После оглашения приговора Марлин разрыдалась так, что Сириус опасался, что из зала суда её придётся выводить под руки.
- Марлин... - с чуть приметным укором протянул он. - Перестань, родная. Всё прошло.
- Правда, мама, - поддержал его Антарес. - Я здесь, всё в порядке. Ну же, не плачь!
Втроём они стояли у бокового выхода из Министерства, обыкновенно используемого для посетителей - так было меньше шансов нарваться на репортёров, с основной массой которых остался разбираться Диармайд. Поцеловав мать в щёку, Антарес глубоко вздохнул и посмотрел в раскинувшееся над головой небо, уже окрашенное красками приближающихся летних сумерек, про себя повторяя вслед за председателем комиссии присяжных единственное слово: оправдан. Наконец-то свободен.
- Я пройдусь немного, ладно? - обратился он к родителям, сунув руки в карманы брюк. - Хочу размяться.
Разумеется, первым его порывом было отправиться домой и обнять Гермиону так крепко, как только сможет, но ради Мерлина - у них теперь вся жизнь впереди, целая уйма времени, а потому он мог себе позволить выкроить пару часов на то, чтобы обдумать произошедшее в тишине.
- Конечно, золотце, - разрешила Марлин, вытирая глаза, но Сириус её энтузиазма не разделял:
- Не думаю, что это безопасно.
- Пап, палочка при мне, - напомнил Антарес. - Если что - трансгрессирую прямо к дому, не волнуйся.
Дождавшись, пока родители трансгрессируют домой, он повернулся и пошёл по тротуару в сторону Чаринг-Кросс-роуд. Первоначально у него не было конкретной цели - он просто шёл, наслаждаясь тем, что может идти туда, куда ему только заблагорассудится, но в конце концов он задумался о том, что говорил недавно Джаред - о том, что пора брать на себя ответственность.
Это был не слишком приятный разговор, но всё же Антарес был вынужден признать, что друг прав - он всегда был умником, не оплошал и теперь, говоря о том, что пора уже, наконец, отвечать за свои поступки, если уж изменить случившегося нельзя. Буквально это означало, что вместо того, чтобы стараться сделать вид, что ничего не было, ему, Антаресу, придётся как-то жить дальше с клеймом убийцы, пусть и оправданного. Тогда он взбрыкнул, ответил что-то резкое и посоветовал Рэду поскорее заткнуться для собственного же блага, но теперь всерьёз задумался о его словах.
Год назад они с мамой уже прикидывали возможные варианты развития событий в жизни Антареса после выпускного. Тогда он планировал поступить на курсы мракоборцев при Управлении и, съехав от родителей, поселиться в старой квартире отца на Уайтхолл. Что ж, квартира всё ещё была на месте, вот только мракоборцем ему теперь не стать - мешает его вина, пусть и не доказанная, а значит, нужно искать обходные варианты. Разумеется, он мог бы прикрыться собственными потрясениями и бездельничать ещё год или два, а то и все пять - мать бы позволила ему, ради Мерлина, она теперь была согласна на всё, лишь бы с её золотцем всё было в порядке. Но поступить так значило возненавидеть себя самого за малодушие. В конце концов, это ведь его жизнь, и он обязан прожить её.
С такими мыслями Антарес и остановился у аптеки Снейпа, мгновением позже свернув в сыроватый полумрак Лютного переулка.
Подняв голову на звякнувший дверной колокольчик, старый Горбин расцвёл столь широкой улыбкой, будто ему только что посулили Орден Мерлина первой степени.
- Антарес, мой мальчик! - воскликнул он, ковыляя из-за стойки, и с жаром затряс протянутую в приветственном жесте руку. - Я уж и не чаял Вас вновь увидеть, мой дорогой друг! Ведь какие слухи ходят...
- Они частично правдивы, сэр, - подтвердил Антарес, искренне радуясь такому участию от этого старого скряги. - Но теперь оправдан, оправдан по всем статьям.
- Иного я и не ожидал, - заверил Горбин и спохватился: - Что же мы стоим! Проходите, Антарес, скорее проходите... Мне на днях удалось раздобыть несколько фунтов чудеснейшего цейлонского чая и даже, - он понизил голос, - легендарного ангулемского табака (1). Не откажетесь раскурить трубочку?
- Я предпочитаю магловские сигареты, - с сожалением откликнулся Антарес, - но вот от чая никогда не откажусь, тем более в Вашей компании, мистер Горбин.
Устроившись в любимом кресле в задней комнате, Антарес вполуха слушал клёкот Горбина о том, что творилось в волшебном мире, пока он был лишён доступа к информации. Ведь кто владеет информацией - владеет миром, как любил повторять сам антиквар.
- Вижу, торговля идёт бодро, - заметил он, по достоинству оценив новый чайный сервиз чешского фарфора.
Горбин в ответ сокрушённо вздохнул:
- Едва ли, мой друг, едва ли... Стыдно признаться, но я пребываю в смятении касательно некоторых моих постоянных клиентов.
- Мистер Горбин, - усмехнулся Антарес, откидываясь на спинку кресла, - на Вас это непохоже. Могу я узнать подробности?
