Влюбить в себя дьявола за 168 часов

      Люси крепко сжала руки, прижимая к себе бледное и немного холодное тело Нацу ближе, просто чтобы ощущать кончиками пальцев на его груди, что он ещё дышит, что он жив и не умер. Нет, не сейчас! После всего, через что они прошли вместе, он не мог так легко оказаться с ней по разные стороны мира живых… То есть, мёртвых… То есть, не важно.       Хотелось плакать, но уже совершенно невозможно было терпеть и жуткую головную боль, которая неожиданно пронзила её, словно ловкий охотник — стрелой свою долгожданную добычу, и собственное бессилие. Не плакал даже Хэппи, который синим дрожащим комочком забился ближе к её коленям, поскольку здесь (собственно, просто здесь, потому что было не совсем понятно, где именно) было холодно. Очень холодно.       И кто бы мог подумать, что очередное задание заведёт их в смертельную ловушку? Всё это с самого начала выглядело так нелепо и подозрительно, но всегда позитивный и дурной (в хорошем смысле, конечно же) Драгнил был неумолим. — Может, мы подождём Эрзу и ребят? — Хартфилия помнит, как неуверенно мялась у окошка в собственной квартире. Если честно, то что-то на задворках её сознания подсказывало, что идти на этот риск — сплошное безумие, за которое им не только не заплатят, но и есть шанс оказаться в ловушке. — Вместе ведь лучше и веселее!       Люси не боялась, что Нацу может подумать о том, что ей боязно. В конце концов, страх — это суперспособность, которая всегда вела её. Но что-то всё равно подсказывало ей, что они совершают ошибку. — Да ладно тебе, Люська, это же как раз то, чего нам с тобой не хватало! — Драгнил впервые говорил ей что-то, переставая жевать. Наверное, это был какой-то знак свыше, что ей непременно нужно согласиться.       Лёгкий летний ветерок едва прикасался к её лицу. Приятное тепло разливалось по всему телу: она в своей уютной квартире в самом разгаре июня, рядом с ней сытые, довольные и в безопасности сидят двое её самых близких друзей. И ничего, кроме несчастной бумаги в руках и слов мага в голове девушки, не напоминали о том, что сейчас ей необходимо сделать выбор всей жизни.       Люси глянула на Нацу. Припоминая, как он стащил задание S-класса и отправился на него без должной подготовки, прихватив с собой лишь её, Хэппи и большой запас самомнения и самоуверенности (вообще-то, много чего с приставкой само-), волшебница ни капельки не сомневалась, что он всё равно рванёт. На пару с Хэппи они будут сражаться и пытаться творить мир во всём мире.       Она просто не могла позволить этому глупому ребёнку снова так рисковать! И серьёзность на лице Хартфилии сменилось снисходительной улыбкой: — Ладно, — вторила прямо сейчас своему собственному ответу волшебница. И если бы она знала, что всё закончится непременно так, то она бы послушала своё собственное чутьё, уговорила бы каким-нибудь образом Драгнила остаться…       Но лишь его довольная улыбка в тот день внушила ей, что всё будет хорошо. И они все ошиблись. Холодные, слегка посиневшие губы мага сейчас даже не двигались, пытаясь набрать воздуха. Опущенные вниз уголки его губ заставляли девушку смиренно просить прощения в своей голове, ведь вслух произносить что-либо было крайне небезопасно. Они, всё-таки, в логове врага.       Изнутри пожирало гадкое чувство то ли вины, то ли сожаления. А дрожащие пальцы продолжали улавливать холодную кожу Драгнила. Ей казалось, что его грудь всё ещё вздымается, что дыхание не покинуло его. Ей нужно было верить в то, что это её пальцы такие обжигающе холодные, а не всегда горячий Нацу.       Реальность была настолько очевидна, но с ней приходилось мириться неохотно. И кто бы мог подумать, что, пережив нападение Акнологии, битву с драконами и войну с Тартаросом, им придётся глупо умереть на грязном полу где-то под землёй?.. Девушка с отчаянием начала растирать ладошками грудь и шею друга, просто чтобы он согрелся.       