Виновен интернет

— Цинхуа, — протянул Шэнь Юань, полулежа на столе и смотря в стену своего бамбукового домика. — Да? — его сосед тоже маялся от скуки смертной, уткнувшись лицом в свои руки, но при ответе поднял голову, чтобы посмотреть на Лорда Пика. — Почему так скучно? Кто бы знал, как сложно, оказывается, жить без интернета! Без кучи ненужной информации, без этих надоедливых песен, которые заедают в голове и не хотят исчезать из нее даже спустя дни... — Я скучаю по интернету... Шэнь Цинцю в поддержку придвинулся поближе, коснувшись плечом друга, но промолчал. Ему тоже было грустно. Нет, до этого все было прекрасно: новая обстановка, неизвестные книги и заклинания, учеба игрой на цине и флейте... Но сейчас даже Система будто бы пропала, погрузилась в сон и не беспокоила его. И это впервые, когда Цинцю хотелось, чтобы она угрожала снятием баллов или еще чем, лишь бы просто была и скрашивала скуку. — А ты-то здесь гораздо дольше меня... как ты справлялся с этой скукой, Братец Самолет? — Я писал свои истории дальше. Шень Юань посмотрел ожидающе на Цинхуа и тот вздохнул, признавшись: — На бумаге писать гораздо тяжелее, тем более кистью. Знаешь, как руки устают уже через несколько часов? И единственный, кто может наслаждаться моим трудом, это я сам. Никаких комментариев, желаний, обвинений, злобы и поддержки! — мужчина взмахнул трагично руками, заломив брови. — Ах, это ужасно настолько, что ты не можешь себе это представить, мой дорогой собрат. — Представить не могу, но понять... Вот бы сюда хотя бы телефон, — Юань в задумчивости разговаривал вслух, да и что такого, если он доверял Цинхуа? Ему было не с руки выдавать его, так как таким образом выдал бы и себя. Глаза Лорда Пика Аньдин сощурились, а потом он весь засветился и подскочил от эмоций. Все его лицо так и говорило: «Эврика!» — Почему бы нам самим не исполнить роль телефонов? — В каком это смысле? — скептично посмотрел на него Шень. Вместо ответа Цинхуа начал тихо напевать. — Одинокий... я такой одинокий... Глаза Шэнь Юаня загорелись пониманием, и он продолжил: — У меня никого нет... — Для самого себя~я... Оба мужчины чуть ли не прослезились, синхронно посмотрев друг на друга раздирающе-грустными взглядами. — Выйдешь за меня, Ребекка? — снаружи послышался странный звук, будто кто-то споткнулся, но удержал равновесие, только ни один из заклинателей не обратил на это внимания. Шэнь Цинцю умоляюще посмотрел на друга и сложил руки на груди. И несмотря на эту мнимую трагичность, глаза его лучились счастьем и радостью. Похоже, они нашли, чем будут заниматься наедине. — Нет! — воскликнул Цинхуа. Шэнь Цинцю округлил глаза. — Почему? — неверяще воспросил он. — Потому... потому что я не люблю тебя! — мужчина в бирюзовых одеждах схватился за сердце. — Упс! Они оба засмеялись. Смеялись долго, облегченно, наконец найдя облегчение для их уставших и истосковавшихся душ. — С таким скиллом нам бы в театре выступать, а не прозябать на горах в ролях заклинателей, — беспечно заявил Цинхуа и Шэнь Цинцю улыбаясь, молча согласился. — Пора бы и честь знать, а то задержались вы у меня, господин Шан, — голос был ровным, спокойным и умиротворенным. Мужчина встал и пошел в сторону двери, а открыв ее, удивился. Там стоял Ло Бинхэ, смотря на учителя взглядом побитой незаслуженно собаки. В грустных глазах стояли слезы, и если бы Шэнь не был настолько радостен, то у него бы сжалось сердце. Но он лишь вновь тепло улыбнулся, на сей раз ученику, и погладил того по голове. — Ты принес ужин? Благодарю, Ло Бинхэ, отведаешь его со мной? Мальчик кивнул, продолжая смотреть жалобно-жалобно. Шень Цинцю, ввиду своего хорошего настроения, захотелось лишь потискать эти красные щечки, и чтобы не совершить сей неприличный поступок, он отвернулся к Цинхуа. И не заметил, какой ревностью, обидой и злостью засверкали глаза ученика в сторону второго человека в хижине, что тоже не смотрел на мальчика, завязывая пояс верхних одеяний. Это с Шэнь Цинцю можно забыть о строгом этикете и снять хотя бы один из множества слоев, а вот на улицу так уже не выйдешь. Цинхуа сожалеюще вздохнул, попрощался с Юанем, и вышел из домика, направляясь на свой пик. Мужчина и юноша прошли в комнату, Ло Бинхэ расставлял тарелочки на столе, в то время пока Цинцю разливал чай. Мальчик порывался остановить шицзуня от такой неблагородной работы, но тот лишь посмотрел на него своим мягко укоризненным взглядом, и он замолчал, признавая поражение. Когда они приступили к трапезе, учитель спросил ученика: — Бинхэ. — Да, учитель? — тут же отозвался преданно юноша. — Что ты будешь делать, если я начну вытворять с тобой... довольно неприемлемые вещи? Это был рисковый вопрос. — Этот ученик позволит шицзуню все, что угодно! — а во лбу горит звезда... нет, не из этой оперы. В глазах горела решимость и воля, уверенность в своих словах. И такая преданность, что казалось, мальчишка спрыгнет со скалы, если это прикажет его учитель... Цинцю мягко засмеялся, вновь потрепав юношу по волосам, наслаждаясь безграничным счастьем на лице ученика. — Этот учитель обязательно запомнит эти слова и припомнит тебе их в нужный момент, — сердце сжалось от знания. Чертова бездна, да гори она в аду.