- Разве Вы не знаете, Антарес? – поразился Горбин, едва не выронив чайник. – Великий Мерлин, Вам стоило бы быть в курсе подобных слухов – ведь речь идёт о Вашем кузене.
- Драко Малфой? – удивился он. – Что с ним не так?
- Но как же… Ведь говорят, будто его укусил оборотень.
Антаресу пришлось призвать всё имевшееся в наличии актёрское мастерство, чтобы выглядеть хотя бы вполовину таким удивлённым, как полагалось. А между тем Горбин, как оказалось, вовсе не интересовался его реакцией; присев в кресло напротив, он наклонился над самым чайным столиком и сообщил:
- Я больше Вам скажу, Антарес... В поместье Малфоев сейчас творятся страшные вещи.
- Что Вы имеете в виду, сэр?
- Ну как же, мой мальчик! Из достоверных источников мне передали информацию о том, что в мэноре теперь хозяйничают вовсе не Малфои. Поговаривают даже, что среди нынешних постояльцев видели самого... - Горбин осёкся, ткнув длинным суставчатым пальцем куда-то в потолок.
А вот это было уже интересно, и Антарес, протянув руку за чайной чашкой, нарочито небрежно спросил:
- Вы считаете, это правда? Ведь говорят, будто его давным-давно никто не видел.
- Если позволите, Антарес, - осторожно заметил Горбин, - то в Министерстве магии служат просто слепцы и идиоты - при всём почтении к Вашему батюшке, разумеется. О нет... Тёмный Лорд живее всех живых, я считаю, хоть и затаился на долгое время. Говорят, старший Малфой сильно подвёл своего хозяина, а ведь Тёмный Лорд не прощает ошибок… Впрочем, всё это только слухи.
- Разумеется, сэр, - кивнул Антарес и отпил ещё чаю.
О том, в чём именно подвёл хозяина Малфой, можно было не спрашивать - пресловутый дневник уже который год аукался всей их семейке, спасибо кузену. Если уж Волдеморт в самом деле занял поместье Малфоев вместе со своими Пожирателями, дядюшка Люциус, надо полагать, уже за границей, где-нибудь на Лазурном берегу, так что Антарес невольно посочувствовал Драко; на новом месте организовать всё так, чтобы бдительные соседи не заподозрили тебя в ликантропии, будет куда как непросто.
Как бы то ни было, помимо сплетен существовало ещё одно дело, которое требовалось обсудить, не откладывая в долгий ящик.
- Мистер Горбин, - окликнул Антарес, - могу я спросить Вас кое о чём?
- Разумеется, Антарес, - отозвался тот и жестом попросил продолжать.
- Помнится, в прошлом году Вы жаловались, что Вам необходим помощник. Место Вашего ассистента всё ещё вакантно?
За секунду на узком лице Горбина отразились все краски, от пурпурного до лёгкой синевы, и Антарес смутно догадывался, почему; разумеется, старик прекрасно понимал, что, ответь он отказом, Антарес может запросто пожаловаться папочке, и полулегальный бизнес, начало которому было положено задолго до рождения всех ныне живущих Блэков, тут же перестанет существовать. Впустить же в собственную кухню нового человека буквально означало не только потерю кое-какого процента прибыли в пользу пришельца, но и необходимость делиться информацией самого разного рода, большая часть которой, надо полагать, вовсе не подлежала разглашению.
- Антарес... Я, право, теряюсь, - наконец произнёс антиквар, потянув из кармана атласного жилета носовой платок и промакивая собственные изрядные залысины. - Ведь человек Вашего происхождения и талантов...
- Теперь дело не в талантах, сэр, - мягко возразил Антарес, - а в репутации. Не скрою, первоначально я придерживался совершенно иного плана касательно моей дальнейшей жизни, но в силу обстоятельств я вынужден отказаться от собственных притязаний. Всё, чего я хочу, - это найти тихое место, где я мог бы заниматься делом, не противным моему сердцу. И я буду счастлив, если таким местом окажется Ваш магазин.
Горбин выглядел почти растроганным, так что Антарес даже не сомневался в том, каким будет его ответ.
- Вы - подлый льстец, юноша, - заявил он, криво усмехаясь. - Право, в этом Вы напоминаете меня самого. Помнится, я в Ваши годы также искал места, пока наконец судьба не привела меня сюда. О, этого упрямого старика Бэрка пришлось долго уговаривать, даже несмотря на мои блестящие рекомендации! Сегодня ведь суббота? - уточнил он, оглянувшись на настенный календарь между двумя стеллажами. - Сделаем так: я сегодня же составлю контракт, а в понедельник Вы ознакомитесь с условиями и, если Вас всё устроит, приступите к работе. Скажем, часов в десять?
Поднявшись на ноги, Антарес с удовольствием пожал протянутую ему руку:
- Договорились, мистер Горбин. Я Вас не подведу.
Выйдя из магазина, Антарес постоял немного на пороге, а после направился вглубь переулка, не ошибаясь и не путаясь. Что ни говори, а освобождение стоило отметить.