Мёртвым не холодно.       В тихой комнате, где только Хэппи дрожащими лапками царапал каменный пол, стояла непривычно удушающая атмосфера. Такое каждый из них ощущал в тот момент, когда лежал в лазарете или приходил в себя за спинами своих друзей, которые сражались. Но помочь им не было совершенно никакой возможности. Люси знала, что должна сделать что-нибудь, чтобы выручить хотя бы иксида, но не могла себя заставить выпустить из рук друга. Словно его ещё что-то могло обидеть… — Хэппи, всё будет хорошо, — веры в это не было в голосе волшебницы, которая просто хотела, чтобы её маленький друг не переживал. Но ничего не вышло, ведь он даже не подал голоса. И девушка продолжила: — Я что-нибудь обязательно придумаю. Мы выберемся.       Послышался грубый смешок. Стало ясно: они никогда не были в этой комнате одни. Очевидно, что тот, кто поймал их в эту ловушку, собирался играться с ними до тех пор, пока уставшие и напуганные волшебники (или хотя бы кто-то один из них) не будут готовы на сотрудничество против своей воли. Ведь самое ужасное в любом наказании не приговор, а ожидание его исполнения.       Вне времени и гуманизма, они должны начать плавиться как масло на тёплом тосте, чтобы потом их легко было размазать в ничто. А посидеть и понаблюдать за тем, как жертва изворачивается и пытается выбраться, — это пристрастие настоящего маньяка, чья цель не столько убийство, сколько эстетическое удовольствие в его процессе. — Кто здесь? — Люси оглянулась.       Два факела, которые висели напротив друг друга, горели не один час и едва ли освещали это помещение. Вначале было очень темно, а потом глаза привыкли к такому свету и стало намного проще и легче разглядеть что-то, хотя в пустой комнате с единственной дверью некуда и незачем было смотреть.       Волшебница рефлекторно сжала тело Нацу и прижала поближе к себе Хэппи, чтобы он не пострадал. И это вызвало лишь очередной смешок со стороны. От него в сердце поселилась тревога. Она не была обоснована никакими причинами, ведь девушка ещё даже не видела их захватчика, да и мысли так-то она читать не умеет.       Сердцебиение было слышно в ушах. А голос человек так и не подал, поэтому Хартфилия в панике попыталась начать храбриться: — Я не боюсь тебя! — Боишься, — упиваясь её учащённым дыханием, словно отшельник в пустыне наслаждается каплями воды, заговорил мужчина. Его голос, наполненный какой-то необоснованный игривостью, заставлял Люси понимать, в каком отвратительном положении они находятся: в руках у безумца, который примерил на себя львиную шкуру, в то время как она, Хэппи и Нацу вынуждены довольствоваться лишь незавидной ролью дикой лани. — Я чувствую твой страх. Я слышу твоё сердцебиение и дыхание. Так что даже не думай, что сможешь играться со мной. Я вижу тебя насквозь… Я вижу твою душу.       Его аномально хороший слух и обострённые чувства, если он, конечно, не солгал только что, заставляли волшебницу перебирать в голове всё, что она только могла знать из книг. Они имели дело не с человеком. Люди не бывают такими уникальными.       А потом он вышел из тени под слабое освещение факелов. Он выглядел настолько обыкновенно и по-человечески в тёмном костюме в полосочку, что Хартфилия от изумления даже засмотрелась, вызывая своим поведением бурю восхищённых усмешек незнакомца. Кажется, это всё была его цель. И он без труда её достиг. Хорош, дьявол, хорош! — Люси, — Хэппи вцепился коготками в её руку, чтобы наверняка обратить внимание подруги. Она тут же посмотрела на него. — Мне страшно. — Не бойся, — положив дрожащую ладошку на его синюю макушку, немного более уверенно, чем в первый раз, сказала заклинательница. — Я справлюсь, я помогу тебе и… Тебе и Нацу. Ты только ничего не бойся.       