Опекунство

      Цири не знала, как дошла до дома. Она ответила Нейту почти сразу, понимая, что должна быть сильной и, уж тем более, что ей не стоит показывать свою слабость. «Разумеется, » — написала Цири, утирая длинным рукавом худи свои слёзы. Пусть удавится её равнодушием. Даже если оно показное.       Аккуратно разувшись, Цири заметила, что в гостиной был свет. Она не могла оставить его включенным. Девушка испугалась. В её голове промелькнула мысль, что в дом забрались воры, так как Геральта по вечерам чаще всего дома не было. Их участок не был богатым, если сравнивать с коттеджами в хороших районах Ривии. Но дом Геральта стоял особняком посреди километров леса. Какой-нибудь уставший наркоман вполне мог разбить стекло и залезть внутрь дома. Цири пыталась вспомнить, было ли разбито окно в доме или нет. Напрягши память, девушка вспомнила, что рядом стояла машина Геральта, которую она из-за своего состояния, скорее всего, просто не заметила.       Цири выдохнула и тут же заново напряглась. Впервые за многое время Геральт был дома вечером. Именно в тот день, когда она так хотела уединения со своими мыслями. Посмотрев в зеркало, висящее в прихожей, Цири вздохнула. Щёки всё ещё были раскрасневшимися: в автобусе девушка успела немного поплакать, так как, благодаря её месту, никто бы и не заметил того, что она плакала. Да и даже если бы заметил кто-нибудь, никто бы и слова ей не сказал.       Она поняла, что если Геральт увидит её заплаканное лицо с опухшими глазами, то поймёт всё сразу. Нужно было как-то прокрасться к себе наверх и не пересечься с ним. Иначе, чуяла Цири, начались бы расспросы. А зная натуру Геральта, он бы разузнал имя того, кто довёл её приёмную дочь до слёз, и завтра бы Нейт уже лежал в больнице с переломами.       Взяв ботинки в руки, Цири медленно пошла в сторону лестницы, не понимая, что, скорее всего, Геральт сидит на диване, где открывается прекрасный обзор на часть второго этажа и, соответственно, саму лестницу.       Она шла на цыпочках, боясь даже дышать. Цири слышала, что Геральта отчислили за два месяца до выпускного экзамена из академии ФБР. Было наивно и предполагать, что за то время, что он там учился, Геральт не заметил бы звука в своём собственном доме.       Геральт, услышав щелчок входной двери, приподнялся, ожидая встретить свою приёмную дочь. Но, прислушавшись, он понял, что Цири нарочито ведёт себя слишком тихо: обычно, когда его дочь возвращалась домой, она швыряла ключи на полку, что всегда выдавало её приход. Да и шагала Цири сегодня как-то подозрительно тихо. Геральт, ухмыльнувшись, остался на своём месте, ожидая чего-то интересного.       И он не ошибся. Цири явно заметила и свет в доме, и стоящую рядом с ним машину на парковке. Обычно девушка шла прямиком в гостиную и, улыбаясь, здоровалась, попутно рассказывая, как дела обстоят у Трисс, которая, как оказалась позже, очень хорошая, но слегка взбалмошная и легкомысленная.       Геральт сдвинулся со своего места лишь тогда, когда заметил Цириллу, аккуратно идущую по ступенькам наверх. Он усмехнулся и медленно стал хлопать в ладоши, разрезая тишину в доме.       — Браво, Цири, — впервые за долгое время искренне улыбнулся Геральт. — Ты пьяная? Цири остановилась на месте. Её сердце пропустило удар.       Разумеется, Цири была трезва. Но, боже мой, лучше бы получить очередную взбучку от Геральта за то, что она пришла домой пьяная. Лучше бы так, чем слушать расспросы от него. Хотя, скорее всего, Геральт не стал бы расспрашивать её о чём-то. Лишь бы покачал головой и ушёл бы в свою комнату, решив, что это не его дело.       Лишь бы не лез не в своё дело.       — Хм, трезвая. Удивительно, — Геральт задумался на пару секунд и продолжил. — Подойди ко мне, пожалуйста.       Цири не сдвинулась с места. Как будто бы её ноги были приклеены к полу. Даже если бы Цири захотела, она бы не смогла пойти: конечности буквально не слушались её.       — Что случилось? Ты поссорилась с кем-то? — Геральт напрягся. Цири всегда прислушивалась к его словам.       — Всё хорошо. Можно я пойду? — сказала тихо она.       Нос Цири стал заложенным из-за слёз. Она попыталась аккуратно шмыгнуть носом, так как оттуда начинали противно стекать сопли. Это и разоблачило её перед Геральтом. Он понял, что она плакала.       — Цири? — Геральт подошёл вплотную к лестнице.       Цири ссутулилась, закрыв волосами заплаканное лицо. Но это было лишним: Геральт уже всё равно понял, что она плакала.       — Ох, ладно. Я не буду спрашивать тебя, что произошло. Если захочешь, то я могу всегда тебя выслушать, — Геральт вздохнул. — Пошли, успокоительного дам.       Цири кивнула и, всё так же сутулясь, попыталась спуститься с лестницы, но на предпоследней ступеньке запнулась и сильно подвернула ногу. Вытерпев боль, девушка лишь тихонько ойкнула. Попытавшись подняться самостоятельно прежде, чем Геральт подошёл, чтобы помочь ей, она не смогла и сдвинуться: нога стала болеть ещё сильнее.       — Что за день-то такой… — фыркнула Цири, когда Геральт поднимал её на руки.       Цири оказалась очень лёгкой. Буквально как пушинка. Йеннифер была гораздо тяжелее… Он, осознав, что снова думает о Йеннифер, сразу же переключил внимание на Цири, лежавшую на его руках. Надо жить настоящим и забыть о прошлом. Не вышло в любви, повезёт в воспитании приёмной дочери.       Прижатая к груди приёмного отца, она почувствовала запах его парфюма. Возможно, кто-то бы сказал, что Геральт пах освежителем воздуха или дешёвым одеколоном из ближайшего супермаркета, потому что мужчина никогда не мучился от выбора духов. Брал самый дешёвый бутылёк одеколона в отделе мужской парфюмерии и мчался на кассу.       Но Цири притягивал этот запах, смешанный с ароматом молотого кофе. Геральт постоянно разливал кофе по всему дому и вечно забывал его стирать. Цири, недовольно цокая, замечала засохшую лужицу и тут же убирала за рассеянным отцом. Но запах кофе у Цири теперь ассоциировался лишь с ним.       Он отнёс её на диван в гостиную, оставив лежать среди заляпанных местами тем же кофе подушек. Цири взяла одну и обняла руками, представив, что это её бабушка… как же ей хотелось очутиться сейчас рядом с ней. Она бы обязательно посоветовала, что делать в такой ситуации.       Цири тихонько всхлипнула и, увидев подходящего Геральта, спрятала заплаканное лицо в подушку. Цири очень не любила плакать на людях. Тем более, она считала неприемлемым проливать слёзы в присутствии людей, похожих на Геральта характером. Ей казалось, что её отец считает любые слёзы противными: в том числе и женские. Да, он уже видел слёзы приёмной дочери, но Цири решила, что это был первый и последний раз. Она почему-то была уверена, что ему было мерзко.       Но знала бы Цири, как сильно сжималось его сердце при виде маленькой заплаканной девочки. И пусть он не относился к ней, как отец. Ему отчего-то хотелось жестоко наказать виновника слёз Цири.       — Настолько сильно больно? — обеспокоенно поинтересовался Геральт, присев рядом с Цири на корточки, заглянув ей в глаза.       — Мне не больно, — выдержав секундную паузу, сказала девушка.       — Надо же… а слёзы отчего? — он усмехнулся и, убрав из рук дочери подушку, стёр слёзы с лица Цири.       Он сам не знал, что на него нашло. Геральт не делал подобного ни с кем, кроме Йеннифер. Быть может, эта подкатившая нежность к приёмной дочери обусловлена тем, что он действительно стал относиться к ней, как отец? Если так, то это было бы просто замечательно для обоих. Девочке, как никогда раньше, нужна родительская любовь.       Цири испуганно посмотрела на Геральта и попятилась назад. Ей казалось, что мужчина хотел сделать что-то плохое, хотя она прекрасно понимала, что он скорее убьёт себя, чем причинит ей боль.       — Я не плачу! И что ты делаешь? — Цири попыталась подвинуть ногой, но она сделала это чересчур резко, из-за чего почувствовала новый прилив боли. — Ай!       Геральт аккуратно взял в руки ногу дочери и, приподняв штанину джинсов, увидел большой синяк. Он приложил к больному месту девушки куриную грудку, которую только что достал из морозилки.       — Посиди так немного, хорошо?       Цири кивнула и благодарно посмотрела в его глаза.       — Если я понадоблюсь, звони, — Геральт приподнялся и направился в противоположную сторону.       — Стой! — окликнула его Цири.       