Шорохи в доме

      Громкая мелодия резко вырвала из нервного полусна. В ушах тут же зазвенело. Джунхи с трудом сел и обвел мутным взглядом комнату, внутренне сжимаясь в ожидании нападения. Тусклый свет, просачивающийся из-за неплотно задернутых штор, позволил разглядеть, что все вещи лежат там же, где он их и оставил, прежде чем лечь в постель. Он все-таки уснул. Это было большой оплошностью, учитывая ситуацию. Ни один здравомыслящий человек, столкнувшись с необходимостью быть начеку, дабы не превратиться в труп, не стал бы разлеживаться в кровати. Но, видимо, Джун повредился умом.       Выключив трезвонящий будильник, Пак потер виски, разгоняя кровь. Он чувствовал, как сильно за ночь опухло лицо. Хотя это было не самой большой проблемой. Писатель прислушался. В доме царила какая-то неестественная, давящая тишина, совсем не такая, как встретила его вначале. По спине пробежал ледяной озноб. Джуну следовало радоваться, что вопреки опасениям, он здесь совершенно один, но почему-то эта мысль наоборот добавляла страха.       Кряхтя, как старик, Джун сполз с кровати и прошлепал босыми ногами к окну. Свет наполнил комнату, проникая в каждый ее уголок. Дождь прекратился, теперь только лужи на подъездной дорожке напоминали о том, что совсем недавно был ливень. Небо, раскрашенное пытающимся пробиться солнцем, выглядело ненастоящим, будто кто-то прицепил куски ваты на лампу.       Джунхи поежился и поспешил найти носки. Пол по-прежнему был холодным, а после ночных событий в горле неприятно першило. Этого следовало ожидать.       Он проторчал на дороге пятнадцать невыносимо долгих минут. Заросли винограда скрывали от него дом, и чудилось, будто его и нет вовсе, будто, заглянув за густо переплетенные лозы, можно увидеть лишь голый холм. Но дом был на месте. Огромный, призрачно-белый, жуткий.       Джун в сотый раз за последнюю минуту взглянул на время.       — Ну, и где вас носит, господа полицейские? — произнес он вслух, стуча зубами.       Он переминался с ноги на ногу, но это совершенно ничем не помогало: мокрая одежда облепила тело, отбирая последние остатки тепла, с волос текло на лицо и за шиворот халата, отяжелевшие тапки противно хлюпали при каждом движении.       Наконец, со стороны городка показался свет фар. Джун едва не завизжал от радости. В считанные мгновения полицейская машина оказалась рядом с дрожащим писателем и плавно затормозила. Водительское стекло опустилось, но кто находится внутри, видно не было.       — Это вы звонили? — послышался женский голос. — Вы Пак Джунхи?       — Д-да! Пожалуйста, скорее, пока они не в-вынесли все мои вещи! — взмолился он.       — Садитесь, — предложила девушка. Задняя дверца со щелчком приоткрылась.       Джун не стал ждать, пока его попросят дважды или оставят мерзнуть на улице, и юркнул в теплый салон. Внутри было темно, лишь приборная панель светилась синим, и успокаивающе пахло кофе. Как только писатель уселся, на пол потекла мутная вода.       Совесть мученически заскулила.       — Сама будешь оплачивать чистку салона, — послышалось тихое ворчание впереди.       На пассажирском месте Джунхи разглядел мужской силуэт. Обладатель широких плеч, кажется, был настроен к нему менее благосклонно, чем напарница.       — Вы сказали, их двое, так, господин Пак? — обратилась девушка к Джуну, ловко выруливая к дому.       — Наверно, — отозвался тот. — Может, и больше. Парень, которого я видел, говорил, что с ним отец.       — Входная дверь была заперта?       — Да, — ответил Джун и вдруг задумался, действительно ли это так.       Вернувшись домой, он очень торопился в ванную, а когда в панике выбегал, все спуталось в голове. Он не помнил, поворачивал ли механизм. Щелкал ли язычок? Или дверь открылась сразу, как только он опустил ручку? Неужели воры зашли прямо через парадный вход, а он не услышал?       «Чертова дверь! Почему нельзя было поставить нормальный электронный замок?!»       Если внутрь проникли таким простым путем, то должны были пройти мимо него. Всего в паре метров позади. Ничто не мешало преступникам подкрасться со спины и приложить его чем-нибудь тяжелым.       От этой мысли Джуна затошнило.       Автомобиль остановился в паре метров от крыльца. Полицейский достал что-то из бардачка и протянул напарнице.       — Так, Сон, я пойду в дом, а ты оглядись вокруг. Только осторожно, окей?       — Хорошо.       — Не как в тот раз.       — Я вас прекрасно поняла, офицер Ким, — девушка накинула капюшон дождевика, выпорхнула из авто и исчезла в темноте.       Мужчина же повернулся к писателю и приказал не терпящим возражений тоном:       — Оставайтесь здесь. Если заметите что-то подозрительное рядом с домом, сигнальте, — даже не видя лица полицейского, Джун был уверен, что тот хмурится.       Офицер вышел из машины, после чего послышался глухой звук блокировки дверей. Джунхи дернул ручку, проверяя, надежно ли заперт. Дверь не поддалась. Оставалось лишь наблюдать, как служитель порядка подбегает к дому с оружием наготове. Секунда, и он скрылся в темном чреве здания. Минуты потянулись одна за другой.       