Кажется, их гостю не нравилось, что они шепчутся: под его суровым взглядом факел запылал в разы сильнее, а пепел и искры полетели во все стороны. Люси тут же рукой прикрыла иксида: она и без того уже подвела лучшего друга, поэтому позаботиться о Хэппи — её долг. — Ты правда думаешь, что сможешь сбежать отсюда? — её искренняя вера в сказки и небылицы почти что очаровывала его, но раздражала в большей мере. И хотя было внутри такое непреодолимое желание сломить, заставить её рыдать, чтобы эти милые карие глазки стали опухшими и красными, незнакомец куда сильнее желал доказать ей своё превосходство. — Дай руку. Я покажу тебе, что никто из вас не сможет выбраться без моего ведома.       Девушка всё ещё колебалась: человек (если он им являлся) перед ней был странным. Обострённые чувства, обыкновенный вид, странный характер и поведение, по которому нельзя было наверняка сказать, что же задумал этот бес. Но его протянутая светлая рука не вызывала в ней должного чувства страха.       Хэппи, хватаясь за юбку подруги, молил её, чтобы она не соглашалась. Но Люси, бережно положив голову Драгнила на скрученный плащ (так намного мягче, хотя теперь ей было слегка холодно), всё-таки поддалась и взяла захватчика за руку. Не существует в мире такого места, откуда волшебникам «Хвоста Феи» было бы не под силу выбраться.       Милосердная улыбка на губах незнакомца поразила девушку. Казалось, будто он в состоянии прочесть её мысли и понять, о чём она так долго и молчаливо думает. И всё-таки, эта мысль показалась Хартфилии забавной. Будь здесь Гажил, например, он бы наверняка сказал что-нибудь о том, что в её голове можно заблудиться, ведь новые идеи там появляются быстрее, чем летят секунды.       От мыслей о гильдии стало не по себе. А если им и в самом деле не удастся сбежать? Было страшно не столько за себя, сколько за Нацу, который погиб глупо и вдалеке от дома. И на лице тут же появилась эта отвратительная гримаса вины, которая не нравилась Драгнилу, хоть тот никогда об этом и не говорил, лишь раз за разом протягивал ей свою тёплую ладонь, чтобы помочь. А она сейчас не может протянуть ему руку помощи, как бы ни старалась. — Что же ты так сконфузилась, милочка? — голос мужчины продолжал звучать игриво и несерьёзно, хотя поводов для игр практически не было. Или только для неё? — Холодно, — беспечно бросила Люси, даже не беспокоясь о сути своих слов. Раскрывать ему все тайны своей души хотелось в последнюю очередь, поскольку именно он был виновен как в их заточении, так и в гибели её лучшего друга.       Мужчина усмехнулся: — Ты думаешь, что я дурак?       Волшебница что-то неразборчиво пробурчала, но не стала высказывать свои мысли вслух. Как бы там ни было, но именно дураком она точно его не считала: заманить их в ловушку и быть полностью убеждённым, что отрезал все пути к отступлению — не мог тупой и бездарный человек. Вероятно, он гений. Жаль только, что не на их стороне.       А потом её поставили на ноги. А вместе с тем и прервалась её странная цепочка мыслей. Голова вдруг резко опустела, когда девушка поняла то, насколько её тело было побитым и уставшим. Весь каменный груз, которых находился выше пояса, едва ли могли выдержать две слабенькие ножки, одна из которых была изодрана, а свернувшаяся застывшая кровь только напоминала о недавней боли.       Незнакомец самодовольно наблюдал за тем, как Хартфилия удивлённо смотрела по сторонам, не в силах поверить собственным глазам: круглое огромное помещение, в котором стояло несколько предметов, вроде кровати, стола и прочих вещей первой необходимости, и в самом деле не имело ни одной двери, за исключением той, из которой они только что вышли. С одной из сторон был огромный стеллаж с квадратными полочками, на многих из которых стояли на специальных позолоченных подставках хрустальные шары, наполненные чем-то. Около стола находилась магнитная доска. — Когда я сказал, что вам отсюда не выбраться, я говорил о том, что здесь и в самом деле нет выхода…