who we are chasing stars

Докторка могла бы сказать, что всё дело было в том, что у неё не задался день, но это было бы существенным преуменьшением. На самом деле, у неё не задался весь последний месяц. Да и год тоже. Иногда Докторка подумывала, что у неё, в общем-то, не задалась вся жизнь. Но сегодняшний день не задался особенно. У неё в планах был замечательный спокойный вечерок в Лондоне, в старом-добром двадцать первом веке: кино, картошка фри, вишнёвая кола — да в кои-то веки она добровольно решила держаться подальше от приключений! Но, конечно, Докторка не была бы Докторкой, если бы всё не пошло наперекосяк ещё на первом пункте. Приключения сами нашли её в лице ЮНИТа, который обнаружил где-то в Лондоне «подозрительный сигнал» и не нашёл ничего лучше, чем припахать к поиску источника её. Нашла она, ясное дело, ни черта, по стечению обстоятельств напилась (в этом тоже была косвенная вина ЮНИТа, но об этом позже), и, раздосадованная, вернулась в ТАРДИС. Та, ко всем прочим прелестям жизни, долго и упорно отказывалась взлетать, но в итоге Докторке удалось её запустить, пусть и пришлось зажимать рычаг пяткой. Она с облегчением выдохнула, пустила корабль в дрейф по космосу и опустилась на пол у открытых дверей. День выдался неспокойный, и на сегодня ей решительно не хотелось больше никаких приключений. — Знаешь, — пробормотала она, обращаясь к ТАРДИС, — я снова упустила человека. Хорошего человека, вроде как. Думала позвать на борт, и… ну, как видишь. Из глубин консоли раздался непонятный звук, который, насколько Докторка могла судить, выражал что-то среднее между недоумением и раздражением. Она невесело усмехнулась. — Я струсила, — призналась Докторка. — Опять. Понимаешь, она же не мы с тобой, она человек. Я-то регенерирую, тебя починить можно, а она… я не могу так больше. Следующий звук, который издал корабль, выражал уже явное раздражение. ТАРДИС нельзя было винить: Докторка уже не первый раз с сожалением в голосе рассказывала, как упускала, трусила позвать на «всего одно путешествие, туда и обратно, это же машина времени — вернемся к обеду!» потрясающих людей просто потому, что они были, ну, людьми. А долгие путешествия в одиночку всегда плохо отражались на ней. Докторка знала, что ещё немного, и вселенная, наверное, вновь начнёт казаться ей серым, не заслуживающим внимания местом. Должно быть, тогда её понесёт в приключения, и на первое время это даже поможет, а потом её начнёт нести на риски, и… И в этот раз рядом не будет ни Донны, ни Эми, ни Яс, чтобы её остановить. Никого не будет, потому что она всех упустила. Но ей просто нужно было что-то постоянное, разве о многом она просила? Что-то кроме её ТАРДИС и приключений. Когда люди кого-то теряли, другие люди старались напомнить им, что они не остались одни. Так почему она, теряя кого-то, каждый раз оставалась ни с чем, на борту своей ТАРДИС, не зная, куда пойти? Ей было две тысячи лет, неужели она не заслужила чего-то большего? Докторка усмехнулась. Для своего возраста, она, наверное, всё ещё была слишком наивной — ожидать чего-то от вселенной. Она со вздохом выудила из кармана плаща бутылку вина, которую очень удачно утянула с одного мероприятия (долгая история), и намеревалась уже было встать, чтобы сходить за бокалом, потому что не из горла же пить, в самом деле — но застыла, тупо пялясь на вино еще добрых полминуты. Затем Докторка подскочила, рванула на себя дверь ТАРДИС и высунулась наружу: — Это, — крикнула она, указывая на бутылку, — абсолютно не смешно! Вселенная в ответ молча продолжала мерцать ей звёздами, и Докторка раздражённо захлопнула дверь и направилась к консоли, чтобы сейчас же отправиться искать себе приключений. Пить ей расхотелось. На этикетке вина большими