Gone mad

История лагеря поражала, заставляла кровь стыть в венах. Но воспринимать её мозг не хотел совершенно. Стоя на входе в лагерь, я была в шоке и крепко сжимала руку СВОЕГО психа. Нет, было не страшно. Было жалко. Жалко людей, которые здесь погибли. Ужасы здесь начались задолго до 70-го года. Но о них почти никто не помнил, твердя каждому встречному страшную историю лагеря Редвуд. Никто не вдавался в подробности истории этого места, но все его боялись. А идея Бут открыть его вновь, устроить здесь вечеринку в честь выкупа этого места — сумасшествие. Если честно, то посмотреть на весь сырбор хотелось сильно, но не удавалось. Придя за одной целью, сворачивать уже нельзя было. Если не убить Маргарет сейчас, другого удачного шанса просто не будет. Монтана предложила помощь, а я не могла не согласиться, ведь знала, что и Дюк точит на неё зуб. Все знали, что если бы не Бут, мы бы все были живы. Хотя, чего уж там таить, я жива. Но Монтана, Тревор, Ксавье, Рей и остальные мертвы. И они хотят мести. Все знали где находится эта дрянь, и все медленно подходили к этому домику. Из-за убийства Каджагугу, сюда никто не приехал. Люди теперь ещё больше боятся этого места. Мы подошли к домику и начали ждать, когда Бут выйдет. Когда терпение закончилось, я вошла в дом и, вынув нож, резко воткнула его в убийцу. Но и мне досталось. Выстрел из пистолета был слышен по всей округе. Выбежавшая из дома Бут думала, что быстренько ретируется, но как бы не так. Призраки быстро связали её и утащили куда подальше, а Рамирес влетел в дом, как чокнутый. Она лежала на деревянном полу, истекая кровью, медленно возвращавшейся в тело своей хозяйки. Она лежала с открытыми глазами и, завидев Ричарда, улыбнулась. Она была рада его видеть.        — Что с Маргарет?        — Связали и утащили на прелюдную казнь.        — Вот и хорошо, — и тут я услышала шаги, сзади Рамиреса.        — Давно не видилесь, Рамирес.        — О, какие люди! Сам Бенджамин Рихтер пожаловал к нам!        — Рихтер, стой! — прокричала я, что есть мочи, и поднялась с холодного пола, чуть не падая на него снова.        — Прости, Брук Томпсон, но за все надо платить.        — Послушай, Бенджамин, не надо этого делать… — попросила я его, стоя возле убийц, стоящих на готове.- и ты, Ричард, прекрати, хватит. Не нужно убивать никого.        — Ты не понимаешь, Брук, он убил мою жену…        — Он не убивал твою жену… Это сделала я…        — Но… Но… Зачем?..        — Прости, но это частичка мести. Да, я понимаю, что поступила неправильно, но все же. Знаешь, было бы лучше, если бы ты остался со своим сыном. Он ведь теперь тебя никогда не увидит.        — Я понимаю, но жажда его смерти заставила меня покинуть моего ребёнка, — произнёс он, указывая пальцем на Ричарда.        — Слушай, Рихтер, я понимаю, я виноват перед тобой. Не надо трогать Брук, она убила твою жену из-за меня, я её попросил, нет, даже не попросил, а приказал. Но она умоляла меня не трогать ребёнка, и я его не тронул. Не надо убивать Брук.        — А толку вас обоих убивать. Вы — сатанисты и в любую секунду способны воскреснуть и уйти из лагеря.        — И ты в этом прав.        — Так как я не могу убить вас, то можете исполнить одну мою просьбу?        — Какую?        — Пожалуйста, позаботьтесь о Бобби. Так зовут моего сына. Я взглянула на Ричарда, а он на меня. В его глазах читалось некое одобрение. В моих тоже.        — Хорошо, мы позаботимся о Бобби, — ответила я и, взяв в руки нож, вышла из домика. За мной вышел и Ричард. Он подошёл ко мне и посмотрел в глаза, улыбаясь.        — Идём смотреть на казнь Маргарет?        — Конечно, — и мы, взявшись за руки, пошли в сторону стоящей около дороги, но на территории лагеря, огромной мясорубки. Зрелище было смешное. Бут орала, визжала и проклинала нас. А мы веселились, смотря на перемолотые остатки и лицо последней твари в нашей жизни. А ведь был уже вечер. Ранний, но все же. Попрощавшись с призраками, я и сталкер уехали обратно, в Лос-Анджелес. Теперь нужно было забрать Бобби и засесть на дно. Особенно Рамиресу. Но учитывая его характер, он не сможет сидеть на месте. А заставлять Бобби жить в страхе из-за многочисленных убийств его приёмных родителей желания не выявлялось. Решив завязать с карьерой убийц, мы спокойно направлялись в ЛА. А там нас ждёт малыш Бобби и Донна, которая просто обязана помочь нам с документами. Откуда я знаю про Донну, спросите вы? Однажды, когда Рамиреса не было в номере, она пришла и сказала, что если что-то случится, мы можем обратиться к ней. Вот нам и понадобилась помощь, а слова её эти я запомнила. Мы ехали по длинной трассе в молчании и при шуме мотора автомобиля. Говорить, как казалось, было не о чем. Но в голове так и появлялись вопросы. После той ночи, я не знала, как относиться к Ричарду и как его называть.        — Чего ты опять беспокоишься? Всё в порядке, а называть — да как хочешь.        — Хорошо, — сказала я, улыбнувшись.        — В Лос-Анджелесе нам не место. Куда мы пойдём?        — Я не знаю… Может в Нью-Йорк?        — Ты думаешь, что нас там искать не будут?        — Вполне возможно. Почему бы и не переехать в Нью-Йорк?        — Идея неплохая, но и риски есть.        — Ричи, город огромный и засесть на дно там вполне возможно. У Рихтера же получилось засесть на дно и даже найти работу на окраине Лос-Анджелеса. Разве у нас не получится?        — Хорошо, Нью-Йорк так Нью-Йорк. Но сначала найдём Бобби и Донну. Нужно поменять документы. И мы поехали дальше, иногда переговариваясь по поводу переезда и предположений, где находится Донна. Когда мы приехали на окраину ЛА, где жил Бенджамин и его жена и ребёнок, мы забрали Бобби Рихтера у соседки и умчались на поиски Донны. Долго искать не пришлось. Она начала работать в психиатрической лечебнице, где когда-то был Рихтер. Она помогла нам со сменой документов, имён и так далее. Теперь меня зовут не Брук Томпсон, а Джей Кертис. Ричард Рамирес теперь тоже под другим именем, а именно — Джеффри Кертис. Мы долго смеялись, когда она сказала нам, что мы — муж и жена, а Бобби — наш сын. Теперь придётся ещё и кольца покупать. С момента нахождения Донны и смены имён и так далее прошла уже неделя. Когда мы сказали Донне о нашем уезде в Нью-Йорк, она была шокирована этим и посоветовала уехать в другую страну. Теперь встал вопрос — а куда в другую страну? В какую именно? Посоветовсвшись в нашей маленькой компании, мы решили, что переедем в Австралию, в Сидней. На следующий же день мы купили авиабилеты до Сиднея и начали собираться к уезду. Во время сборов мы решили сходить в ювелирный магазин, купить кольца, а то возникнут какие-то вопросы. Приобретя обычные обручальные кольца, мы одели их друг другу на пальцы и пошли к Донне. Билеты были куплены на среду этой недели, то есть на послезавтра. Ожидание в какой-то мере убивало, заставляло все внутри трепещать от предвкушения. Когда мы пришли к Донне, в Псих. больницу, она предложила снова переночевать у неё, и мы беззаговорочно согласились, отправляясь вместе с ней к ней домой.