Таблетки кораллового цвета

      Как только собрание закончилось, а Терновой свинтил в свой кабинет, дилеры и полицейские решили завести светские беседы, ибо уже давно в одной тележке едут.       Едут навстречу смерти.       И как бы не хотелось Кириллу выйти покурить с парнями, дабы пообсуждать обычные житейские вопросики, он не сделал этого, оставшись в цепких объятиях Кати, не выпускавшей его ни на минуту. — Ты чего такой хмурый? — С наигранной обидой в голосе спросила Кищук, прочесывая волосы дилера, — не рад меня видеть? — Рад, Катюш, — Тимошенко вздохнул, поворачиваясь к женщине, — переживаю просто. — Почему? — Она изогнула бровь. — А ты не переживаешь? — В ответ спросил молодой человек, — за Андрея.       Бледный прекрасно понимал, что ему проще обмануть себя, чем ее. Конечно, Серебро не поверила в эту чепуху. — Переживаю, конечно, — она вздохнула, — но я думала, что ты повеселеешь, когда мы увидимся, — упрек промелькнул в ее голосе.       Кирилл отвернулся, разглядывая оставшихся в помещении. Лиза переговаривалась с Клавой, Шакулин хихикал, внимательно слушая Джарахова. А еще в комнате был Егор, который кивал, внимая пылкой речи Поперечного.       Бледный уставился на блондина, в который раз за сегодня вспоминая его слова. Катя проследила за взглядом парня, нахмурившись. — У вас с ним все хорошо? — Спросила женщина. — Можно я задам тебе один вопрос? — Он резко повернулся к ней. — Конечно, — она неподдельно удивилась, — что-то случилось? — У тебя кто-то был, пока мы не виделись? — Кирилл, ты заболел что-ли? — Кищук приложила ладонь ко лбу дилера. — Просто ответь, пожалуйста.       Парень принялся изучать родное лицо, пытаясь найти ответ на свой вопрос. В его душе трепетала надежда на отрицательный ответ, но разум твердил совсем другое. — Не было.       Ложь.       Чистая ложь, у Бледного сомнений не было. Глаза Кати выдавали все. Сердце молодого человека пронзила адская боль. — Хорошо, — вздохнул он, — я тебе верю.       Не верит.       Он лжет ей также, как и она ему. Их отношения это одна сплошная иллюзия, мираж. Имитация счастливой жизни. — Почему ты решил у меня это спросить? — Поинтересовалась она. — Просто, Кать, — пожал плечами Бледный. А внутри все сжималось, — просто.       Все просто. Кроме того, как решиться отпустить ее. Кирилл не сможет. — Хочешь, спроси у Клавы, она тебе расскажет! — Да не буду, я тебе верю, — сказал Тимошенко.       Но он прекрасно знал, что даже если спросит у Высоковой, она все равно защитит Серебро, не расскажет правду.       И Бледный внезапно понял, в какой пизде оказался. Кто ему поможет? Глаза сами наткнулись на Булаткина. Быть может, дилер действительно с самого начала неправильно понял мужчину? — Кирилл, что случилось? Я же вижу, что что-то не так, — Серебро опустила ладошку на щеку парня, заставляя его повернуться. — Да ничего не случилось, Катюш, просто навалилось все. — Не хочешь — не говори, — женщина вздохнула, — скажешь, когда будет настроение. — Я сомневаюсь, — вздохнул парень. — Что? — Ничего, зай, — дилер оставил смазанный поцелуй на женских губах, накрашенных коричневой помадой.       Тимошенко поднялся с места и направился к Егору, игнорируя недоумевающий взгляд Кати. Поперечный первым заметил Бледного, прервав разговор. Блондин обернулся, разглядывая подошедшего парня. — Поговорить надо, — он кивнул в сторону выхода, — извините, если прерываю, но это важно. — Дань, давай потом закончим, лады? — Егор повернулся к заместителю начальника. — Конечно, идите, — Поперечный пожал плечами. — Поехали, — мужчина поднялся со стула, шагая к выходу.       Тимошенко проследовал за ним, продолжая игнорировать недоумение Кати. — Кирилл! — Она попыталась остановить его, крикнув. Однако парень никак не среагировал, — ты куда?       