буквами красовалось два слова: Bad Wolf. *** Роуз Тайлер умерла. Официально, в этом мире — уже много лет назад, во время вторжения армии призраков. Числилась в списке жертв битвы при Канэри-Уорф. В жизни Докторки — чуть позже; разница была небольшая, неощутимая в её возрасте, но она была благодарна за каждую дополнительную минуту, которую смогла урвать. Но по-настоящему, не метафорически, Роуз Тайлер тоже умерла. Две недели назад, в Лондоне. Да, такова человеческая доля. Ей было восемьдесят три, она давно похоронила родителей и мужа и теперь доживала отведённые ей годы в маленьком домике на окраине города. Роуз особо не жаловалась на свою судьбу, на самом деле. У неё была — пусть и в прошлом — насыщенная и весьма счастливая жизнь, доказательства которой сохранились развешенными на стенах спальни фотографиями, а в настоящем была любимая старая кошка и младший брат, который старался регулярно приезжать, хоть и жил чуть ли не на другом конце Лондона. Вселенная уже исполнила больше её желаний, чем Роуз когда-либо надеялась, и о чём-то ещё она не смела и просить. Так что да, она умерла — тихо и спокойно, от обыкновенной старости. Кошку быстро приютил Тайлер-младший, а Торчвуд изъял всё, что могло попасть в неправильные руки — вещи вроде звуковой отвёртки или психобумаги — и по старой дружбе оплатил похороны. Такой, во всяком случае, была официальная версия. И Роуз Тайлер, лежавшая сейчас на диване в Торчвудовском офисе, находила её весьма глупой. — «По старой дружбе оплатил похороны», ага. И квартиру по старой дружбе оцепил, наверное? Кто-то и правда в это поверил? — Ваш брат, как минимум. Да и у полиции почти не возникло вопросов, — отозвалась Элис, молодая сотрудница Торчвуда, отчаянно возившаяся у стола с ножницами в попытках открыть небольшую коробку. — К Торчвуду вопросы иметь вообще себе дороже, милая. Когда до обеих дошло, что Роуз только что сказала, в кабинете повисло неловкое молчание. Элис неловко откашлялась. — В общем, — она протянула той коробку, — вот, я распорядилась, чтобы вам достали всё, что вы просили. И, поулыбавшись на скомканные слова благодарности, поспешно удалилась. Роуз покрутила коробку в руках и вздохнула. Пора было запомнить, что на свои восемьдесят три она слегка не выглядит, и перестать обращаться ко всем на «милая», «лапуша» и «дорогая моя». Половина девушек в здании уже и так была уверена, что Роуз с ними флиртует. Но что поделаешь. Привычка. Все мысли об этом улетучились, стоило извлечь из коробки звуковую отвёртку. Она всё так же хорошо лежала в руке, всё так же раздражающе жужжала («иначе бы она не была звуковой!» — возмущался Джон каждый раз на её претензии), и на ней всё ещё были небольшие, но ощутимые царапины. Роуз не знала, чего другого она ожидала. Но почему-то внутри было ощущение неправильности. Однажды Доктор рассказал, что любил после регенерации добыть себе новую звуковую отвёртку. Теперь она, кажется, понимала, почему. Когда Роуз бросила взгляд на дно коробки, на секунду ей показалось, что там лежало её торвчудовское удостоверение. То, где рядом с «Роуз Тайлер» была прилеплена фотография женщины с рыжими волосами и незнакомым лицом. Её передёрнуло. Но когда она моргнула, на дне коробки оказался обычный кусок психобумаги. Роуз положила обратно звуковую отвёртку, отставила коробку в сторону, прикрыла глаза и вздохнула. Ей позволили взять только это, только эти вот крохи её прошлой жизни, да и то только потому, что Торчвуд всё равно собирался изымать эти вещицы, чтобы они не попали в неправильные руки. Ей не позволили взять больше ничего из дома, не позволили забрать кошку, отказали даже в просьбе принести фотографии, что висели на стене её спальни. Сказали, что это было бы подозрительно. О