Геральт только-только закрыл дверь комнаты, что им любезно предоставили на ночь, и уселся на одну из двух кроватей, расшнуровывая сапоги, а Лютик, в свою очередь, уже скинул ботинки, толкая его на постель. Бард, без лишних разговоров вскарабкавшись ведьмаку на колени, оседлал его, требовательными губами втягивая его в глубокий поцелуй, параллельно ловко расстёгивая крючки на кожаной куртке Геральта.
— Геральт, я изголодался, — он прерывисто выдохнул в губы Геральта, — за эти недели,
месяцы.
— А я-то думал, ты собираешься
жениться, — сипло пробормотал Геральт, сжимая пальцы на узких бёдрах Лютика, вылизывая рот барда. — Ты
мой.
— Мне следует почаще пробалтываться о грядущих свадьбах, — задыхаясь, подытожил Лютик, — если я смогу рассчитывать на
такую реакцию.
— Нет, — непреклонно и властно отрезал Геральт. —
Мой, — он притянул барда ещё ближе к себе. Сквозь брюки их эрекции тёрлись друг об друга, от наслаждения их протяжные стоны слились в один. Как и Геральт, Лютик был в полной боевой готовности, отчего его брюки неприлично натянулись спереди.
Лютик по-свойски сладко рассмеялся, целуя Геральта.
— Так по-дикарски, — игриво шептал он Геральту. — Но мне даже нравится.
— Ты
никогда не затыкаешься, — глухо простонал Геральт, когда Лютик начал ласкать его рукой между ног.
— Это одно из моих лучших качеств, — согласился Лютик, одобрительно хмыкнув, когда Геральт опустил ладони ему на ягодицы, и чуть ли не замурлыкал, когда Геральт требовательно ворвался в его рот.
— Сними это, — приказал Лютик в промежутке между отчаянными поцелуями, дёргая за ткань куртки Геральта с давно расстёгнутыми застёжками. Геральт выскочил из рукавов куртки, и Лютик оперативно сбросил его предмет одежды с кровати в нетерпении. Куртка приземлилась аккурат на пол, звякая металлическими застёжками.
Не отрываясь от Геральта, Лютик начал расстёгивать пуговицы его рубахи, изящными пальцами касаясь торса Геральта. Геральт прибегнул к более логичному способу избавиться от сорочки Лютика, разрывая изящную шёлковую ткань прямо до середины с громким трескающим звуком.
Лютик издал недовольный возглас Геральту в уста, постепенно понижая его до глухого стона, когда Геральт с жадностью лобзал его язык, обхватывая рукой пах Лютика, стискивая набухшую выпуклость. Изодранная сорочка барда была забыта, покуда они боролись со своими брюками и нижним бельём так, что оба чуть не свалились с узкой кровати во время их одержимой борьбы с остатками одежды.
Геральт перекатился так, что бард оказался под ним, тёмные волосы рассыпались в разные стороны, небесные глаза были темны от возбуждения. Лютик был прекрасен в своей наготе, упругие мышцы и идеально бледная кожа, его жилистый фаллос налился кровью, искрясь от естественной смазки на кончике. Геральт пал на колени меж ног барда, приклоняя голову к члену Лютика, наслаждаясь его вкусом на своём языке, Лютик ловил ртом воздух, толкая бёдра вверх.
—
Геральт, — канючил он, кидая вниз на Геральта взор с поволокой. Геральт бывал с мужчинами от силы несколько раз в своей жизни, до Лютика он, как правило, предпочитал женщин, и впервые за долгое время он делал минет, но, о Боже, он горел желанием, хотел заполнить рот плотью Лютика, хотел упиваться его вкусом.
Он опустил голову ниже, всасывая его орган, Лютик незамедлительно отреагировал: с губ сорвался хриплый стон, вместе с тем его таз немного резко подался вперёд, проталкивая член сильнее в глотку Геральта. Геральт чуть отклонился, поперхнувшись.
— Извини, — выпалил Лютик. — Я не хотел… Но твой
рот, Бог ты мой, Геральт, я бы мог сложить такую
песнь об этом…
Геральт сознательно решил заглотнуть глубже, предотвращая подобные прекрасные порывы Лютика, и остаток предложения растворился в приглушённом всхлипе барда, как только Геральт небрежно вобрал его в рот, держа в кулаке ствол его члена. Опустив руки вниз, Лютик запустил пальцы в его гриву.
Он ненасытно хищно обрабатывал Лютика, пока тот бессвязно скулил, сгребая пальцами волосы Геральта, вздымая бёдра и втрахиваясь в глотку Геральту. Набухший член Лютика затрепетал у него во рту, и Геральт понял, что Лютик был уже близко, в особенности когда бард судорожно перевёл дыхание, слабо хлопая Геральта по плечу и пытаясь оттолкнуть его.
Вместо этого Геральт издал звук, похожий на «хм-м», вибрируя горлом, настаивая на своём. Лютик пришёл к финишу в безмолвном крике, выгибаясь дугой на постели, изливаясь горячим горьким семенем.
Он начисто вылизал Лютика, давая барду сполна отдышаться, спустя некоторое время Лютик притянул его к себе, выговаривая:
— Геральт,
Господи, это было крышесносно, ты такой… — и поцеловал его, улавливая свой собственный вкус на губах Геральта. Он сжимал стояк Геральта, который солидно пропитал простыню предэякулятом, на что Геральт томно простонал.
— Я хочу оседлать тебя, — заявил ему Лютик без всяких предисловий, и всё, что пришло в голову Геральту:
«Твою ж мать, да, скорее». Он перевалился на одну сторону постели, освобождая место, чтобы Лютик дотянулся через край кровати до сумки Геральта, победоносно выуживая последний оставшийся флакон целебной мази. Геральт даже не пытался воззвать к силе воли в знак протеста: он ведь на самом деле будет безусловно счастлив насмерть истечь кровью, охотясь за кем-нибудь в следующий раз, если только не вставит,
блять, свой член в Лютика
прямо сейчас.