Бледный и в этот раз не откликнулся, скрываясь за поворотом, оставляя ничего не понимающую блондинку в коридоре.       Уже через минуту иномарка Булаткина выехала с парковки, удаляясь от отделения.       Машина рассекала узкие улочки дневного Питера, игриво звеня мотором. В салоне приятно пахло духами Егора, играла какая-то модная музыка, отчего Кириллу вновь казалось, что он едет с каким-то богатым папиком, а не с обычным сотрудником полиции.       Булаткин припарковался возле одной из многочисленных городских набережных и с умным видом повернулся к дилеру. — Выходим? — Спросил мужчина.       Как только Тимошенко кивнул, блондин выполз из автомобиля. Заблокировав двери, Егор, не говоря ни слова спутнику, отправился в ближайшую кофейню. Бледному только и оставалось, что следовать за мужчиной.       Булаткин оперативно заказал два кофе, конечно, поинтересовавшись у Кирилла, какой он предпочитает. Как только все было оплачено самим Егором, а заказ получен, парни направились обратно к набережной, усаживаясь на мраморные ступеньки, прямо у воды, как в гребаных сопливых фильмах. — Ну, мы приехали, чтобы молчать? — Спросил блондин, отпив горячий напиток из бумажного стаканчика. — Спасибо за кофе, — не впопад ответил молодой человек, буравя взглядом волнующиеся воды Невы. — Не за что, — пожал плечами мужчина, — это мелочи. Ты обдумал мои слова, так? — Я знаю, о ком ты говорил сегодня утром, — выпалил Кирилл, ежась от прохладного ветра. — Да неужели, — Булаткин усмехнулся, — на тебя снизошло озарение? — Как вы познакомились с Алишером? — Решил не мешкать Тимошенко. — Хм, — какая-то загадочная улыбка появилась на лице Егора, — тебе действительно интересно? — Да, — предельно честно ответил Кирилл. — На самом деле, в истории нашего знакомства нет ничего необычного, — начал Булаткин, задумавшись, — просто встретились на какой-то тусовке. Я уже даже не помню где именно, да и важно ли это? Мы пили, танцевали, я флиртовал. Прежде чем ты задашь какие-то вопросы, я скажу, что Алишер охотно отвечал взаимностью. И я тебя уверю в том, что любой бы человек подумал, что, скажем, между нами проскочила искра. — И что было дальше? — Бледный не отрывал взгляда от собеседника. — Ну, мы сдружились, проводили время вместе. Много чего там было: алкашка, сигареты и даже наркотики. — Наркотики? — Переспросил Кирилл. — Да, дружок, наркотики, — Булаткин грустно улыбнулся, — и такая страница есть в моей биографии. Но я бросил и уже давно. — Ты знаешь, что бывших наркоманов не бывает? — Я говорю про тяжелые. Травку иногда могу курнуть, но не более того, — заверил Егор, — так вот, было весело. Мы действительно много времени проводили вместе, мне казалось, что лучше и не придумаешь. Знаешь, было все: объятия, поцелуи. — Как так вышло, что Алишер кинул тебя? — Поразмыслив и немного смутившись, спросил дилер. — Ничего не предвещало беды, как бы это ни звучало. Да, я был наивным, возможно, но я ни о чем не подозревал. Я знал, что Алишер где-то доставал наркотики, но я и подумать не мог, что он потом станет дилером. В последний раз, когда мы были вместе, мы тусили у кого-то на квартире. Он, как обычно, много выпил и что-то употребил, но что, я тоже не помню. В общем, вышло так, что у нас все зашло немного дальше поцелуев, — Булаткин впервые действительно смутился. — Вы переспали? — Все же уточнил Тимошенко. — Почти, — блондин отпил кофе, — будем называть вещи своими именами, я ему отсосал. — Ебаный в рот, — пробормотал Кирилл, который, видимо, явно не был готов к таким откровениям. — Буквально, — мужчина громко рассмеялся, но глаза его были такими печальными, что дилеру самому невольно стало грустно, — короче, я все помнил очень