Имена

      Когда у Неро появилась демоническая длань, то он первым делом подумал не о том, что ужасная дьявольская скверна поразила его конечность, и теперь он урод, а о совершенно другом — на ней больше не было имен. По крайней мере они не проступали на жестких пластинах или же в нежных расщелинах меж ними. В ту секунду он позволил себе безумную мысль: а что, если всё его тело станет таким, и он очистится от позорных меток. Но это было слишком глупо и принесло бы ему ещё больше проблем (косых взглядов и чего-то большего).       Однако его предположение подтвердилось спустя целых семь лет: ни у Данте, ни у Вергилия, ни у него самого в демонической форме не было видно имён. От этого юноша ощутил прилив непривычной глубокой и сбивающей с толку свободы. Будто он и не связан никаким противоестественными узами со своими родственниками, а сам в праве распоряжаться своей судьбой, делать выбор. Охотник был опьянен этим, но всё равно рвался поближе к истинным уже по своему желанию.       И было очень грустно осознавать, что имена любимых тоже не пробьются сквозь слой защитных пластин и твердые чешуйки. Только здесь Неро был приятно удивлён. Да, сами имена так и не проступили дальше тонкой, спрятанной кожи, только их сияние было настолько ярким, просвечивая сквозь хитиновые наросты, что выглядело куда лучше представляемых парнем образов.       Только приятное сердцу открытие было совершено не в самый подходящий момент — во время битвы с очередным претенциозным уничтожителем человечества, в этот раз настолько сильным, что обоим охотникам пришлось обратиться в боевую форму (Вергилий в данный момент разбирался с разломом между мирами в другом месте). И Неро просто застыл, разглядывая широкую спину полудемона чуть сбоку перед собой и не замечал ничего вокруг, пока в него направлялся белый луч, испускаемый противником.       — Нер-ро! — от искажённого грубого родного голоса у парня пробежали мурашки вдоль позвоночника. — Неро, твою мать!       Легендарный охотник успевает переместится к племяннику, укрыть его крыльями и заслонить собственной спиной от прямой атаки, однако юношу всё равно скручивает от фантомной боли в спине.       Он осознаёт за доли секунды: эта боль принадлежит его любимому, — и это выводит Неро из паники в состояние бешенства быстрее, чем заводится акселератор Алой Королевы.       Противник под ударами его спектральных крыльев-лап умирает непозволительно быстро, и обозлённый охотник просто продолжает пинать от досады отвратительную склизкую тушу беса, когда Данте подходит сзади и обнимает партнёра со спины и руками, и крыльями. Снова их обоих прошибает острым, усиленным из-за закреплённой связи чувством, но на сей раз чувством удовольствия и возбуждения. Неро откидывается назад и трётся лопатками о крепкую горячую грудь и чувствует разряды молний по всему телу, слышит тихое рычание и сам взрыкивает в ответ, подбивая на действия. Старший кладёт руку на просвет собственного имени, чуть скребёт когтями, будто пытаясь поддеть наружные пластины и проникнуть внутрь, и сам вздрагивает от резкой вспышки тепла в груди. После чего легендарный охотник кусает открытую шею парня — это какой-то разбуженный демонический инстинкт, в котором нет времени и желания разбираться прямо сейчас.       — Развлекаетесь без меня? — насмешливо спрашивает Вергилий у этих двоих возбуждённых после битвы оболтусов.       Сам он едва сдерживался, чтобы тут же не наброситься на них, сбивая с ног и подминая под себя, поскольку он даже в человеческом облике чувствовал все эмоции партнёров. Не так сильно, как в «истинном» виде, однако тогда он бы точно не сдержался.       — Ты долго, — хрипит Данте и распахивает крылья для того, чтобы брат к ним присоединился.       Старший сын Спарды понял намёк и быстрым шагом направился к другим членам своей семьи, пока его кожа стремительно покрывалась чешуёй, затем — пластинами. Более он не идёт, а просто напрыгивает на родичей, хватая брата за запястье и положа руку на грудь сыну. Похоже, они ещё немного задержатся на этой миссии, чтобы пробраться к спрятанным чувствительным меткам.