Солнце садилось за горизонт. Лучи мягко касались верхушек деревьев, окрашивая листья в нежный розовый.
Геральт отвернулся от окна и продолжил развешивать вещи в шкаф.
Ему нравилась его новая квартира. Она довольно уютная и в ней нет ничего лишнего, что действительно оценил парень.
Он повесил последнюю рубашку на вешалку, и опустился на кровать.
Плотва забежала в комнату и устремилась прямо к приоткрытому окну. Она встала на задние лапы, а передними оперлась о подоконник и просунула морду в щель. Овчарка тихо заскулила подзывая хозяина к себе.
Геральт подошел к окну. На лужайке сидел Лютик, перебирая струны гитары.
— Красивый, правда? — спросил он.
Ответом было сопение.
— Как думаешь, спуститься к нему?
Плотва активно замахала хвостом.
— Это значит «да»?
Утвердительный лай.
Геральт достал с верхней полки стеллажа клетчатый плед и пошел вниз. Он открыл дверь перед Плотвой, и та сразу выбежала на улицу.
Когда парень подошел к Юлиану, он даже не обратил на него внимания, продолжая играть аккорды. Рядом с ним лежала огромная тетрадь А4 и несколько карандашей. Леттенхоф сидел по турецки, а Плотва устроилась возле него, положив мордочку на колено и закрыв глаза.
Геральт неосознанно залюбовался.
Мягкий свет падал на его лицо, делая его еще более привлекательным. Зеленые глаза сосредоточенно уставились на струны, а пухлые губы едва двигались, проговаривая слова песни. Юлиан был прекрасен, с его растрепанными каштановыми волосами, тонкими пальцами и нежной молочной кожей.
— Ты так и будешь пялиться, или все-таки присядешь? — Лютик поднял голову, отложил гитару и оперся на выставленные по бокам руки.
— Вспоминаю в каком кошмаре видел тебя, — фыркнул Геральт, стараясь не выдать свое смущение.
Он опустился рядом с парнем слегка подвигая Плотву. Теперь одна половина ее тела лежала на Геральте, а вторая на Юлиане. Им всем было вполне удобно.
— Тебе обязательно быть всегда таким грубым? — парень поднял голову вверх и принялся рассматривать небо.
Выглядело так, словно его что-то тревожило.
— Эй, я не хотел тебя обидеть. Я…принес тебе плед. Вот, — Геральт раскрыл его и накинул Лютику на плечи.
Тот резко развернулся, чуть ли не сталкиваясь носом с Геральтом.
— Завтра первый рабочий день, — Юлиан смущенно опустил глаза и сильнее закутался в принесенный плед.- Немного волнуюсь.
— И где ж ты работаешь?
— В клубе «Цинтра», буду развлекать народ пением, — он кивнул в сторону инструмента и тетради с текстами.
— Музыка мое все. Помогает справляться с финансовыми проблемами. Вот даже, на квартиру накопил. И вроде не голодаю.
— Одни яблоки чего стоят, — ухмыльнулся Геральт.
Лютик ткнул его локтем в бок и хитро прищурился:
— Кто знал, что такой двухметровый шкаф встанет у меня на пути.
— Ты ранил меня в самое сердце, — парень драматично прижал ладонь к груди.
Юлиан засмеялся, откидывая голову назад. Знал бы он, что это была вовсе не метафора, а чистая правда. Юлиан ранил Геральта в самое сердце — своим смехом, улыбкой и глазами как у олененка Бэмби.
— Расскажи о себе.
Лютик уже успокоился и сидел, поджав колени к груди и положив на них сверху подбородок.
— Итак, — Геральт сделал паузу, — Юлиан Альфред Панкрац Леттенхоф, меня зовут Геральт Ривье и…
— Да ты француз?!
— Есть французские корни…
— Я знаю, что «ривье» по французски это река.
— Хорошо, Лютик, не перебивай.
— Прости. Рассказывай.
— Мне 24, я арх…
— А мне 18, ой…
— Лютик, блять!
— Я немая рыба, — он сделал вид, что закрывает рот на замок и выбрасывает ключи.
К сожалению, эта функция по настоящему не доступна.
— Отца я особо не помню, он ушел, когда мне было 5. Мама очень переживала и, видимо, не справлялась со мной, через 2 года она отдала меня в детский дом.
Лютик громко выдохнул, но слова не произнес.
— Я не виню ее, может так было даже лучше. Я научился выживать, это очень пригодилось.
— Я закончил университет, учился архитектуре. Работаю в небольшой компании — проектируем частные дома.
Геральт замолчал, явно думая о том, что сказать дальше. Многословным он не был, разве что колкости и сарказм часто срывались с его языка.
— Мне еще годик в колледже и пойду на музыкального продюсера учиться, — Лютик мечтательно вздохнул.
— Насчет родителей…- Юлиан замялся, но потом взял себя в руки. Стесняться нечего, что он может сделать, если такова жизнь.
— Они выгнали меня из дома, то есть… Я ушел из дома.
— Что произошло?
— Обещай, что не ударишь меня.
— Хм…обещаю.
— В общем, они узнали, что я гей, не самым лучшим способом. Застали меня с парнем в моей комнате. С тех пор мы не общаемся.
Геральт молчал, а Юлиану казалось, что он сейчас нафиг выломает себе все пальцы и больше не сможет играть на гитаре. Чем дольше длилось молчание, тем быстрее росла тревога.
— Это так глупо, — вдруг сказал Геральт.- Отказаться от своего ребенка, потому что ему нравятся парни.
Лютик облегченно выдохнул.
— Я уже стал бояться.
— Я думал, ты скажешь, что кого-то ограбил и убил.