В "Дереве висельника" было довольно немноголюдно, поэтому он без опаски направился прямо к стойке.
- Бармен! Две «Шёлковых смерти».
Залпом опрокинув в сопротивляющееся горло один стакан, он пригубил второй и оглядел зал. Публика была по большей части довольно скучного вида, поэтому он рассеянно скользил взглядом от одного лица к другому, думая о сегодняшнем заседании.
Что и говорить, речь обвинителя была куда как убедительной; несмотря на грассирующий акцент, мсье Риго умел обращаться с присяжными, и Антарес наверняка бы по достоинству оценил все его таланты, если бы так отчаянно не хотел на свободу. Особенно эффектным оказалось представление воспоминаний родителей Флёр, включающих всё о ней - от образа младенца в кремово-белых пелёнках до разверстой могилы. Надгробие было из розового мрамора – очень девчоночье, почти кукольное… Ей оно подходило.
- Почему такой красавчик скучает здесь совсем один?
Повернувшись на высоком табурете, он смерил присевшую рядом девчонку взглядом, мимоходом отметив, что она чудо как хороша со своим молочно-белым личиком в обрамлении медно-рыжих кудрей.
- Тебе разве можно подсаживаться к стойке, милая? - уточнил он с беззлобной усмешкой. - Смотри, как бы строгая мамочка не отругала.
Хихикнув, девчонка окинула его оценивающим взглядом, задержавшись на массивном золотом перстне - подарке Корнелии на совершеннолетие, - а после взмахнула тощей рукой:
- То, о чём мамочка не узнает, ей не повредит. Просто ты такой грустный... - протянула она, наивно хлопая ресницами. - Так и хочется тебя приласкать.
- Я сегодня не в том настроении, - откликнулся он, делая ещё глоток коктейля, но она всё не отставала; наклонившись так близко, что её волосы щекотнули Антаресу щёку, она шепнула:
- Ты же даже не знаешь, от чего отказываешься! Я бы мигом тебя развеселила. Если хочешь, я и подружку позвать могу...
Обернувшись к столикам, между которыми сновала ещё пара бабочек, она окликнула:
- Мэнди! Иди сюда, познакомься!
Антарес хотел уже осадить её со всей доступной ему грубостью, но поднял глаза на приближающуюся девушку и понял, что не может произнести ни слова. На вид ей было лет пятнадцать, но грубые складки в углах рта прибавляли годы; тёмные волосы, туго завитые, ложились на голые плечи как подобие кружевной шали. Раньше она носила не так - всегда нарочно забирала волосы в высокий "хвост", чтобы было видно тощую шею с петлёй когтевранского галстука.
- Мэнди, это мой новый друг, - защебетала рыжая, уже предвкушая неплохой заработок. - Смотри, какой он красивый и грустный! Давай его повеселим, а?
Мэнди молчала. Разумеется, она узнала его - мало ли было сказано ничего не значащих слов, пока её мать валялась у Антареса и родителей в ногах, умоляя не ломать дочке жизнь? Но теперь она молчала, даже не пытаясь сопротивляться, и от этого Антаресу вдруг стало нестерпимо гадко. Он понимал, что вот он - его шанс отомстить, но такого возмездия он не хотел. Даже если бы дома его не ждала Гермиона. Только не так.
- Не сегодня, детка. Меня ждёт любимая.
Неимоверным усилием заглушив приступ горького сожаления, Антарес сделал ещё глоток и, бросив на стойку галлеон, вышел в переулок. Теперь от его желания побыть одному не осталось и следа, потому что он ясно понимал, что если останется наедине с собственными мыслями, то и этой ночью не сможет уснуть, и снова и снова к нему будут тянуться осклизлые руки подкроватного монстра, отчего-то слишком похожего на дементора.
Он так и не понял, что произошло, но внезапно что-то сродни животному инстинкту заставило его, пригнув голову, шарахнуться в сторону, так что зелёная вспышка заклинания метнулась над ним, лишь слегка взлохматив теплом волосы на макушке.
Выхватив палочку и порывисто обернувшись, он увидел прямо перед собой человека, который, несмотря на более чем душный вечер, был одет в длинный тёмный плащ.
"Как в дешёвом романе", - подумал Антарес, но больше ни о чём задуматься не смог, потому что незнакомец снова поднял палочку, но не успел даже раскрыть рта, как где-то за спиной Антареса прозвучал приказ:
-
Импедимента!
Слепящая бело-голубая вспышка ударила по глазам, чьи-то острые ногти впились ему в плечо, и он ощутил, как со всех сторон его сдавливает верчение трансгрессии, но почти сразу же его ноги с силой ударили в камень мостовой. Покачнувшись, он упал на колени, и через секунду его обильно вырвало. На шёлк это походило меньше всего – горло изнутри словно ободрало наждачной бумагой.
Откашлявшись и сплюнув скопившуюся во рту горечь под ноги, он поднял глаза на склонившуюся над ним Адаре и смог лишь выдохнуть:
- Какого…
- Прости, - скупо откликнулась она, - там было слишком опасно. Ради Мерлина, Блэк, ты что, совсем не смотришь по сторонам?..