Он остановился и обернулся. Цири не знала, зачем позвала его. Это вышло как-то инстинктивно, она совершенно не вкладывала в это «стой» никакого смысла. Думать нужно было быстрее. Что делать? Что же ей делать? И, наверное, выдержав паузу около десяти секунд, пытаясь придумать, как же поступить в этой тяжёлой ситуации, чтобы не остаться полной дурой, она ляпнула самый отчаянный бред, который только могла ляпнуть:       — Останься, пожалуйста.       Геральт не ожидал услышать этого от приёмной дочери, но он тут же вернулся назад, взяв в руки пульт от телевизора, не задавая ни единого вопроса. Он включил какую-то старую американскую комедию и, удобно устроившись рядом с Цири, хмыкнул.       Цири было некомфортно сидеть так с отцом поначалу, но потом она привыкла. И, наблюдая за идиллией, разворачивающейся между героиней Мэрилин Монро и её молодым человеком, она не удержалась и снова начала тихонько плакать.       Лишь слёзы скатывались по её лицу. Цири незаметно прикрылась волосами, чтобы Геральт не заметил, что она плачет. Она думала, что незаметно.       Геральт, покосившись на плачущую дочь, сразу же выключил телевизор и развернулся к ней лицом. Он пару секунд беззвучно смотрел на неё и, осознав, что Цири не собирается смотреть на него в ответ, аккуратно развернул её.       — И всё-таки. Может быть, ты расскажешь мне, что случилось? — сказал он, наблюдая за эмоциями Цири.       Он до последнего не верил, что Цири поделится с ним чем-то. Слишком закрыта она была. Единственные люди, которым девочка открылась, были Трисс и Лютик. И то, с последним у неё общение сходило на нет. Возможно, именно он стал причиной её слёз? Если так, то Геральт убьёт его, не мешкаясь.       Цири и сама не планировала ему рассказывать о Нейте. Слишком лично, думала Цири. Он бы не понял, была уверена она.       Но, взглянув в глаза приёмного отца, Цири увидела в них целый спектр эмоций. Он действительно переживал за неё. И почему-то Цири была уверена, что ни Трисс, ни тот же Лютик, с которым она действительно стала общаться почему-то меньше, чем раньше, ни даже бабушка не поняли бы её в тот момент. Лишь Геральт, сидящий напротив.       И она рассказала. О каждой детали, о каждом их поцелуе, о каждом красивом слове и о каждом обещании, что давал ей Нейт. Она рассказала это так откровенно, будто бы перед ней сидел вовсе не Геральт, её приёмный отец, а самый настоящий священник. — И он бросил меня, даже не объяснив причину… — всхлипнула в последний раз Цири и стёрла с глаз слёзы.       Геральт посмотрел на неё. Маленькую, убитую горем из-за какого-то мальчишки. И какие-то отнюдь не отцовские чувства проснулись в нём, которые он поспешил тут же подавить.       «Йеннифер, — подумал он. — Она просто похожа на неё сейчас, как никогда раньше» Геральт не знал, что делать: его внутреннее «я» говорило обнять маленькую девочку. Но не будет ли это слишком? Она только что пережила сильное эмоциональное потрясение.       Он молчал, боясь что-то испортить. И именно своим молчанием он всё и портил.       Цири испуганно смотрела в противоположную стену, осознавая, что же она натворила. Снова поддалась эмоциям. Снова повела себя, как последняя истеричка. Снова всё испортила.       — Прости. Не следовало мне тебе этого рассказывать. Я, пожалуй, пойду, — Цири отвернулась.       Цири откинула подушку, которую снова взяла, чтобы было удобнее складывать ноги, и оперлась на здоровую ступню, но тут же была поймана за руку. Геральт притянул её к себе и обнял. Обнял так крепко, как обнимал только Йеннифер.       И теперь Геральт действительно понял, что он сможет забыть Йеннифер только в том случае, если будет посвящать больше времени своей дочери.       Лежащая на его плече, она начала медленно успокаиваться. Дыхание Цири постепенно уравнивалось. И в мыслях больше не было никакого Нейта, разбившего её маленькое, детское сердце. В мыслях был лишь запах Геральта. Кофе и дешёвый одеколон.       Они не знали, сколько так пролежали. Обоим казалось, что вечность. И лишь когда стоящие на стенке электронные часы запищали от того, что пробила полночь, Цири отстранилась от Геральта.       — Спасибо тебе большое. Я правда не ожидала от тебя подобного, — прошептала она и, опираясь на неведомое прежде чувство, хотела благодарно чмокнуть его в щёку.       Но он не вовремя развернулся. Поцелуй пришёлся прямо в губы…