хорошо, потому что я был почти трезвый. После этого случая Алишер стал куда-то пропадать, а я начал винить себя в том, что поторопился. Однако потом он попросил о встрече, где сообщил, что я ему никогда был не нужен, что я просто развлечение. И вообще, как раз в то время, он, как я понимаю, познакомился с Серафимом и вступил в ряды дилеров. — Как ты справился со всем этим? — Было хуево, говорю честно, — Егор нахмурился, — да и сейчас хуево. Столько лет уже прошло, а я все забыть не могу. Но Алишеру по-прежнему похуй, он не изменился. Зато теперь ему нравится Клава. Если он увлечен, то это хорошо, я только рад, правда. Я не держу на него зла, мы оба виноваты в том, что случилось. — И почему мы никогда не слышали эту историю? — Ему стыдно, скорее всего, — пожал плечами Егор, — нас уже ничего не связывает, кроме воспоминаний. Алишер не забыл, я знаю. А сейчас что? Я работаю в полиции, а он по-прежнему дилер, теперь наши пути снова пересеклись, забавно? — Да, забавно, — потерянно пробормотал Кирилл. — Так что, дружище, — Булаткин приобнял парнишку, — ты первый, кто узнал об этой истории. — Какая честь, — без тени иронии хмыкнул Бледный, — почему ты решил рассказать мне? Почему так уверен, что я никому не разболтаю? — Я тоже об этом думал, — блондин отстранился, — я просто понял, что тебе нужна помощь. Извини, если я полез не в свое дело, но до меня тогда никому не было дела, так что я решил, что просто обязан тебя вытащить. Более того, можешь рассказывать, хотя, я, конечно, надеюсь, что ты не будешь трубить об этом направо и налево. — Да не буду я, — заверил Кирилл. — А что решил ты? — Теперь была очередь мужчины задавать вопросы. — Честно, ничего, — вздохнул парень, — я не знаю. — Уверен, что ты считаешь, что не сможешь жить без нее, я прав? — Ебаный экстрасенс, — буркнул Тимошенко, сжав в руке пустой стаканчик. — Не делай поспешные выводы, — подумав, сказал блондин, — подожди, вдруг поймешь, как тебе быть. — Я-то прекрасно все понимаю, но… — Но ты боишься боли, — продолжил Булаткин. — Да. — Больно будет в любом случае, — покачал головой Егор, — это жизнь, тут не бывает иначе. Даже если она сбивает с ног, нужно подниматься и идти дальше. — Смогу ли я подняться? — Я верю, что сможешь, — четко сказал мужчина.       Кирилл ничего не ответил. Он прислушивался к шуму машин, северному ветру и журчанию не менее холодной реки.       В душе комом застыло волнение.

***

      Ночь медленно окутывала город, темнота обволакивала улочки, но это не мешало жителям прогуливаться и развлекаться, ощущая все тот же знакомый ледяной ветер.       Добрая часть работяг все же отдыхала дома, потому что на дворе была даже не пятница, а уж тем более, не выходной день. Вот и Даша решила не оставаться в стороне, изрядно утомленная насыщенным днем.       Накормив Серафима незамысловатым ужином, Шиханова привела себя в порядок и обессилено завалилась на кровать, накрывшись теплым одеялом. Мукка вновь решил не тревожить девушку и, сделав все дела, устроился на диване, включив на телефоне какую-то тупую комедию.       Однако вскоре ему это наскучило, поэтому дилер все же решился выйти на балкон, чтобы покурить. Несмотря на холод, Серафим провел там пацанские полчаса, а когда вернулся, услышал знакомый голос.       Сидорин, прислушавшись, открыл дверь, ведущую в прихожую, и подошел к комнате хозяйки квартиры.       Словно какое-то дежавю. — Нет, — бормотала девушка, — нет, хватит.       Ну и что за хуйня? Дора явно говорила во сне. Серафим слышал только ее скрипучий голос и шелест одеяла. — Я не делала этого, — Даша дернулась вновь, — не говори так! Я должна была, ты сама виновата. Если бы не ты — ничего бы не случилось!       