Он не ответил, не понимая как она здесь оказалась и что вообще произошло.
- Погоди-как минутку...
Инверито! - приказала она, и Антарес глухо застонал, чувствуя, как алкоголь испаряется из крови, оставляя лишь сухость во рту и головную боль.
- Садистка, - прохрипел он, поднимаясь с колен. - Что случилось? Кто это, мать его волшебницу, был?
- Руо, - откликнулась она, убирая палочку в рукав. - Я шла из больницы святого Мунго, когда заметила тебя. Он следовал за тобой по пятам не меньше пары кварталов, до самой лавки Горбина. Он ведь был сегодня на заседании?
- Да, - кивнул Антарес, по-прежнему туго соображая. Разумеется, у него была масса недоброжелателей, но пока что никто не пытался его убить. Кроме Мэнди Брокльхерст, напомнил он себе, но это ведь совсем особый случай - целила-то она в Мораг.
- Грёбаный мститель, - выругался он, потирая затылок, будто в любую минуту ожидал проклятия. - Меня ведь оправдали!
- Очевидно, не в его глазах, - заметила Адаре. - Так что будь осторожнее и не ходи один в темноте.
Последовав её совету, он огляделся и понял, что от арки, ведущей на площадь Гриммо, их отделяет пара ярдов.
- Зайдёшь? - предложил он. - Уилл будет рад тебя видеть.
Она лишь покачала красивой головой.
- С братом мы обедаем послезавтра, да и потом... Если увижу Джареда, уйти я уже не смогу. А это неправильно.
- Какая ж ты ханжа, Грэйволф, - вздохнул Антарес и вдруг крепко обнял её. - Не говори никому, ладно?..
Ласково похлопав его по спине, Адаре отступила и напутствовала:
- Береги себя, Терри. Не делай глупостей, и тогда всё у тебя будет хорошо.
- Ты тоже будь осторожна, - кивнул он, и Адаре трансгрессировала прежде, чем он успел поблагодарить её.
Войдя в дом, он с удивлением обнаружил, что из-под двери столовой в коридор льётся яркий свет. За длинным столом сидели Корнелия, Джаред и Мораг, и по лицу вскинувшейся на звук шагов сестры Антарес сразу же понял, что ждут они именно его.
- Мерлина ради, Антарес! - воскликнула она, вставая со стула и порывисто целуя его в щёку. - Мы тут с ума сходим... Где ты был?
- Решил пройтись, - откликнулся он, заранее решив, что если и расскажет кому-то о нападении, то только отцу. Остальные не поймут, не смогут помочь, но наверняка испугаются, а это совершенно ни к чему.
- Скажи спасибо, что родителей дома нет, - согласилась с кузиной Мораг.
- И где же они? - удивился он, и Корнелия, качая головой, ответила:
- Тётя Меда прислала патронуса - у них там что-то случилось. Ужинать будешь?
Ответить он не успел, потому что Джаред, до сих пор тихо стоявший в стороне, вдруг хмыкнул и, преодолев разделявшее их расстояние, по-братски обнял Антареса.
- Выкрутился таки, арестант несчастный, - с усмешкой пробормотал он. - Я знал, что им тебя не загнать.
- О, ну хоть кто-то мне искренне рад! - дурашливо воскликнул Антарес, за что тут же получил тычок под рёбра от Мораг. - Я пойду прилягу - денёк, если честно, выдался тот ещё.
Поднявшись по лестнице на четвёртый этаж, он толкнул дверь собственной спальни, с удивлением обнаружив, что та открыта - хотя он точно помнил, что запирал её перед уходом на тот случай, если возвращаться ему уже не придётся. Более чем удивлённый, он осторожно открыл дверь шире, заглянул в комнату и не сдержал тихого смешка.
Прикрыв за собой дверь, он подошёл к кровати и сел на край, не сводя глаз со своей полуночной гости. Когда матрас просел под его весом, Гермиона легко вздохнула сквозь сон, но так и не проснулась - должно быть, она задремала уже давно, так и не дождавшись его. Так и не сумев отогнать его кошмары.
На цыпочках прокравшись в ванную, он с наслаждением привёл себя в порядок, отметив, что Кикимер всё же подготовил для своего младшего хозяина чистую пижаму. Похоже, даже старый домовик не сомневался в том, что он вернётся домой.
Вновь войдя в спальню, Антарес забрался на кровать и некоторое время просто сидел в тишине, продолжая любоваться Гермионой. Прижав неплотно сжатый кулак к губам, он с трудом подавил тяжкий вздох. Он всё ещё не был уверен, что поступает правильно, но, похоже, его мнением теперь особо никто не интересовался - она уже сделала свой выбор, и заставить её отказаться от намеченной цели вряд ли у кого-то получится. По крайней мере, он искренне хотел в это верить.
Не сдержавшись, он наклонился и коснулся губами её щеки, кончиком носа легко проведя по бархатной со сна коже.
- Девочка моя...
Горло сдавило комком, стало трудно дышать, а пламя в груди вдруг как-то особенно остро полыхнуло.