том, чтобы как-то связаться с братом, естественно, не могло быть и речи. Её лишили любого подтверждения того, что последние шестьдесят с лишним лет ей не приснились. Роуз казалось, что она сходила с ума. *** Докторка уставилась на витрину, увешенную рекламками, на каждой из которых ровным красивым шрифтом с издевательскими завитушечками было выведено Bad Wolf. Она высадилась на случайной планете в случайном веке, припарковала ТАРДИС в случайном переулке и вышла, даже не посмотрев предварительно в камеры — просто чтобы проверить. Она почти убедила себя в том, что надумывает, и что всё это было просто совпадением. Но не сделала и пары шагов из ТАРДИС, как убедилась в обратном. Рекламки были вывешены не только на одной витрине; вдоль всего переулка, на столбах и стенах, тут и там трепыхались на ветру эти маленькие белые бумажки, куда ни глянь — совершенно новые, ничуть не потрепанные, как будто кто-то специально развесил их прямо перед появлением Докторки. Она даже огляделась, ожидая, что из-за ближайшего столба сейчас выпрыгнет кто-нибудь вроде Мисси и заорет «сюрприз!», но вокруг никого не было. Переулок был пуст, и даже свет в окнах не горел. Докторка была одна. — Чертовщина какая-то, — пробормотала она, разворачиваясь, чтобы вернуться в ТАРДИС. По какой-то причине ей хотелось улететь отсюда поскорее. Вино ещё могло быть совпадением. Надписи, которые она встречала ещё несколько дней подряд в своих путешествиях после того случая, тоже. Это — нет. Что-то надвигалось, и, помня свою последнюю встречу со Злым Волком, Докторка не была уверена, стоило ли ей этому радоваться. *** Регенерация — ужасно странная вещь. Доктор ей рассказывал, конечно; после того, как Роуз своими глазами видела его регенерацию, она при первой же возможности засыпала его вопросами и вытянула целую кучу информации как о технической стороне, так и о непосредственно ощущениях. Но ничто из того, что Роуз представляла себе, основываясь на его словах, не было сравнимо с тем, что она испытала. Каждая клетка её тела горела. Крохотные золотые огни заполнили всё вокруг, мешая видеть; обжигающие волны регенерации проносились по её телу и пульсировали на кончиках пальцев и жгли жгли жгли жгли всё, чем она однажды была, и её разум… Её разум горел тоже, сквозь него проносились вселенные, и взрывающиеся звёзды сменялись холодом мертвых галактик, и в каждой из них она находила и теряла отголоски прошлого, и… И это длилось не больше секунд десяти, на самом деле. Но ей показалось, что прошли вечности. Роуз очнулась другим человеком. Она больше не узнавала себя в зеркале, и даже разум был как будто немного чужой, словно те звёзды и галактики не исчезли оттуда до конца, вытеснив часть той, кем Роуз некогда была. И это, честно говоря, касалось не только разума; когда Роуз закрывала глаза, ей до сих пор казалось, что она чувствует обжигающую регенерационную энергию где-то на кончиках пальцев. Роуз. Роуз Тайлер, это имя, она сих пор не знала, имела ли право продолжать им пользоваться. Та девятнадцатилетняя девушка на борту ТАРДИС была Роуз Тайлер; та женщина, которая поклялась по гроб жизни не давать покоя Джону и успешно это исполнила, была Роуз Тайлер; та, кто ей чудилась в отражении каждый раз, когда она проходила мимо зеркала, была Роуз Тайлер; но растерянная рыжая девушка, которую она теперь видела в зеркале? Как стоило звать её? В этой вселенной был только один человек, который мог дать ответ на этот вопрос, но после него остались только их совместные фотографии, и те ей не давали забрать. Была, конечно, ещё другая вселенная, в которой был один забавный инопланетянин, который тоже мог бы ответить, но теперь этот путь был ей заказан. Она отказалась от него очень, очень много лет назад.