Мукка вновь поразился: какими длинными предложениями говорила она, тем более во сне! — Хватит, хватит, хватит! — Кричала Шиханова. — Даша, — парень подошел к девушке, тронув за плечо. — Нет! — Она тряхнула головой. — Даша, проснись, — рыкнул дилер.       Дора вскочила, тяжело дыша, оглядываясь по сторонам. Волосы растрепались, глаза были на мокром месте. Шиханова тяжело сглотнула. — Что случилось? — Спросил Мукка, усаживаясь на край кровати. — Плохой сон. — Опять?       Не опять, а снова. — Ко мне приходила Соломона, — Даша ладонями разгладила помявшееся одеяло. — Зачем? — Куда вы дели ее труп? — Почему ты спрашиваешь? — Мукка нахмурился. — Ответь, Серафим. — Закопали. Но зачем тебе это? — Теперь все понятно, — Шиханова спрятала лицо в ладонях. — Да что понятно? Что ты видела, Даш? — Он продолжал атаковать девушку вопросами. — Она была вся в крови, в земле, — голос девушки дрогнул, — с какими-то жуками, которые ползали по волосам, коже. Соломона говорила, что это я виновата во всем. — Ожидаемо, — хмыкнул Мукка. — Спасибо за поддержку, блять, — ругнулась Дора. — А что я должен был сказать? Мне такая херня не снится! — Она вырвала сердце из груди, на меня брызнула кровь. Я видела пулю в нем. Это ужасно, Серафим, просто ужасно. — Иди сюда, — он раскинул руки, приглашая девушку в объятия.       Шиханова буквально упала на него, уткнувшись носом в бордовую футболку. — Опять курил, — буркнула она. — Опять курил, — кивнул парень. — Дурак. — Конечно, — согласился Серафим, — я тот еще дурак!       Мукка навалился на девушку, вынуждая ее упасть на серую простыню. Даша пропищала что-то, пытаясь сбросить с себя дилера, придавившего ее крохотное тельце. — Ты меня убить хочешь? — Пробормотала она, спихнув с себя Серафима. — Зачем мне убивать тебя? — Усмехнулся Сидорин, взбивая вторую подушку. — Ну мало-ли, откуда я знаю? Вдруг ты хочешь от меня избавиться. — О да, я не могу дождаться того дня, когда смогу тебя, — Мукка запнулся, — грохнуть. — Жди-жди, ага, — фыркнула Даша, не придумав лучшего ответа. Девушка безусловно не могла не заметить то, как запнулся Серафим. — Жду, — проронил дилер, накрываясь одеялом. — Ты, я смотрю, хорошо устроился, да? — Конечно, — парень кивнул, — ты уже проиграла, так что я могу спокойно спать тут. От дивана уже спина болит. — Да что ты говоришь! — Только правду, золотце, — ехидно отозвался Мукка, вновь обнимая девушку своими загребущими руками. — Давно хочу спросить, почему такой пароль на телефоне? — Вдруг сказала Шиханова, закидывая ногу на парня. — В смысле? — Десятое марта — определенная дата. — Ах, ты об этом. Помнишь, я рассказывал на допросе о друге, который привел меня к Юре? Десятое марта — день, когда он познакомил нас с Музыченко. — Извини, наверное, мне не стоило спрашивать. — Да похуй как-то. Прошлое не вычеркнешь, тем более, все изменилось в этот день. Тогда мне казалось, что наконец в моей жизни началась белая полоса. Ну да, конечно, все по пизде пошло. — Брось, скоро все закончится, — тихо сказала Даша, на минуту пожалев, что вообще спросила что-то. — А что закончится? Я сяду в тюрьму, и сказочки конец. — Ты же выйдешь рано или поздно. — А потом? Ни на одну работу нормальную после срока не принимают. — Решим, Серафим, я помогу, — уверила его девушка. — Если не сдохнем, — парень хмыкнул, — вообще, хорош болтать, тебе спать надо. — А че это ты мне указываешь? — Недовольно пробормотала Даша. — А ты хочешь поспорить? — Нет. — Ну вот и все, не выступай, значит, — с умным видом сказал Сидорин.       Уже через несколько минут девушка засопела, однако продолжала переодически вздрагивать и дергаться, вынуждая Мукку просыпаться, чтобы успокоить ее.       Но почему-то Серафим не злился, а из раза в раз что-то шептал ей на ухо, поглаживая по волосам.