При первых же звуках его голоса Гермиона заворочалась и открыла глаза, сонно глядя на него из-под ресниц.
- Я что, уснула?.. – пробормотала она, поднимаясь на локте и протирая глаза. – Когда ты вернулся?
- Около получаса назад, - прикинул он, вытягиваясь рядом и подкладывая руку под голову, и также шёпотом поделился: - Я нашёл работу.
- Здорово, - оценила она, рассудив так, что, если он захочет поделиться подробностями заседания или чем-то ещё, то сделает это добровольно. – Тебе там нравится?
- Да.
Лишь теперь он вспомнил о том, что рассказал ему Горбин, и, посомневавшись, решил, что поделится слухами о Малфоях, но сделает это утром, когда они соберутся все вместе. Невозможно было даже представить, что он заговорит об оборотнях и Пожирателях смерти теперь, когда она так близко, дышит с ним в унисон.
Наверное, он слишком задумался, потому что она вдруг тихонько рассмеялась:
- «Да» - и всё? Что-то не слышу твоего безудержного энтузиазма! Понимаю, никакая работа не сравнится со службой в Управлении…
Слушать её недовольное бормотание оказалось выше его сил, и он, схватив Гермиону в охапку, принялся покрывать её лицо и шею короткими жалящими поцелуями.
Она засмеялась, слабо пытаясь увернуться:
- Ты что? Да что случилось, Терри? Ой!..
Она неловко опрокинулась на подушки, потянув его за собой, и он прижался к её гладким губам, с радостным облегчением чувствуя живой, сильный, влажный жар у неё внутри, и – словно по контрасту – прохладную кожу под пальцами, тонкую и такую нежную, что её хотелось собирать, едва прикасаясь губами, будто позднюю, вот-вот готовую осыпаться малину.
Он немного пришёл в себя, лишь когда она стиснула край его футболки в кулаке и медленно, робко потянула вверх, открывая живот с дорожкой тёмных волос.
- Гермиона, стой… - Он накрыл её ладонь своей и мягко остановил. – Погоди.
- Я что, тебе не нравлюсь?
Усмехнувшись нелепости предположения, Антарес взглянул на неё из-под ресниц. Разумеется, он хотел её - неимоверно, до боли, до судорог. Никогда не выпускать её из этой постели было пределом его мечтаний, но, если только он не хотел всё испортить, нельзя было поддаться порыву сейчас, не удостоверившись, что она точно понимает, о чём просит.
- Мне сейчас лучше остановиться, - признал он, всё ещё тяжело дыша, и приподнялся на вытянутых руках. – Иначе можно легко наделать глупостей.
Она вдруг улыбнулась, часто взмахивая ресницами.
- Всегда хотела посмотреть вблизи, - призналась она, - как эти ваши глупости делаются. Научишь?..
Она потянулась к нему за очередным поцелуем, но Антарес вдруг хмыкнул и бережно отстранил её, прижав пальцы к губам.
- Ну нет, - прошептал он, качая головой. – Я не позволю тебе всё испортить спешкой. Всё случится, но только тогда, когда придёт время.
- И когда же? – уточнила она, оскорблённо поджав губы.
Пригладив ей волосы, едва касаясь, боясь навредить, испугать, он озвучил самый элементарный ответ, какой мог быть дан на столь непростой вопрос:
- Когда ты захочешь меня.
- Но я… - попыталась она возразить и вздрогнула, когда его огненные пальцы мягко опустились ей на живот, точно на оголённую полоску ничем не защищённой кожи. – Я хочу тебя.
- Нет, девочка. Не головой, не сердцем, а
вся…
Его ладонь скользнула ниже, и Гермиона столь поспешно сомкнула бёдра, что он едва успел отдёрнуть руку.
- Вот именно, - назидательно произнёс он и коснулся её губ, но углублять поцелуй не стал. – А должно быть наоборот.
Она отвернулась, чуть не плача от стыда и обиды, и попыталась отстраниться, но он не позволил ей этого сделать, тихо заверив:
- Времени хватит. Я теперь буду только с тобой, всегда... Если ты, конечно, не передумаешь.
Она взглянула на него, нахмурившись, не желая отвечать на подобный бред. В другой ситуации вид её оскорблённого величия спровоцировал бы его на добрый десяток едких комментариев, но сейчас лучше было молча настаивать на своём.
- Иди-ка сюда, - позвал он с усмешкой.
Коротко вздохнув, Гермиона послушно перебралась ему на руку и надолго затихла, дыханием обжигая шею.
- Ты, наверное, считаешь, что я маленькая и глупая, - заметила она, отводя глаза и пытаясь усилием воли подавить выступившую на щеках красноту.
Он откликнулся не сразу, перебирая её волосы и наблюдая, как пряди скользят сквозь пальцы.
- Маленькая – да, - шепнул он. – Глупенькая – несомненно… Но разве я сказал, что это плохо?
Подняв голову, она некоторое время смотрела на него, будто пытаясь уличить во лжи, а после спокойно выдохнула и легла обратно.
