— Я добьюсь вашего признания.

Холодом веяло по этим мрачным коридорам... А оба парня оставались в ожидании. Минута, две. Хитоши просто задумался о чем-то, но это было чисто случайностью. Кенширо... Почему Мусаши думал, что надзиратель придет? Все же, эти ожидания, в каком-то плане надежды были неверны. Никто не пришел, и 634-ый окликнул витающего в облаках блондина, – Хитоши.. Отправляйся к себе, ладно? – Почему рыжий так помрачнел? Неужели ему хотелось услышать этот строгий топот, пробирающий до мурашек голос, и этот взгляд, что, казалось бы, проникал в самую душу, видя все те мысли парня. – Ох?! Да, хорошо, Мусаши! Доброй ночки, – хихикая, этот голубок из сказки "улетел" к себе. Тишина.. «Интересно, чем сейчас занят надзиратель?.. Может, он заснул? Или тратит время на работу? Почему он не навещает меня?.. И какого черта я вообще об этом думаю?» Столько вопросов, а ответов на них нет.. Какая-то сырость проникала в сердце и разум 634-ого. Какое-то опустошение.. Такое же, как эти коридоры.. Чувство, что его отвергли, хотя такого не происходило. Одиночество.. Хотелось, чтобы это резкое ухудшение настроения исправил сам песик. «Надзиратель.. Почему я так много о вас думаю?!» Словно бы крик души. Мусаши берется за голову руками, тихо и нервно дыша. А это дыхание будто бы раздается эхом по коридору. – Все в порядке, Мусаши? – голос, заставивший само пламенное сердце вздрогнуть и забиться сильнее. Заключенный поднимает голову выше. У него... Привычка появляться или с устрашением или с такой резкостью? – Н-надзиратель?.. – «Почему? Почему я заикаюсь? Что за херня?» Мусаши слишком волновался, да и то слово выдавил через силу, ведь язык не поворачивался. – Верно. Что-то стряслось? – невозмутимо холодный, но такой согревающий... Этот голос. – ..Нет. Почему вы не в кабинете?.. – голова невольно опускается, слабо повернувшись в сторону. Тихий глоть. Все же, Ину видел это волнение, и это его напрягало. – Как ты себя чувствуешь? – голос стал тверже. «Наужели он о чем-то догадывается?!» Паника уже давно охватила это горячее тело, так что каждое слово, что вырывалось из сладких уст белобрысого заставляло дыхание сбиваться сильнее, а сердце колотиться. Минута молчания, вторая, третья... Они словно вечность. Так казалось рыжему. – 634-ый, объясни, что происходит, – в конце концов произносит Кенширо, подходя к решетке. – Я.. Я.. Я не знаю, надзиратель. Я не понимаю, что со мной! – это плавно перерастало в истерику. Это замечали оба, но тот, что был на эмоциях просто не мог. Он чувствовал страх, и понимание того, что надзирателю наплевать. Безнадега. Йозакура осматривается по сторонам, после чего раздается тяжелый щелчок и скрип не менее тяжелой решетки. И вот, белобрысый еще ближе к Мусаши, а решетка вновь закрывается. Присаживаясь на колено, он пальцем, что был под белоснежной перчаткой приподнимает голову того за подбородок, лишь тихо вздыхая. – Что с тобой, Мусаши? – повторяет он, сам не понимая того, что лишь усиливает желание темного заключить надзирателя в объятия. Чертовщина. Чертовы чувства. От стольких эмоций, что сейчас бушуют в безглазом, он лишь замер, слабо приоткрывая рот. «Зачем?! Зачем вы так близко?! Я сгорю!» И подобное, разносилось в разуме парня. Он просто не знал, что ему сейчас делать и... Доля секунды... Резкая тишина... А испуг смешался со стыдом. Мусаши сдался. И сейчас оба замерли, пока заключенный воплотил такое желаемое в реальность, он сделал это и прямо сейчас обнимал Ину. Одноглазый в ступоре. Он чувствовал и это сердцебиение, и это тепло, каким так и веяло. Как ему реагировать на этот жест?