Дождь понемногу стихал, крупные капли мерно барабанили по крыше и капоту, напоминая стук маленьких молоточков. Обзор стал немного лучше, и все же за пределами освещенного фарами участка, сложно было разглядеть что-то существенное, там царило сплошное нагромождение теней. Когда из-за угла показалась хрупкая фигурка девушки, Джун дернулся от неожиданности. Сон, как назвал ее напарник, скользнула к приоткрытой входной двери, еще раз оглянулась вокруг и юркнула внутрь.       Джунхи продолжал ждать. Он ясно представлял, как вдруг раздадутся выстрелы, и, разбив окно второго этажа, один из преступников выпрыгнет в тщетной попытке убежать. Он, конечно же, подвернет ногу и его, хромающего и матерящегося, повяжет офицер Ким. А через минуту его напарница вытащит из дома сопротивляющегося парня. Затем они все проведут не самую веселую ночь в участке: одни — отвечая на вопросы, другие — заполняя бумаги. Сам он — измученный, продрогший и голодный, вернется домой поздним утром, выпьет ирландского виски, закусывая нежнейшим сыром, и крепко уснет прямо в гостиной.       На крыльце показалось какое-то движение, заставив Джуна встрепенуться. Полицейские, переговариваясь, вышли из дома. Вдвоем.       «Какого…. Что происходит?»       Офицер Ким направился к автомобилю, в то время как Сон осталась фотографировать дверь. Джун следил за ее действиями непонимающим взглядом. Одна за другой последовали вспышки, затем девушка принялась что-то записывать.       Дверца рядом с ним щелкнула и распахнулась.       — Господин Пак, пройдемте, пожалуйста, в дом, — прозвучало несколько раздраженно.       Ощущая на себе недовольный взгляд, Джун выбрался из машины с таким чувством, будто преступник здесь он. Разница температур ударила по нему нещадно. Он успел уже немного согреться, но все тепло моментально испарилось, и крупная дрожь охватила с головы до пят. С трудом переставляя ноги, он доковылял до дома под аккомпанемент чужих шагов за спиной.       — Посиди в машине, я скоро, — услышал он позади.       — Давай только быстрее, Юн, я есть хочу, — ответила девушка.       «Скоро? Как это? Они что, бросят меня здесь одного?!»       Оказавшись внутри, Джун скинул то, что еще недавно было махровыми тапками, и неуверенно прошествовал в центр коридора. Вспыхнул свет. Писатель на секунду зажмурился.       — Вы утверждаете, что видели неизвестного в коридоре рядом с входом в гостиную, так? — офицер Ким выключил ручной фонарик и, достав мобильник, застыл в ожидании ответа.       — Да, все верно, — Джунхи продолжал дрожать, но уже не мог понять от холода или от волнения.       — Встаньте, пожалуйста, на его место.       Пак, помедлив мгновение, подчинился. Полицейский сделал пару снимков.       — Где в это время находились вы?       Джун указал рукой, затем переместился к выключателю. Офицер вновь его сфотографировал.       — Где вы находились, когда услышали подозрительные звуки? Куда убежал неизвестный? Что именно он перед этим сказал? — последовали вопросы один за другим.       Джунхи ощущал себя в дурном сне. В таком, где все ужасно медленно и тягомотно, настолько, что ощущаешь неприятный кислый привкус во рту, где в какой-то момент осознаешь, что это никак не может быть реальностью, а проснуться все равно не можешь. Обычно после таких снов он чувствовал себя жутко уставшим и разбитым. Только вот теперь бесцельное хождение по дому и короткие фотосессии через каждые несколько метров сном, увы, не были. Джуну хотелось только, чтобы все быстрее закончилось, и затоптанные полы вымылись сами собой.       — Послушайте, — наконец, не выдержал он. — Я понимаю, что воры могли успеть уйти, но неужели вы совсем ничего не нашли? Ни след от ботинка, ни вóлос, ни оторвавшийся кусочек ткани где-нибудь? А отпечатки? Вы проверили отпечатки? Или погодите…. Этим же криминалисты должны заниматься, да? Почему вы их не вызываете?       Офицер оторвался от телефона, в который что-то записывал, и посмотрел на писателя в упор. От взгляда этого сделалось не по себе.       — Давайте сначала проверим, — невозмутимо произнес Ким, — пропало ли что-нибудь.       Джун как-то сразу поостыл. В голосе полицейского, бархатном и глубоком, угадывались нотки неприязненности. Стало обидно, как невиновному школьнику, которого отчитывают со всем классом заодно.       — Хорошо, давайте проверим, — Пак вздернул подбородок и зачем-то отправился в кухню.       Сервиз, равно как и продукты, остались нетронутыми. Впрочем, вряд ли бы воры польстились на такую сомнительную добычу. Гораздо больше вопросов вызывало то, что ноутбук по-прежнему находился в гостиной. В спальне все тоже оказалось в порядке. Джун замер посреди комнаты, не решаясь сообщить об этом офицеру. В груди шевельнулось неприятное скользкое чувство.       — Вы внимательно посмотрели? — очередной вопрос полицейского вонзился копьем в спину.       — Да, — ответил Джунхи и тяжело выдохнул.       — Все на месте?       Писатель медлил. Мысли в его голове метались с молниеносной скоростью, но одно он понимал точно: ему нельзя оставаться одному. Никак нельзя.       — Господин Пак?       — Да, — нехотя выдавил Джун, — все на месте.       — Что ж, следов взлома нет, видимых следов пребывания посторонних тоже. К тому же, ничего не украдено, — офицер на мгновение замолк. — Вы уверены, что все описанное вами было на самом деле?       Джун резко обернулся.       — Что вы имеете в виду?       — Вы сказали, что до происшествия много работали. Усталость, поздний час…. Быть может, вы уснули? — офицер Ким едва заметно улыбнулся.       — Вы смеетесь надо мной? — взвился Джун. — По-вашему я не могу отличить реальность ото сна? Не надо делать из меня идиота! Если не хотите как следует выполнять свою работу, пришлите более ответственных людей!       Лицо полицейского стало чернее тучи.       — Господин Пак, я попросил бы вас выбирать выражения.       — А я попросил бы вас еще раз все перепроверить! Я здесь меньше суток, а кто-то уже вламывается ко мне в дом. Поблизости нет никого, к кому я бы мог обратиться за помощью. Если через пару часов преступники вернутся, то, возможно, утром вам придется расследовать дело об убийстве. Вы этого хотите?       — Я понимаю ваше волнение, но у меня нет оснований вызывать криминалистов и кого бы то ни было еще, — отчеканил полицейский.       — Понимаете вы, как же! — воскликнул Джун. — Тогда почему… — он вдруг споткнулся обо что-то и едва не упал, с трудом удержав равновесие.       Зато упал чемодан. А из него выкатилась бутылка восхитительного испанского вина шестнадцатилетней выдержки. Воцарилась напряженная тишина. Джун почувствовал, как отчаянно краснеет. Он был не в силах поднять глаза, но несложно было догадаться, каким взглядом одарил бы его полицейский.       — Не забудьте запереть дверь, господин Пак, — наконец, произнес тот и, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты.       Эти негромко произнесенные слова ударили звонкой пощечиной. В груди вспыхнула смесь стыда и отчаяния. Джунхи кинулся к двери.       — Офицер Ким! Офицер Ким! — он нагнал его на лестнице. — Прошу вас, простите меня за то, что я вам наговорил. Клянусь, я был в здравом уме, когда увидел того парня. И мне действительно страшно. Прошу, пришлите кого-нибудь. Всего на одну ночь. Я заплачу, сколько скажете, только пусть кто-то побудет со мной, — он молитвенно сложил ладони.       Во взгляде полицейского читалось нескрываемое презрение.       — Доброй ночи, — ответил он сквозь зубы.       Как только за ним захлопнулась дверь, Джун взвыл от гнева и топнул ногой, едва не проломив скрипнувшую половицу.       — Ну и пошел ты! — выкрикнул писатель, уверенный, что его не услышат. — Сволочь бездушная!       Он выудил из-под подушки кухонный нож, припасенный на крайний случай, и, настороженно прислушиваясь, направился в ванную. В доме было неуютно, будто кто-то надругался над его многолетней тишиной. Джун отнесся к ней с уважением, как если бы попал в старинный замок, где позволено разговаривать лишь шепотом, чтобы не потревожить древних духов. Он чувствовал, что это место не терпит громких стенаний и взрывов смеха. И вдруг — крики, топот. Теперь не только полы были испачканы чужими ботинками, но и сам воздух был осквернен.       Закрыв дверь ванной на щеколду, Джунхи пару раз дернул ручку, удовлетворенно кивнул и торопливо стянул с себя пижаму. Горячая вода немного привела его в чувства. Еще раз прокрутив в голове события прошедшей ночи, он бросил взгляд на раковину, где поблескивало наточенное лезвие. Это было ужасно глупо — вот так таскать с собой нож, но Джуну было с ним спокойнее, как верующему с распятием. Хотя вряд ли воры могли бы вернуться. Полицейская машина, если конечно, они не успели убежать далеко и видели ее, должна была напугать их достаточно, чтобы отбросить мысль о повторном вторжении.       И все же что-то в этой истории не вязалось. Дом пустовал много лет, прежде чем приехал Джун. Он заселился ночью, когда город спал, так откуда кому-то было знать, что здесь появилось, чем поживиться? Раз уж влезли, почему ничего не забрали? У преступников было достаточно времени, чтобы, убегая, схватить хотя бы ноутбук. И с чего он решил, что воров было двое? Только потому, что парень что-то наплел про отца? Он ведь мог соврать. Вспоминая теперь его лицо, Джун был уверен, что видел в нем страх. Внезапно пришла мысль, что это был обычный парнишка, искавший место, где по-тихому выкурить косячок.       «Вполне правдоподобно. Главное, чтобы ему хватило мозгов не сунуться сюда снова».       Все вокруг как-то сразу посветлело, даже дышать стало легче.       Вернувшись в комнату, Джунхи как можно быстрее, чтобы не растерять драгоценное тепло, оделся и тихо рассмеялся, представив, как комично выглядело его дефиле из ванной в одном полотенце и с ножом в руке. Хотелось есть. А еще следовало убраться и немного поколдовать над отоплением, чтобы лучше прогреть дом. И позвонить Чонхо. И Хону. Джун думал об этом в тот момент, когда с удивлением обнаружил себя в соседней спальне. Какой неведомой силой его затащило туда, он объяснить не мог. Но и уходить не торопился. Вместо этого, он обошел комнату по периметру, разглядывая выцветшие обои, пока не остановился у старого письменного стола. Поверхность его была потертой и местами поцарапанной. В правом нижнем углу зеленели потеки засохшей краски. Джун поддел одну из застывших капель ногтем, и та упала на пол.       «Кто-то, похоже, любил рисовать».       Не обнаружив ничего интересного, он отошел к высокому платяному шкафу. Скрипнули дверцы. Внутри оказалось совершенно пусто. Джун разочарованно вздохнул, захлопнул шкаф и хотел уже уйти, как вдруг заметил то, чего не увидел стоя перед столом: под столешницей был спрятан выдвижной ящичек с замочной скважиной. Любопытство разгорелось с новой силой. Писатель подошел к столу и присел, чтобы хорошенько разглядеть свою находку. Попытка открыть его ничего не дала — ящик был заперт на ключ. Недолго думая, Джун сунул в скважину кончик ножа и попробовал повернуть.       «Ну да, конечно, размечтался. Эх. А в фильмах у всех так легко выходит».       Голод, работа и необходимость позвонить забылись сами собой. Джунхи теперь интересовало только содержимое ящика. Постепенно в комнату перекочевали вилки, отвертка, пинцет, чудом найденный кусок проволоки и бокал вина. То и дело отирая взмокший лоб, Джун упорно ковырял замочную скважину, ожидая услышать заветный щелчок. Сперва новое занятие было забавным, потом начало злить. Вскоре захотелось его бросить, настолько следовавшие друг за другом неудачи выводили из себя. Джун отошел к окну, сделал несколько глотков алкоголя, успокоился, и все началось сначала. Когда отчаяние было готово захлестнуть его еще раз, раздался звук, которого он так ждал. С победной улыбкой на губах Пак выдвинул ящик.       «Серьезно?!»       Несколько открыток, школьный бейджик с именем «Чхве Сан» и пара любовных записок — вот и все что он нашел.       — Так себе клад, — проворчал писатель.       От досады свело желудок. Оставив все инструменты лежать возле стола, Джунхи спустился в кухню, быстро накидал что-то в сковородку, так же быстро то, что получилось, съел и, все еще пребывая в печали, решил сесть за работу. Звонить не хотелось. Оставалось лишь надеяться, что Хон дописал картину, а Чонхо не заморил кошку голодом.       Пол стонал и плакал, пока Джун, проклиная все на свете, разворачивал диван. Ему совсем не улыбалась перспектива сидеть спиной к входу. Только чудо уберегло его накануне. И если кто-то решит воспользоваться парадным входом, Пак хотел увидеть это прежде, чем станет поздно пытаться как-то себя защитить. Не меньше получаса ушло на то, чтобы все переставить. Теперь коридор и часть кухни были видны как на ладони, и даже уйдя в работу с головой, Джун не смог бы упустить подозрительное движение.       Конечно, проще было уехать. Эта идея всплывала ни один раз за долгую ночь, проведенную в тревоге, но Джунхи слишком хорошо помнил слова Чонхо «ты через пару дней домой запросишься», и тон, которым они были произнесены. Его гордость была задета. Он скорее предпочел бы трястись от каждого шороха все два месяца, чем видеть ехидную улыбку агента, означающую «я же говорил».       Покончив с приготовлениями, Джун уселся за ноутбук. Часы показывали начало второго. Густые тучи пресекли вялые попытки солнца показаться людям, и на улице вновь потемнело. Писатель зажег свет и нырнул в свой мир.       Над головой послышались шаги. Джунхи вздрогнул и метнул взгляд на часы.       18:36       Скрипнула лестница. Джуна бросило в жар. Он медленно отставил компьютер и потянулся за ножом.       «Какого лешего? Он через окно, что ли, забрался?»       — Вы кто такой?       Пак закричал. Вернее, завизжал как девчонка. Парень материализовался из ниоткуда. Джун следил взглядом за входом, он не мог пропустить момент, когда тот вошел в комнату!       От его крика незнакомец отшатнулся к стене, граничащей с коридором. Он явно был напуган не меньше, однако нашел в себе силы повторить вопрос:       — Вы кто такой?!       Джун порывисто выдохнул, унимая дрожь.       — Мы уже вчера это выяснили, разве нет? — произнес он осипшим голосом.       — Вчера? — парень смотрел на него как на умалишенного. — Не знаю, о чем вы говорите, но прошу вас уйти. Отец сегодня…       — Зол, так что не станет со мной церемониться, — перебил Джун. — Да-да, это я уже слышал. А теперь ты меня послушай, придурок малолетний. Я снял этот дом через крупное риэлтерское агентство, заплатил кучу денег, чтобы меня не беспокоили. И если ты еще раз здесь появишься, тебе и твоим родителям крепко влетит. Так что заканчивай свои игры.       — Какие игры? Что за бред? — пролепетал юноша ошарашенно, однако тут же собрался и бросил с вызовом: — Вы не в себе. Я вызову полицию.       — Давай! Очень интересно понаблюдать за этим, — Джунхи скрестил руки на груди и покосился на нож, лежащий на диване. При необходимости ему хватило бы и доли секунды….       Парень сунул руку в карман джинсов и побледнел. Глаза его забегали.       — Что такое? Телефон потерял? — ситуация начинала веселить.       Взгляд, которым одарили Джуна, был полон ужаса.       — Ну, попробуй отца позвать, чего ж ты? — усмехнулся писатель.       — Пап…. — голос парня сорвался, и он замолк.       — Вот зачем, скажи мне, ты сюда влез? — менторским тоном начал Джун. — Я могу еще понять вчерашнюю попытку. Но сегодня ты чего ждал? Средь бела дня! В голове не укладывается.       — Но это мой дом…. Я не понимаю… — юноша побелел, едва не сливаясь со стеной. Он открыл было рот, чтобы сказать еще что-то, но вдруг переменился в лице и, громко топая, бросился вон из комнаты.       — А ну стоять! — закричал Джун, ринувшись следом. Он должен бы узнать, как мелкий проходимец пробирается в дом, что бы раз и навсегда решить эту проблему.       Тот был уже на верхних ступеньках, когда Джунхи взлетел на лестницу и крикнул снова:       — Стой, кому сказано!       Беглец замер и развернулся к нему. Даже на таком расстоянии было видно, как в его глазах поблескивают слезы.       — Слушай, давай проясним один момент…       — Папа! — неожиданно завопил юноша, вглядываясь в коридор второго этажа. — Па-ап!       — Да хватит уже! — рявкнул Джун. — Нечего тут цирк устраивать! Я знаю, что ты один!       — Я не один, — всхлипнул парень, — не один.       И тут произошло нечто, чего писателю еще никогда не доводилось наблюдать: незнакомец — его лицо, руки, волосы и одежда — стал вдруг каким-то серым, почти прозрачным и через мгновение просто растворился.       Джуна повело, и если бы он не успел схватиться за перила, то наверняка упал бы и свернул себе шею. Перед глазами поплыли цветные пятна.       — Гребаный свет…. — прошептал он в пустоту. — Поздравляю, Пак, ты снял дом с привидением.       Все дальнейшие действия Джунхи совершал автоматически. Сознание его заволокло туманом, и он будто наблюдал за всем со стороны: как закидывает в сумку документы и случайные вещи, как захлопывает ноутбук, чтобы отправить туда же, как втискивается в ботинки и хватает с вешалки плащ. Ему слабо помнилось, что происходило потом, но, похоже, добравшись до дороги, он сумел остановить попутную машину. Только теперь, сидя в кофейне и обнимая озябшими пальцами горячую чашку травяного чая, Джун понемногу приходил в себя.       — Господин Пак, с вами все в порядке? — робко поинтересовался Ёсан.       Джун повернулся на его голос, не сразу сумев сфокусировать взгляд на обеспокоенном лице юноши.       — А? Да, да все нормально, — пробормотал писатель.       — Уверены? Если нужно, мы можем вызвать врача.       — Что, настолько плохо выгляжу?       — Ну… вы жутко бледный.       — Просто не выспался, — отмахнулся Пак, стараясь унять дрожь в руках.       — Может, тогда кофе? Обещаю, вкуснее даже в Сеуле не найдете, — Кан говорил уверенно, но щеки его порозовели.       — Я вам верю, — Джун постарался улыбнуться — но, пожалуй, не сегодня. Чай, кстати, восхитительный.       От дальнейших расспросов его спас звон колокольчиков, возвестивший о новых посетителях. Ёсан уплыл за стойку, а Джун, оставшись наедине с собой в дальнем углу зала, вновь погрузился в раздумья. Вся эта ерунда с призраком ему определенно не померещилась и не приснилась. Да, он, конечно, влил в себя полбутылки красного, но чтобы привиделось такое, нужно было выхлестать бутылок пять, не меньше. И вместе с тем с точки зрения рационального мышления это было попросту невозможно. Как кто-то может возникать ниоткуда и исчезать никуда? И уж тем более мыслить и говорить.       «Может, это оптическая иллюзия? Что-то вроде миража. Боже, что за бред, Пак? Мираж в доме? К тому же, миражи не разговаривают, а мой парень орал, как полицейская сирена. Хрень какая-то. А что, если местные издеваются надо мной? Может, у них это типа аттракциона для приезжих дурачков?»       Джун устало потер переносицу. Он всего-то хотел дописать книгу и немного забыться. Что за тотальное невезение? Сначала Минджи, потом тот случай с арестом, а теперь у него едет крыша. Как же он нагрешил в прошлой жизни, что ему достается такое?       Однако нужно было что-то решать. Ночевать в кофейне ему вряд ли бы разрешили, даже не смотря на статус особенного гостя. Кроме того, в доме осталась большая часть вещей, и хотя возвращаться за ними не было никакого желания, без них Джун уехать бы не смог. А на данный момент эта мысль была самой соблазнительной.       «Ладно, рассмотрим варианты».       Улучив момент, когда Ёсан освободился, писатель жестом подозвал его к себе.       — Хотите заказать что-нибудь? — улыбкой парня можно было при желании осветить небольшую комнатку.       — Не совсем. Простите, что дергаю не по делу, но я в долгу не останусь, — заискивающе начал Джунхи. — Скажите, есть ли в этом прекрасном городке гостиница?       — О-о, — протянул бариста, сразу же руша и без того хрупкие надежды, — боюсь, что нет, господин Пак. Был небольшой мотель когда-то, но, увы…. Знаете, наш город процветал, пока в обход него не провели шоссе.       — Досадно, — пробормотал Джун.       — Вам чем-то не понравился дом на холме? — произнес Кан, заставив писателя вздрогнуть.       — Откуда вы знаете, что я живу там? — голос надломился и писатель почувствовал, как краснеет.       Ёсан неловко пожал плечами:       — Об этом все знают.       — Ох уж эти маленькие городки, — Джунхи попытался говорить непринужденно, но улыбка явно вышла кривой.       — Точно, — поддержал Кан. — Все друг друга знают, поэтому о новых людях сразу становится известно. Не подумайте только, что все кругом сплетники! Просто жизнь здесь довольно монотонна, и все, что не вписывается в ее рамки, вызывает интерес.       — Понимаю, — кивнул Джун.       Разговорчивость и осведомленность Ёсана внезапно всколыхнули в писателе желание выведать еще что-нибудь.       — Тот дом не так уж и плох на самом деле, — принялся он сочинять на ходу, — только открыт всем ветрам. Иногда воздух задувает в трубы и это немного….       — Жутко? — округлил глаза бариста.       — Отвлекает, — улыбнулся Джун. — Я искал абсолютного покоя, но, видимо, прогадал. Кажется, до меня там долго никто не жил?       — Да, с тех пор как случилось несч… — Ёсан осекся.       — М? Случилось что? — поняв, что потянул за верную ниточку, Джун заерзал на стуле.       Ёсан поджал было губы, но все же продолжил:       — Несчастье. Крови там не было! — поторопился уточнить юноша. — И вообще никто не умирал. Ох… Я ужасно много болтаю, простите. Только не уезжайте, прошу вас!       — Что вы! И в мыслях не было! Вы заинтриговали жадного писателя внутри меня, — Джунхи указал на стул напротив, приглашая юношу сесть. Сердце его отбивало быструю дробь, но он старался не выдать своего волнения.       Кан оглядел зал и, убедившись, что никому срочно не нужен, принял приглашение.       — На самом деле тут не о чем особо рассказывать, — на лицо парня будто набежали тучи, и от очаровательной улыбки не осталось и следа. — Мы с Саном учились в одном классе…. Нет, простите, я начал не с того. В том доме…. Там когда-то жила семья Чхве. Это была, пожалуй, самая образцовая семья из всех, что я когда-либо видел. Будто из рекламы. Господин Чхве держал ресторанчик за углом, а госпожа Чхве, когда Сан подрос, устроилась в школу учителем музыки. Не могу сказать, что мы с Саном были близки. Честно говоря, я боялся предложить ему дружбу, настолько идеальным он мне казался: красивый, добрый, умный. У него всегда все получалось. Не знаю, зачем вам эти подробности, — покраснел Кан. — Простите.       — Мне действительно интересно, продолжайте, — Джун вспомнил вдруг найденный школьный бейдж, и сердце его заныло.       — В какой-то момент он изменился. Перестал гулять с друзьями, стал рассеянным. А, еще телефон! Сан не расставался с мобильником и не позволял никому к нему прикасаться. Помню, как кто-то из парней сказал, что он связался с плохой компанией. Якобы в душе у него на теле заметили синяки. Нам тогда было по семнадцать. Я не на шутку испугался и рассказал обо всем госпоже Чхве, а она просила оставить это между нами.       — И что потом?       — Потом? Сан пропал. Его вещи и карманные деньги остались дома, а он просто исчез.       — И что же, никаких зацепок, версий? — Джуна настолько взволновал рассказ, что язык его едва слушался.       — Полиция только развела руками, — вздохнул Ёсан. — Его искали, конечно, но в итоге списали все на то, что он сам сбежал.       — Разве дети сбегают из идеальных семей?       — Вот и я не верю. И никто не поверил. Когда полиция закинула дело в дальний ящик, господин Чхве сам организовывал поиски. Мои папа и дядя помогали ему, но все оказалось зря. Тогда он продал ресторан, и они с женой переехали. Столько лет прошло, — голос Кана дрогнул, — а я все не могу забыть, как плакала госпожа Чхве.       — Спасибо, что поделились, Ёсан, — произнес Джунхи с искренностью, которой почему-то тут же устыдился. — Вы прекрасный рассказчик.       Кан вспыхнул.       — Вы слишком добры, господин Пак.       Зазвонил колокольчик, и Джун снова остался в одиночестве, переваривая услышанное. Если сказанное парнем не было байкой для запугивания наивных богачей, то получалось, что его «призрак» скорее всего и есть тот самый Сан. Оставалось только понять что он на самом деле такое. И главное: может ли причинить вред.       «Помимо инфаркта, конечно».       Джун цокнул языком, ругая самого себя. У него явно помутнение рассудка, раз он всерьез задумывается о таких вещах! Кто в здравом уме стал бы рассуждать о приведениях в таком ключе? Призраки — не более чем выдумка киноделов, гребущих деньги с любителей пощекотать себе нервишки.       «И все-таки мне это не привиделось. К тому же, если что-то не доказано, не значит, что этого нет. Может, этот парень проекция из параллельной реальности? Или сгусток энергии, оставшийся после смерти? М-да…. Давай Пак, произнеси это вслух, и с ночлегом в ближайшие годы проблем не будет».       Мысли ворочались в голове, будто камни, царапающие острыми краями черепную коробку, но в кофейню снова кто-то вошел, невольно отвлекая писателя от мрачных дум. Подняв глаза, Джунхи заметил взметнувшуюся копну рыжих волос. Юбин, примостившаяся в противоположном углу зала, покраснела и поспешила отвернуться от вошедшего, которым оказался офицер Ким. Он прошествовал к Ёсану и сделал заказ, казалось, не обращая внимания, на то, как девушка следит за ним с помощью маленького зеркальца. А вот от Джунхи эта хитрость не укрылась. В груди начало закипать раздражение.       «Ты явно плохо знаешь этого парня, милая, если умудрилась влюбиться. Бессердечный сухарь. Красивое лицо, да и только. Вот же дурочка».       «Красивое лицо» между тем получил свой заказ и покинул кофейню, не удостоив никого из посетителей даже мимолетного взгляда. Джунхи ужасно захотелось его догнать и стукнуть чем-нибудь тяжелым. Внутри начало клокотать.       Только спустя четверть часа, оказавшись на улице, писатель почувствовал, как злость понемногу отпускает. На смену ей пришла страшная усталость. Джун вдохнул прохладный сырой воздух и, расправив плечи, зашагал прочь от кофейни. Ничего не оставалось, кроме как идти домой, и он просто плелся вперед в надежде, что дождь в этот раз его пощадит.       В кармане завибрировал телефон. Пришедшее сообщение с дурацкой рекламой токпокки напомнило Джуну о существовании чудесного аппарата, и пальцы сами тут же набрали номер. Джун не знал, зачем звонит и что скажет, поэтому, когда услышал голос друга, немного завис.       — Алло? Пак? Па-ак! Окей, я кладу трубку.       — О! Нет, стой! Привет, — скороговоркой выпалил Джун. — Как у тебя дела, Хони?       — Еще раз так меня назовешь, я тебя в черный список кину. Корячусь над картиной и ненавижу ее всей душой, вот как у меня дела, — проворчал Хонджун.       — Оу…       — Чего тебе? Не тяни.       — Так-то ты по мне соскучился.       — Пак, не беси, а?       — Хорошо, не кипятись. Я, собственно… Как там Клео?       — Что? Почему ты меня об этом спрашиваешь?       «Что это такое в его голосе?»       — Ты на меня кричишь, я не смог придумать другого вопроса, — попробовал отшутиться писатель, отгоняя непрошенное беспокойство.       — Все, что касается кошки, узнавай у своего агента. Я тут ни при чем.       «Ни при чем?»       — Что у вас там происходит?       — Ничего. Все прекрасно, — отчеканил художник.       — Хонджун…       — Я полагаю, с драгоценной Клеопатрой все хорошо. Вряд ли твой агент сделал из нее жаркое, — Хон говорил так, будто друг надоедает ему уже пару часов.       — Да уж, маловата она для таких целей, — Джун все еще пытался отыскать внутри себя спокойствие.       — Говори уже, что хотел. Я тут немного занят.       Джунхи глубоко вдохнул. Нужно было поделиться тем, что с ним происходит. Друг спасал в его ни раз, но еще никогда начать разговор не было так сложно.       — Ох, Хон. Тут такая забавная ситуация, — Джунхи глупо хохотнул. — Ты будешь смеяться. В общем, … прикинь, у меня в доме призрак.       В трубке раздались короткие гудки.       — Алло? Алл…. Черт, Хон!       Джунхи, поджав губы, принялся перезванивать. Второго ответа ждать пришлось гораздо дольше. Наконец, Хонджун взял трубку и, не дав сказать и слова, бросил:       — Пак, скажи честно, ты бухой?       — Что? Я?! Хо-он, — укоризненно протянул писатель, радуясь, что собеседник не может видеть его покрасневшего лица. — Я, между прочим, с реальной проблемой тебе звоню, как лучшему другу.       — С реальной проблемой? Ты только что сказал, что у тебя там привидение. Как я, по-твоему, должен к этому относиться?       — Как человек, презирающий рамки стереотипного мышления и сознающий зыбкость границ между миром материального и непознанным, — Джун замолк, надеясь, что художник попался на крючок. Игры на его самолюбии никогда раньше не подводили.       — Ну, допустим, — услышав это, Джунхи мысленно повесил себе на шею шоколадную медальку. — И чего ты от меня хочешь? Чтобы я приехал и надавал ему по заднице?       — Нет, но…       Писатель замолк. На что он, действительно, рассчитывал?       — Может, к черту это все? — выдохнул он, пиная ногой лежащую на земле ветку.       — Вызову такси и через несколько часов буду дома. Ты же не против?       — Так, стоп, стоп, стоп! Какой домой?! — голос Хонджуна приобрел незнакомые визгливые нотки. — Пак, давай ты успокоишься и просто ляжешь спать?       — Я бы с радостью, но мне страшно заходить в дом. Хон, я реально боюсь! Эта хрень уже дважды появлялась.       — Ну, так пойди в гостиницу.       — Ее здесь нет.       — Черт…. Ну, сними квартиру у кого-нибудь из местных, не знаю.       — Мне реально проще в Сеул вернуться.       — Джун, радость моя, не сочти меня негостеприимным, но сейчас вот вообще не вариант.       Джунхи остановился.       — Что-то случилось? Хон, прошу, не темни.       — Все нормально!       — Тогда почему я не могу приехать?       — Пак, ты позвонил выводить меня из себя или что?       — Я позвонил, потому что мне нужна поддержка, а ты меня буквально нафиг посылаешь!       В возникшей тишине стало слышно, как редкие дождевые капли разбиваются об асфальт. Джун сдержал очередной готовый вырваться вздох и зашагал вдоль дороги, все еще прижимая телефон к уху.       — Ладно, прости. Я хреновый друг, — произнес Хонджун на том конце. — Расскажи нормально, что и как.       Обрывочно и ломано, совсем не так, как надлежит писателю, Джун попытался обрисовать ситуацию.       — И какой он из себя, этот твой призрак?       — Ну, знаешь, парень как парень. Только не в совсем стабильном агрегатном состоянии.       