— Я добьюсь вашего признания.

Кажется, время замедлилось, а в четвертом корпусе не осталось ни души, за исключением этих двух. По крайней мере все играло наруку: ни непредвиденных ситуаций, ни непрошенных гостей. Ничего, что могло бы помешать обоим с головой окунуться в то, о чем даже говорить стыдно. На самом деле трудно понять, что именно подтолкнуло надзирателя на такой рисковый и большой шаг. Пусть он и принял решение, но сомнения не отпускали. И это, казалось бы, ощущал его чуткий партнер. Пока процесс ниже начинался с аккуратностью, даже сказать нежностью, все внимание Мусаши пало на настроение Ину. Что-то ведь явно не так, парень это осознавал. И, конечно, ему это не нравилось. Склоняясь к смуглым плечам, он нежно касается щекой, пока теплые ладони с любовью обхватывают натренированное тело, сковывая в трепетном объятии. Казалось бы, он старался без лишних слов задать верное настроение, поддержать того, кто стал ему столь близок за эти дни в колонии. И, судя по всему, жест, наполненный теплом, смягчил ситуацию. Выдох-вдох. Йозакура повернул голову в сторону плеча, к которому ластился парень позади. Окинув его взглядом, он облегченно выдыхает и наконец сковывает веки, опуская одну ладонь за себя, на затылок заключенного. С нежностью сжав волосы между пальцев, Кенширо принимает решение сосредоточиться на происходящем, откинув все свои ранние принципы и мысли. Назад пути нет, стоило уже давно принять это и двинуться дальше, однако, происходящее ощущалось странно. Это не напоминало грязные соития животных, что привыкли крутить по телевидению. Это было что-то необычное. По крайней мере, оба тела действовали с удивительной нежностью по отношению к партнеру. И это доходило до высшего уровня, нежели обычный секс. Теплые пальцы, касаясь туловища Йозакуры, прижимали его к себе, позволяя каждому из них ощущать сердцебиение второго. Каждое прикосновение к телу надзирателя отличалось нежностью, словно перед заключенным не суровый мужчина, а хрупкий цветок вишни. А следующий ощущал то отношение к себе. И это трогало за самую душу непоколебимого пса. Опустив голову, белокурый хрипло выдыхает ртом, приоткрывая белые ресницы и искоса глядя на затылок, выглядывающий из-за плеча. Он было хотел сказать что-то, но лишь тяжело вздохнул. И не стоит говорить о том, что его вздохи, пусть и были тяжелыми, но они были такими сладкими, прерывистыми, что и служило знаком для Мусаши. Все отлично. Темная ладонь нежно касается груди надзирателя, указательным пальцем скользя ниже. Каждый изгиб этого отлично сложенного тела дополнял картину в сознании. Честное слово, как бы он сейчас хотел лишь на секунду увидеть Кенширо. Томно вздыхая в шею главнокомандующего, заключенный недолго думает и уже вскоре начинает шнырять пальцами по всему его телу. Грудь, ключицы, плечи. Все это он безумно хотел ощутить, прикоснуться. И, кажется, Кенширо ощущал всю любовь и интерес, передаваемые через тактильность младшего. По его горячему телу прошли мурашки, он поджал пальцы на ногах и зажмурился. И тут ласки доходят до его шеи. Парень нежно оглаживает смугловатую кожу, а в какой-то момент едва ощутимо надавливает пальцами и заставляет старшего сглотнуть. Приподняв голову, надзиратель продолжает тяжело дышать ртом, но теперь уже с ощущением руки на своей шее. Это так странно. Но доводит до мурашек. Потому он, сумев хоть немного выпрямиться, кладет ладонь поверх чужой и сжимает чуть крепче. Знак доверия. Примерно так можно назвать то, что Кенширо позволил ему держать себя за шею, ведь сейчас могло бы произойти убийство. Но не в этой вселенной. Благодаря всем ласкам, которые ощущал надзиратель со стороны 634ого, до пика дошлось дойти достаточно быстро. Если точнее, до пика дошли они практически одновременно. Но, естественно, Мусаши был умнее, чем заканчивать внутрь своего партнера без разрешения или раннего обсуждения. Оперевшись ладонями в стену, Кенширо тяжело дышит, ощущая, как по телу ненарочито скатываются капли пота. Ему стыдно, жарко, но и приятно. Тут его до дрожи пробирает прикосновением пальца. Вернее, чужой указательный палец ласково прогулялся вдоль его позвоночника, вплоть до копчика. И тогда, приподняв голову, старший слышит ласковый шепот позади. Нет, не позади. Почти что рядом, над его ухом. — Знаете, надзиратель. Я добьюсь вашего признания. —