Милосердие

Я бы хотела найти способ всегда быть рядом, чтобы успокаивать его. На закате солнце светит особенно ярко. Подсвеченное косыми лучами синее платье в мелкий белый цветочек стало похоже на кусочек неба, усыпанного сияющими звёздами. Белокурые пряди почти полностью скрывают тёмное пятно на лице. Жёлтые вкрапления в блеклый сине-фиолетовый — гематома скоро заживёт. Иаков часто кричит по ночам. Каждая ночь, которую Айя провела в его доме, была шумной и тревожной. Она не могла спать и лежала глядя в потолок, прислушиваясь к мужчине в соседней комнате, переживая за него. Однажды она имела неосторожность вбежать к нему в спальню. Он кричал во сне. Разбуженный ею, он решил, что она его ночной кошмар, и стал защищаться. Ей было больно, но она не винит его. Она знает, что он никогда не обидел бы её нарочно. Светло-голубая нитка послушно следует за иглой, образуя витиеватый узор. В свободное время Айя вышивает новое платье, потому что Иоанну нравится, когда она приезжает к нему в красивых нарядах. Наречённая Святая много шьёт — чаще всего зашивает раны животным, а иногда и людям. Ей так нравилось в тренировочном лагере, что в конце концов Иаков назначил её ухаживать за ранеными. Здесь она, возможно, единственная, кто не побоится приблизиться к покалеченному зверю, чтобы помочь ему. И звери это чувствуют. Она очень старается, чтобы все её пациенты поправлялись как можно скорее, потому что слабых и больных расстреливают. Цветная нитка с характерным звуком проходит сквозь неплотную бежевую ткань. Айя улыбается, представляя, как Иоанн будет рад. Он непременно оценит её труд. Снизу послышался резкий грохот и несколько выстрелов после. Ноги сами понесли девушку вниз по лестнице, за угол, на кухню, где она увидела рухнувший шкафчик с посудой и несколько человек, неподвижно лежащих на полу в неестественных позах. — Иаков? — её больше озаботил Сид с пистолетом в руках, стоящий посреди помещения с растерянным видом. Мужчина среагировал на голос быстро, молниеносно поднимая на неё оружие и нажимая на спусковой крючок. Механизм отозвался глухим щелчком. В бешеном, стеклянном взгляде солдата на секунду появился проблеск сознания, но только на секунду, тут же исчезая в бурлящем потоке ярости и страха. Он швырнул бесполезное оружие в сторону и опустился на корточки, тяжело дыша и глядя в пустоту. Если бы в магазине остался хоть один патрон, Айя даже не успела бы ничего понять. Едва ли она что-то поняла и сейчас, кроме того, что Иакову плохо. Ему нужно помочь. Девушка рванула к раковине, чтобы намочить полотенце холодной водой, — Иосиф рассказывал ей, как можно привести старшего брата в чувства, если его снова начнут терзать призраки прошлого. Она прикладывает прохладную ткань к его щеке, ко лбу. Тонкие фарфоровые пальчики касаются неровной кожи, покрытой старыми ожогами, испещрённой мелкими шрамами. Словно поле, которое вдоль и поперёк избороздила война. Он всё так же натужно, прерывисто дышит, будто каждый вдох даётся ему с невероятным трудом. Каждый выдох похож на звериный рык. Кровь только что убитых неизвестных ей людей растекается тонкими струйками по швам между плиток, и вот, добравшись до подола платья, стала понемногу впитываться в тонкую материю. — Иаков? Ты слышишь меня? — он только что просто так убил нескольких человек, но она видит лишь безотчётную панику в его глазах, — Ты дома, слышишь? Здесь, в Монтане, в Хоуп. Я с тобой, всё хорошо. Она обняла его. Ощущение реальности, кажется, стало постепенно возвращаться к мужчине. Всё ещё напряжённое дыхание начинает выравниваться. Ему хватило сил подняться с пола и сесть за стол, чтобы продолжить собирать раскиданные мысли в единый, рациональный поток, но они никак не хотят вставать на места и улетают прочь. Его сознание похоже на разворошённое осиное гнездо: встревоженный рой мечется, бунтует, гудит о том, что нужно атаковать обидчика. Взгляд беспорядочно блуждает по окружению, не цепляясь ни за что. Алая капля срывается с края платья на пол и разлетается в крошечные брызги. Сид сфокусировался на ней, когда Айя уже подошла, чтобы продолжить протирать его лицо мокрым полотенцем. Наречённая Святая присела к нему на колени и снова обняла, прижимая к себе покрепче, чтобы позволить ему почувствовать своё физическое присутствие здесь и сейчас. Он мог бы одним движением с хрустом свернуть её тоненькую шею. Он мог бы пронзить её сердце ножом, который покоится в чехле на бедре. Он знает сотню способов лишить её жизни, и ему ничего не стоит это сделать. Есть тысяча причин, почему ей опасно находиться в такой близости от Иакова. И всего одна, почему она всё ещё жива. Наполовину опустившееся за горизонт солнце заливает комнату багровым цветом, отчего кровавая лужа больше не выглядит чем-то лишним. Отброшенный пистолет, упавший шкафчик и разбитая посуда, осколки повсюду, несколько трупов — теперь, окрашенное единой палитрой, всё кажется уместным. — Only you can make all this world seem right... Only you can make the darkness bright, — девушка неосознанно, вполголоса, иногда переходя на шёпот, напевает первую пришедшую на ум песню, пропуская некоторые слова, потому что не все знает. Понимание содеянного придёт к солдату позже, когда рассудок снова станет ясным. Непросто принять тот факт, что контроль был утерян, а несколько чужих жизней оборвались по нелепой случайности. Но слабым здесь нет места, выживают только сильнейшие. Таков закон природы. Эта установка решает многие проблемы, эта мысль камнем потянет чувство вины на дно сознания. — When you hold my hand... I understand the magic that you do... — Айя не выпустит его из объятий, пока он сам не попросит. Он уткнулся в её тёплое плечо и закрыл глаза, каждой клеточкой впитывая успокаивающие звуки приятного голоса.