Лютик ухмыльнулся ему, будто читая его мысли.
— Мы используем не всё, — заверил он, открывая склянку, чуть-чуть смазывая пальцы. — Я
в курсе основного назначения этой…
— Ты можешь истратить хоть
штук сто этих ебучих флаконов, — гаркнул Геральт. — Делай, блять, всё, что тебе вздумается, Лютик, во имя всего святого,
поторапливайся.
Лютик разразился смехом и дотянулся до Геральта, снова одаривая его поцелуем и тут же отталкивая Геральта на подушки и устраиваясь поудобнее, обвивая лодыжками его ноги. Он подготавливал себя с исключительно сосредоточенным выражением лица, Геральт мучительно сглотнул, прикусив губу.
— Можно, я… — уточнил он, Лютик утвердительно кивнул. Нетвёрдой рукой Геральт набрал немного мази, заменяя пальцы Лютика на свои, продолжая растягивать его отверстие. Лютик издавал короткие мычащие всхлипы, перекликаясь с пульсацией члена Геральта, причём каждое отдельно взятое стенание опаляло его кожу, натягивая её изнутри, точь-в-точь она треснет по швам в любую секунду.
Наконец Лютик насадился на его член,
седьмое пекло, тугой жар Лютика поглотил его, Геральт раздвинул руками половинки крепкой задницы барда. Их тела покрылись испариной пота, когда Геральт вколачивался в Лютика. Фаллос Лютика снова подал признаки жизни; бард в бешеном темпе объезжал ведьмака, напрягая ноги, упираясь кулаками в грудь Геральта, пока снова не привёл орган в возбуждённое состояние. Разумеется, Геральт решил помочь ему рукой, рывками быстро надрачивая, двигаясь чуть ли не в унисон.
Он как раз приближался к разрядке, но Лютик наклонился, осыпая его пьянящими чувственными поцелуями, замедляя между тем темп настолько, чтобы удерживать Геральта на краю удовольствия, но не настолько, чтобы довести его до кульминации. Он мучил Геральта, казалось,
вечность, мягко покачиваясь на его бёдрах и приговаривая что-то настолько грязное, что, если бы Геральт умел краснеть, он вполне мог это сделать. Геральт до такой степени завёлся, что не мог
ясно думать, костяшки его пальцев побелели на бёдрах Лютика, его яички поднялись вверх и гудели…
… именно тогда Лютик прильнул ближе, губами касаясь раковины уха Геральта, и прошептал, сипло и бессовестно, обольстительно:
—
Кончи для меня, Геральт, —
пульсируя вокруг него, и Геральт
повиновался: каждый мускул его тела сжался, весь воздух закончился в его лёгких, он кончал
охереть как долго, что был близок к тому, чтобы потерять сознание.
Геральт едва сделал вдох, Лютик стоял на коленях над ним, лихорадочно наяривая свой собственный член, зараза, он был
великолепен, его лицо, шея и грудь раскраснелись, губы раскрылись, он прерывисто дышал.
— Геральт, — охнул он. —
Бог мой, ты бы видел себя сейчас, ты даже
понятия не имеешь…
Геральт дёрнул барда на себя, неистово целуя, кладя ладонь поверх его руки, и продолжая поступательные движения, пока тот не вскрикнул, окропив торс Геральта жемчужно-белыми нитями, они захлёбывались воздухом в объятиях друг друга.
***
Плотва ласково приветствовала Лютика на следующий день, когда Геральт привёл барда на то место недалеко от города, где он её оставил.
— Неверная, — проворчал Геральт, ведь Плотва тут же подскочила к Лютику, тыкаясь в него носом. Лютик рассмеялся, предлагая ей кусочек сахара, скорее всего, украденный с завтрака у Элеоноры. Они помогли Элеоноре прибрать её гостиную с кухней в качестве своего рода извинения за то, в каком плачевном состоянии они оставили её гостевую спальню, Лютик сам вызвался добровольцем, к большому стыду Геральта, правда Элеонора приготовила им наивкуснейший завтрак, который Геральту посчастливилось отведать за несколько месяцев, так что, в целом, всё сложилось неплохо.
— Хватит её баловать, — недовольно высказался Геральт, пока бард гладил Плотву по носу, тихо шепча ей нежности. Он закинул свою сумку через седло Плотвы и затянул ремни.
— Не ревнуй, Геральт, — подразнил Лютик, нарочито наигранно хлопая ресницами. — Ты всё ж таки мой фаворит.
Геральт обернулся, хмуря брови на Лютика, случайно выпуская из рук свою сумку, пока он пристёгивал её к седлу Плотвы. Он успел поймать её как раз за секунду до падения на землю.
Сука, Лютик доводил его
до белого каления. Но Геральт был готов пойти ради него на всё.
— Ну-с, куда мы отправляемся? — спросил Лютик с любопытством.
— Прочь, — остро подметил Геральт, — в том числе от наёмников барона Тридама.
— Ох, — виновато опомнился Лютик. — Да уж, полагаю, это хорошая идея.
Геральт хмыкнул.
— Выпустил тебя из виду на месяц, а ты почти женился, и в то же время тебя чуть не убили, — пробурчал он.
— Наверное, — осмелившись, Лютик предложил, — тогда тебе придётся всё время приглядывать за мной.
— Хм, — Геральт, взобравшись на Плотву, предложил руку барду, подтягивая его следом за собой. — Наверное, так и поступлю.
Конец.