***

      Два дня в квартире Шакулина и Калинкина пролетели в панике. Парни, сдружившиеся с Пирокинезисом, все пытались отговорить его от опасной встречи с Музыченко. Но дилер был непреклонен. «Кто, если не я», говорил Андрей.       И действительно — больше некому. Мужчина понимал это, как никто другой. Пирокинезиса даже немного забавляла мысль, что он выступит рыцарем, избавляя друзей от лишнего шанса умереть. Возможностей у всех было достаточно.       Андрей на протяжении этих долгих двух суток занимался обычными житейскими делами: болтал с хозяевами действительно уютной квартирки, пил, курил, помогал по хозяйству и залипал в интернете. А что было делать? Ломать трагедию, истерить?       Это было явно не в стиле спокойного Пирокинезиса, привыкшего переносить душевные бури внутри, не вынося окружающим мозги. Это, наверное, было плюсом, но не для многострадальной нервной системы.       Его это особо, конечно, не волновало. Проще было залить проблемы чем-то высокоградусным, покурить и тихо пострадать. Собственно, это он и делал.       Вася и Женя не привыкли к такому скрытному поведению, поэтому изрядно переживали, однако Андрей каждый раз уверял их в том, что это нормально.       До собрания будни проходили точно также, но Пирокинезис ни в коем случае не обвинял неразлучных сотрудников полиции, а напротив, вел себя вежливо и даже прилично.       Утром третьего дня ожидания Серафим прислал ему адрес и время. Конечно, как и ожидалось, Музыченко решил организовать переговоры в каком-то пустыре на окраине города. — Какая предсказуемость, — Андрей не сдержал едкого комментария. — Че такое? — Растрепанная голова Калинкина выглянула из кладовки. — Адрес пришел, — ответил Пиро, поднимаясь с широкого подоконника, на котором сидел.       Как было ни странно, это место у окна быстро стало любимым. Оттуда открывался великолепный вид на город, тем более, что квартира парней была на десятом этаже не самого типичного для Питера здания. — Точно поедешь? — С надеждой спросил Шакулин, поднося мужчине чашку чая. — Спасибо, дружище, — Андрей отхлебнул из кружки, — точно-точно. — Ну, как знаешь, — вздохнул Вася. — Скажи, тебе жить надоело? — Женя обратился к Пирокинезису, плюхаясь в коричневое кресло. — Я уже все видел, — пожал плечами Андрей, — скучно.       Калинкин задумался. Кажется, мужчина просто не знал, какой интересной и увлекательной может быть жизнь, но возможно ли то, что Пирокинезис, будучи достаточно начитанным и мудрым человеком, ошибался? — Не грусти, малец, — протянул Андрей.       Он отставил кружку на столик, а Женя, не задумываясь, отпил слегка остывший напиток. Пирокинезис вздохнул, скрывшись в ванной комнате. Скоро зажурчала вода, оповещая Калинкина и Шакулина о том, что мужчина решил заняться «оздоровительными» процедурами. — Это его выбор, — прошептал Вася, обнимая своего парня за плечи. — Я знаю, — кивнул Женя, опустив подбородок на теплые руки Шакулина.       Пирокинезис выполз из ванной спустя пару часов, весь причесанный, надушенный. На пальцах красовались излюбленные перстни, а на шее висела подвеска. Андрей засобирался, торопливо распихивая нужные вещи по карманам. Сигареты, зажигалка, телефон, ключи от машины — все это оказалось в его широких брюках.       Шакулин заботливо попытался убедить дилера в том, что ему стоит надеть какую-никакую куртку, потому что на улице было вовсе не лето, а мужчина красовался перед зеркалом в тонкой красной рубашке, под которой виднелась белая футболка. — Так, я сейчас заеду в клуб, встречусь с ребятами, а потом к Музыченко, — оповестил полицейских Андрей. — Окей, — вздохнул Вася, так и не сумевший убедить Пиро в том, что ему нужна куртка. — Не ругайтесь без меня, мальчики, — улыбнулся дилер, осматривая сожителей строгим взглядом. — Хорошо, мамочка, — пропищал Женя, наваливаясь на мужчину с обнимашками. — Меня забыли, — Шакулин присоединился к ним, рассмеявшись. — Не деритесь, не материтесь, — приговаривал Андрей, — цветы поливайте и зверюгу кормите.       Словно в подтверждение словам Пирокинезиса, серый кот Васи громко мяукнул, привлекая всеобщее внимание. — Будет исполнено, — закивал Шакулин. — Все, я пошел, — Андрей по-отечески поцеловал каждого в макушку, выпутываясь из крепких объятий. Открыв дверь, мужчина отсалютовал хозяевам квартиры, — чао, малыши. — Пока, — хором проговорили полицейские, помахав руками.       Калинкин шмыгнул носом, на его глазах заблестели слезы. Он уткнулся в плечо Васи, а горло стянула горечь. — Все будет хорошо, — пробормотал Шакулин.       Но голос его дрогнул.

