдавала в поясницу и дергалась веком на глазу. парень сдерживался, чтобы не вскрикнуть, и сдавливал челюсть скрипучими зубами. — даня. — ты можешь сесть на меня, руслан. — голос хрипотцой и жестяным металлом прошёлся по ушам. он этого не хотел. тушенцов хотел уйти, пропасть, забыться. кашин лез к нему, по мере возможности прибивая гвоздями к стене своим телом. руслан поначалу посмеивался, захлебывался воздухом с испуга, а потом смотрел исподлобья круглыми испуганными глазами на еле знакомого мужчину в общей компании и боялся сказать кому-то о том, что на вчерашней вечеринке дверь в комнату заперлась сама. кашин сдавливал локти до синяков и растяжений, рыча в загривок, и трезвым холодным взглядом вылизывал татуировки на ногах в коротких шортах. руслан так боялся даже дёрнуться, что в какой-то момент понял, что слышит звук собственного сердца в глотке чётче музыки на фоне. — ты говорил, что я слишком тяжёлый, когда сижу верхом. — мужчина жмурился, запрокидывал голову выше, оголяя кадык, и держался для равновесия за твёрдые плечи. даня был тёплым и жутким, с синими вмятинами под глазами. руслан помнит, что люди вокруг смотрели на них с интересом и нежностью, когда умереть со стыда хотелось быстро и болезненно. даня приходил на пьянки, потому что всегда находилась тупая блядь, что позовёт его следом. он пил водку из пластиковых стопок и закидывал следом дорогущий коньяк, тяжёлым взглядом скользя по худым коленям меж драных дырок на джинсах. руслан держался людей и не оставался один даже по пути в туалет, а потом даня просто подошёл ближе, и собеседники с кривыми клоунскими улыбками покинули комнату, оставляя мужчину с гнилым подобием человека один на один. через пару наивных и пустых фраз он уже лез к лицу, пальцами прочерчивая линию скул. руслан смотрел в лицо напротив и чувствовал, как тянет в животе из-за страха, медленно и необратимо. — ты как сам? — я? знаешь, я — отлично. — его слова медленно перекатывались по языку, перед тем как выпасть запахом алкоголя. руслан сглатывал сладкую с нервов слюну и следил за тем, как расстояние между ними сокращалось абсолютно безнаказанно. — хотел сказать, что тебе очень идут эти… — его предложение встало на паузу, пока руслан мог видеть свое отражение в цветных очках рыжего ублюдка, что своими грязными руками оттянул майку, прилипшую складкой к животу. по голым плечам побежали мурашки. — шмотки. — да? спасибо. — сухая широкая ладонь прошлась по груди, большим пальцем залезая под ободранный рукав, к соску, заставляя дёрнуться. кашин перехватил второй рукой за шею, хватая круглый взгляд руслана своим — придурошным, с отсутствием и намёка на стыд. сам он был одет в бесформенный балахон без нашивок и символов. с натянутым капюшоном становясь похожим на дворового нарика с шприцами под ногтями. руслан раскрыл было рот, чтобы сказать что-то, как в комнату открылась дверь и наконец-то кто-то мог увидеть воочию кашина настоящим. пьяненькая девушка столкнулась с взглядом руслана и прямо в лицо похихикала, извиняясь и покидая дверной проем. руслан так и не сказал ничего за тот вечер. — а ты запоминаешь все, что я могу от пизды вбросить? — кашин задрал голову, отрываясь от собственного члена и накрывая бедро руслана ладонью. он был холодный и липкий, дрожал, как блядский кролик с влажной челкой во рту, и сжимался так сильно, что войти дальше головки не получалось вообще. — хочешь, чтобы я тебя только пальцами трахал? мне, вообще-то, тоже хочется. — руслан сдавливал губы в линию и кратко мотал всему, что тот говорил. на деле ему не хотелось ничего, только облить тело кипятком от отвращения. даня наклонил голову вбок в ожидании ответа и проехался стояком меж ягодиц. — сядь, я тебе сказал, блять. и харэ дрожать, как псина. руслан аккуратно опустился голой задницей на чужие бледные бедра, обсыпанные светлыми волосами. липкий член терся между и придерживался большим пальцем. руслан все равно сжимался и давил вспотевшими кулаками на плечи, когда кашин входил внутрь. его раздражённо схватили за шею и сдавили горло, вскидывая тазом и вгоняя член через силу. вместо стона мужчина сдавленно плюнул хриплым воплем и резко заткнулся, жмуря глаза. он губами сглотнул воздух в груди и почувствовал, как кадык вдавливают в кожу. кашин напротив оборванно выпалил шумный выдох и ослабил хватку. — вот так. — повторный толчок стал мучительней от осознания жженой боли внутри. толчки стали нежнее, с надрывистым ритмом, с паузами. руслана за шею притянули для поцелуя, открыто языком складываясь с чужим и углубляя, сминая губы вместе. руслан открывал глаза, прослеживая движение губ, и жалобно стонал точно как в порнухе, насаживаясь задницей плотно с сопроводительным звуком. он втягивал живот, сглатывал чужую слюну и принимал член глубже, чувствуя, как тот слегка прибавляет в размере вкупе с эрекцией. все становится похожим на грязное псковское порно, которое обычно закрываешь спустя пару секунд, пока мужик на видосе харкает в рот стремной крашеной брюнетке. руслан не хотел быть таким, он кривил губы и обхватывал даню за плечо целым локтем, лбом вжимаясь в руку. кашин позволял себе хватать чужую ногу под коленом и менять угол проникновения, жарко пыхча хриплыми стонами над ухом. руслан под пеленой мокрых глаз прижимался ближе к телу и тазом подмахивал под толчки, чтобы член входил менее туго. по спине прошёлся ток, внутри живота затянуло теплом, и хотелось дышать только через рот от забитого воздуха вокруг. кашин сдавил упругую кожу ягодицы, насаживая вновь, и зашипел сквозь зубы. руслан принимал член, как тугая девственница, лип, как влюблённая девка, да и стонал похоже, только рожей недовольно жмурился, надувая наигранные слезы. — блять, харэ ныть. успокойся. — он снова несильно бьёт по ягодице, второй рукой дёргает за плечо и корчится от раздражения. — на меня смотри. ты же любишь, когда тебя жрут глазами, ты ж поэтому, как шлюха с лиговского, одеваешься. соски себе скотчем клеишь, глотку надрываешь, а когда тебе в штаны лезут, сразу в слезы. — руслан прижимается тазом, удерживая руки по обе стороны, и держит зрительный контакт, не переставая двигаться. — это… — резкий вдох меж губ слетает тёплым запахом энергетика. — это неправда. — да. тогда че ж тебя трясет так здоровски, когда я тебя в коридорах лапаю, встаёт через пару минут, как руки об тебя грею. по приколу просто? — нет. блять. нет, это не так. — мужчина подмахивает тазом, вгоняя член с шлепком и выбивая мягкий стон меж фразами. — даня… — они смотрят друг на друга, и рус впервые говорит имя кашина так мягко за все общение, так обиженно-нежно, и не отводит глаза. кашин ведётся, как бешеный, улыбаясь в ответ. он победил.