- Не гони меня, ладно? - попросила она. - Я хочу остаться здесь.
Он хотел бы заверить её, что такого не случится никогда, что он ни за что в жизни не прогонит её прочь - просто потому, что с ней гораздо лучше, чем без неё. Потому что с ней он никогда не заскучает, не устанет от неё и не захочет уйти сам.
Но внезапно как-то сухо в горле, и слова не лепятся, так что он просто обнял её крепче и прошептал ей в волосы:
- Спи, маленькая. Я здесь... Я с тобой.
***
Затушив в пепельнице третий по счёту окурок, Сириус смял и отбросил опустевшую пачку из-под магловских сигарет и взглянул на сидевшего по противоположную сторону стола Драко. Когда Андромеда прислала патронуса, сообщив, что нужна срочная помощь, он думал, дело в Нимфадоре - та после ухода из отряда Вэррон совсем от рук отбилась, будто МакГонагалл была единственным сдерживающим фактором для неё. Но чего он представить не мог, так это того, что, прибыв в дом Тонксов, увидит племянника в обществе насмерть перепуганного домовика.
- Ты утверждаешь, что Люциус мёртв?
Драко кивнул и, спохватившись, пояснил, глядя себе под ноги:
- Я видел, как в него угодило Убивающее проклятие, а после он упал. Думаю, комментарии тут излишни.
С этим Сириус был вынужден согласиться. Рассказ племянника его удивил, но не самим фактом вторжения Пожирателей в Малфой-мэнор, а тем, что Драко говорил о случившемся очень спокойно, чинно, без истерики. У него был вид очень усталого мужчины, а не напуганного мальчика, и это несоответствие отчего-то не давало Сириусу покоя. Смерив подростка взглядом, он произнёс:
- Я никогда не был сторонником твоего отца, Драко, и всё же мне искренне жаль, что он погиб вот так… нелепо. Мои соболезнования.
На мгновение ему показалось, что сейчас он огрызнётся, выпалит прямо в лицо какую-то гадость, но вместо этого Драко скорбно кивнул и откликнулся:
- Спасибо, мистер Блэк. Я ценю Ваше присутствие здесь.
Под столом тронув руку мужа, Марлин вкрадчиво, но строго спросила:
- Ты узнал кого-то из них, Драко? Из тех, кто пришёл в ваш дом?
- Немногих, - неохотно отозвался он. - Я слышал, как их главный по именам называл Макнейра, Сивого и... как его... Долохова, кажется. А лично видел только одну. Это... - Он замялся, кашлянул в кулак, но всё же взял себя в руки и прибавил: - Мне кажется, это была эта профессорша из Дурмстранга.
Переглянувшись с ничего не понимающей Марлин, Сириус налёг на столешницу и уточнил:
- Островская? Ты точно уверен?
Пожав плечами, Драко после короткой паузы откликнулся:
- Процентов на восемьдесят.
Внезапно его внимание привлекло движение справа, и Сириус обернулся.
Присутствовавший здесь же домовик заламывал длинные пальцы, его и без того громадные зелёные глаза были в ужасе расширены.
- Говори, эльф, - приказал Сириус, но тот сперва опасливо покосился на Драко.
- Можешь говорить, Добби, - разрешил он, и эльф, вцепившись в подол собственной наволочки, пропищал:
- Добби видел, сэр! Добби видел, как красивая женщина заколдовала мастера Драко и велела ему прятаться.
- Как выглядела та женщина, Добби?
- Очень-очень красивая, мистер Сириус Блэк, сэр! - с жаром прибавил домовик. - С длинными тёмными волосами, белым лицом и в дорогой мантии, отороченной мехом...
Этого описания было более чем достаточно, и всё же Сириус, не в силах поверить, задал очередной вопрос:
- Те, кто пришёл с красивой женщиной, - как они обращались к ней? Они называли её по имени?
- О да, сэр, Добби слышал! - радостно закивал домовик, наконец получивший возможность услужить. - Кира, они звали её Кира!
Сириус едва подавил желание застонать сквозь зубы.
- Подожди здесь, - попросил он. - Нам сперва нужно кое-что обсудить.
Драко в ответ рассеянно кивнул.
Вслед за мужем выйдя в коридор, Марлин плотно закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Некоторое время она молча наблюдала за тем, как медленно вздымаются и опадают его плечи, надеясь, что он заговорит сам, но всё же не выдержала и окликнула:
- Сириус... Что ещё мне нужно знать?
Он пристыженно молчал, и тогда она будто бы между прочим заметила:
- Столько лет прошло... Не узнала её без маски, если честно. С чего вдруг Островская?
- По мужу, насколько я понял, - откликнулся он, потирая шею ладонью, как делал всегда, когда разговор был ему неприятен.
- Ты с ней спал?
Вскинувшись, он несколько секунд смотрел на неё в упор, а после серьёзно ответил:
- Никогда.
Марлин ему верила, но, даже родив от него пятерых детей, продолжала ревновать. Чего она только себе ни надумала за этот год... Ещё неизвестно, за кого она переживала больше - за Терри или за его обожаемого папочку, в присутствии которого в былые годы ни одна девушка не была в безопасности.