— А ты думаешь, я на такое способен?
— Как говорится, в тихом омуте… Эй-эй, перестань.
Лютик повалил Ривье на спину, прижимая его запястья к холодной земле. Он навис над Геральтом, их лица находились в миллиметрах друг от друга. Геральт смотрел в зеленые глаза Юлиана, которые слегка скрывала длинная челка. Они пролежали в таком положении несколько минут, просто рассматривая друг друга.
— Споешь мне, Лютик?
Юлиан резко отстранился, снова садясь на траву. Он взял гитару и проиграл несколько пробных аккордов.
Небо уже давно потемнело, только звезды и большая луна ярким светом освещали лицо Леттенхофа. Он глубоко вздохнул и запел.
Pour mercy, mercy on me,
Set fire to history
I'm breakin' my own rules,
I'm cryin' like a fool
Tall stories on the page,
Short glories on the faint
I been close enough to touch,
But I never cared for love
It's a church of burnt romances
And I'm too far gone to pray
It's a solo song
And it's only for the brave
If the truth tell, darling, you'd feel
Like there ain't enough dying stars in your sky
It's a tall tale, and it's only hello, hello, no goodbye
Pour mercy, mercy on me,
I'll fall upon my knees
And they'll say, «I told you so
Come on, when you know, you know»
All the lonely shadow dances from the cradle to the grave
It's a solo song
And it's only for the brave
Он замолчал и испуганно посмотрел на Геральта. Тот лежал на траве с закрытыми глазами, на его лице играла легкая улыбка.
— Ты великолепно поешь, знаешь это? — он приоткрыл один глаз и улыбнулся еще шире.
Лютик спрятал лицо в ладонях, чтобы не выдать свой румянец.
— Спасибо.
Они лежали в траве и смотрели на небо. Каждый из них загадал желание.
***
Геральт открыл соседнюю дверь, пропуская Плотву вперед. Она скрылась в комнате, протиснувшись в небольшую щель между дверью и стенкой.
Время уже было за полдень, и Ривье обещал Лютику зайти к нему прежде, чем тот уйдет.
Он последовал в спальню за Плотвой.
Юлиан стоял возле зеркала и пытался прикрепить черные широкие подтяжки к брюкам.
— Так ты на свидание собрался или на работу? — хмыкнул Геральт и подошел к парню ближе. Одним легким движением он пристегнул подтяжки со спины и улыбнулся отражению Юлиану.
— Спасибо, — он немного покраснел, но тут же встряхнул головой. — Я должен выглядеть презентабельно.
— Поэтому оделся так?
Леттенхоф посмотрел снова на себя в зеркало. Белая рубашка с закатанными до середины рукавами,черные зауженные брюки и подтяжки. А еще черные часы на запястье и белые Nike.
— А что? По-твоему, в мешке из-под картошки я бы выглядел лучше?
— Просто будь осторожен, — пожал плечами Геральт.
— И вообще, я позвал тебя не для того, чтобы ты критиковал мой внешний вид. А для поддержки.
— Мы уже говорили об этом, все будет хорошо, — Ривье положил руки на плечи Лютика и легонько сжал.- Ты замечательно поешь, и уверен, публика полюбит тебя.
Юлиан тяжело выдохнул. Он осторожно обвил руками талию Геральта и прижался носом к его плечу. Геральт обнял его в ответ, вдыхая запах одеколона и мятного шампуня. Лютик был просто прекрасен.
— Спасибо, — Леттенхоф отстранился и взгляд на часы у себя на запястье.- Черт, через 15 минут я должен быть там.
Он схватил с тумбочки телефон и протянул Геральту ключи.
— Оставляю тебе на хранение, дождись меня, — он ткнул пальцем парню в грудь. — Все, я побежал.
— Лютик, — Геральт схватил его за руку.- Гитару возьми.
Юлиан хлопнул себя по лбу и закинул инструмент на плечо.
— Спасибо, пока! — он выбежал на улицу.
Ривье оперся плечом о дверной косяк и прошептал:
— Удачи, Лютик.
***
Остаток дня Геральт занимал себя работой над новым проектом и игрой с Плотвой.
Овчарка лежала на полу и грызла карандаш, пока парень пытался сосредоточиться над чертежом.
Он грубо бросил линейку на стол и выдохнул.
— У меня плохое предчувствие, — поделился он своими переживаниями с Плотвой. Та оставила карандаш в стороне, подошла к хозяину и положила свою мордочку ему на колени.
— Ты тоже это чувствуешь?
Геральт бросил взгляд на часы. Пол одиннадцатого.
Плотва резко соскочила с места и понеслась к лестнице. Она скребла когтями дверь, пока Геральт наконец не спустился.
Они вышли на крыльцо, и овчарка уселась на одной из ступеней. Ривье опустился рядом, погладив ее по голове.
На улице было прохладно и темно. Геральт потер ладони, пытаясь согреться, и пожалел, что не прихватил с собой кофту.
Он сел поближе к Плотве, надеясь, что тепло животного его согреет. Он проводил рукой по шерсти Плотвы, расчесывая ее.
Вдруг овчарка напряглась и настороженно подняла уши. За забором, в кустах послышалось шевеление. Уличный фонарь перегорел, и было тяжело рассмотреть силуэт в темноте.
Калитка со скрипом открылась. Геральт поднялся со ступенек, в несколько шагов преодолевая расстояние до человека. Тот буквально упал в его руки, больно цепляясь в плечи тонкими пальцами. Его всего трясло.
— Лютик!
Геральт только успел подхватить его руку, отворачивая от себя. Юлиана вырвало прямо в кусты.