***

      Андрей, насвистывая какую-то песенку, вошел в клубную гостиную, по которой, конечно, успел соскучиться. В комнате уже сидели все его друзья, с нетерпением ожидавшие его появления. — Вечер добрый, ребятушки, — бодро сказал Пирокинезис. — Тебе налить? — Перфилов, стоявший возле столика с алкоголем, обернулся. — Виски, — мужчина кивнул. — Я не сомневался, — усмехнулся Юра, через минуту протягивая другу стакан с напитком. — Ты, если будешь так активно пить, рискуешь не доехать, — хихикнула Даша. — Я и не в таком состоянии ездил, сестренка, — дилер подмигнул девушке, залпом выпив весь алкоголь. — Какой план? — Спросила Катя. — Как какой? Я еду на встречу и все. — И возвращаешься, — добавил Алишер. — Ага, — мужчина кивнул. — Ты хоть помнишь, куда ехать? — Спросил Серафим, нервно пересчитывавший карты за игральным столом. — Помню, дорогуша, — ответил Пирокинезис, — не раз там бывали. — Почему? — Шиханова посмотрела сначала на Мукку, а затем на его друга. — Убивали, — ответил вместо них Кирилл. — Сыграем? — Внезапно предложил Кашин, кивнув на стол. — Пока время есть, — Алишер поднялся с дивана. — Давайте сыграем, — согласился Юра.       Парни уселись за стол, а Катя с Дашей встали рядом, наблюдая за происходящим. Все бы ничего, но Шиханова ничего не смыслила в покере. — Папочка снова дома! — Воскликнул Алишер, взмахнув руками. — Ну ебаный свет, — надулся Бледный, — опять ты выиграл. — Ты свет не еби, чревато, — серьезным голосом сказал Кашин.       Катя с Дашей услужливо налили каждому по стопке, вникая в завязавшийся разговор. Тем накопилось много, и за неполные полчаса дилеры успели обсудить все: от будущего до забавных воспоминаний, от событий последних дней до бизнеса.       Вскоре Андрей засобирался, по очереди обнимая каждого, шепча какие-то советы. Когда очередь дошла до Юры, парень по-детски потрепал друга по волосам, испортив идеальную прическу. — Мудила, — пробурчал Пирокинезис. — И я тебя люблю, одуванчик, — хихикнул Перфилов, наблюдая за тем, как Андрей приглаживает желтые волосы. — А модный весь какой, ебать, — заметил Сидорин. — Хватит ворчать, как бабки на лавке у подъезда, — Шиханова растолкала дилеров, обнимая мужчину. — Следи за ним, Даш, — тихо сказал Андрей, явно указывая на Серафима, — ему это нужно. — Хорошо, — прошептала девушка, нехотя отрываясь от Пирокинезиса.       Последним на очереди был Мукка, нервно топтавшийся на одном месте. Закатив глаза, Андрей сам обнял друга, похлопывая по плечу. — Ты знаешь, каким ты бываешь противным, — словно наставляя, заговорил дилер. — Знаю, — согласился Серафим. — Вот и помни об этом, — твердо проговорил Пирокинезис, — если завтра я не объявлюсь, езжайте на место и заберите телефон, тщательно проверьте его, ясно? — Ясно, — ответил Мукка, отстраняясь. — Все друзья, до встречи, — Андрей еще раз оглядел всех присутствовавших в комнате.       Пирокинезис, развернувшись, вышел, напевая очередную песню. — «Гуляй, шальная императрица, и вся страна, которой правишь ты, берет с тебя пример…»