Художник засмеялся, и Джунхи не смог не улыбнуться следом. Сейчас, когда он облек все увиденное в словесную форму, история, действительно, казалась нелепой. Надо же было нарваться на такую чертовщину, выбрав один из сотен домов!       — А ты не думал спокойно с ним поговорить? — предложил Хон.       — Пять минут назад ты мне не верил, а теперь хочешь, чтобы я с ним светские беседы вел?       — Такой материал для книги, а ты нос воротишь.       — Как бы мне не стать материалом для студентов медицинского колледжа.       — Насколько я слышал, призраки сами по себе не опасны.       — Где это ты слышал? На Ютубе?       — Слушай, Пак, ты просил помощи, я пытаюсь помочь. Поговори с этим парнем, и выгоняй его к чертям собачьим! Ты за этот дом заплатил, в конце концов. Хочет жить с тобой, пусть тоже скидывается.       Теперь уже Джун захохотал, представив, как гоняет приведение щеткой для пола. Незаметно для самого себя он оказался на пороге дома и невольно замер. Легкость от разговора с другом сжалась в комок и бухнулась в желудок неприятным скользким сгустком.       — Хон.       — Что?       — Я пришел.       — Поздравляю тебя.       — Что-то мне не по себе.       — Мы что, сначала начинаем? Соберись.       — Да, ты прав. Это мой дом, и я буду сегодня спокойно спать в своей постели, — отчеканил Джун, но сила самовнушения работала слабо.       — Вот этот настрой мне нравится. Давай, иди. Наберешь, если что.       — В смысле «если что»? — решимость, еще не успевшая толком сформироваться, рассыпалась в прах.       — Господи Боже! Пак Джунхи, сейчас же иди в дом! Все, спокойной ночи.       — И тебе, — Джун смотрел на потемневший экран телефона еще пару минут, а затем, взяв волю в кулак, повернул дверную ручку.       Он не помнил, выключал ли свет, но внутри царил непроглядный мрак, а тишина и холод добавляли схожести со склепом. По спине побежали мурашки. Джун щелкнул выключателем, но ничего не изменилось, как в банальном фильме ужасов.       — О, ну, естественно! Так, спокойно, Пак, спокойно, — писатель порывисто выдохнул, включая фонарик на телефоне. — Эй, ты зачем отопление вырубил, дубина? — выкрикнул он в темноту. — Хочешь, чтобы я окоченел?       Сверху послышался какой-то шорох.       — Конечно, ты здесь, — обреченно прошептал Джун. — И чего тебе здесь надо?       Скрипнула лестница. Джунхи поднял телефон, и у самого края освещенного участка коридора возник юноша. Он прикрыл рукой лицо, загораживаясь от света, и немного отступил назад.       — Давай пропустим сцену знакомства и перейдем сразу к делу, окей? — тут же выпалил Джун. Горло саднило, будто в нем застрял крупный осколок.       — Снова в-вы? — выдохнул парень.       — О, ты меня помнишь? Отлично, мы сдвинулись с мертвой точки.       — Я вызвал полицию, — сквозь зубы произнес юноша.       — Не ври.       — Совсем ничего не боитесь?       Джунхи хрипло засмеялся. Если бы он мог слышать себя со стороны, то наверняка пришел бы в ужас.       — Честно? Тебя боюсь. Но мне сказали, что такие, как ты, не опасны.       — Такие, как я?       Джун почувствовал, что ему необходимо собраться с мыслями. Мгновение назад в нем кипели страх и злость, но поняв, что собирается сказать, писатель ощутил жалость.       — Ты действительно не понимаешь? — произнес он негромко, но в тишине его голос прозвучал как грозовой раскат.       — Что я должен понять?       — Ты ведь Сан, да? Чхве Сан?       Юноша вздрогнул, но не ответил.       — Видишь ли, Сан, это непросто объяснить, но если это все не мистификация, и из-за угла сейчас не выскочит человек с камерой, то получается, … что ты ненастоящий. Призрак или типа того.       — Что? — секунду юноша глупо таращился на него, а затем засмеялся почти так же, как сам Джун пару мгновений назад. — Ясно, мне нужно было вызывать не полицию, а врачей. Вот я дурак, — он продолжал заходиться в истерическом хохоте.       — Слушай парень, давай заканчивай. Не знаю, что тебе здесь надо, но теперь это не твое место. Уходи и оставь меня в покое.       — Вы псих!       — Может быть. Но тебя это реальным не делает.       Смех резко оборвался.       — Папа с вами разберется, — процедил упрямец.       — Твои родители уже несколько лет здесь не живут, — устало прозвучало в ответ.       — Оглянись, придурок. Это очень похоже на твой прежний дом?       Слова Джуна явно задели парня. Он метнул взгляд в сторону гостиной, будто мог что-то разглядеть в темноте. Время остановилось. Оба молчали, и реальность превратилась в замерший кадр странного фильма. Джун считал удары сердца, чтобы удержаться в сознании, норовившем покинуть его. Наконец, юноша шевельнулся. Он подался назад и метаморфозы, повергшие Джуна в шок в первый раз, стали вновь происходить с его телом. Сан исчезал. Но прежде чем окончательно раствориться, он взглянул на Джунхи глазами, полными страха и непонимания.       Под потолком, пару раз мигнув, зажегся свет. Из-за лестницы послышался мерный гул генератора. Джунхи со слабым стоном осел на пол, совершенно разбитый, чтобы что-то делать. Все это было слишком: слишком невероятно, необъяснимо, пугающе и печально. Чхве Сан — идеальный сын, красавец и отличник…       «…что с тобой случилось?»