- Она знает что-нибудь о том, куда исчезло тело Регулуса?
- Нет. - Он отрывисто покачал головой. - Она пыталась вызнать, не известно ли мне что-нибудь.
- И ты ей веришь? - с нажимом переспросила Марлин и, когда он промолчал, нетерпеливо воскликнула: - Сириус, она же Пожирательница смерти!
- Регулус тоже был Пожирателем, - огрызнулся он, сверкнув глазами. - И Снейп. Тем не менее ты безропотно отпустила с ним нашу дочь!
Скрестив руки под грудью, Марлин чуть склонила голову и разрешила:
- Давай. Обвини меня ещё в чём-нибудь.
Медленно выдохнув, он протянул руки, прижал жену к груди и прошептал ей в волосы:
- Прости... Этот год меня совсем доконал.
- Неправда, - откликнулась она, до боли сдавив его руками. - Ты сильнее меня, а я пока в порядке.
Но он знал, что на самом деле из них двоих самой сильной всегда была Марлин, ведь она играючи могла вынести то, что сбивало его с ног. В конце концов, она была женщиной, а Сириус, каким бы яростным сторонником патриархата ни был, в глубине души всегда знал, что этот мир держится исключительно на женщинах. Всё однажды началось с Евы - ей же и закончится.
Подняв голову на звук шагов, он с неохотой разжал руки и встал лицом к лицу с Андромедой, которая с самого детства была довольно бледной, а теперь и вовсе побелела как мел.
- Что с Цисси? - первым делом спросила она. - Мальчик что-нибудь видел?
- Нет, - ответила Марлин. - Драко не знает даже, жива она или нет. Должно быть, их с Люциусом развели по комнатам... Он мёртв, - кивнула она на незаданный вопрос Андромеды, и та покачнулась.
- Великий Мерлин... - прошептала она, привалившись плечом к стене. - Цисси, дурочка... Я ведь просила бежать со мной...
Сириус коротко вздохнув, вспомнив, какую истерику закатила тётушка Друэлла, когда её средняя дочь сбежала с грязнокровкой, да ещё и посмела от него родить. Та же тётушка Лукреция хотя бы блюла честь рода тем, что так и осталась бездетной, но Андромеда... Конечно, Нарцисса, напуганная материнским гневом, по родительской указке вышла замуж ещё перед седьмым курсом и в целом была примерной лапочкой-дочкой...
Внутренне запнувшись на этом слове, Сириус дал себе безмолвное обещание, что примет любого избранника дочерей: хоть Поттеры, хоть грязнокровки - лишь бы обе малышки были счастливы. Вслух же он объявил:
- Сделаем так - Драко пусть пока побудет у тебя, Меда, а мы тем временем свяжемся с Холленсом и разузнаем, не сможет ли его фирма заняться вопросом назначения опекуна и вступления в наследство...
Андромеда резко вздохнула, в ужасе глядя на кузена.
- Мерлинова борода, Сириус, - произнесла она дрогнувшим голосом, - ты хоть знаешь, что мальчика покусал оборотень?
Положа руку на сердце, он о чём-то таком догадывался. После случая с маленькой Кензи МакДугал он, разумеется, обратил внимание на регулярные отлучки Драко и даже намеревался, наступив себе на горло, переговорить со Снейпом, но вместо этого полностью сосредоточился на Антаресе. Потому что любой родитель, выбирая между родным ребёнком и чужим, выберет собственную плоть и кровь - и стыдиться этого попросту глупо. Так отчего же ему теперь хочется, как в детстве, сбежать от укоряющего взгляда старшей кузины?
- Скоро полнолуние, - отчеканила Андромеда. - Что прикажешь мне делать?
***
Открыв глаза, Гермиона не сразу поняла, где она, но тут же пришла в себя и улыбнулась. Она лежала на согнутой руке Антареса, так близко, что могла пересчитать его ресницы; во сне он крепко обнимал её другой рукой. Судя по свету на стене, было уже позднее утро, около десяти, но стоило ли удивляться, если они уснули заполночь.
Осторожно выбравшись из-под его руки, она встала и, оправив задравшуюся футболку, подошла к окну, тихонько распахнув одну створку и с наслаждением подставив горячее со сна тело свежему воздуху.
Окно выходило в сад, и с высоты четвёртого этажа ей было прекрасно видно, как внизу, на площадке перед фонтаном гуляют с двойняшками Уилл и Мораг. Даже с такого расстояния было слышно, как Шарлотта, сидя на шее у Грэйволфа, весело командует - в силу возраста она временами не могла выговорить букву "эр":
- Лево г'уля! Тепег'ь право, право г'уля!
Гермиона, не сдержавшись, фыркнула и обернулась на раздавшийся с кровати громкий шорох, всё ещё ощущая, как тает на губах мягкая, сливочная на вкус улыбка.
Антарес смотрел на неё от подушки, смешно прищурив один глаз, чтобы виднее было против солнца. Она вернулась к кровати, села и быстрыми, жалящими поцелуями нежно прошлась от его виска до самого подбородка, будто оставляя невидимый глазу памятный узор, и наконец прижалась щекой к щеке, мягко уколовшись утренней щетиной.
- Всё нормально, - не то спросил, не то заверил он, и она кивнула:
- Да, всё отлично. Как ты?
Некоторое время он честно прислушивался к себе, пропуская её волосы сквозь пальцы, а после удивлённо признал:
- Как свободный человек.
Кажется, он говорил абсолютно искренне, но Гермиона трезвым умом понимала, что такие раны не залечиваются за одну ночь, так что оставалось лишь от всей души надеяться, что ей хватит сил на то, чтобы сделать его боль хотя бы терпимой.
Когда она, на цыпочках прокравшись в спальню и приведя себя в порядок, спустилась вниз, в столовой было уже полно народу, а Кикимер, сбиваясь с ног, разливал господам чай.
- Ну ты и соня, Гермиона! - фыркнул Гарри, обернувшись на звук её шагов. - Я уж хотел идти тебя будить.
Представив себе, как сильно бы удивился её друг, она села к столу и запросто уточнила:
- Ты разве не должен был сегодня отправиться с Джеймсом ателье?
- Это удовольствие у нас назначено на послезавтра. У меня сегодня, между прочим, законный выходной, - оповестил Гарри, дуя в чашку с чаем. - А потому не вижу причин не провести его в кругу друзей.
Отметив, что с тех пор, как начал работать у Олливандера, Гарри стал ещё более заносчивым, Гермиона тихо хмыкнула и, повернувшись к Корнелии, уточнила:
- Родители ещё не вернулись?
- Нет. - Она покачала головой. - Мама около четырёх утра прислала патронуса, но без подробностей. Кажется, там что-то действительно серьёзное...
Не успела она договорить, как сидевший на соседнем стуле Деймос вдруг коротко пискнул: "Мамочка!" - и, сорвавшись с места, убежал в направлении прихожей. Подняв голову, Гермиона услышала клацанье замков на входной двери.
Выйдя на лестницу вслед за друзьями, она сперва не поняла, почему все со столь поразительным единодушием замолчали; но вот Симус шагнул чуть в сторону, и ей стало видно, что старшие Блэки вернулись домой не одни.
- Какого... - начал было Джаред, но бросил быстрый взгляд на сидевшую у него на руках Шарлотту и осёкся.
Бок о бок с Сириусом стоял Драко Малфой; и если одного этого факта было недостаточно, чтобы выбить весь воздух из лёгких Гермионы, то в руках слизеринец держал объёмистый рыжий саквояж, а у его ног, дрожа как осиновый лист, стоял домовой эльф в застиранной наволочке. Добби, припомнила она и оглянулась на Марлин, усилием воли стараясь вернуть поднявшиеся брови в изначальное положение.
Перехватив её взгляд, Марлин коротко покачала головой и поцеловала Деймоса в щёку.
- Не бойся, - напутствовала она, спуская сына на пол и ласково подталкивая вперёд. – Это твой братик, поздоровайся.
- Но, мамочка, - внезапно воскликнула Шарлотта. – Как же он может быть нашим бг'атиком, если он не человек?
Малфой остолбенел - да и не только он: стоя прямо напротив Марлин, Гермиона видела, что у неё такое лицо, будто она раз и навсегда разучилась говорить. А между тем двойняшки уже во всю болтали и часто в ходе разговора роняли такие фразы, что оставалось только за голову хвататься - ну не могли они знать того, о чём уверенно вещали, не могли! Пару лет назад Антарес уже заикался о том, что Морган, кажется, обладает даром предвидения, но пока что эти подозрения не подтвердились - как оказалось, большую часть имеющихся в распоряжении сведений мальчик получал от верного Кикимера. Что до Деймоса и Шарлотты... Что ж, признала Гермиона, глядя на малышей, похоже на правду. На очень странную, жутковатую, но всё же правду.
В отличие от сестры, Деймос не был столь категоричен и, обернувшись к ней, капризно воскликнул:
- Невежливо, невежливо так говорить, Чарли! Папа, скажи ей!
Погрозив сестрёнке пальчиком, Деймос бесстрашно приблизился к гостю и, протянув пухлую ладошку, представился:
- Моё имя Деймос Блэк. Рад с тобой познакомиться.
Отставив саквояж и низко наклонившись, Малфой с совершенно обалдевшим видом ответил на приветствие:
- Драко Малфой. Взаимно, Деймос.
Тихонько хмыкнув совсем как взрослый, мальчик вцепился в протянутую ладонь обеими руками и с максимально возможным усилием потащил гостя к лестнице.
- Пойдём, я тебе свои игрушки покажу!
От внимания Гермионы не ускользнуло, как Малфой оглянулся на Сириуса, и тот спокойно кивнул, разрешая:
- Иди.
Проследив перемещение Малфоя до лестницы, стоявший впереди Гарри переглянулся с Корнелией, затем - с Антаресом, а после повернулся к крёстным родителям.
- Как хочешь, Сириус, - выдохнул он, - но я, Мерлин раздери, требую объяснений.
